***
– Позор! Это же проще простого! Даже восьмилетний ребенок справится, а передо мной стоит здоровенная девчонка! – Багра опасно размахивала тростью перед носом у Кристины, временами останавливаясь на подопытном кролике, распластавшемся по деревянному столу. – Какое у тебя было задание? – Замедлить сердцебиение. – Вот именно! Замедлить сердцебиение, а не остановить его! Бестолковая, иди! Во время пребывания в душной избе, девушка сильно вспотела. У неё даже закружилась голова то ли от духоты, то ли от слов раздражающей, ворчливой старухи, которую Кристина на дух не переносила. В её присутствии Кристина зачастую нервничала, а оттого задания, которые ей давала женщина выполнялись плохо.***
– Ох! А вот и ты! – Милена возникла перед носом, как чёрт из табакерки. – Ну и кислый вид у тебя, опять Багра? – женщине никогда не стоило особых усилий понять, что на уме у большинства учеников, населявших Малый Дворец. Наблюдать же за настроением Кристины было для неё особенно увлекательным, ибо то, как выражение её лица могло резко измениться за считанные секунды не могло не вызывать улыбку, хотя иногда Кристина, когда испытывала недовольство, могла выглядеть устрашающе злой. Многих во дворце это отпугивало, но Милену же наоборот забавляло по необъяснимым причинам. – Тебе то что? Решила поиздеваться? Милена хохотнула и ответила с нескрываемым весельем: – Святые, ты как ёж, честное слово! Кристина фыркнула, одарив женщину недовольным взглядом: – Говори уже, зачем искала, не тяни. У меня урок скоро. – Какая деловая! Ты, случаем, не голубых кровей, а? уйду Девушка раздражённо надула губы, а затем, закатив глаза, произнесла: – Ты мне надоела! Если сейчас же не расскажешь, что тебе надо, я уйду! – Ой ой, напугала! Вот только отчитываться потом перед генералом придется. Он меня спросит: «Где корпориалка Белова?», а ему так и скажу: «Она девушка занятая, просила передать, что у неё урок. Извольте не отвлекать!». Кристина вдруг резко замерла, а затем с недоумением уставилась на Милену: – Что ему от меня нужно? – Кристина, ты вроде бы не вчера родилась! Откуда мне знать? – Хорошо, ты иди, а я скоро буду, – слова прозвучали торопливо, на что Милена в мыслях не смогла не усмехнуться.***
Кристина быстро перебирала ноги, стремясь как можно скорее добраться до своей комнаты и привести себя в порядок. Негоже идти к генералу растрепанной, да и ещё и вспотевшей в придачу. Она чуть ли не с разбегу ворвалась в покои, остановилась у будуара и вцепилась в вазу, наполненную водой ещё с утренних процедур, и поспешила умыться, а затем принялась распутывать пряди пальцами. Взяв расчёску, Кристина тщательно причесала ярко-рыжие волосы, внутренне радуясь тому, как красиво они блестят и переливаются золотом на солнце. Подойдя к зеркалу, она пять раз ущипнула щёчки, придавая молочной коже румянца. Девушка оглядела своё отражение и удовлетворенно выдохнула. Хотя занятия с Багрой и раздражали Кристину, регулярные упражнения с силой придавали девушке свежий, сияющий вид. Глаза её блестели как море на солнце, а кожа будто светилась изнутри, что не могло не радовать. Кристина видела Дарклинга нечасто. Они редко пересекались, а разговаривали ещё реже. Генерал Второй армии был незаменимым членом военного совета, мог месяцами отсутствовать в походах. За последние пять лет обострились политические отношения между Шуханом и Равкой, две могущественные державы находились в состоянии холодной войны, а за этот год шуханские войска уже несколько раз атаковали пограничные городки. Кончено, равкианские солдаты успешно пресекли вторжения шуханцев в большей степени благодаря Второй армии, ценность которой возрастала с каждым победным сражением. Так, последний разговор Дарклинга и Кристины состоялся около трёх месяцев назад, в то время как девушка прогуливалась по саду ранним майским утром. Когда юная корпориалка, облаченная в ночную сорочку и шёлковую лиловую накидку, наклонилась, чтобы вдохнуть сладкий аромат нежно-розовых пионов, позади раздался звук неторопливых шагов. Кристина резко обернулась на шум и столкнулась глазами с заклинателем теней, шедшим вдоль каменной тропинки. Девушка замерла, а затем, словно выйдя из лёгкого оцепенения, изящно поклонилась. – Мой суверенный, – Кристина незаметно стала его разглядывать. С лица гриша ещё не ушла сонливость. Взгляд кварцевых глаз был слегка затуманен, а густые чёрные волосы в некоторых местах всклокоченными. На нём была чёрная рубашка и накинутый поверх расстегнутый кафтан. – Кристина, – выдержал небольшую паузу, а затем произнес, – не составишь мне кампанию? Кровь прилила к вискам, и девушка почувствовала, как щёки заливаются румянцем. – Разумеется, – девушка мягко улыбнулась и неторопливой походкой направилась к своему Господину. Они шли в тишине какое-то время, гриш, казалось, и вовсе не замечал её, был сосредоточен на каких-то своих размышлениях, пока, наконец, не спросил: – Как проходят твои занятия в освоении силы? – Учитывая, что могу стоять на ногах, терпимо. – Багра, – констатировал он, смотря ей прямо в глаза. – Да. Багра. – К этому привыкаешь. Какой бы не была Багра, она будет до последнего пытаться развить твои силы, твоя же задача – приложить максимум усилий. Кристина с лёгким недоумением уставилась на Дарклинга, будто не веря своим ушам. «Говорит так, будто она когда-то была и его наставницей!» – А кто она? Она не Ваша родственница? – Кристина сама удивилась тому, что она вот так просто задала ему личный вопрос, но каждый раз, пребывая в душной хижине, она ловила себя на мысли, что у Дарклинга и Багры общие черты лица, а в его присутствии, вместо того чтобы смущаться и помалкивать, она осмеливалась спрашивать напрямую и в открытую смотрела ему в глаза. Дарклинг приподнял брови в лëгком удивлении, и Кристине показалось, что ей это и вовсе померещилось. Но эфемерное удивление быстро сменилось холодной усмешкой. – И с чего ты это взяла? – мягким, размеренным тоном произнёс гриш. – Мне показалось, Вы с ней похожи, – Дарклинг выжидательно посмотрел на Кристину, и та поняла, что он ждёт пояснения. – Внешне я имела в виду. Ну и я помню, Вы как-то зашли в хижину... Багра тогда назвала Вас мальчишкой, – Кристина улыбнулась, обнажив белозубую улыбку и опустив сияющие глаза, её медные ресницы при этом красиво отбросили тень на молочную кожу. Когда девушка подняла взгляд, то столкнулась с изучающими глазами Дарклинга, и он... Улыбался. Не снисходительно, не с издевкой, а просто... Сердце Кристины сделало кульбит. – Она древняя, Кристина. Конечно, по сравнению с ней я – мальчишка. – Боюсь представить насколько... – от неё не ускользнуло то, как глаза его сверкнули. Значило ли это, что её догадка верна? – Почему ты не спишь? – вопрос прозвучал без особого интереса. «Спросил, чтобы сменить тему» – подумала девушка. – Я часто не сплю в это время, но сегодня погода просто чудесная, вот я и вышла в сад, – на самом деле на девушку часто накатывала тоска по матери и брату, и в такие дни бессоница становилась её подругой. Она могла часами гадать увидятся ли они вновь. – Тоскуешь по старой жизни? – И да и нет. – Скоро всё изменится. Знаешь ли, я построил Малый Дворец, чтобы у гришей был собственный дом, чтобы они всегда могли найти здесь прибежище, – он посмотрел на её ласково, даже по-отечески, отчего Кристина смутилась ещё больше. – Только здесь ты можешь рассчитывать на поддержку, Кристина. Отказникам никогда нас не понять. – Спасибо. Я благодарна Вам за всё, что Вы сделали для меня, – слова были наполнены неподдельной искренностью и теплотой. Румянец на щеках заиграл ярче, а море в её глазах блестело, как в ясный день, небольшие аккуратные губы сложились в мягкой улыбке на её миловидном лице. Хотя Кристина Белова не была красавицей, в тот самый миг не было девушки прекрасней. Когда Кристина встала напротив массивной чёрной деревянной двери, она заметила на себе взгляд молодого опричника, который рассматривал её с плохо скрываемым восторгом в глазах, но стоило Кристине повернуть голову в его сторону, как его голова уже обозревала стену напротив. На самом деле, юная корпориалка обожала внимание и прикованные взгляды мужчин всех возрастов. Это было похоже на принятие солнечных ванн, и даже если её воздыхатели не были ей симпатичны, она всё равно одаривала их самой изумительной улыбкой из её арсенала, от которой на щеках появлялись очаровательные ямочки, что заставляло девушек-гришей скрипеть зубами, а юношей задерживать дыхание. Наверное, то было последствием равнодушия со стороны родного отца, его холодность по отношению к ней. Четырнадцать лет, проведенных в отчем доме были наполнены непониманием и стараниями девочки вызвать у отца ответную любовь, но как бы она не пыталась, все её попытки оказывались тщетными, а отец так и остался для неё чужим человеком, в результате продавшим свою плоть и кровь. Взгляд, которым опричник одарил Кристину, придал девушке уверенности перед встречей с генералом Второй армии и она легко произнесла: – Передайте генералу, что пришла корпориалка Белова. Опричник встрепенулся и скрылся за дверью. Через несколько секунд до ушей девушки донëсся приказной голос Дарклинга: – Пусть войдёт. Сердце в груди забилось чаще и девушка, поправив полы красного кафтана, шагнула в просторный кабинет. Дарклинг сидел за резным широким столом. В мыслях Кристина восторженно отметила, что он будто сошёл с картины какого-то именитого художника. Точеный профиль, острые скулы, алебастровая кожа, холодные кварцево-серые глаза, смотрящие на неё излишне спокойно. Снисходительно. Так, как Кристина не любила. Ни один мужчина в Малом Дворце не смотрел на неё так. Без желания, без интереса. В груди кольнуло от досады, но девушка спрятала обиду подальше. – Мой суверенный, – склонилась в почтительном поклоне, стараясь успокоить сердцебиение. – Ну здравствуй, Кристина. Проходи, садись, – он указал рукой на стул, стоящий напротив. Несмотря на всю его грацию и сдержанную силу, он показался девушке уставшим. – Я позвал тебя не просто так. Этого следовало ожидать, и Кристина почти замерла, с предвкушением ожидая его следующих слов. – Как тебе, скорее всего, уже известно, для гриша наличие собственного усилителя является не только возможностью стать сильнее, но и получить определенные привилегии, –он сделал паузу и, дождавшись от Кристины сдержанного кивка, продолжил. – В лесу, на севере от Уленска мои гриши-сердцебиты обнаружили стаю волков, и я убеждён, что хотя бы один из них является усилителем. – Вы хотите отправить нас на охоту? – Собственно говоря, да. Я нуждаюсь в сильных солдатах, Кристина. Если кто-то из вас получит свой усилитель, это увеличит его силы в разы, что впоследствии предоставит шанс встать рядом со мной. Что скажешь? – Я готова. Он улыбнулся и посмотрел на девушку с одобрением во взгляде, а затем произнес: – Мне нравится твой настрой. Если тебе удастся, можешь рассчитывать на моё снисхождение. А сейчас иди, готовься к отбытию. Выезжаем через три дня.***
Когда Кристина вышла из кабинета Дарклинга, она, взвесив, где может находиться Милена, пришла к выводу, что близится время обеда, а значит Милена, должно быть, сейчас на кухне и следит за раздачей пищи. На самом деле, дворцовая служанка любила проводить время на кухне и часто общалась там с остальной прислугой. Девушка торопливо спустилась на первый этаж. В предобеденное время гриши, в основном, либо гуляли в саду после утренних тренировок, либо занимали залы второго этажа. Кристина почти что бегом обогнула коридор, пока не оказалась у небольшой лестницы, ведущей в главную кухню Малого Дворца. Когда девушка спустилась вниз, она тут же начала выискивать среди поваров и дегустаторов Милену. Та в этот момент стояла рядом с главным поваром – Борисом, который угощал её свежеиспечёнными эклерами, что наверняка раздражало других придворнослужителей, хотя в целом к женщине относились с терпимостью, ибо она была участлива ко всем, что не могло не располагать. Конечно, иногда Кристину это раздражало, она просто не понимала как человек может быть настолько сопереживающим даже к тем, кто этого, казалось бы, не заслуживает. Но, с другой стороны, во всём дворце девочки гриши Кристину недолюбливали, а Милена, хотя и была прислугой, относилась к ней с симпатией, и девушка это замечала, да и была бывшая целительница кладезем различной информации, что юной корпориалке было только на руку. Кристина, выхватив глазами Милену, решительно зашагала к ней навстречу. Та, завидев раскрасневшуюся девушку с немного растрепанными волосами, чуть ли не рассмеялась, но порыв вовремя сдержала, так как взгляд у Кристины был чересчур напористым, а в такие моменты корпориалка могла воспламенить всё в радиусе нескольких шагов. – Привет, – бегло поздоровалась девушка и тут же взяла её за руку так, что Милена удивлëнно вытаращила на девушку свои ореховые глаза. – Есть к тебе разговор. – Не пугай меня так, что у тебя стряслось? – Не здесь, – упрямо прошептала Кристина. Корпориалка отвела Милену подальше от постронних глаз. – Ну и? К чему это всё? – Дарклинг хочет отправить меня и других гришей в лес рядом с Уленском за усилителем, – девушка говорила вкрадчивым шёпотом. – Святые, я думала что-то стряслось, Кристина! Я то здесь причём? – Помоги мне. Ты знаешь кого-то, кто разбирается в охоте? – с мольбой в глазах проговорила девушка, что Милену не могло не позабавить. – Ну ладно, знаю, только не мечтай, что он тебе всё сразу и доложит. – А за сколько доложит? Милена довольно улыбнулась и спросила: – А у тебя разве есть деньги? Ты же учишься то не очень и стипендию тебе не выдают. – Святые, тебя это волновать не должно! – раздражённо ответила Кристина. – Ладно, думаю двадцати серебряных будет вполне достаточно. Зовут его Валентин Куриленко, он конюх, ранее был замечательным охотником.***
Когда Кристина оказалась в своей комнате, то первым делам сунулась доставать тряпичный мешочек с монетами из под половиц. Пересчитала и убедилась в том, что сбережений ей хватит. Хотя Милена и была права насчет учёбы Кристины (стипендию ей не отчисляли), девушка в прошлом месяце умудрилась поймать симпатичного котёнка, оказавшегося на территории Малого Дворца. Кристина решила, что котенка можно кому-нибудь продать. Так, в воскресный солнечный день она отправилась на рынок и спустя шесть часов покупатель всё-таки нашёлся. Девушка специально переоделась в грязную старую одежду, которую ей удалось выпросить у Милены. Молодая женщина в пышном кружевном платье песочного оттенка и с жемчужным ожерельем, украшающим белую шею, завидев растрепанного пятнадцатилетнего подростка с красивыми глазами не осталась равнодушной и заплатила за котёнка 30 серебренников, чему Кристина была несказанно рада. После обеда девушка направилась прямиком к конюшне, дабы застать там Валентина. Когда юная корпориалка оказалась на месте, она заметила знакомое лицо. То была Аксинья - корпориалка на год старше, которая вовсю занималась развитием навыков сердцебита. Девушки тесно не общались, откровенно говоря, Кристина плотно общалась только с Миленой и, пожалуй, с Дианой. Аксинья явно была чем-то раздражена, а когда заметила Кристину, то неприязнь на её округлом веснушчатом лице выступила ещё отчетливей, и тогда Кристину посетила смутная догадка, что девушка прознала о конюхе ещё раньше. Неужели Милена всем про конюха рассказала? Эта мысль неприятно кольнула в груди у корпориалки, но она тут же отодвинула размышления на второй план. Главное сейчас – добиться от конюха дельных советов. Кристина проводила Аксинью взглядом, а затем прошла внутрь просторной конюшни. Пахло скошенной травой, отчего девушка чуть расслабилась. На самом деле, естественные запахи, запахи природы, травы всегда оказывали на Кристину успокаивающий эффект. Как только она сделала шаг в сторону стойл, то услышала ворчливый грубоватый голос Валентина. – Ещё одна! За сегодняшний день я сполна наговорился! Дай угадаю, пришла разузнать о способах загнать зверюгу. Кристина видела этого мужчину и раньше, но никогда с ним не разговаривала. На вид это был широкоплечий мужчина с крупным телосложением и резкими чертами лица со смуглой кожей. – Добрый день, сударь, – она учтиво улыбнулась, обнажая белые зубки. – Ох ты! Какие мы вежливые, коль что надо, – проворчал Валентин, параллельно изучая свою гостью. Кристина снова улыбнулась, но уже не столь благодушно, улыбка смахивала на хищную. Валентин невольно замер в ожидании. – Вы правы, перейдëм сразу к делу. Казалось, этот резкий переход позабавил конюха, ибо тот издал тихий смешок. – Вы всё верно сказали, меня зовут Кристина Белова и я пришла, чтобы узнать у Вас, как загнать волка, господин Куриленко. – Госпожа Белова, я человек простой, без силы, амбиций и так далее тому подобное, Вы, конечно, меня простите, но мы с Вами ранее дружбу не водили, а семья моя, – он не успел договорить, как Кристина его перебила: – Именно поэтому я пришла не с пустыми руками, – девушка поднесла к лицу конюха мешочек, демонстративно потряся монетами перед носом у мужчины. Следующие минут тридцать прошли в разъяснениях Валентина. Мужчина поведал девушке, что при поиске логова нужно искать следы волков оставленные на тропинках. – Для того чтобы добыть взрослого волка, как приманку используют волчонка, для этого на него надевают металлический ошейник и привязывают на трос около логова, - увлеченно рассказывал Валентин, его глаза при этом искрились, из чего стало понятно, что бывший охотник явно соскучился по былой работе. Когда он закончил инструктаж, то расплылся в умиротворенной улыбке, а затем вдруг встрепенулся и произнёс: – Итак, надеюсь, госпожа Белова, мой урок Вам пригодится. – Можете не сомневаться, благодарю Вас и всего хорошего, – с этими словами Кристина развернулась и грациозно направилась к выходу, довольная улыбка же так и не сходила с её лица. Валентин, как ни странно, впервые за долгое время почувствовал свою важность и просто улыбнулся сам себе. Пока Кристина шла по каменной тропинке сада, в голове она прокрутила всё, что сказал Валентин, а сказал он немало. Но была одна вещь, которая всё время выползала наружу и нарушала душевный покой юной корпориалки. То, что она встретила Аксинью, не могло не вызывать тревогу. Вспомнив её злой взгляд, девушка рассудила, что, должно быть, конюх не посвятил её в тайны охоты, иначе девушка бы не была такой недовольной. Вернувшись в Малый Дворец, Кристина поднялась по лестнице. Сегодня суббота, а значит ребят позовут в баню.***
– Всё же убивать животных всего лишь ради усиления способностей – жестоко, – робко проговорила проливная Лиза Котова. – Поэтому из тебя никогда и не выйдет хорошего солдата, если ты не то, что человека, ты и зверя убить не можешь, – раздался холодный насмешливый голос Аксиньи, потиравшей свою спину мочалкой. – Дарклинг ценит силу и преданность и не любит, когда его приказы оспаривают, Котова, – слова, пропитанные ядом, разрезали влажный воздух бани, наполненной девочками-гришами различных возрастов. – Да, и поэтому ты из кожи вон лезешь, дабы заполучить его расположение? – обиженно ответила Лиза, чьи изумрудные глаза яростно пылали при тускло освещенном свете свечей. – Служение Дарклингу для меня великая радость. Я считаю, что только благодаря ему ты, Котова, спишь мягко, да и ешь сладко, – Аксинья говорила твердым, жестким голосом от которого остальные всегда тушевались. – И я сделаю всё, чтобы усилитель был моим, потому что ему нужны сильные солдаты, он сам это мне сказал, – на этих словах на губах Аксиньи заиграла горделивая ухмылка. Кристина внимательно вслушивалась в слова своей соперницы, а на последних словах её пронзило горькое осознание: Дарклинг говорил те же самые слова и многим другим девушкам, она далеко не единственная и точно не последняя гриша, которую он заставит поверить в собственную значимость и нужность. Да, все они чувствовали себя обязанными ему, он был для них всё равно что отцом, подарившим кров и отстаивавшим их независимость и неприкосновенность. Но, с другой стороны, понимал ли Дарклинг, что его преданные гриши готовы перегрызть друг другу глотки, только ради того, чтобы быть к нему чуточку ближе? Здесь каждый втайне мечтал об этом –стать тем самым незаменимым солдатом, на которого бы Дарклинг мог уповать. Кристина прикрыла глаза, пытаясь перестать думать о человеке, спасшем её, вытащившем из бедноты и холода, подарившем ей, может и не семью, но море возможностей, в отрицательном ключе. Нет, она не хочет об этом задумываться, иначе весь её мир рухнет заново. Лучше уж стать сильным солдатом и встать по правую руку от самого могущественного гриша, которого видел этот мир. В реальность её вернул голос Аксиньи: – Конюх в охоте ничего не смыслит, правда же Кристина? – Верно, конюх бесполезен, – ответила девушка будто не своим голосом. – Ну так, с чего ты так долго просидела в конюшне? – с притворным удивлением, не без тени издёвки спросила Аксинья. «Всё-таки следила, вот дрянь!» – А ты что же подслушивала? – Нет, ворон считала, – сказала так, будто девушка спросила очевидную глупость. – И как? Сколько удалось сосчитать? – Кристина не без удовольствия отметила, как потемнели от злости её золотисто-карие глаза. – Очень смешно, Белова. Вот только о твоей взятке станет известно, – она не договорила, так как Кристина её перебила, чем вызвала вздохи остальных девочек. – А, может, если ты так уверена в том, что я давала ему взятку, то ты и сама прекрасно знаешь все охотничьи тайны? Так, чего же ты до сих пор с остальными ими не поделилась? Что, жаба душит? – в свои слова девушка постаралась вместить как можно больше мягкости. В бане стало слишком жарко и тихо. Все присутствующие замерли в немом ожидании. – Зная тебя, Белова, о том, что взятка была, нетрудно догадаться. – Может и была, вот только доказать этого ты всё равно не сможешь. Диана не выдержала и задала вопрос, который, судя по взволнованным лицам, интересовал всех. – Аксинья, если взятка была, то ты всё подслушала. Значит, и нам про советы конюха можешь рассказать. Аксинья молчала и сверлила Кристину гневным взглядом. Кристина прекрасно понимала, что Аксинья слишком жадная, чтобы делиться чем-то, а особенно добытыми сведениями. Поэтому она ни за что бы не рассказала девочкам про то, что в действительности говорил конюх. Она так надеялась вывести Кристину на эмоции, притворившись, что ничего не слышала, чтобы та растерялась и сама проговорилась, а потом рассказать о взятке, а на деле угодила в собственную ловушку, вот только это не отменяет того факта, что она подслушала их с Валентином разговор.***
Анастас шёл выверенной, ровной походкой, намереваясь покинуть вычурные стены Большого Дворца, отделанные мрамором и позолоченной бронзой. Иногда он вспоминал слова покойного отца о том, что дворец этот – прямое воплощение могущества царской династии Ланцовых. Анастас же всегда находил, что долгое пребывание в его стенах давит на черепную коробку, дышать в этом богатом пространстве порой становилось слишком трудно. Такое же мнение разделял и Дарклинг, с которым они как раз собирались встретиться в саду и обсудить насущные вопросы не просто как король и генерал, а как давние друзья, хотя Анастаса всегда забавляло то, насколько они были разными. Юный царь был убеждён, что дело в богатом жизненном опыте генерала Второй армии и его цепком уме, что всегда искренне восхищало Анастаса, а мрачность и холодность молодого на вид гриша придавали ему некий шарм. – Ваше Величество, ситуация в которой мы оказались требует неотложного вмешательства, – Дарклинг говорил размеренно, совершенно не напрягаясь. – Состояние холодной войны медленно, но верно истощает наши ресурсы, как Вы прекрасно отметили двумя часами ранее на военном совете. – Я позвал тебя спросить, что конкретно, ты думаешь, можно предпринять. Дарклинг позволил себе слабую улыбку и сказал: – Полагаю, женитьбой на младшей фьерданской принцессе Вы сможете заручиться поддержкой с севера, ведь, как нам известно, отношения Фьерды с Шуханом далеки от союзнических, – голос звучал безэмоцианально. Анастас тяжело вздохнул и размял шею, стараясь не думать о том, насколько велика пропасть между равкианцами и фьерданцами, не понимающими традиций и порядков друг друга. Союз равкианской короны с гришами и Дарклингом воспринимался Фьердой крайне негативно, ровно как и в Равке считали, что северная страна – обитель дикарей и убийц. Однако политика есть политика, и Анастас всегда знал, что жизнь его будет состоять из вот таких вот непростых решений, требующих от него силы воли и мужества, ведь он король Равки – могучей державы, лежащей целиком и полностью на его плечах, что никогда не давало ему вздохнуть полной грудью, поэтому помощь Дарклинга всегда была чем-то вроде глотка свежего воздуха. Его мысли и размышления часто подталкивали молодого царя к принятию нужных решений, что само собой делало его незаменимым советником, хотя Дарклинг любил говорить, что незаменимых людей нет. – Ты как всегда предлагаешь стратегически верный ход, однако фьерданцы довольно переменчивы в выборе союзников. – Ваше Величество, война с Шуханом всегда более затратна и тяжела, ставя во внимание их передовые технологии, которые они начали активно разрабатывать. Фьерда хоть и имеет неплохие ресурсы, однако точно не сравнится с Шуханом. – Ты прав, если выбирать из двух зол наименьшее, то Фьерда не такой сильный противник. Значит, пришло время послать гонца во Фьерду. Надеюсь принцесса Фредерика не склонна падать в обморок при виде гришийских кафтанов, – он усмехнулся, взглянув на лицо непроницаемого генерала Второй армии, который слабо улыбался, хотя в его серых глазах сверкнул недобрый огонёк. – Как Вам угодно, мой царь. Думаю, принцессе придëтся запасаться солью, а то и вовсе завязывать глаза. Эта, казалось бы, совершенно безобидная фраза сталью разрезала воздух, и Анастас испытал неприятное чувство. Это был не страх, нет. Скорее настороженность. Иногда от того, как Дарклинг говорил, кровь застывала в жилах, и это, бесспорно, напрягало, однако кто, как не он – Дарклинг, генерал Второй армии, помогал ему отстаивать силу и неприкосновенность Равки, а то, что генерал был рядом с самого детства, отложило неизгладимый след в душе здравствующего царя и в какой-то степени привязало его к этому загадочному и в какие-то моменты устрашающему гришу. Анастас доверял ему в вопросах политики, ибо во всей Ос Альте нельзя было отыскать человека настолько преданного стране, человека, отдававшего свою душу, которую он не открывал не перед кем, во имя благополучия и процветания Равки. Анастас знал, что фьерданские отказники, кем и являлись члены королевской династии, вызывали у генерала только презрение. Однако ради защиты Равки он не позволял эмоциям брать верх над разумом, его холодный ум и расчетливость делали его в какой-то степени кумиром для самого короля, ведь сам он таким не был и, видят святые, мечтал родиться другим человеком, тем, от чьего решения не зависела бы судьба целого государства.