***
Джерарда больше не тянет напиться. По крайней мере, не после почти полного опустошения всех запасов, принесённых им на днях из магазина домой. Но эта стадия уже пройдена, прошлое задвинуто на задворки сознания во избежание новых приступов душевной боли. Вместо этого он берёт в руки карандаш и рисует, не Фрэнка в этот раз, не острые линии его скул, но мягкие, другие черты другого лица, беспорядок тёмных волос и слегка кривоватую пьяную улыбку. Сейчас то, что он делает, не имеет ничего общего с прежней одержимостью, скорее, сейчас это становится своеобразным актом экзорцизма, изгоняющим старого призрака, который преследовал его слишком долго. Лицо, смотрящее на него обвиняюще с бумаги, очень молодое, тёмные длинные волосы спадают на плечи мягкими прядями на контрасте с сильной челюстью и широким разлётом плеч. Графит не может передать точный цвет глаз, делая их просто серыми вместо голубовато-серых, но та сила, уверенность и даже наглость всё равно остаётся в них и на бумаге, а зрачки почти полностью поглощают радужку — так же, как он всё ещё помнил, бывало после долгих бессонных ночей и поздним утром. И всё же изображения не точны, ни одно из них, потому что память стала подводить его, какие-то детали со временем стали ускользать и забываться, что становится всё более заметным с каждым последующим рисунком. То линия челюсти не та, то глаза, то причёска, то вообще всё не так. Он не бросает попытки добиться идеального варианта, но каждый скетч заканчивает так же, как и предыдущий, — комком на полу. — Чёрт! — остервенело вырывая очередной лист из скетчбука, потому что на этот раз не получились щёки, Джи кидает бумажный комок в сторону двери… Где его неожиданно подхватывает Боб, входящий в его убежище. Он ловит его, ловко выхватывая комок из воздуха, хотя по траектории падения тот должен был упасть на пол задолго до того, как достиг Брайара. Подбрасывая комок в воздухе, Боб фокусируется на нём и разворачивает его, замечая хоть и смятое, но легко узнаваемое изображение. Склонив голову набок, чтобы заглянуть за парящую перед ним страничку, он пристально смотрит на Джи, разглядывая испачканные графитом пальцы и его комнату, больше напоминающую свалку, заваленную большим количеством смятых в комки листов. — На всех них Берт? Джерард кивает, наконец обращая внимание на карандаш, зажатый между пальцев. Карандаш был новым, когда он садился за свой личный экзорцизм, но сейчас он больше напоминал огрызочек, щепку, а на столе красовались многочисленные, уже напоминающие небольшую рощицу, кучки стружки, и Джерард мог поклясться, что совершенно не помнит, как затачивал карандаш в процессе. — Хоть помогает? — пожимая плечами, Джерард продолжает не смотреть на рисунок, плывущий за Бобом, когда тот подходит и садится рядом с ним. Затем он берёт лист из воздуха и разглаживает его пальцами. — Щёки не те. — Комментирует Брайар, и Джи резко поднимает взгляд на него, удивленный тем, что Боб вообще заметил это, затем он присматривается к лицу друга и отмечает глубоко печальное выражение, омрачившее его. — Ты тоже по нему скучаешь? Кивнув, Боб снова возвращает рисунок в воздух, концентрируясь на этот раз на том, чтобы аккуратно сложить его пополам дважды. — Мы все, ты же знаешь. — Забирая его обратно, он засовывает его в карман куртки. — Значит так, марафон хорроров с растениями-убийцами и насекомыми будет в эти выходные у меня дома. Ты должен там быть, и что бы ни стряслось у вас с Айеро, сделай что-нибудь, чтобы это исправить, или же притворись, будто ничего и не было, потому что с парнишкой весело, и я не позволю тебе отпугнуть его. — Пожав плечами, он встает с кровати и добавляет: — К твоему сведению, достаточно трудно заводить друзей в этом городе. — И то правда, — соглашается Джерард откидывая скетчбук в одну сторону, а карандаш — в другую. Только сейчас он понимает, как сильно болят у него пальцы от продолжительного давления на карандаш, он растирает их, чтобы снять напряжение с мышц. — Ты когда-нибудь хотел свалить отсюда? — Да постоянно, — отвечает Боб, — но куда я поеду? Да, хорошие механики везде на вес золота, но где я ещё найду таких же фриков, как вы? — Разве что на Discovery Channel или в цирке, — отмечает Джи, устало растирая глаза. — Мы бы могли сколотить чумовое шоу, кстати. — Боб уже направляется к лестнице, когда говорит это. — Невероятные братья Уэй, человек-магнит и таинственная Мадам Торо. — А это идея… — Либо так, либо мы собираемся в рок-группу. Морщась, Джи падает на кровать и начинает сверлить взглядом потолок. — Мы никогда отсюда не выберемся, да? — Никогда не говори никогда, ты вот всё ещё можешь уехать, поступив в Школу искусств… — Да скорее рак на горе свистнет. — Уэй, — вздыхает Боб, — тебе когда-нибудь говорили, что ты можешь и Ад в депрессию вогнать? — Ага. — Замечательно. Соберись в кучку до субботы.***
Джерарду удаётся собраться в кучку, и суббота проходит замечательно, фильмы — дикая смесь ужаса и комедии, паршивые спецэффекты совершенно не добавляют им реалистичности (но всё-таки не настолько, как в классическом Докторе Кто или Стар Треке), герои шаблонны, а барышень вечно нужно откуда-то спасать. И пусть Фрэнк и Джерард весь вечер находятся в противоположных концах комнаты, а остальные рассаживаются между ними, как взрослые, сопровождающие детишек на выезде. И пусть Фрэнк постоянно следит за тем, чтобы не оказаться наедине с Джерардом ни при каких условиях, даже если ему просто нужно взять ещё газировки или снеков с кухни. И пусть Майки хмурится весь вечер, что особенно заметно, когда комната освещается яркими кадрами фильмов, и его голова разрывается от напряжения, возникшего между этими двоими, настолько оно осязаемо во всех плоскостях, и Рэй и Боб тоже чувствуют это, поэтому поддерживающе приобнимают его за плечи время от времени, начиная громко судачить друг с другом в своих мыслях, таким образом, блокируя мысли других и давая Майки отдохнуть. Несмотря на всё это, вечер проходит весело, как и всегда, а под конец они все наконец немного расслабляются, смеются и шутят, прикидывая примерное расписание работы Дома с Привидениями. Осталось всего пару дней, и не так уж много ещё нужно сделать, кроме, конечно, тренировок позиций во время квеста и примерки костюмов; Фрэнк и Майки договариваются, что Майки принесёт в школу несколько старых костюмов гоблинов прошлых лет, чтобы он примерил их. К тому времени, когда наступает пора подбросить Фрэнка до дома, головная боль Майки начинает потихоньку проходить, хотя Фрэнк ведёт себя так, будто его под дулом пистолета заставили сесть на заднее сидение с ним и Джерардом. Неловкости, конечно, стало в разы меньше, но между Фрэнком и Джи всё ещё царит слишком дружелюбная, нарочито вежливая атмосфера. Майки чувствует, как напрягается от этого ещё больше, хотя, по правде говоря, это не намного хуже, чем в тот раз, когда Боб напился и случайно облапал Рэя во всех смыслах, пытаясь поднять свой стакан с пивом с его колен. Вот эти двое были странными в течение нескольких недель после этого. Майки ни за что и никогда не хотел узнать у них, каково это было, даже если ему до жути было интересно, возможен ли телекинетический секс в принципе, и перевешивает ли его плюсы, если таковые имеются, чисто теоретическая перспектива получить пару травм в процессе, оказаться отвергнутым, или же у них всё закончилось дружеским пинком под зад… Конечно, будучи телепатом, он не сгорал от интереса слишком долго, но как и кошки, порой, он хотел бы навсегда забыть то, что нечаянно увидел. Урок выучен им слишком хорошо, поэтому Майки старательно держится на расстоянии со своими способностями от сознания Фрэнка до конца недели и в следующие дни в школе.