It's A Kind Of Magic

      Боб пропустил мимо ушей почти всё, о чём без устали трещал Рэй по дороге домой. И это к лучшему, потому что разговоры о калориях и питательности некоторых продуктов разжигали в нём желание схватить Рэя в охапку и потащить его в ближайшую закусочную, чтобы насильно накормить его бургером. Или хот-догом. Вкусным, длинным, сочным хот-до…       Боб быстро отмахнулся от этой мысли. Не то чтобы у него были какие-то проблемы с… Податливой частью себя, как однажды заявил Майки, и его не пугают необычные гомоэротические фантазии, возникающие время от времени в его голове. Послушайте, он дружит с Джерардом Уэем, тактильным до чёртиков человеком, которому приходится мириться с не всегда уместной реакцией тела на любые прикосновения, — по крайней мере, у Боба не встаёт от одной мысли о чём-нибудь ТАКОМ. В глубине души он знает, что является натуралом на все сто процентов, хотя одни лишь поцелуи пока не помогли ему окончательно определиться на этот счёт, но это же Рэй. Он, конечно, любит его, но это совсем другое. Он его лучший друг.       К тому же Майки, только узнай он об этих мыслях в его голове, подкалывал бы его бес-блять-конечно.       Он не вникает в суть монолога Рэя, только хмыкает и угукает в нужные моменты, всё его внимание приковано к заходящему солнцу и тому, каким невероятным оно делает небо. Несмотря на то, что способность к обращению не наследуется, Боб будто бы иногда чувствует этот зов крови — свою связь с луной, ему действительно нравится, как она смущённо прячется в перьях облаков, будто они многочисленные юбки её платья, и когда ветер играет с ними, это так напоминает Мэрилин Монро…       Боб делает заметку, что ему и вправду нужно либо начать ложиться спать пораньше, либо просмотреть свою коллекцию порно, а то он начинает уже думать, как Джерард, чёрт возьми.       — Джесси! Ну Джесси, давай же!       Не подумайте, Боб не считает Джерарда повёрнутым, просто он более прагматичен, а за лирику в их компании всегда был Уэй. Всё это звучит для него бредово. За исключением песен. Иногда слова в них и его цепляли за душу.       — О, не заставляй меня делать это, Джесси!       Он смотрит через дорогу и фыркает, когда замечает пятнистую кошку на дереве, со скукой наблюдающую за не отличающейся большим умом женщиной, которая взбирается по шаткой деревянной лестнице, чтобы попытаться снять её оттуда. Джесси — абсолютно дурацкое имя для кошки, но, опять же, она должна быть довольно недалёкой женщиной, чтобы всерьёз думать, что кошка там застряла. Конечно же, ведь мир полон кошачьими скелетами, свисающими с деревьев.       Боб проходит ещё несколько шагов, прежде чем понимает, что Рэй перестал говорить и остановился, но смотрит прямо на кошку.       — Рэй?       Вернувшись назад, он хватает Рэя за запястье, и это движение, кажется, выводит его из транса, его зрачки расширяются, когда он поворачивается и хватает Боба за руку в ответ.       — Лестница сейчас упадёт.       Боб не спрашивает, откуда Рэй это знает, уверен ли он, или что-то в этом, обычном для недалёких людей, роде. Вместо этого он бросает свою сумку к ногам Рэя и бежит через дорогу, полностью сосредоточившись на лестнице. Он чувствует это, чувствует, как старая древесина прижимается к дереву, как под её весом дерево слегка трещит, когда она наклоняется, кусок коры прогибается под верхней перекладиной, слишком мягкая почва под ножкой начинает проседать…       Он находится всё ещё в паре метров от дерева, когда лестница начинает заваливаться, но Боб удерживает её на месте, его разум удерживает эту чёртову лестницу и прижимает к дереву, толкая её к стволу, заставляя землю не просесть окончательно хотя бы на несколько секунд дольше.       Боб, оказываясь на месте, сразу же хватается за край лестницы и крепко сжимает её в руках, его разум наконец расслабляется, когда лестница немного сдвигается в сторону, но не падает, а женщина удивлённо хватается за неё.       — О боже, спасибо тебе! — спустившись вниз, она неуверенно ступает на землю, прижимая руку к груди. — Я думала, что она упадёт.       Краем глаза он видит Рэя, бегущего трусцой с обеими сумками на плече и смертельно бледным лицом.       — Мэм, почему бы вам не позволить мне попробовать, я умею обращаться с кошками. — Она скептически оглядывает его, но лестница вызывает ещё меньше доверия, чем он, поэтому женщина отступает. Боб не утруждает себя тем, чтобы подняться выше, чем на пару ступенек, просто небрежно протягивает к кошке руку. Кажется, она ухмыляется ему, как будто причинить вред своей хозяйке было её единственной целью в жизни. Боб не доверяет кошкам. Особенно с такими дурацкими именами, как Джесси.       Мысленно ещё дальше протягивая руку к кошке, в ответ он слышит мяуканье, когда ему удаётся пощекотать её живот, после этого Джесси всё-таки спрыгивает с ветки, используя руку Боба в качестве точки опоры, прежде чем броситься в объятия хозяйки.       — О Джесси, ох, спасибо вам, мальчики! Это так мило с вашей стороны!       Боба по-разному называли, но вот милым… Однако он принимает это с достоинством и кивает, прежде чем постучать пальцем по деревянной лестнице. Она старая и прилично покосившаяся, и Боб едва сдерживается, чтобы не начать читать лекцию о правильном уходе за инструментами.       — Возможно, вам пора приобрести новую лестницу, эта видала времена и получше.       Женщина кивает, соглашаясь с ним, улыбается, обнимает свою кошку и снова благодарит их, прежде чем исчезнуть в доме, оставив Рэя смотреть на Боба своими глазами-блюдцами       — Это… Это было потрясающе.       — Ты предупредил меня заранее.       — Но ты… И лестница, и кошка! — румянец возвращался на лицо Рэя с удвоенной силой, вся его кожа, казалось, сияла, и даже его волосы будто бы были наэлектризованы. — Это было невероятно!       Боб пожимает плечами и с усмешкой забирает свою сумку:       — Опять же, если бы ты не предупредил меня, я бы даже не заметил. — Он начинает уходить, но Рэй застывает на месте, улыбаясь во все тридцать два.       — Что такое?       — Мы обязательно должны это делать.       В словах Рэя нет никакого смысла. На самом деле это не так уж и важно, но Боб устал, у него немного болит голова от неожиданного напряжения да и вообще чувствует он себя не очень после этого инцидента.       — Что делать? — тем не менее, терпеливо спрашивает он.       — Это! Предотвращать несчастные случаи, или преступления, или, я не знаю, аварии и всё такое прочее!       Боб ничего не может с собой поделать, он смеётся и дёргает Рэя за руку:       — Ты предсказываешь один несчастный случай, причём с запасом всего в несколько секунд — возможно, ты следующий Нострадамус, но сейчас… Вот что я тебе скажу, когда ты соберёшь комбо способностей «три из трёх», мы поговорим.       — Но, Боб, это было бы так здорово! Только подумай, мы были бы как супергерои…       — Супергерои либо едва сводят концы с концами, либо невозможно богаты от рождения, потому что платят за геройство дерьмово. По-моему, это звучит не так уж здорово.       — Ну не будь ты таким приземлённым, ты же знаешь, что это было бы здорово! О, просто подожди, вот я расскажу Джи и Майки…       Боб устало вздыхает и возвращается к игнорированию разговора, пока они проходят остаток пути до дома.

***

      Фрэнк знает, что его мама беспокоится о нём. Она весь вечер подозрительно смотрела на него, как будто ждала подвоха или того, что и из этой школы его придётся срочно забирать. Она видит, как что-то не даёт ему покоя, вертится в голове снова и снова и понемногу сводит его с ума. Поэтому она прощупывала почву, задавая наводящие вопросы о школе и уроках физкультуры, о его одноклассниках и…       — В школе всё нормально, окей? Ради всего святого, по сравнению с прошлым годом, я попал на какой-то блядский пикник принцесс, серьёзно, я никогда не видел ещё таких спокойных школ. Меня здесь даже не толкнут плечом в коридоре, обещаю, так что просто оставь это, хорошо?       — Следи за языком, — грозно заявляет она, указывая вилкой в его сторону, однако вскоре выражение её лица несколько смягчается. — Я очень рада слышать, что у тебя всё в порядке. — Она немного смущается, и Фрэнк просто знает, что сейчас что-то будет. — Я говорила на днях с миссис Вентц…       — Ты до сих пор общаешься с ней? — он не может сдержать слов, слетающих с его губ, но у него хватает такта выглядеть хотя бы извиняющимся, когда она припечатывает его своим фирменным предупреждающим взглядом.       — Ты что думаешь, матери только тем и занимаются, что обсуждают планы по благополучному устроению своих чад в жизни? Мне жаль разрушать твои воздушные замки, милый, но вы, мальчики, лишь формальное и вежливое начало нашего подробного обсуждения последних сплетен и интимной жизни.       Фрэнк почти выплёвывает свой ужин на стол — его воображение — его враг, вы разве не знали, — и начинает смеяться от души, хоть и немного истерично. Наконец проглатывая еду, он отпивает воды и поднимает на неё взгляд:       — Ты серьёзно?       Его мама поясняет:       — Хорошо, тридцать процентов нашего разговора о вас, детки, двадцать о мужчинах, и пятьдесят — сериалы.       Фрэнк кивает и возвращается к ужину.       — Так и быть, ещё она рассказала, что Пит и Гейб, похоже, прекрасно устроились — по крайней мере, она так считает, потому что до сих пор не получала звонков от деканата или полиции.       Фрэнк хоть и усмехается, но чувствует болезненный укол в груди при мысли о том, что они могут попасть в передрягу без него. Парни называли его своим приспешником и дразнили из-за возраста, но, чёрт возьми, вместе им всегда было весело.       — Вы же ещё на связи друг с другом?       Фрэнк пожимает плечами и продолжает сосредоточенно смотреть в свою тарелку, как будто кукуруза вот-вот устроит соревнования по синхронному плаванию в масле, прежде чем нырнуть в бассейн с пюре, ожидая того часа, когда он расправится с ней окончательно.       — Знаешь, я сказала ей, что ты, скорее всего, был очень занят освоением на новом месте, поэтому вряд ли у тебя тоже оставалось время на переписку с ними…       Фрэнк краснеет. Ведь она права: он до безумия скучает по ним и был сильно расстроен тем, что они сами ему не позвонили ни разу за это время, но это же не значит, что больше они не общаются, или же игнорируют друг друга.       — И она ответила, что тебе стоит просто однажды позвонить им на домашний, если ты, конечно, хочешь продолжать общение.       Мама Фрэнка многозначительно кивает, а потом награждает его особым взглядом.       — Мамы начинают волноваться, когда их сыновья не разговаривают с ними.       Вздыхая, Фрэнк втыкает вилку в пюре, делая в ней длинные борозды, словно вспахивая картошку, как поле плугом под засев.       — Да так, ерунда. Ты подумаешь, что это глупо.       — А ты попробуй.       Часть правды ведь тоже правда, так?       — Мне хотелось пойти на эту кино ночь с парой ребят в субботу, но она только для совершеннолетних. — Его мама еле сдерживала смех, чёрт возьми, и Фрэнк, заметив это, отбросил вилку от досады. — Я же говорил, что это глупо!       — Нет, детка, прости, я просто… После всего, что мы с тобой уже пережили в этом году, я ожидала, честно говоря…       — Кровь, боль и страдания?       — Или трудности с какой-нибудь девушкой. — Принявшись за ужин, она беспечно добавляет: — Или парнем.       — Мам!       — Просто предположения, — чопорно отмечает она, прежде чем отправить вилку с пюре в рот, с таким серьёзным выражением лица, что Фрэнку сразу же становится понятно — дурачить её не выйдет. — Двадцать первый век на дворе, ты просто должен знать, что можешь рассказывать мне обо всём, что тебя беспокоит, я бы не хотела, чтобы ты думал, что я не была подростком или у меня не было похожих проблем. Ты можешь поговорить со мной. — Она нежно улыбается и мягко обхватывает его руку. — О чём угодно, дорогой. Даже о сексе. Хотя, я, конечно, не Гейб или Пит, но всё же…       — О нет, это всё не взаправду, это всё не со мной… — Фрэнк обхватывает голову руками, стремительно краснея, будто может таким образом защитить себя от её слов.       — Но кое-что я всё же знаю и умею, в конце концов, ты не свалился с потолка, а твой папа был очень…       — Ла-ла-ла-ла-ла! — Перебивает её Фрэнк, затыкая уши.       Посмеиваясь, она треплет его волосы и делано надувает губы, якобы обижаясь:       — Ладно, но если всё-таки есть что-то такое, чем бы ты хотел поделиться со мной, это замечательно, я всегда готова тебя выслушать, а если это что-то… очень личное, ты всегда можешь поговорить с папой или доктором.       Фрэнк кривится. Ага, да, конечно же он может рассказать семейному врачу в местечковой больнице, что по уши втрескался во взрослого парня, и это совершенно не поставит под удар Джи, которого, не приведи господь, ещё окрестят педофилом.       — Или если ты уверен, что это что-то из ряда вон выходящее, то ты всегда можешь позвонить Гейбу и Питу, чтобы потрындеть о девочках, или мальчиках, или гиперопекающих мамочках, музыке, или над чем вы там хихикаете обычно в два часа ночи, считая, что я уже сплю.       Хм. Что же, конечно, он думал о том, чтобы позвонить им.       Вот только он не собирается делать этого. Никогда и ни за что он не станет звонить этим двоим, которые его научили всему, что он знает о сексе, наркотиках и поп-музыке (между прочим, он учил их понимать рок, используя самый достойный материал, кстати говоря). Возможно, это до чёртиков глупо.       — Да, я позвоню им как-нибудь. — Фрэнк даже удаётся выдавить из себя искреннюю улыбку впервые, кажется, за несколько дней, а после он принимается за кукурузу с большим энтузиазмом.