Ланч на следующий день проходит хорошо. Правда хорошо. Фрэнк легко находит общий язык с приятелями Майки, умело увиливает от слёзных просьб Брендона вступить в школьный ансамбль, а также знакомится с парнем по имени Ник, с которым они, как оказалось, ходят вместе на большую половину предметов. Они понимают друг друга с полуслова, вследствие чего быстро ладят, что ещё приятнее, ведь теперь Фрэнку есть с кем переживать наводящие уныние часы уроков за обменом записками и разговорами о жизни, вселенной и значении рок-музыки, а также сравнением баек с посещённых концертов.
Однако он замечает целую стаю от удивления взлетевших как по команде бровей своих новых знакомых, когда выясняется, что с Джерардом он познакомился раньше, чем с Майки. Это напрягает, но Фрэнк старается не заострять внимание, хотя не понимает, что же так смущает их. По крайней мере, это точно не из-за гомофобии — посмотрите на Брендона, он же самое кэмповое из созданий божьих, звенящих крылышками над этой бренной планетой.
Когда позже Фрэнк пытается выяснить причины такой странной реакции у Ника, тот всячески старается отмолчаться, но в итоге сдаётся и, с обречённым вздохом оборачиваясь к Фрэнку, всё-таки разъясняет, стараясь при этом говорить едва слышно, чтобы никто не подслушал.
— Джерард просто… Несчастливый. Знаешь, всякое происходит вокруг него. Или с людьми, которые находятся рядом с ним. — На недоверчивое фырканье Фрэнка Ник отвечает не сразу — сначала они оба склоняют головы над учебниками, пока не убеждаются, что рядом нет лишних ушей. — Послушай, Джерард — классный парень, немного гиковат, но это не проблема, а вот… Короче, если ты собираешься проводить с ним время, то сперва убедись, что твоя медицинская страховка действительна.
Фрэнку хочется расспросить его поподробнее, но в этот момент учитель делает замечание всем разговаривающим и обращает особенно яростный взгляд к ним, поэтому приходится вернуться к уроку. Когда Фрэнк вспоминает, что так и не узнал у Ника подробности, тот срывается с места и вылетает за дверь класса, а вопрос вылетает из Фрэнковой головы так же быстро, как и ученики после звонка.
***
Эта неделя проходит ещё незаметнее, чем предыдущая, дни пролетают насыщенно и весело: у Фрэнка есть классный сосед по парте и ребята, с которыми приятно пообщаться за ланчем. Всё так размеренно, стабильно, что у него даже возникает ощущение, что и сам он будто бы только притормозил после долгого бега. Он не так много говорит, больше наблюдая за новыми знакомыми и понимая, что это только начало, он привыкнет, освоится. В один день Майки всовывает ему в руку бумажку с от руки нарисованной картой, как добраться до дома Уэев, а также списком предпочтений во вкусах Pringles, которые ему нужно принести, что, как он уже догадывается, нужно в основном для того, чтобы хоть чем-то заткнуть Джи, вечно разговаривающего во время фильмов, потому что ему нужно поделиться впечатлениями и догадками здесь и сейчас. Вообще-то у Фрэнка имеется парочка предложений по тому, чем бы можно было его заткнуть, которые справились бы с проблемой не хуже, но приберегает их на будущее, оставляя при себе
И вот наступает суббота — Фрэнк переминается с ноги на ногу на пороге дома Уэев с сумкой, до отказа забитой обещанными снеками в одной руке, и несколькими бутылками газировки в другой. К его удивлению, дверь ему открывает Рэй, потому что миссис Уэй хлопочет на кухне, готовя им всякие вкусности для вечеринки, а Майки и Джи вообще нигде не видно; у Фрэнка возникает ощущение, что всё происходящее вокруг жутко непривычно. В этом доме он чувствует себя желанным гостем, что напоминает ему дом Пита. Его мама всегда была прекрасной хозяйкой, поэтому кого бы Пит не приводил с собой после школы, их всегда встречало тепло и уют его дома.
Вообще дом Уэев далеко не образец с глянцевой обложки. Грязной обувью почти завалена вся прихожая, а ещё многочисленными сумками, которые, без сомнения, принадлежат Джи — каждая отмечена либо легко узнаваемым дудлом, либо чьим-то лого, либо какой-то цитатой, или вообще черепушкой из страз, — по крайней мере, каждая из сумок может похвастаться какими-то необычными украшениями. На кухне стоит сигаретный смог, это помимо еды на столешнице и Боба, сидящего на одной из рабочих поверхностей, грязные треники которого отираются в аккурат рядом с кухонными шкафами, оставляя после себя характерные следы машинного масла; ошеломлённый таким количеством людей в доме кот прячется под столом и воинственно смотрит на него.
Вокруг царит сущий беспорядок, но какой же прекрасный, обжитой, уютный, полный любви к своему пристанищу. Окружающая обстановка завязывает внутренности Фрэнка в узел пониманием, что он скучает по
дому. Да, новый очень опрятный, всё в нём новое, чистое, но от этого только хуже. В нём он чувствует себя пришельцем, они друг другу чужие, потому что пока даже не обзавелись совместными воспоминаниями. Да он даже ещё не распаковал и половину своих вещей, а всё потому, что ему нужно больше стеллажей и полок, чтобы вместить всё, что он нажил. И что прекрасно помещалось в его прежнюю комнату… Фрэнк чувствует укол боли на секунду, одновременно следя за Бобом, который широко улыбается миссис Уэй, когда та предлагает ему попробовать немного чили; та непринуждённость и лишь матерям присущая забота, с которой мама Уэй взъерошивает Бобу волосы, заставляет Фрэнка почувствовать себя немного не в своей тарелке, проще говоря, аутсайдером, лишним и чужим здесь.
Но затем она оборачивается, замечает его и улыбается так тепло и по-домашнему, обнимает его, совсем не так, как это принято правилами приличия с незнакомцами, а по-матерински, поддерживающе, давая почувствовать всю свою радость его появлению, что у Фрэнка даже сердце замирает от неожиданности. Затем она вытаскивает его из коридора на кухню, по пути проводя быструю экскурсию по дому и отдавая Бобу поручение поставить пока напитки в холодильник, чтобы они охладились как раз к тому моменту, как будет готов чили; всё это время она разговаривает с ним, ни разу не упоминая стандартную чепуху и не задавая вопросов по типу «чем ты хочешь зарабатывать на жизнь, когда вырастешь», которые так обожали родители его друзей.
Когда она подходит, чтобы предложить ему чили, он колеблется, а затем испытывает благоговейный трепет перед этой женщиной, когда она подзывает его к другой кастрюльке с «вегетарианским вариантом чили», как она сразу же поясняет, успокаивая его относительно его состава и предлагая попробовать. Фрэнк никогда бы не отказался от маминой стряпни, ни за что, но, ради всего святого и грешного, миссис Уэй чертовски вкусно готовит. Он уверен, что у него самое неподобающее и даже неприличное выражение лица, когда Майки и Джи входят на кухню, и Фрэнк чувствует, что краснеет, обвиняя в этом предательский чили. По крайней мере, он надеется, что такая явная реакция на
его их приход всё-таки останется незамеченной.
Затем в суматохе подносов, стаканов, рюкзаков и всеобщего весёлого хаоса они удаляются восвояси, с грохотом спускаясь по узкой лестнице в подвал, который, по мнению Фрэнка, является хорошим местом для комнаты отдыха или чего-то по типу домашнего кинотеатра. Но когда он замечает кровать, плакаты разных групп и общий беспорядок в комнате (включая несколько разбросанных то тут, то там предметов одежды, которые он сразу же записывает на счёт Джи, в чём никогда и никому не признается), его сердце уходит в пятки. Это спальня Джи. Они будут смотреть фильмы в спальне Джерарда.
Вот же чёрт…
Когда Джи прыгает на кровать, Фрэнк быстро хватает с пола огромный пуф и подтаскивает его к ближайшей стене, садясь достаточно близко, чтобы не нужно было двигаться лишний раз или слишком тянуться, чтобы что-то достать (потому что он и не надеется, что он сможет сдержаться, не подойдёт в темноте к Джи, пока тот растянулся на своей грёбаной кровати), но достаточно далеко, чтобы избежать соблазна. Ну, знаете, например, схватить Джи за руку, или свернуться калачиком у него на коленях, или любя укусить его.
Дымок исходит от миски с чили, которую Фрэнк держит в руках, ведь в комнате Джи почему-то невозможно холодно, хотя открыто только небольшое окошко почти под самым потолком, через которое, тем не менее, поступает достаточное количество свежего воздуха. Здесь прохладно, но всё-таки приятно, а ещё ощущается слегка затхлый запах, характерный подземным помещениям. Честно говоря, не только это, по мнению Фрэнка, становится его причиной: переполненная корзина для белья и кладбище забытых на прикроватной тумбочке кружек из-под кофе за несколько дней явно внесли свою лепту.
Комната быстро прогревается теплом их многочисленных для сравнительно небольшого помещения тел, и к тому времени, когда на экране появляются титры первого фильма, Фрэнк уже чувствует себя очень комфортно и уютно благодаря только что съеденному вег-чили, к тому же, Боб всё-таки плеснул немного Бакарди в его Пепси. Всё ощущается совсем иначе, не так, как с Питом и Гейбом: здесь почти нет каких-то намёков и прикосновений, даже таких, какие приняты в день рождения между старыми друзьями. Фрэнк довольно тактильный парень, но по сравнению с Питом… И тем не менее, сейчас он сдерживается, наблюдая и оценивая, как парни ведут себя друг с другом.
Джи определенно самый тактильный из них. Он прижимается к своему брату, пока Майки жалуется на крошки чипсов в своих волосах, затаскивает Рэя с собой на одеяло и сворачивается перед ним, как собака, позволяя Рэю играть со своими волосами. У Боба же, напротив, есть своё собственное пространство. Стул изрядно поношен и выглядит так, будто сиденье вот-вот рухнет, но Боб сидит на нём, как на троне, будто держа суд над непозволительным хаосом, которым является ночь кино.
Хаос — самое подходящее определение для того, как проходит их просмотр кино, поскольку они постоянно обсуждают ключевые сцены фильмов. Хорошо, только Джерард рассказывает об этих сценах, вернее, трындит без умолку, в то время как Майки придвигается ближе к экрану, а Боб просто включает субтитры с выражением «Я тебя игнорирую». Рэй же отвечает Джи, только подбадривая его, и Фрэнк постепенно понимает, что тоже втягивается в их дебаты, потому что так много вопиюще глупых вещей о лоре фильмов категории «б» он вынести не в силах, потому постоянно и норовит вставить свою ремарку.
В первый раз, когда он заговаривает, Джи адресует ему восхищённые улыбку, которая, однако, тут же превращается в восхитительную ухмылку, когда оказывается, что Фрэнк с ним не согласен. А Фрэнк ничего не может с собой поделать — он провоцирует Джи ещё больше, просто чтобы увидеть, как тот начинает краснеть, услышать увлечённую страсть в его голосе, когда он начинает отстаивать свою точку зрения. Прежде чем он даже осознает это, заканчивается четвёртый фильм, и их силы, к слову, тоже; Майки уже почти спит на кровати рядом с Джи, Боб держится стойко, но постепенно сдаёт позиции, а Рэй откровенно громко храпит — его волосы, кажется, двигаются с каждым вдохом, из-за чего он напоминает гигантскую игрушку с качающейся головой. Идут финальные титры, но ни у кого не хватает сил даже предложить другой фильм.
Но они с Джи всё ещё разговаривают, и каким-то образом Фрэнк уже оказывается не на своём пуфе, а сидящим скрестив ноги на краю кровати, активно размахивая руками, пока пытается высказать свою точку зрения. Однако в какой-то момент Фрэнка окончательно расслабляет от выпивки, он становится немного сонным, и в итоге нечанно шлёпает Майки по ноге, чем заслуживает его грозный взгляд и рычание. Хихикая, Джерард гладит Майки по голове, сам более чем пьяный и, скорее, рискующий выколоть Майки глаз, чем успокоить его. Громко пыхтя, Майки встаёт, сползает с кровати, ворча о том, что не может даже вздремнуть спокойно, и направляется к себе. Боб широко зевает и чешет лицо, проводя пальцем по своей короткой бороде, и в итоге удаляется на поиски ванной.
И вот так они остаются одни (за исключением храпящего Рэя, но, эй, он ничего не заметит) в спальне Джи, сидят на его кровати в темноте пьяные, расслабленные и разморённые, и Фрэнк задумывается, что если бы он что-нибудь сделал, то смог бы списать это на алкоголь потом.
Затем Джерард откидывается на кровать, пьяно улыбаясь, и Фрэнк замечает, что сейчас ему трудно сосредоточиться на чём-то. Он не просто пьян, он в стельку. Фрэнк, вероятно, мог бы заставить его сделать почти всё, о чём он только мечтал всё это время, и, чёрт возьми, он знает, что с такой степенью опьянения Джерард даже ничего не вспомнит утром.
Поэтому Фрэнк поворачивается на кровати, встаёт на четвереньки и медленно ползёт к Джи. Получается не так грациозно, как ему хотелось, в общем-то, в его состоянии это довольно трудно, но он улыбается Джи, всё время поддерживая с ним зрительный контакт, хотя и видит, что Джерарду трудно сфокусироваться на нём. Когда Фрэнк кладет одну руку на бедро Джи и тянется к нему, он видит, как тот немного напрягается, но его глаза,
чёрт, вот за что он так, демон, чтоб его, загораются особым огоньком предвкушения, пока он смотрит на него слегка свысока, и Фрэнк наконец протягивает одну руку…
Чтобы поймать бутылку пива, которая так и норовит опрокинуться на постель, после чего отстраняется и ставит её на стол. Ему стоит больших усилий остаться на месте, у стола, его внутреннюю борьбу со своими желаниями выдают лишь перекатывания с пятки на носок в темноте комнаты.
— Фрэнк? Всё хорошо?
Схватив свою сумку и кивнув, Фрэнк быстро отмахивается, мол, всё ок, не переживай, и разворачивается к двери. Как же хочется оглянуться напоследок… Ну это же не закончится чем-то плохим, да? Фрэнк поддаётся хотя бы этому желанию и замечает, что Джерард всё ещё лежит развалившись на кровати, его растерянный взгляд неуверенно скользит по фигуре Фрэнка. Футболка Джерарда немного задирается на животе, когда он извивается, пытаясь подняться и подойти к нему поближе, но Фрэнк быстро отстраняется, почти упираясь спиной в дверную ручку.
— Мне, наверное, пора домой.
— Ох, да, конечно. — Джерард колеблется, закусывая губу, и Фрэнк чувствует, как возбуждается только от одного этого вида, и, чёрт возьми, это очень плохо, действительно плохо. — Но ты всегда можешь остаться на ночь, если захочешь.
Если он захочет? Фрэнк прокручивает это предложение в уме, пытаясь собрать всю возможную информацию, которую он может получить из тона его голоса и взгляда; имел ли он в виду, что он может переночевать на диване именно в плане отдыха или же это «останься на ночь» подразумевало скрип пружин кровати и отчаянные попытки не разбудить остальную часть дома?
Фантазии о том, чем они могли бы заняться в этой постели, исчезают в одно мгновение, когда Рэй фыркает во сне, ерзает в кресле и бормочет что-то, что похоже на сигнал посадки на самолет. Когда кошмар Рэя овладевает полностью им, он резко вскидывает голову, наполовину падая со стула, и, вздрогнув, просыпается с криком:
— Неисправность во втором двигателе, мы падаем!
— Рэй, тихо, ты на земле обетованной, — бормочет Джи с кровати, но выглядит обеспокоенным. Перевернувшись, он начинает шарить под кроватью в поисках чего-то. — Чёрт возьми, куда ж он делся…
Рэй выглядит смущённым, обнимает себя за плечи и через некоторое время снова опускается в кресло.
— Долбаные самолеты…
— Ты в порядке? — быстро спрашивает Фрэнк, склоняясь над креслом, когда его возбуждение немного спадает. Теперь он протрезвеет быстрее. — Тебе нужна вода или что-то ещё?
Немного истерически посмеиваясь, Рэй качает головой и проводит руками по волосам, кудри подпрыгивают от его прикосновений:
— Нет, мне только надо хорошенько выспаться. — Зевая, он кивает Фрэнку, глядя на сумку в его руках. — Тебя подвезти, Айеро?
— Ты пил, — тут же возражает Джи, звуча до чёртиков сердито, но Рэй качает головой.
— Ни капли, клянусь, я в порядке. Боб выпил мою порцию.
— Потому что Боб пьёт за каждого, — возмущённо бормочет Джи, когда Боб появляется снова.
— Боб, блять, заслуживает награды за то, что терпит вас всех, — бормочет Боб, спускаясь по ступенькам подвала и наклоняя голову к Рэю. — Расходимся?
— Я думаю, пора, — соглашается Рэй, хватая свою сумку и будто снимая сон рукой — только он отнимает ладонь ото лба, как следов пятичасовой отключки как не бывало. — Давай, Фрэнк, пора оставить нашу спящую красавицу в одиночестве.
— Ему это очень нужно, — ворчит Боб, получая в ответ сердитый взгляд, но вскоре Джи снова засыпает, рухнув обратно на кровать ещё до того, как они добираются до лестницы. Фрэнк последним должен покинуть комнату, но когда он оглядывается напоследок, то видит, что Джи смотрит на него, чёрт возьми, он
чувствует этот взгляд на себе, и в нём есть что-то, что просто зовёт его, чему он не может противиться…
— Спасибо, что, знаешь, пригласил меня! — заикаясь, говорит Фрэнк, затем краснеет, чуть не спотыкаясь о собственные ноги. Может ли он быть ещё большим придурком, чем уже себя выставил? Однако Джи просто лучезарно улыбается ему, снова хватает свою бутылку пива и поднимает её в тосте.
— В любое время, Фрэнк. В любое время. — Слегка запинаясь, он вздыхает, потом, делая глоток, спрашивает: — Ты свободен завтра?
С трудом сглотнув, Фрэнк пожимает плечами и кивает:
— Да.
— Приходи посмотреть старый дом, мы должны его убрать, там есть большая спальня, будет весело.
— Круто. Это звучит… Круто.
— Вообще-то, это совсем необязательно, — смеясь, кричит Рэй с верхних ступенек лестницы. — На самом деле, этот дом — свалка, а мы пока просто будем расставлять коробки с реквизитом по нему, но если ты хочешь, то мы можем заехать за тобой после обеда.
— Я знаю, — говорит Фрэнк, на этот раз увереннее, и Джи улыбается ему в ответ. — Но я с удовольствием к вам присоединюсь.
Заставляя себя отвести взгляд, Фрэнк спешит вверх по лестнице и задаётся вопросом, во что же он ввязался…
Конец второй главы
