Терновый Двор

Отряд, состоявший из отобранных по предпочтениям Дарклинга гришей в возрасте от тринадцати до семнадцати лет, был в пути уже двое суток и остановился в пяти верстах от Раевости - купеческого городка на долгожданный привал. Погода благоволила путникам, страстно желавшим поскорее добраться до намеченной цели. Сентябрьское солнце отдавало последние лучи тепла, согревая почву днём. Однако по ночам воздух быстро охладевал, и приходилось утепляться – надевать шерстяные пледы, и согревать мерзнущие руки, не отходя от костра. Многие гриши так и норовили выпить квасу, ошибочно полагая, что спиртной напиток поможет согреться. Если бы не красота звёздного неба и лечащие душу пейзажи, Кристина бы находила поездку гнетущей. Девушка отчаянно пыталась найти хоть что-то хорошее в путешествии, дабы не отвлекаться на недовольных девчонок и не думать всё время о том, что её план может провалиться, а усилитель оказажется в руках у кого-нибудь другого, например у Аксиньи, так нагло подслушавшей урок, данный ей Валентином. Кристина подошла ближе к огню, дабы обогреть руки. Рядом она заприметила Дарклинга, держащего в руках флягу, в которой, должно быть, был квас. Для юной корпориалки было странным взирать на то, как величественный гриш, подобно остальным, пил это отвратное, как думала Кристина, пойло, на вкус напоминавшее хлеб со спиртом. От раздумий её отвлëк мужской голос: – Почему ты не со всеми? Кристина отвечать на вопрос не хотела, ведь несмотря на все уверения Дарклинга, юные ученики, познающие Малую науку, так или иначе рьяно стремились завоевать признание главного гриша и в будущем занять звание выдающихся солдат Второй армии. Соперничество, так и витавшее в воздухе, часто становилось причиной словесных перепалок, драк, а иногда даже подстав. Её тяготило общество воюющих друг с другом подростков, которые должны были бы держаться вместе, ведь, если задуматься, у гришей огромное количество врагов. – Наверное, потому что я не хочу быть как все, – тихо проговорила девушка, под звук потрескивающихся поленьев. В её высказывании, определённо, хранилась доля правды, но в то же время Кристина немногим отличалась от своих сверстников. Она так же, как и они, лелеяла надежду на получение особых привилегий от своего Господина и, глупо того не признавать, надеялась угодить Дарклингу, возвыситься в его глазах. Но была и вещь, отличавшая юную корпориалку от большинства, а именно – её эгоистичность. Если гриши, многие из которых прибыли во дворец ещё совсем детьми, и им с самого первого дня пребывания в Малом Дворце внушали, что Дарклинг – не кто иной, как спаситель и отец, и они готовы были броситься в пекло ради своего суверенного, то Кристина же замечала то, как Дарклинг ловко манипулирует своими «детьми», побуждая их соперничать друг с другом, а то и вовсе крысятничать. Девушку такой разительный контраст настораживал. Поэтому она, в отличие от юных гришей, несомненно, выбрала бы себя и свои интересы. Дарклинг только теперь взглянул на неё, но уже без привычного снисхождения. Он изогнул бровь, насмешливо улыбнувшись ей. – И что же в этом плохого? Это желание вшито на уровне инстинктов, человеческая природа такова, что люди стремятся быть вместе. Ты не думала, что только будучи «такой как все», ты остаёшься в безопасности? – он говорил вкрадчивым, размеренным тоном, будто ему и впрямь был интересен её дальнейший ответ. Явная манипуляция, ведь человек, сидящий напротив, определённо отличался ото всех, как от отказников, так и от гришей в том числе. Девушка задумалась, но лишь на несколько секунд, и произнесла сквозь улыбку: – Генерал, если бы я сейчас была там, вместе с ними, мне бы пришлось притворяться кем-то другим. Я же нахожу, что лучше не тратить на это время, – она выждала небольшую паузу, прежде чем продолжить, – а безопасность – это последнее на что я могу рассчитывать здесь, как бы не прискорбно это было бы осознавать. – Вот как, – задумчиво произнёс Дарклинг, будто впервые видя её. – Значит, ты их презираешь, несмотря на то что тебя с ними объединяет непринятие со стороны чуть ли не всего мира? – Может, теперь эта неприязнь не играет существенной роли, мой суверенный, ведь сейчас у всех гришей одна цель, – она опустила глаза и замолчала, думая, что говорит слишком много того, что не понравится Дарклингу. – И какая же? – он неотрывно следил за каждым её движением, она чувствовала на себе его внимательный взгляд, который будто бы смотрел в саму её суть, не оставляя ни единого шанса на молчание. Кристина медленно подняла на него свои синие мерцающие при свете огня глаза и произнесла, слегка улыбнувшись: – Стать незаменимыми, конечно. Преданность Вам часто граничит с безумием, мой суверенный. Разве Вы не замечали? – последние слова она произнесла чуть ли не шëпотом, её голос звучал низко, будто ей и не принадлежал вовсе. Дарклинг улыбнулся как-то странно, без тени самодовольства. Его глаза при этом будто бы замерли, остекленели, и только спустя какие-то секунды, показавшиеся Кристине мучительно долгими, он наконец произнёс: – Незаменимыми... – произнёс он и усмехнулся. – Незаменимых людей нет, Кристина. Я, как генерал, не могу позволить себе привязываться к подчинённым. Это чревато неутешительными последствиями, – его взгляд, казалось, прожигал её дотла. От этих слов ей стало не по себе. Девушке стало жаль тех гришей, что сражаются за своего Господина и видят в подчинении Дарклингу смысл своего существования, надеются на его благосклонность, в то время как заклинатель теней рассматривает их в качестве оружия. – Важна лишь преданность. А, судя по твоим словам, ты не горишь желанием безоговорочно подчиняться мне. На самом деле, это даже забавно, ведь ты как-никак мой будущий солдат. От меня зависит твоя жизнь, но ты не хочешь полностью быть в моей власти, – в этот момент он был похож на хищника, оценивающего загнанную в угол жертву, – хотя другие готовы пойти на многое, дабы заполучить моё расположение. В его словах не было гордости или самодовольства. Они звучали, как данность – просто и безоговорочно. Кристине не хотелось верить в то, что за благородными мотивами скрывается властолюбивый и, несомненно, жестокий человек, для которого гриши постепенно становятся расходным материалом, хотя это и не совсем так. – И какого же это – всегда ощущать себя хозяином положения, одно Ваше слово, и гриши разорвут друг друга на части. Разве Вашей целью не было дать нам условия, в которых мы смогли бы сосуществовать в мире? Кристина искренне не понимала, как этот человек, ведомый столь благими намерениями, умудряется сеять смуту в головах юных гришей. Дарклинг медленно улыбнулся, отчего у девушки по коже пробежали мурашки, а щёки загорелись ещё сильнее. – Я и мои предки сделали всё, чтобы у гришей был дом. Конкуренция же у всех нас в крови, ведь жизнь – это беспрерывное соревнование, – произнёс Дарклинг, прежде чем продолжить свою речь. – Знаешь, если ты временами будешь со мной разговаривать вот так, это будет даже увлекательно, и, может, когда-нибудь я всё-таки сделаю тебя своей приближённой, Кристина, – он встал и подошёл к ней вплотную, а затем сказал: – Только помни, что твои рассуждения хоть и занимательны, иногда всё же лучше промолчать, ведь я не всегда пребываю в хорошем расположении духа, как сейчас. Он провёл большим пальцем по девичьему подбородку, нежно поглаживая её разгоряченную от напряжения кожу. – А теперь иди отдохни, – Дарклинг, отведя челку, коснулся её лба костяшками пальцев, будто заботливый отец и мягко улыбнулся. От такого незамысловатого жеста по спине пробежали мурашки. Смятение переплелось с волной энергии, накрывшей юную корпориалку с головой, и стало едва ощутимым на фоне будоражащего потока чужой силы, от которого захотелось воспарить над землёй. Дарклинг глядел на неё с интересом, будто она умудрилась развеселить его своими словами. Как только он оставил её одну у костра, девушке показалось, что произошедшее было каким-то бредом, придуманным её больным воображением. Она медленно провела дрожащими пальцами там, где тонкую кожу поглаживал большой палец её суверенного. Сердце лихорадочно стучало о рёбра, наровя прорвать грудную клетку. «Что это, чёрт возьми, было?» – прокричал внутренний голос. Её стремление произвести впечатление строилось на попытке задать провокационный вопрос. Святые, она так увлеклась, что забыла об осторожности! Всё-таки не стоит предъявлять ему скрытые претензии, она ведь понятия не имеет, что у этого человека на уме, и сомневалась, что хотела бы знать, где в действительности проходит граница его терпения. Теперь Дарклинг наверняка думает, что она, как и другие, из кожи вон лезет, дабы обратить на себя его внимание. Но самым обидным, был, пожалуй, тот факт, что он был прав. Да, она определенно хотела привлечь его, запомниться ему. И несмотря на осознание его расчетливости, она всё равно им восхищалась и даже могла оправдать его слова, ведь, в самом деле, как можно занять верхушку иерархии, всякий раз прислушиваясь к кучке гришей, стараясь учесть потребности каждого. К тому же этот человек всё же приложил немалые усилия, чтобы с гришами стали считаться. Теперь они были словно элитное общество, пользовавшееся популярностью у царя. Что же касается слов, которые слетели с её языка, то она каким-то странным для себя образом завела разговор не в то русло. Однако сказанное ею, Кристина по глазам видела, его развеселило. Значит, она всё же привлекла его внимание, теперь у неё есть козырь в рукаве. Эта мысль успокоила её, и девушка, уже лёжа на расстеленных одеялах, провалилась в мир грёз.

***

Спустя четыре дня отряд гришей во главе с Дарклингом прибыл к пограничному лесу, заявленному как место обитания волчьей стаи. Если пару дней назад Кристина и остальные обходились лишь кафтанами, то теперь пришлось надевать меховые накидки, ибо климат к северной границе закономерно становился всё холодней. В определённых местах даже выпал снег, голые ветви деревьев были покрыты льдом, а изо рта у путников исходил пар. Они завели лошадей вглубь леса, и, выйдя к поляне, разбили лагерь на ночь. Вечер прошёл в тихих разговорах и напряжённом ожидании у огня. Кристина решила начать поиски с самого первого дня, как только в небе стали появляться розовые облака, знаменующие приближение рассвета. Девушка вышла наружу, намереваясь разыскать волчьи следы в промëрзшей траве или на тропинках в снегу. Кристина пыталась вычислить нахождение волков, используя силу гриша. Расхаживая по извилистым лесным тропинкам в лесу, она вылавливала звуки биения сердец животных, чувствовала как бились сердца птиц, кроликов и белок, будто сливалась с природой, ощущая себя частью дикого мира. Иногда Кристине казалось, что она и лес – нечто неделимое, подобное единому организму. Необычные ощущения иногда сбивали с толку, завораживая разум и обостряя чувства. Юная корпориалка потеряла счёт времени, когда отошла на приличное расстояние от лагеря и в снегу углядела стройные крупные следы, похожие на собачьи. Влекомая ощущением единения с окружающим миром, Кристина почувствовала, как стук волчьего сердца отдаётся в её голове, вторя биению её собственного. Она замерла всего на секунду, понимая, что волк находится поблизости, но всё ещё на приличном расстоянии, которое не позволит замедлить сердцебиение животному. От волнения в горле пересохло. Ритм волчьего сердца то сбивался и ускользал от девушки, то снова возобновлялся, будто завлекая её. Кристина остановилась на месте, и задумчиво скользнула взглядом за еловую ветвь. Волчий след тянулся от опушки в самую глубь леса, зовя девушку. Если пойдет следом, то может наткнуться на целую стаю, и даже способности гриша ей не помогут противостоять смертоносным хищникам. Нет, нужно дождаться ночи, когда волки выходят на охоту, чтобы пробраться в их нору, как говорил Валентин. К тому же волчица будет уставшей с охоты, что даст некоторое преимущество.

***

Когда Кристина подошла к лагерю, солнце уже во всю освещало разбитые палатки. Гриши, уставшие с дороги всё ещё крепко спали, укутавшись в медвежьи меха. Девушка как можно тише пробралась к своей постели. Как бы ей того не хотелось, она искренне сомневалась, что её маленькая разведка осталась незамеченной. Поспать Кристине удалось от силы пару часов, а день прошёл за тем, что гриши принялись делиться на группки, дабы обезопасить себя, если что-то пойдёт не так. С одной стороны, девушка не отказалась бы от сопровождающих гришей, но, с другой, она не желала делиться тайными знаниями с потенциальными соперниками. Поэтому решила, что вопреки страху справится сама, в конце концов она не простая отказница. Когда волк будет в десяти шагах от неё, она сможет остановить его сердце, как уже делала на занятиях с Багрой. Главное – успеть. Конечно, тот волк, следы которого она обнаружила в снегу, мог и не быть усилителем, однако попробовать однозначно стоило. Сумерки сгущались, придавая лесу мистическую красоту, деревья будто оживали и становились похожи на персонажей из древних равкианских сказок. Например, ствол, со странно изогнутыми голыми ветвями, напомнил Кристине змея-горыныча, о котором перед сном ей рассказывала матушка, понижавшая свой проникновенный голос, дабы вызвать в девочке трепет и погрузить в таинственную атмосферу колдовства и волшебных существ. От такого сравнения в горле встал комок, но девушка тут же отодвинула нахлынувшие воспоминания на дно своего разума, пытаясь вновь сосредоточиться на поимке потенциального усилителя. Корпориалка надеялась, что заветный усилитель обеспечит ей хотя бы ощущение желанной безопасности. Всякий раз, рисуя в памяти прикосновения Дарклинга к коже, она вспоминала чувство пьянящей уверенности, охватывающей всё её существо, приятными волнами разливающейся внутри. Если она, обретя усилитель, получит хотя бы малую часть тех великолепных ощущений – дышать ей станет гораздо легче. Когда окончательно стемнело, и гриши стали расходится в разные стороны, девушка дождалась пока лагерь опустеет, дабы никто не заметил её отсутствия. Перед тем как уйти на поиски усилителя, Кристина решила удостоверится в том, что никого больше не осталось. Она прикрыла глаза и позволила себе воспарить над опушкой, будто соединяясь с вечерним воздухом, в котором бы можно было различить размеренное биение чужих сердец. В какой-то момент Кристина почувствовала, как размеренно бьются сердца двоих гришей, притаившихся сзади за соседней палаткой буквально семи метрах от девушки. Кристина вздрогнула и обернулась на звуки их сердец, которые стали частыми, что могло значить только одно: эти двое намеренно остались, дабы последовать за Кристиной. Девушка медленно подобралась к палатке, при этом готовая атаковать первой. Надо лишь успеть свести пальцы. Кристина почувствовала, как один из гришей переместился, готовясь выпрыгнуть из укрытия, его сердце билось быстро и неравномерно, он стремительно оказался напротив девушки во всей своей красе. Когда Кристина увидела его, то сразу же узнала в темноволосом парнишке с грубоватым лицом проливного Виктора. Паренёк сложил руки в примирительном жесте, капитулируя. После этого из укрытия вышел его сообщник, кем оказалась не кто иная, как Аксинья. Лицо девушки выражало все грани недовольства. Даже воздух, казалось, был пропитан молчаливой враждой. Кристина выжидающе смотрела на двоих гришей. Однако те так и продолжали хранить гробовое молчание, и тишина в лесу стала ещё ощутимее. Она давила на мозг, отдавая звоном режущей стали в ушах. Как только терпение девушки иссякло, Кристина сказала ледяным голосом, от которого у кого угодно кровь застыла бы в жилах: – Вы следили за мной. Думали, что приведу вас к усилителю, а дальше кто-то из вас убъëт его? Нижняя губа Аксиньи нервно дрогнула, что стало понятно: мысли Кристины были верны. – Ты в меньшинстве, Белова. Хорошенько подумай, прежде чем решишься напасть на кого-то из нас, – прозвучал грубоватый низкий голос корпориалки. – По-хорошему отведи нас к волчьей норе, – с победной улыбкой раздался голос Виктора. – С какой стати? – со злостью выпалила Кристина. – У тебя нет выбора. Если откажешься, мы расскажем Дарклингу о том, что те деньги, которые ты отдала Валентину, ты специально украла. Уверена, ему не понравится то, что ты даешь взятки, да ещё и отказникам! – голос Аксиньи был похож на натянутую струну. Ещё чуть-чуть и струна порвется, тогда корпориалка впадëт в ярость. – Мы это уже обсуждали, Аксинья. У тебя нет доказательств, а даже если и так, то кто поверит в эту чушь? – спокойно произнесла Кристина. – Виктор подтвердит мои слова. Парень лукаво ухмыльнулся и бодро кивнул, поддерживая свою сообщницу. Кристина задумалась. Она знала, что за одно воровство полагается избиение розгами, а то и тюремное заключение. С недавних пор воров клеймили. На лбу и щеках преступника выжигали букву «В». Конечно, так наказывали в народе. Кристина понятия не имела, что будет делать с ней Дарклинг. Может, у гришей всë по-другому? Да и вообще, девушка знала, что для Дарклинга самыми опасными преступниками были предатели и лжецы. В памяти тут же всплыл момент, когда поймали шпиона, передававшего сведения шуханским властям. То, что было, как только несчастного поймали, Кристина не забудет никогда. Того мужчину служившего генералу, Дарклинг растерзал и вырвал внутренности, а потом тело повесили гнить на всеобщее обозрение у ворот в столицу. Гриши поникли и около месяца с трудом поднимали головы, но со временем жизнь в Малом Дворце вернулась на круги своя. Однако осадок в сердце всё-таки остался, и как бы не была Кристина благодарна Дарклингу, какие бы чувства она к нему не питала – мысль о том, что его милость по щелчку пальцев может смениться бесчеловечной жестокостью прочно засела в подкорке её сознания. Она не предавала его, но это не значит, что её поступки окажутся безнаказанными. После слов Аксиньи Кристина почувствовала себя совершенно беспомощной, страх, что засел глубоко в мозгу прорвался наружу и овладел её разумом, поэтому через несколько минут подростки уже направлялись в ту сторону, где девушка вышла на волчий след. Иногда были слышны чужие голоса поблизости, что заставляли компанию спешиться. – И кто из вас убьет волчицу? – изо всех сил стараясь скрыть непокидавшее девушку волнение, произнесла Кристина. – А тебе ли не всё равно? Твоя задача – приманить волка, Белова, а дальше мы сами разберёмся, – надменно проговорила Аксинья, очевидно понимая, что Кристина лишь пытается внести разобщëнность в их с проливным дуэт. Они пробирались быстро, обогнав группки остальных гришей. Через час троица вышла на след, который должен был привести их к заветной цели. Пока они шли по волчьим ровным следам, освещаемыми факелом, Кристина пыталась придумать план, позволивший бы ей перехитрить Аксинью и Виктора, опередить их, убив волка первой. Однако ничего, кроме попытки на время лишить их кислорода в голову не приходило. А эта идея, Кристина была убеждена, изначально обречена на провал, так как её способности ещё не были настолько развитыми. Девушка ещё с легкостью теряла контроль и не смогла бы охватить двоих противников одновременно. В какой-то момент, когда след в снегу прерывался из-за излишней растительности, ребята остановились и переглянулись. Кристина и Аксинья попытались отследить чужое сердцебиение, но ничего не почувствовали. Виктор решил пройти чуть вперёд, обходя густые кроны деревьев. Взгляд Кристины зацепился за выскорь. Сердце забилось чаще, а на лбу выступили крапинки пота. Девушка вспомнила слова Валентина: «В общем-то, в качестве логова могут сойти густые заросли бурьяна и кустарника, обильный валежник или ямы под вывороченными с корнем деревьями во время бури» Кристина стала лихорадочно соображать, на ум пришло отвлечь ребят, пока Аксинья не услышала сердцебиения волчонка, который предположительно был спрятан от внешнего мира, и завести их вглубь леса. Её судорожные размышления прервал взволнованный шёпот Аксиньи, которая подобралась к поваленному дереву достаточно близко, чтобы смочь услышать чужое сердцебиение. – Витя, кажется, я слышу! Тут яма, – её глаза лихорадочно заблестели от волнения, и она порывисто приблизилась к пню. – Спускайся, Кристина, – приказным тоном скомандовал проливной, отчего корпориалка ощутила прилив жгучей ярости. Девушка окинула своих спутников злым взглядом, уже думая ринуться в бой, несмотря на осознание неминуемого поражения, как вдруг раздался протяжный волчий вой совсем рядом от ребят. – Она близко, – прошептала Аксинья. Кристина не стала медлить. Она незаметно свела пальцы вместе, и Аксинья побледнела. Девушка стала терять равновесие, кровь отлила от лица. Виктор заметил изменения довольно быстро, он взмахнул рукой, и в его пальцах материализовался водяной шар, который сразу же был запущен в сосредоточенную Кристину. Девушка вовремя отскочила, так и не доведя Аксинью до обморочного состояния. Кристина споткнулась и упала наземь, не успев замедлить сердцебиение юному проливному. – Ты одна, Кристина. Тебе с нами не справиться, – голос Виктора прозвучал как-будто издалека. Боковым зрением девушка увидела, как Аксинья приходит в себя, в темноте нельзя было разглядеть выражение её лица, но Кристине мерещилась злая усмешка, а слова, которые она произнесла, только подтвердили её злорадство. – Да даже если бы ты, сучка, была одна, я бы всё равно справилась бы! – она причудливо вскинула ладони, явно собираясь обездвижить соперницу. Кристина не успела отреагировать, а потому остро ощутила нехватку воздуха в лёгких. Она отчаянно открывала рот, но желанный кислород так и не поступал внутрь. Девушка судорожно схватилась за горло, зрачки расширились, перед глазами начало темнеть, и она сквозь агонию почувствовала, как горячие слёзы опаляют кожу щёк. Когда Кристина рухнула на колени, откуда-то издалека донëсся шелест листвы, и тогда всё прекратилось. Кристина снова почувствовала прилив воздуха, и жадно вздохнула. Сухой кашель раздирал глотку, а слёзы не прекращали капать на холодную землю. Когда девушка посмотрела перед собой, она смогла разглядеть напряженные взгляды Аксиньи и Виктора, направленные в сторону деревьев. Не успела Кристина подняться с холодной земли, как Виктор с несвойственной ему быстротой обрушил на свою напарницу водяной поток такой силы, что корпориалка отлетела в сторону и рухнула наземь, ударившись об опасно торчащий сук. Через считанные секунды вода, прилипшая к Аксинье, превратилась в ледяные оковы, приковавшие её к поваленному дереву. Теперь, когда руки девушки полностью были покрыты льдом, она больше не могла колдовать. Кристина, обернувшись на Виктора, увидела, как опасно потемнели глаза проливного, когда в десяти метрах можно было расслышать шарканье волчьих лап о слегка покрытую снегом землю. Но в один миг Виктор будто бы опомнился. Он с тревогой повернул голову в сторону Кристины, по-прежнему сидящей на заснеженной земле. Девушка среагировала быстрее - через считанные секунды Виктор уже едва держался на ногах, его кожа белела на глазах, а при лунном свете казалась почти прозрачной. Собрав остатки сил, он всё же смог обрушить на Кристину водяной поток, оформившийся в иголки, которые должны были приковать девушку к земле. Кристина рефлекторно отпрыгнула в сторону, острые шипы же воткнулись в оледенелую землю. В этот момент она ощутила, как бьется ещё одно сердце, в семи метрах от неё, а затем раздался характерный рык, и в темноте засветились желтые глаза хищника, пришедшего на защиту своей территории, готового стремительно растерзать чужаков. Кристина неотрывно смотрела в глаза дикому зверю, при этом заставляя сердце животного замедлить ритм. Сначала немного, затем ещё и ещё. Волчица тряхнула головой, то и дело моргая. Оставалось ещё каких-то десять секунд перед тем, как она закрыла бы свои янтарные глаза навсегда. Вдруг Кристина ощутила ледяной поток воды, ударившийся об её плечо и вместе с тем обрушивший девушку на землю. Корпориалка в ужасе почувствовала, как лёд сковывает мышцы рук и загоняет в опасную ловушку, оставляя последнюю надежду на овладение усилителем. Девушка, увидев, что лёд ещё не тронул вторую руку, а добрался лишь до запястья землю – судорожно изобразила пальцами жест, пытаясь остановить парня от осуществления задуманного. Кристина, затаив дыхание, смотрела, как по подбородку проливного стекает темная густая струйка, а сам он вот-вот упадёт на землю. Виктор взирал на девушку застывшим помутневшим взглядом. Он хмурил брови в немом вопросе, будто не понимал, что произошло, из последних сил пытаясь устоять на ослабевших ногах. Кажется, знал, что стоит ему упасть – жизнь покинет его. Кристина же стремительно обернулась на звук чужого сердца в пяти шагах от собственного. Разъяренная волчица бешено мчалась навстречу, желая вот-вот оторвать девушке голову, а затем скормить Кристину своему волчонку. Корпориалка задержала дыхание, сжала кулак так сильно, что ногти вонзились в кожу, но боли она не почувствовала вовсе. Животное, запнувшись, резко остановилось в шаге от девушки и повалилось на землю с грохотом, прогремевшем в голове Кристины. Волчица, защищавшая своё дитя, навсегда закрыла горящие во мраке глаза, а затем будто сквозь туман раздался пронзительный наполненный отчаянием крик Аксиньи.