It's A Kind Of Magic

      После Хэллоуина Джерард вымотан, но всё-таки умудряется притащиться на работу с утра, чтобы в итоге проваляться на диванчике в комнате для персонала большую часть дня. Здесь блаженно тихо, ему чудом удаётся пережить утреннюю смену, не засыпая слишком часто. На его подбородке ещё остался макияж, тёмным кругам под глазами сегодня позавидовала бы даже панда, запястья испачканы разбрызганной краской, гримом и какой-то грязью, потому что перед приходом в магазин он только немного умылся.       После закрытия магазина на обед, Джерард направляется домой, потому как Чарли сменит его во второй половине дня, а значит, у него появилась возможность немного отдохнуть. Конечно, если бы Чарли взял себе утреннюю часть смены, это было бы ещё лучше, но это вряд ли когда-нибудь вообще произойдёт. Например, в этот раз D&D компания Чарли устраивала в Хэллоуин традиционную встречу в костюмах и даже с реквизитом, поэтому его похмелье с утра было поистине эпическим, а желание поработать приближалось к нулю. Да и во всём городе сегодня царит сонная атмосфера: мамочки-домохозяйки устало смотрят на своих маленьких монстров, полных энергии из-за потреблённого ими сахара в промышленных масштабах в конфетах и прочих праздничных сладостях, подростки же, в большинстве своём с похмелья, широко зевают и мечтают о паре дополнительных часов сна после весёлой ночи.       Прошлой ночью в своём гриме Джи был признанным господином Хэллоуина, королём кошмаров. Сегодня же он снова был странным готом-гиком из магазина комиксов. Он всё никак не может привыкнуть к этому необычному свойству Хэллоуина, который купает его во внимании, превращает в местную знаменитость; в этот вечер его знают и уважают все, и пусть эффект длится недолго, но может и тем лучше. Не то чтобы в их округе кто-то вообще мог остаться в тени хоть когда-нибудь, город слишком мал для этого, и всё же на следующее утро после Хэллоуина Джи снова ловит косые подозрительные взгляды в свой адрес и слышит отзвуки своего имени в каждом дуновении ветра, шёпот сплетен будто преследует его повсюду, но ему уже всё равно. Ко всему привыкаешь рано или поздно.       Дом окутывает его спокойствием и тишиной, когда он закрывает за собой дверь, его мама ещё не вернулась с собрания Коллектива в честь Самайна, Майки в школе, а значит Джерард может с чистой совестью уйти спать посреди дня, по дороге стягивая джинсы и куртку, прежде чем с наслаждением упасть лицом в подушку.       В следующее мгновение он понимает, что прямо на прикроватной тумбочке рядом с коллекцией немытых годами чашек со сколами и трещинками появилась его любимая, одна из ещё живых, с дымящимся в ней кофе, солнце уже начинает садиться, что заметно через маленькое подвальное окно, а его мама суетится в его комнате. Она что-то тихо напевает, собирая грязное белье с пола и других поверхностей, когда Джерард переворачивается на спину и приветственно машет ей рукой спросонья, прежде чем приступить к кофе.       — Как прошёл Дом с привидениями?       Что-то неразборчиво мыча в ответ, Джерард поднимает палец вверх и делает ещё один глоток кофе, после начиная похлопывать по карманам рядом лежащей куртки в поисках сигарет.       — Хорошо. Одна из ловушек внезапно сломалась в разгар вечера, но мы её быстро починили. Как прошло, кхм, собрание?       Потрепав его по затылку, она опускает корзину с бельём на кровать.       — Отлично, как всегда. Сёстры Тейлор, кстати, спрашивали о тебе.       Не поверив своим ушам, Джи устало качает головой:       — Скажи им уже наконец, что я гей.       — Я пыталась, но такое ощущение, что они восприняли это как очередной вызов. Хотя, по правде говоря, они были очень хорошенькими в лунном свете во время ритуала, очень привлекательными, можно сказать, изящными.       Джерард со стуком отставляет чашку на тумбочку и закрывает уши руками. Последнее, о чём он хотел услышать сегодня, так это о том, что его мама оценивала обнажённых девушек в лунном свете.       — Ма-а-ам, ну ты опять за своё?       — Ой, не надо тут, — садясь на кровать рядом с ним, она снова запускает руку в его волосы и грустно улыбается, когда он обращает внимание на неё. — Мне бы хотелось, чтобы мои мальчики принимали более активное участие в жизни Коллектива хотя бы иногда.       — Мам…       — Я не имею в виду то, что некомфортно для тебя, я понимаю, что полуночный ритуал может быть немного пугающим, хотя это всего лишь небольшое обнажение, и у всех нас есть тела…       — Ла-ла-ла-ла!       Смеясь, она поднимает руки в знак капитуляции:       — Ладно-ладно, каким-то образом я вырастила мальчика, который не знает, насколько он симпатичный и сколько молодых женщин хотели бы увидеть его однажды обнажённым под Луной. На самом деле, несколько женщин постарше тоже были бы не прочь полюбоваться…       — Боже, — с лица Джерарда после подобного заявления можно было только картины писать: широко раскрытый от удивления и шока рот и выражение брезгливости, сияющее в глазах. Его мама готова была упасть с кровати от смеха. — Это не смешно!       — Да ладно тебе, Джи, — умудряется она сказать между новыми взрывами хохота, — ты бы видел своё лицо сейчас.       — Если ты пришла только для того, чтобы поиздеваться надо мной…       — Я бы сказала тогда, что моя миссия выполнена. — Успокоившись, она вдруг посмотрела на него строго. — Если серьёзно, то я была бы по-настоящему счастлива, будь вы с Майки побольше вовлечены в жизнь Коллектива, потому что… Когда мы все вместе, мы в безопасности, и я переживаю, что вы оказались немного изолированы от всех.       — Изолированы? — Джи морщится, пробуя это слово на языке. — Но у нас есть друзья, их семьи, ты, папа, бабушка…       — Да, и все мы являемся важной частью Коллектива, Джерард, и бессмысленно ждать помощи от них при необходимости, если ты не готов отдать ничего взамен. У тебя есть дар, ты обязан принять его и погрузиться в традиции своего рода больше…       — Да, но в тебе ведь больше нет магии, так почему это всё до сих пор важно для тебя?       Джерард жалеет о сказанном сразу же после того, как слова слетают с его губ, и виновато трясёт головой, поясняя:       — Я не это имел в виду, я не…       — Джи, всё хорошо.       — Я просто… Для меня всегда было пыткой присутствовать на ваших церемониях и собраниях, слыша ото всех, какой невероятно сильной, одарённой целительницей ты была, и что я украл твой дар…       — Украл? — искреннее удивление в её голосе и серьёзный взгляд заставили его замолчать на полуслове. — Ты правда считаешь, что украл мои силы?       Джи знает, что лучше сказать ей правду, чем попытаться соврать, поэтому удручённо качает головой.       — Ты потеряла свой дар сразу после моего рождения, если бы меня не было…       — О Джерард… — понимание внезапно озаряет её лицо, и она притягивает в объятия своего уже такого взрослого сына, словно он снова стал маленьким ребёнком. — Глупенький мой мальчик, так вот почему ты перестал приходить на собрания?       — Все вечно обсуждают, какой талантливой ты была, судачат о наследственной силе нашего рода и прочем в том же роде, и у тебя всегда при этом такое важное, гордое выражение лица… Но ведь потом все будут обязательно ждать чего-то великого и от меня, чтобы компенсировать потерю такой уникальной ведьмы. А я не уверен, что смогу оправдать такие высокие ожидания...       — Джи, милый мой, — мягко посмеивается мама, не звуча издевательски, скорее, более расслабленно, будто один мешавший ей долгое время узелок наконец развязан, давняя тайна раскрыта. — Ты не украл мои силы. Я прекрасно понимала риски, когда узнала о том, что беременна тобой, и я никогда в жизни так сильно никем не гордилась, как в тот день, когда поняла, что ты тоже будешь целителем. Ты ничего не крал, дорогой, я сама передала тебе свой дар. Судьбой тебе было предначертано стать защитником, это твой путь, но то, что ты станешь ещё и целителем, оказалось настоящим подарком Высших. Малыш, ты гораздо сильнее, чем ты думаешь, и ты можешь гораздо больше, чем…       — Знаю, я недостаточно практикуюсь…       — Я не это имела в виду, и я не ворчу, а просто хочу, чтобы ты был счастлив. А ещё я не думаю, что ты можешь быть по-настоящему счастлив, торча здесь и ожидая, пока Майки вырастет.       — Мама…       — Я прекрасно понимаю, что ты делаешь и почему, Джи, и я невероятно тебе благодарна за это, но как только твой брат закончит школу, вас двоих здесь больше ничто не будет удерживать. Вы можете поехать куда угодно и заниматься чем только захотите, но если к тому моменту вы не будете частью Коллектива или хотя бы ковена, я буду очень беспокоиться о вас.       — Но я не собираюсь никуда уезжа… — Отстранившись, Джи смотрит на маму и улавливает на её лице что-то другое, нечто несвойственное ей: страх, которого раньше не было. — Мам, почему ты вдруг об этом заговорила? Что происходит?       Тяжело вздохнув, она пожимает плечами и с неохотой поясняет:       — В одном из ковенов Чикаго есть сильная провидица, и недавно она кое-что почувствовала. Здесь что-то просыпается, тёмная магия сгущается, что-то происходит. Она не смогла определить, что именно, но она видела тебя и Майки…       — Мам…       — Она считает, что вы будете вовлечены во что-то очень опасное, но это не всё, милый. Если она увидела всё правильно, если оно и вправду такое сильное, то она боится, как бы это не привлекло тёмные силы в наши широты или… Охотников на ведьм.       — Пусть только попробуют явиться, — мрачно заявляет Джи, яркие всполохи маленьких голубых молний окружают костяшки его пальцев, как только он инстинктивно сжимает руки в кулаки. — Пусть только попробуют тронуть кого-нибудь из моих друзей или близких.       — Не глупи, Коллектив давно работает над созданием Белой сети над всем городом, которая спрячет нас от всех нежданных гостей, до битвы дойти не должно. Джи, просто пообещай мне, пожалуйста, что будешь осторожен. Приглядывай за братом, друзьями и просто… Будь начеку.       — Обещаю.       Мама целует его в лоб, забирает корзину с бельём и уходит, оставляя его наедине со своими мыслями; сознание Джерарда гудит ещё хуже, чем когда-либо до этого. Тьма сгущается, опасность близко. Теперь уже точно.       Как только Дом с привидениями будет полностью приведён в порядок, а предлоги для прогулок исчезнут, он должен прекратить общение с Фрэнком, по крайней мере, до тех пор, пока проблема не будет решена или хоть как-нибудь не проявит себя. Это единственный способ обезопасить его.       Потому что он ни за что на свете не будет рисковать Фрэнком. Он не готов потерять и его.

Конец третьей главы