* * *
Венди прерывисто вдохнула, кашляя и хрипя, и сосредоточилась на том, чтобы набрать воздух в легкие, через секунду сознание обрушилось на нее, и она взлетела, врезавшись в Питера. — Джейн! — закричала она или попыталась закричать, — ее горло было словно наждачная бумага. Она посмотрела налево и увидела, что Джейн прижалась к боку Питера, который также поддерживал Венди. Ее дочь дрожит, промокла насквозь и выглядит бледной, как привидение, но она жива. Не в состоянии говорить, Венди заплакала и притянула Джейн к себе, дрожа всем телом. Она не знала, как долго они оставались в таком состоянии: Венди с дочерью крепко обнимались, а Питер стоял у них спинами, но вскоре всех их охватил холод, и он прошептал, что нужно согреться. Венди кивнула, не до конца, впрочем, понимая, что он говорит и что происходит, но когда Питер приподнял ее, Венди задохнулась от боли, стоило ей оторвать ногу от земли. — Я зацепилась там за что-то... ногой... — слабым голосом объяснила она, и Питер кивнул. — Тут часто катаются на лодках, наверное, это была какая-то веревка, — пояснил он, и прежде, чем она успела что-то сказать, поднял Джейн на руки. Сейчас она почти спала, а когда они двинулись в путь, ее голова опустилась на его плечо и глаза закрылись. Венди провела тыльной стороной пальцев по ее щеке, по рту и носу и почувствовала, как дыхание дочери ласкает ее пальцы. — Когда она была совсем еще крошечной, я сидела у ее кроватки часами и наблюдала, как она дышит. Я слишком боялась заснуть... — неопределенно объяснила Венди, и Питер посмотрел на нее. Он весь насквозь промок и иногда вздрагивал, но видеть его само по себе невероятно, — Это… это правда ты? Он кивнул и повел ее обратно на главную дорожку. Венди хромала рядом с ним. Сейчас она была в действительно большом шоке, потому что в любом другом случае она бы вырвала дочь из его рук, даже если бы не могла выдержать ее вес. Но, выйдя из пруда, она почувствовала себя так, словно попала в сон, в котором время остановилось. Они вышли из парка, привлекая несколько любопытных взглядов, и Венди повела их по улице к своему дому.* * *
Платье, пальто, нижняя юбка и носки были аккуратно сложены на решетке, с них на пол капала вода, позади в камине ревел огонь. Джейн, снявшая мокрую одежду, и переодевшись в теплую ночную рубашку, теперь крепко спала в постели. Венди укутала ее так, чтобы из-под одеяла выглядывало только ее спящее личико. Ее охватила глубокая дрожь, она посмотрела вниз и увидела, что стоит в луже. Как и Питер. Венди уставилась на него, стоящего у огня. Он приподнял подбородок, выпрямился, словно ожидая приговора. Теперь Венди мыслит более ясно и понимает, что присутствие его в ее доме — безумие и что она должна приказать ему уйти. Но он спас наши жизни... если только это было его истинным намерением. Она никогда не узнает. Он ничего не скажет. Несмотря на все его уловки и хитрости, Венди не могла отрицать, что ей любопытно. Почему он здесь? Почему стал старше? Что случилось с ним и Неверлендом? — Ты намочишь мне весь пол, — тихо заметила она, его губы скривились. Он расстегнул пальто, не отрывая от нее глаз, а она наблюдала за ним, пока он складывал одежду рядом с носками Джейн. Венди провела руками по своей ужасно мокрой ночной рубашке, не сводя глаз с него, когда он начал расстегивать воротник. Она не хотела раздеваться перед Питером, но и не хотела оставлять его наедине с Джейн. И откуда такая застенчивость? Не то чтобы он не видел всего этого раньше... Венди нахмурилась своим непредсказуемым мыслям. Он ухмыльнулся, как будто мог их слышать. Теперь его рубашка была расстегнута, и она увидела, что он стал шире и стройнее, чем она помнит. Он стал мужчиной. «Как он, должно быть, ненавидит это», — подумала она с удовольствием, подошла к нему и взяла у него мокрую рубашку. Питер остался в одном жилете, как бы из соображений приличия. Венди прошла за ширму, которая едва доходила до ее плеч, наблюдая за Питером как ястреб, но он смирно стоял спиной к ней. — Сколько тебе сейчас лет? — внезапно спросил он, склонив голову набок. — Не твое дело, — ответила она, дрожащими пальцами потянувшись к подолу платья, не отрывая глаз от его спины. — Около тридцати, верно? — спросил он, как будто она ничего не сказала. — И что с того? — она сняла мокрую сорочку через голову и вздрогнула, когда воздух коснулся ее мокрой кожи. Сейчас, полуобнаженная и в нескольких шагах от существа, которое когда-то проводило пальцами по каждому сантиметру ее кожи, она схватила одеяло и быстро обернула им свое тело. — Просто любопытно. Как ты, несомненно, заметила, я тоже стал старше, — скривился Питер, теребя мокрые брюки, которые он все еще не снял. Венди обошла ширму, убедившись, что она достаточно укуталась, и села на кровать Джейн. Питер повернулся и уставился на нее. Его глаза метались по ее телу вверх и вниз, прежде чем остановились на ее лице. Венди игнорировала его. Она наклонилась к Джейн, ища какие-нибудь признаки признаки беспокойства в ее лице, но та мирно спала. Ее мать, напротив, прямо-таки дрожала от нервов. Она быстро поднялась на ноги, отчего у нее закружилась голова. Уже позабытая ею вывихнутая лодыжка вновь дала о себе знать, сильно пульсируя, и она стала терять равновесие. Питер мгновенно двинулся, чтобы помочь, но Венди выскользнула из зоны досягаемости, плюхнувшись в одно из кресел у камина. Она наклонилась, потирая ногу, и все смотрела в пол, когда Питер сел напротив нее. Дарлинг перекинула влажные волосы через плечо, суша их у огня, а другой рукой придерживала одеяло у груди. Она старалась не поднимать глаз, сосредоточившись на том, чтобы пробежаться пальцами по запутавшимся прядям своих спутанных из-за влажности волос. Но Питер наклонился и поймал ее взгляд. — Посмотри на меня, — мягко потребовал он, и Венди откинулась назад, не найдя в себе силы отвести взгляд. Перед ней безошибочно точно Питер, в этих глазах нельзя было ошибиться, но он стал настолько принципиально другим, что она снова засомневалась, сон это или нет. — Тебе следует уйти, — произнесла она, и он кивнул. — Да, но ты ведь могла не впускать меня. Ты хочешь, чтобы я был здесь. Тебе любопытно. — Ты собирался навредить моей дочери? — спросила Венди, стиснув зубы, он наклонился вперед и пристально посмотрел на нее своими зелеными глазами. — Нет, клянусь. Я рассказал ей историю, которая когда-то была правдой. Я просто хотел с ней поговорить, — мягко сказал он, и что-то в его глазах промелькнуло, а может, это был просто огонь, — Мне нужно было убедиться, — выдохнул он, и Венди замерла. — Убедиться в чем? — Ты знаешь в чем, — ответил он, задыхаясь, но Венди наклонилась вперед, грозя ему пальцем. Глаза ее сверкали. — Нет. Еще одно слово, и ты уйдешь. Вообще-то, у тебя есть время, пока твоя одежда не высохнет, но на этом все. Потом ты уйдешь и я больше никогда не хочу тебя видеть. Ты понял? Ты не приблизишься ни ко мне, ни к моей дочери. Питер сжал челюсти, но сразу за этим откинулся на спинку кресла с улыбкой, прикрывая пальцами рот, его глаза играли. Он устроился поудобнее, положив руки по обе стороны от себя, и уставился на нее, заставляя Венди чувствовать себя неловко из-за такого внимания. — Прекрати это. — Ты прекрасна, — сказал он с простой искренностью, и по какой-то безумной причине она почувствовала себя неловко, потянувшись рукой к своим высыхающим волосам, когда в ней вспыхнула искра тепла. — Я в полном беспорядке... — она сузила глаза и опустила руку, — Лесть ни к чему тебя не приведет. — А как ты думаешь, куда я хочу прийти? — Кто во всем мире может угадать твои мысли? Разве что сумасшедший, — сказала она, и он усмехнулся. — О, я скучал по тебе, — провозгласил он, опершись локтями на колени. Она смотрела на него тяжелым взглядом, как бы пригвоздив его к месту. — А я о тебе совсем забыла. — Лгунья, — выдохнул он, скриви губы, и сердце Венди бешено заколотилось. Она плотнее закуталась в одеяло. — Нет, правда, почему ты здесь? Что случилось? — Ты знаешь, что случилось, — сказал он и откинулся на спинку кресла. Он смотрел на огонь, наблюдая, как тлеют угли, — Я здесь, потому что мне больше некуда идти. — Питер... — она печально покачала головой, но он не смотрел на нее. Когда-то она очень хотела этого, чтобы он снова был рядом, и только в самых смелых ее мечтах он действительно хотел остаться с ней. Но то была мечта увлеченного подростка, а этого человека давно нет. По крайней мере, она так думала. Он возвел глаза к потолку, словно желая не смотреть на нее, и закрыл их. — Я проиграл. Потерпел поражение, сокрушительное поражение. Думал, что все, больше ничего нельзя было сделать. Я изгнал вас всех, я считал, что мне никто из вас не нужен, но был неправ, — прошептал он и открыл глаза. Они горели гневом и болью. — Теперь слишком поздно сожалеть, — сказала она не без злобы. Он был так зол на нее и Феликса, и она знала, что он не отреагировал бы таким образом, если бы не был ранен глубоко. Теперь она смотрела на него с недоумением, — У тебя теперь есть сердце, так ведь? — Буквально, — сухо ответил он и вздохнул, — Но не то, чье хотел, — он замолчал, глядя куда-то вдаль, а Венди переводила взгляд с него на Джейн. Нэна все еще спала, под действием препарата, и Дарлинг, наклонившись, почесала ей за ухом. — Бедная Нэна, с тобой сегодня очень плохо обошлись. Джейн напоила ее снотворным, — добавила она, когда Питер вопросительно посмотрел на нее. У него вырвался смешок, Венди шикнула, но в конце концов сама прижала костяшки пальцев к губам. — Это блестяще! — Блестяще коварно. Ох, кажется, с ней все в порядке, но она напугала меня до полусмерти, — призналась она, глядя на свою спящую дочь. Питер поерзал на стуле, видимо, чувствуя неловкость. — Я действительно не думал, что она сделает нечто подобное, я клянусь, — сказал он, Венди обернулась и долго смотрела на него, прежде чем ответить. — Раньше мне казалось, что однажды утром я войду сюда и обнаружу, что ее нет, а окно открыто. А с тех пор, как умер Феликс, я практически ночую в этой комнате... — Ты думала, я заберу ее? Зачем мне это? — Наказать нас, — ответила она, и он нахмурился. — Ты думаешь, я настолько жесток? — Да. Но вместо того, чтобы обидеться, он пожал плечами, как бы принимая это. — Может, и был когда-то, но не теперь. Должно быть совершенно очевидно, что я изменился. — Ты вырос, но это совсем не значит, что ты и внутри изменился. Насколько я могу судить, ты мог стать и хуже, — сказала она, но сама своим словам не верила. В нем было теперь что-то другое, злобное легкомыслие исчезло, чувство, что он вот-вот набросится — уменьшилось. Он смягчился с годами. Его истинный возраст, все эти бесчисленные столетия, должно быть, теперь тяжело давят на него. — Я теперь простой смертный, я не могу позволить себе роскошь быть хуже. У меня нет времени, или, откровенно говоря, желания на это. Я устал, — признался он. — Ты проиграл, — сказала она и он странно улыбнулся. — Все проиграл. У меня ничего не осталось. "Ничего, кроме меня" — подумала она, и это невысказанной правдой повисло между ними. В глубине души она знала, что в его словах есть проблеск правды, но он слишком сильно обжигал ее, слишком часто, чтобы так просто начать полностью доверять ему. Он мог быть здесь, чтобы заманить ее в ловушку, а затем нанести удар, когда она станет наиболее беззащитной. Когда-то он был настолько жестоким. А теперь? — У тебя все еще есть магия, — внезапно вспомнила она. Он приподнял бровь. — Совсем немного, она тускнеет и скоро исчезнет совсем. Все мое достояние в этом мире. Последняя магия умирает вместе со мной. При его словах Венди почувствовала, как что-то сжалось у нее внутри, что-то холодное и жгучее. — Ты... ты в порядке, так ведь? — ее глаза скользнули по его лицу в поисках признаков болезни, но он выглядел здоровым, насколько она могла разглядеть в свете камина. Питер просто улыбнулся и ничего не сказал. И тогда Венди поняла настоящую причину его визита к ней. Вот почему он приходил в парк. Он приходил попрощаться. Непрошенные слезы выступили у нее на глазах, и горло сжалось от волнения. Питер покачал головой с суровым видом и наклонился вперед, указывая на нее пальцем. — Не надо. Ты знаешь, я ненавижу слезы. — Питер, — гортанно выдохнула она, двигаясь вперед и, наконец, прикоснулась к нему. Ее пальцы скользнули по его лицу, скользнули по щекам и ресницам, заставляя его закрыть глаза. Он что-то прошептал, слишком тихо, чтобы расслышать, потянулся к ней, положив руки ей на колени, и притянул ее ближе. Раз за разом их губы мягко соприкасались и нерешительно отступали, пока он не застонал и не прижался губами к ее губам, рукой держа ее лицо. Венди зажмурилась, пытаясь не всхлипнуть, когда он встал и прижал ее к себе. Ее грудь прильнула к его с еле сдерживаемым чувством, но она ничего не могла сделать, чтобы остановить это, и вскоре уже она целовала его с яростной страстью, той, что была заперта в ней долгие годы. Их поцелуи стали жесткими и грубыми, когда их злобная тоска друг по другу наконец нашла выход. Руки Венди пробирались сквозь его волосы и тянули их, заставляя его стонать, пока Питер не отстранился, чтобы вдохнуть. Заключенные в объятия друг друга, они смотрели один на другого с глубокой яростью, настолько жгучей, что она почти граничила с ненавистью. Венди вновь больно потянула его за волосы, сверля глазами. — Пожалуйста, скажи мне, что это неправда! Я... я не могу это вынести, нет — не после Феликса. Я знаю, ты в конце концов возненавидел его, но, Боже, я больше не могу терпеть потери. Что-то болезненное и тревожное промелькнуло в его взгляде. — Я никогда не ненавидел его. И тоже скучаю по нему. Он был моим другом, моим единственным другом. Но я не успел спасти его... Я останусь так долго, как смогу, если ты захочешь, чтобы я был с тобой. Обещаю. — Не лги мне, ты не можешь умереть. Я не позволю тебе, — прошептала она, и Питер улыбнулся. Он нежно поцеловал ее, словно желая успокоить, и напряжение, охватившее было ее тело, постепенно прошло, пока она вовсе не расслабилась в его руках. Он успокаивающе водил ими по ее спине, а она чувствовала как бьется его сердце у ее груди. Тяжело бьется. — Мама? — послышался сонный детский голос, и двое взрослых на секунду замерли, в следующий миг отстраняясь друг от друга. Одеяло ее сползло на бедра, зажатое между их телами, и после мгновения оцепенения Венди схватила его и натянула на себя. — Я здесь, милая, — проворковала она и опустилась на колени рядом с кроватью дочери, но Джейн снова заснула. Венди слегка наклонилась к девочке и вздрогнула, когда тыльная сторона его пальцев скользнула по ее шее. Она посмотрела на Питера, когда он улыбнулся ей, и теперь его пальцы ласкали ее щеку. Она могла бы сказать ему уйти, она могла бы сомневаться в нем, могла бы, если бы у нее не было хоть капли настоящей веры. — Помоги мне встать, — сказала она, и он протянул ей руку и поднял ее на ноги. Она держалась за него, все еще прихрамывая подошла к двери и оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на комнату. Впервые за долгие годы, впервые после родов, она оставляет свою дочь одну, уверенная, что сейчас она в безопасности. Не было никакой угрозы, не было и тени намека на ее похищение, и Питер больше не жестокий мальчик, поджидающий в темноте. Он ушел навсегда, также, как девушка, улетавшая в Неверленд. Они выросли.