Паж для графа

Мари Кретон казалось, что она выплакала уже все слезы, но тем не менее, они продолжали струится по ее потемневшим от солнца щекам. Она пыталась сопротивляться, не допустить разлуки со старшим сыном, с ее дорогим Филу. Но Жак Кретон, супруг Мари был непреклонен. Да она и сама понимала, что иного выхода нет. Последний год был совсем неурожайным, их семья жила практически впроголодь, да и бесконечная война отнюдь не способствовала благосостоянию простых крестьян, коими они являлись. Деревни близ Парижа были разорены, скот регулярно угоняли англичане, либо же бургундские солдаты, поданные герцога Филиппа Доброго. Кроме Филиппа, в семье было еще шестеро детей, четыре дочери и два младших сына, тринадцатилетний Филу был самым старшим, их первенцем. Как же всех прокормить в это непростое время? Единственной хорошей новостью было то, что отныне во Франции был король. Законный король, Карл VII, милостью Божьей, король Франции. Дофин, наследник французского престола был коронован в Реймсе, семнадцатого июля, 1429 года. А чудо это произошло благодаря простой девушке из Лотарингии, которую называли Орлеанской Девой, Девой-Жанной. Встав во главе войска дофина Карла, она сумела снять осаду с Орлеана, последнего стратегически важного города на севере Франции, свободного от англичан, последнего оплота власти опального дофина. Но, нынче он был законным королем Франции, помазанником Божьим. Неужто теперь владыкой Франции будет их король, а не безжалостный человек, о чьей жестокости ходили легенды — регент Франции, Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд. Он был регентом при малолетнем короле, сыне своего покойного брата Генриха V — Генрихе VI, который должен был стать королем Англии и Франции, в обход дофина Карла. По счастью этого не произошло и уже, дай Господь, не произойдет никогда. Но в то, что владычество извергов-англичан наконец-то закончилось, верилось с трудом, да и проку от этого простым крестьянам? Они голодали при англичанах и точно так же голодают и нынче. Жизнь крестьянина зависела от погоды и урожая, да и налоги король не уменьшил, а наоборот, поднял еще больше. Нет, им не прокормить детей без этих денег… — Отец, прошу! Я не хочу идти в услужении к этому человеку. Я не стану его собственностью, не буду ему подчиняться! Почему знатные господа думают, что им все можно? — юный Филипп Кретон опустил глаза, едва сдерживая готовые пролиться слезы. Он не привык рыдать, и не станет делать этого сейчас. Но слезы все-таки брызнули из больших красивых глаз мальчика, потому что скулу неожиданно обожгла сильная пощечина. У его отца всегда была тяжелая рука и порою он не скупился на тычки и подзатыльники, особенно если крепко выпьет. Но еще никогда он не бил Филиппа по лицу. Жак любил своего первенца больше других детей, он был его надеждой и, как бы это издевательски не звучало в их положении — наследником. Вот только наследовать было почти нечего, кроме старого дома с покосившимся забором, да малого количества земли. И это все, чем владела их семья. А у него на попечении было еще шестеро детей. Можно ли упустить такую возможность? Когда знатный человек, аристократ предлагает немалые деньги за его сына? Жак де Шабанн, граф де ла Палис был военачальником, одним из ближайших соратников той самой Орлеанской Девы, что короновала дофина в Реймсе, и к тому же имел большое влияние при дворе. Он был молод, силен, хорош собою, и как показалось Жаку, у него был добрый нрав. Филу не будет обижен. Подобное чудо случается раз в сто лет. По обыкновению, в слуги и пажи к аристократам такого ранга попадали по знакомству или блату, либо мальчики из дворянских семей. А кто такой Филипп? Сын бедных крестьян! Но хвала Господу, что он уродился таким красавцем, похожим на мать, которая в юности была самой красивой девицей в деревне. Если б не красота Филиппа, если бы граф не заметил его в поле, проезжая со своими людьми мимо, если б не велел своему оруженосцу привести к нему мальчишку… Не видать бы им сейчас этих денег. А он еще и упрямится, не понимает как ему повезло! — Замолчи! То, что произошло можно назвать чудом! Когда бы еще тебя взял на службу такой человек, как граф де Ла Палис? Ты хоть понимаешь, кто это?! — Жак был в гневе, — посмотри на себя! На нас, кто мы такие? Нищие крестьяне. Когда это такие люди выбирали себе пажей из крестьян? — спросил Жак, уже спокойнее. Потом протянул грубую ладонь, отер слезы Филиппа и погладил то место, которое только что ударил. — Кабы не за рожу брал… — проворчал Жак. — Зачем я ему? — спросил Филипп. — Ты юн и красив, — вздохнул Жак и отвернулся от сына, не желая смотреть тому в глаза. Он ведь прекрасно осознавал, зачем граф выбрал его Филу себе в пажи. Но отказаться от денег было совершенно невозможно, в их-то бедственном положении. А сын будет в тепле, будет сыт и одет, и даже сможет сделать военную карьеру, если очень повезет конечно. Филипп должен радоваться любой работе и службе у графа… любой. — И что? Чего он от меня хочет, этот граф де Ла Палис? — Филипп закусил губу. Где-то, в глубине души шевельнулась тревога, страх сковал тело. — Чего бы он от тебя ни хотел — ты это сделаешь. Ты будешь беспрекословно выполнять приказы графа. От этого зависит наше благополучие. Подумай о сестрах и братьях, о матери… Мы просто не выживем… — вдруг Жак резко повернулся, и подойдя к сыну, крепко обнял его, — Прости, сынок. Прошу, прости меня… — он поцеловал Филиппа в макушку, — Господь свидетель, у нас нет выхода. — Я прощаю, отец… — прошептал Филипп. Ради своей семьи ему придется смириться со своей участью, но липкий страх все же не покидал душу. «Зачем я ему?» — Филипп здесь, монсеньор. Он сейчас придет, — Мари старалась улыбаться, но в душе поднималась тревога. Увидит ли она своего Филу вновь? — Ваш сын готов ехать со мной? — улыбнулся привлекательный молодой человек лет двадцати восьми, в дорогих одеждах. Жак де Шабанн, граф де Ла Палис охотился в лесах близ их деревушки, и случайно заметил юного Филиппа. Он обратил внимание на бедную одежду мальчика, очевидно, мальчик хотел искупаться в ручье, так как начал раздеваться. Юное стройное тело, волнистые, густые волосы до плеч и прекрасное лицо. Такие лица редко бывают у крестьян, во всяком случае Жак де Шабанн еще ни разу не видел настолько красивого юноши. Разве что… один из его боевых соратников мог сравнится с этим мальчиком. Но, то был принц крови, а этот — сын бедняков. Заметив его, Филипп застыл, и с удивлением уставился на него, забыв даже поклониться знатному господину. Но кланяться ему и не хотелось. Эти господа воображают, что они всемогущи, а бедняки просто грязь под их ногами. Нет, Филипп не желал ему кланяться. Но граф все же узнал у него кто он, и где живет. Потом изъявил желание поговорить с его родителями. И вот теперь он продан… Ему придется служить этому графу. — А даже если я и не хочу, Вы все равно меня заберете. Вы же граф, и все над нами можете, — внезапно Филипп почувствовал досаду и беспомощность. Сопротивляться своей судьбе он не мог, но и вежливым быть не собирался. — Как тебе не стыдно, Филу! Немедленно извинись! — Мари в ужасе посмотрела на сына. За такие слова он мог и жизни лишиться! — Ничего страшного. Я вовсе не сержусь. Я займусь воспитанием Вашего сына, он станет мне хорошим слугой, — улыбнулся граф и чуть прищурил свои карие глаза. Но в них не отразилось ни злости, ни гнева на дерзкого крестьянского сына. Филипп чистил одну из лошадей своего господина, и думал обо всем, что с ним произошло за последнее время. Вот уже пару месяцев он состоял на службе у Жака де Шабанна, графа де Ла Палиса. Он чистил его доспехи, ухаживал за лошадьми, накрывал на стол, и учился военному делу так же. Ведь молодой граф обещал его родителям, что Филипп будет обучаться ратному делу и быть может, даже станет латником в роте. Граф обеспечил его добротной одеждой, вкусной и сытной пищей, даже давал деньги на личные нужды. Он был заботлив и добр к своему юному слуге. Но иногда Филипп замечал, как господин смотрит на него — улыбается, а потом чуть прищуривает свои темно-карие глаза. Так же Филипп не мог не отметить, что граф был весьма недурен собой — высокий, сильный, с остриженными полукругом волосами, его мужественную внешность не портил даже сломанный нос. Граф рассказывал ему о битвах, в которых участвовал, об освобождении Орлеана, о коронации дофина Карла в Реймсе и многом другом. Филиппу было интересно слушать своего господина. То, о чем он говорил, невозможно было услышать в их деревне. Он будто бы и сам бывал в этих местах, встречал этих людей, так увлекательно и захватывающе рассказывал об этом хозяин. Филипп, поначалу безумно скучавший по своей семье и деревенским друзьям, постепенно забывал о своей печали. Да и о чем печалиться? Об участи нищего крестьянина? А быть может, ему и правда сильно повезло? Отец с матушкой, и браться с сестрами уж более не голодали. Деньги, уплаченные графом за него, помогут им выжить. Нет, определенно, судьба улыбнулась ему и он должен быть счастлив. Но все же, неуловимое чувство тревоги, порою не давало спокойно спать. Филипп до конца не мог осознать что именно, но чувствовал — что-то обязательно должно случится…