Сохраняя спокойствие

      Следующее пробуждение Перри случилось, когда было уже за полдень. Экс-утконос не припоминал, когда последний раз просыпался так поздно. Это было, наверное, в раннем-раннем детстве, еще до его службы в агентстве. Но, если честно, он не особо хотел бы вернуться назад. Тогда утконос был безжалостным и холодным агентом не только на вид, он не знал заботы, семьи, дружбы, любви… При подготовке к миссиям из тебя делают настоящую машину, причём во всех смыслах. И такие мелочи, как собственные эмоции и чувства, перестают иметь хоть какое-то значение. Они высушивают тебя полностью, не давая возможности отвлечься хоть на что-то. Отнимают твою личность и подстраивают под то, что необходимо агентству. Такова их работа, и такова была работа Перри. Но, если честно, не было ни дня, чтобы он не высказывал своё мнение и пытался как-то отстоять позицию относительно себя и того, что ему было важно. Агент усмехнулся. Выходит, его они подавили не до конца. А может, это потому, что он действительно вундеркинд, как иногда говорил Монограмм. Откровенно говоря, Перри действительно не понимал, за какие заслуги его, тогда совсем зелёного, стали считать одним из лучших контрактников в агентстве. При всех его стычках с начальством это казалось немыслимым, когда кроме него была куча агентов, боящихся даже заикнуться при майоре. Да и не считал себя он каким-то особенным, несмотря на все россказни. Экс-утконос протер заспанные глаза и встал с кровати, немного потянувшись. Затем, неловко ковыляя, подошел к панорамному окну, откуда открывался прекрасный вид на шумный, вечно спешащий город. Встреча с Финесом и Фербом определенно изменила его. Сделала более мягким и искренним. Они стали ему семьёй, за которую хочется держаться, и у Перри даже появилось желание когда-нибудь обзавестись своей. Потом произошло ещё кое-что, основательно перевернувшее его обыденный мир. Встреча с самым талантливым и гениальнейшим злодеем из всех, с кем ему доводилось бороться. Но вместе с этим — безумным и одиноким. Когда он впервые познакомился с Хайнцем, то не стал сразу скручивать его, как учили на сборах. Конечно, сначала Перри подумывал так и поступить, но попав в первую из немыслимых ловушек ученого, стал внимательно слушать. И постепенно всё больше проникался его судьбой и бесконечными страданиями. Тогда-то до агента и дошло, что это непростой злодей, да и не злодей вовсе. Просто обиженный на весь мир взрослый ребёнок, который решил отомстить всем вокруг. Перри пытался объяснить эту, по сути, элементарную мысль боссам, но они, в частности Монограмм, были твердо убеждены, что Хайнц Фуфелшмерц — опасный злодей, строящий внушающие ужас изобретения. В конце концов утконос махнул на них рукой и занялся своей работой. К сожалению, приносящей точно такие же страдания ученому, как и вся его жизнь. Агент понимал это, но не мог по-другому. А затем Перри понял, что в его крохотном, холодном и темном сердечке началось твориться что-то совсем невыносимое. Он хотел оберегать, заботиться, защищать и в особенности любить… Последнее показалось ему наиболее странным, а более странным казался ещё тот факт, что все эти порывы у него вызывал не кто иной, как непосредственный враг. Перри боялся и стыдился своих желаний, но порой не упускал момента очередной раз посмотреть на учёного, помочь, где надо, и просто поддержать, пусть не словом, хотя бы присутствием. Старался держать рамки как только мог, и наплевать на безумное сердце, которое колотилось каждый раз при встрече с ним. Агент провел новообретенными руками по лицу и тяжко вздохнул. Не время для эгоизма. Надо было подумать о делах насущных. А единственное, помимо Фуфела, что занимало сейчас мысли — проблема внезапного очеловечивания, ну и пожевать бы ещё что-нибудь да помыться не мешало бы. Но всё это были на данный момент такие мелочи на фоне грядущего. Да, ситуация была совсем из рук вон плохая. В агентстве объяснить будет сложновато… Если только они уже не знают… Перри нахмурился и скрестил руки на груди. Тогда это будет катастрофа на нескольких уровнях. Хайнца могут посадить из-за нелепой случайности, а его самого насильно отправят в другой город. Если, конечно, и вовсе не отстранят. Тем более, зная их способность рассуждать здраво… Он потряс головой, прекращая саморефлексию, и мрачно выдохнул. Ничем хорошим это закончиться точно не может. Начиная от внешнего непривычного вида и неудобства перемещаться на двух конечностях и заканчивая разбирательством со всей секретной службой. «Спокойно, все проблемы — по мере поступления» Хорошая идея. Надо её придерживаться. Для начала — зеркало. Хоть посмотреть, кто он теперь, и как себя нужно вести. Перри попробовал пойти. Получалось слегка неуклюже, к тому же, его всё время оттягивало назад. Хотелось почувствовать третью опору, но родного хвоста уже не было с ним. Так с переменным успехом он вышел в коридор и мило улыбнулся, прислонившись спиной к косяку двери. Прямо посреди гостинной на большом фиолетовом диване уютно посапывала причина сегодняшних его утренних дум и всей заварушки в целом. Хайнц завернулся в розовый плед и сжимался в комочек. Агент сразу понял причину. А именно: настежь открытое окно, откуда плавными потоками врывался прохладный воздух с улицы. Утконосы не любят холод, видимо, как и спящий учёный. Так что экс-утконос нелепо подошёл к источнику свежести и одним резким движением захлопнул его. Наверное, слишком громко, так как Фуфелшмерц сразу же подскочил со своего ложа. — А-а! Кто здесь? — встревоженно и не окончательно проснувшись подал голос тот. Но тут же во все глаза уставился на агента напротив. — А, Перри-утконос! Что ты тут делать? После этих слов последний укоризненно посмотрел на ученого. — А, точно… — протянул Хайнц. — Уже проснуться? А чего окно закрыть? Душно же… — Неужели? — перебил его Перри — То-то я заметил. Неудивительно теперь, почему ты так часто болеешь… Фуфелшмерц немного опешил и не преминул воскликнуть: — Да, спасибо, мамочка, я разобраться. Агент хихикнул. — И вообще… — Хайнц замялся. — Ты бы одеться для начала… Перри оглядел себя и понял причину замешательства мужчины. От головы до ног он был полностью голым. — Хм… Ну это не мешало тебе ночью меня рассматривать, — игриво поддел его бывший утконос. — Заткнуться! Он рассмеялся. Учёный густо покраснел. — Ладно, Хайнц, давай переключимся сейчас на более важные вопросы, — агент вновь стал серьёзным. — Разберись с нашей — Перри покрутился — проблемой. — Раскомандоваться тут! — возмутился все еще смущенный Фуфел и почти до головы натянул на себя плед. — Я тебе ещё вчера сказать, не знать я, как так случиться! — Ну так придумай что-нибудь, и желательно побыстрее. Не хочется, знаешь ли, на улице ночевать… — Бояться, что из агентства выгнать? — перебил его тот. — Нет, этого я боюсь меньше всего, Хайнц, — задумчиво сказал Перри куда-то в сторону. Ученый пристально посмотрел на него, но тут же вспомнил, что тот без одежды, и снова залился краской. — Ладно, я подумать, Перри-утконос. Агент решил не смущать ещё больше итак вовсю раскрасневшегося Фуфелшмерца и молча удалился, подмигнув тому напоследок. — Ах, да, — он обернулся на выходе. — Где тут зеркало? Комочек из пледа пробурчал что-то нечленораздельное и указал в сторону ванной.

***

Перри уже больше получаса смотрел в своё отражение на немного пыльном стекле, и чем больше он вглядывался, тем сильнее хмурился. Нет, в целом ему всё нравилось: красивое по человеческим меркам лицо, подтянутое тело, стройные слегка накаченные ноги. Единственное, что всерьёз смущало агента — пышная копна бирюзовых волос, свисающих чуть ниже шеи, и отсутствие хвоста как дополнительной опоры. Ну, допустим, с первым можно разобраться за пару часов при помощи машинки и ножниц, а вот со вторым задачка посложнее. Перри надеялся, что Фуфелшмерц всё-таки сможет выяснить причину произошедшего, и тогда он сможет наконец стать прежним собой. В конце концов, утконосом ему нравилось быть больше. Удобней, привычней, а главное — безопаснее. Агент оторвался от созерцания себя любимого и решил все-таки не брезговать благами человечества. А именно — теплой водой и канализацией. Кое-как, с помощью непонятных сил и наблюдения в своё время за хозяевами, ему удалось настроить правильный напор воды и в итоге расслабиться от тревожащих мыслей. В голову лезли непрошеные и совсем неприличные фантазии о недавно спящем учёном. О том, какие невыносимо розовые и манящие у него губы, о шелковистости его всегда растрепанных волос и, в конечном счете, о притягивающих словно магнит, невероятно синих глазах. Все же, когда Хайнц спал, он был тем ещё милашкой. Неожиданно он заметил некое шевеление в области паха. От всех этих мыслей, Перри неслабо так возбудился. Присвистнув от своих нынешних габаритов, агент решил не поддаваться искушению. В чужом помещении и на птичьих правах — такое себе удовольствие. Ещё не хватало хозяину квартиры примчаться на его нечаянные охи-вздохи. Экс-утконос усмехнулся и помотал головой, прогоняя неуместные видения и повернув холодный вентиль на максимум. Стук в дверь прервал его уединение. — Перри-утконос? Ты что там, утонуть? — Нет, у меня всё в порядке, — поспешно ответил агент охрипшим после долгого молчания голосом. — А, ну тогда… — он слегка запнулся. — Я… я тебе одежду принести, конечно, я не знать какой у тебя размер, поэтому подобрать на глаз… Перри вздохнул и выключил воду. Ох уж эта его назойливая болтливость… — Хорошо, оставь тут, — сказал агент и взял первое попавшееся полотенце. Но он не учёл, что Хайнц решит зайти в это время. — Ой, Перри-утконос, — снова зарделся учёный. — Хватит уже голым расхаживать! Экс-утконос прыснул. — Ну ладно, в следующий раз в душ в одежде полезу. — Заткнуться! И одеться уже! — ещё больше покраснел Фуфелшмерц и, недолго думая, скрылся за дверью. Перри лишь удрученно покачал головой и последовал совету. Одежда оказалась мала. Разве что шорты цвета морской волны были впору, хотя слегка сжимали в талии. А вот футболка, на которой красовалось смешное солнышко, задралась аж до грудной клетки. По габаритам нынешний «утконос» явно превосходил учёного. Выглядел агент сейчас немного забавно, но уж это всяко лучше, чем ходить в чем мать родила. Он фыркнул. Раньше эти неудобства его бы не интересовали. Скорее бы стать собой прежним… Покончив с утренним марафетом, Перри вышел из ванной и решил найти хозяина этого жилища, а заодно и что-то съестное. Агент резко вспомнил, что со вчерашнего дня совсем ничего не ел. На фоне всего такая мелочь напрочь вылетела у него из головы. Спустя какое-то время, он наконец нашёл, что искал: учёный сидел на полу в лаборатории у останков бывшего Грязь-Инатора и старательно копошился в проводах. Очевидно, что на вошедшего тот не обращал никакого внимания. Перри решил не тревожить Фуфела и, прислонившись к стене и скрестив ноги, стал наблюдать за ним. Тот был слишком очарователен, когда работал, впрочем, наверное, сам не осознавал, насколько. Конечно, агент не дурак, и прекрасно понимал открывшиеся ему возможности. В виде человека у него наконец появился хоть какой-то шанс на слабую дружбу. А вполне возможно — и на что-то большее… Он невольно улыбнулся, представляя их вместе. Но тут же вновь нахмурился. Агентство его так просто не отпустит, да и к тому же, Хайнц, являясь «злодеем», числится у них в базе. Так что, даже если Перри каким-то чудом переживет отстранение, и его не посадят, они вмиг найдут Фуфелшмерцу нового агента, типа того же Питера Панды. При воспоминании об этом черно-белом пятне их биографии настроение снова упало до отметки «хуже некуда». Ну и, чтобы окончательно добить его — агент понимал, что учёный, и так вдоволь настрадавшись за всю свою тяжёлую жизнь, вряд ли обрадуется союзу с таким же проблемным не-человеком. Не нужно Хайнцу этих проблем. Ради его же спокойствия. Наверное почувствовав на себе пристальный взгляд, Фуфелшмерц резко обернулся и отшатнулся со вздохом. — А-а-а! Ох, Перри-утконос, нельзя же со спины так подкрадываться! Так ведь я заикой стать. Тот улыбнулся и пожал плечами. — Нашёл что-нибудь? — Угу. Но не много, — учёный был слишком поглощен информацией, поэтому отвечал скомкано. — Показывай. Хайнц неопределённо махнул рукой. — Ладно, но ты вряд ли что-то тут понять… Перри присел рядом. — Не волнуйся, я не вчера родился. — Хах, это я и так знать. Агент закатил глаза. — Ладно-ладно, не дуться. Кажется, я более-менее выяснить, что послужить причиной твоего странного превращения. — Так, давай по порядку, Хайнц. — Начать с того, Перри-утконос, что когда я строить этот инатор, то, видимо, скорее всего, не до конца закрутить гайку на панели управления. И во время нашей с тобой последней драки ты швырнуть меня в изобретение слишком сильно, — на этих словах экс-утконос почувствовал прилив стыда и почесал затылок. — Таким образом, я случайно сорвать гайку и вырвать с корнем пару проводов, отвечающих за стабильность устройства… — Так-так, погоди, это всё я знаю, я же был там. Почему я человеком вдруг стал? — Вот если бы ты не перебивать меня, Перри-утконос, ты бы уже узнать, — на минутку вспылил учёный. — Утконосом ты быть лучшим слушателем. Агент снова закатил глаза и что-то нечленоразборчиво пробурчал. — Так вот, я всё-таки продолжать. Из-за того, что устройство стать нестабильным, начаться сбой в системе. А так как он быть сделан из остатков моих предыдущих инаторов, то, похоже, что-то случиться не так, и вуаля! Ты — человек! — торжественно закончил Фуфелшмерц. — Что-то случиться?! — передразнил его Перри. — Как так могло случиться, Хайнц, если суть изобретения была вообще в другом? — Я же сказать, сбой в системе, а иногда хватает малейшего изменения в работе устройства, чтобы оно превратиться во что-то совсем другое, — немного помолчав, он возмущенно добавил. — И вообще, Перри-утконос, если тебе не нравится моё объяснение, то пожалуйста, найти своё! Ты попросить разобраться, я сделать! Можно подумать… — Окей-окей, я понял, — поспешил прервать его гневную тираду агент. — Не истери только, — и тут же, не дав учёному вновь завестись, Перри задумчиво продолжил. — Хорошо. С этим худо-бедно разобрались. Теперь вопрос в другом. Можешь вернуть всё как было? — Эм… — неопределенно начал Фуфелшмерц, все еще дуясь. — Видеть ли, Перри-утконос, я не планировать создавать В-Человека-Превращатель-Инатор и даже не знать, как конкретно всё случиться в тот раз, поэтому я не уверен, что что-то в принципе получиться… — Ты же умный мужик, придумай что-нибудь, — нетерпеливо прервал его экс-утконос. — Я, конечно, попробовать, но говорить, вряд ли… — Это нужно, просто необходимо исправить. Ты понимаешь, Хайнц, — твердым не терпящим возражений голосом сказал агент. — Раскомандываться тут! — вновь вскипел учёный. — Не всё бывать, как ты хотеть, Перри-утконос! Или ты бояться вашего крутого агентства? Беспокоиться нечего, Монобров не настолько глупый — терять лучшего из его собачонок. Перри удивлённо посмотрел на него. — Что? Да, я читать твоё досье, — мужчина зло отвернулся от него, слегка залившись краской. Агент улыбнулся. Затем он подошёл к Фуфелшмерцу вплотную и развернул его к себе. Так, что они чуть не столкнулись носами. — Хайнц, агентство — это меньшее из моих страхов, — и на этих словах Перри почти невесомо дотронулся до его плеча. Затем тут же убрал руку и продолжил уже серьёзней, будто ничего и не было. — Однако они могут доставить нам серьёзные проблемы. Почини эту штуку, и лучше побыстрее. А сейчас извини, но я голоден. И, не дожидаясь ответа, он удалился примерно в сторону кухни. Ученый вздохнул и поплелся за ним.

***

Чуть позже на кухне Хайнц старательно взбалтывал яично-молочную смесь, пытаясь одновременно разговаривать по телефону. — Да… Да, дорогая… Нет, не смочь сегодня… У меня тут… — он покосился в сторону одиноко сидящего на стуле Перри. — Проблема… Да, это важно. Почему мама не забрать тебя? Пилинг… Понятно… Слушать, я немного занят, я прислать за тобой Норма. Пока. Целую, Ванесса, — Фуфелшмерц повесил трубку. Перри выразительно посмотрел на него. — Ванесса звонить… Просить забрать с её собраний готов… Слушать, Перри-утконос, ты есть омлет? — Ты же уже его делаешь, — хмыкнул тот. — Очевидно, ем. — Ну и как тебе твой нынешний облик? — тут же перевел тему ученый. — Неудобно, но… — неуверенно протянул Перри. — С этим можно жить. — Неудобно в плане чего? — Всего, Хайнц. Передвижения, возможности говорить, и тело это большое, неповоротливое. — По хвосту скучать? — усмехнулся Фуфел. — Да, и не только по нему. Тем временем ученый уже выливал смесь на раскаленную сковороду и внезапно крикнул. — Норм! Эй, Норм! Тут же появился металлический здоровяк и с силой задел стену, отчего та едва пошатнулась, и штукатурка сверху посыпалась прямо на сидящего Перри. — Да, сэр! — Ау! — бывший утконос дотронулся до макушки. — Норм! Жестяная твоя башка! Можно аккуратней ходить?! Всех гостей мне распугать! — сердито крикнул на него Хайнц, но тут же сменил гнев на милость. — Перри-утконос, всё в порядке? — Да… — пощупав голову и убедившись в том, что видимых повреждений нет, агент заключил: — В целом нормально, если не считать немного белые волосы. Мужчина тут же потянулся отряхивать его шевелюру. Надо сказать, его рука была весьма приятная и аккуратно смахивала белые пылинки с волос. Но Хайнц вдруг, словно очнувшись, отдернулся и слегка побагровел. — Вот, теперь всё как и было, Перри-утконос, — быстро затараторил он. — К слову, твоё дурное влияние — стены бить, — и тут же, переключившись на Норма, добавил. — Норм, забери Ванессу, её мать снова занята. — Понял, босс! Немедленно выезжаю! — механическим голосом произнёс тот и стрелой вылетел через окно, разумеется, разбив его. Фуфелшмерц всплеснул руками. — Видеть! У этого жилища есть дверь, между прочим! — возмущенно пробурчал ему вслед учёный. Агент хихикнул. — И нечего смеяться, Перри-утконос! Твоя еда, кстати, уже готова, — на этих словах он достал тарелки и лопаткой разложил приготовленное блюдо. — Приятного аппетита, Перри-утконос! — Приятного и тебе, — закончил он, всё ещё улыбаясь. Они ели в тишине. Впрочем, надо отдать должное, готовить Фуфел умел. — Хайнц, к слову, какой я уже утконос? Хватит, в конце концов. — А, ну, прости, привычка, понимать. Тогда как тебя теперь звать? — Можешь просто Перри, — пожал тот плечами, дожевывая свою порцию. Дальше они продолжили молчать, изредка поглядывая друг на друга. И эта тишина была не напряженной, как обычно бывает, а какой-то… Родной… Уютной… Казалось, так можно сидеть вечно. Будто и нет никаких проблем. Будто они так делают уже целую вечность: просыпаются и завтракают вместе. Будто есть только они одни… Учёный нерешительно замялся. — Перри, ты был бы не против, если… Договорить ему не дал дверной звонок. Все резко затихли. Им казалось, если притвориться, что никого нет, то незваные гости уйдут сами. Но, к сожалению, нет. Звонок повторился. Затем стук в дверь. И ещё один. И ещё, намного громче предыдущих. Хайнц раздраженно всплеснул руками. — Ладно-ладно, я идти уже. Стук продолжался. Перри уже не ел, а старался как можно сильнее вжаться в стул. Он догадывался, что там… Фуфелшмерц открыл дверь. — Да-да, кто… — мужчина замер в нерешительности и оглянулся на Перри. На нём не было лица. Учёный решил собраться и всё-таки поприветствовать вошедших в своей добродушно-нейтральной манере. — Майор Монограмм? Какими судьбами? — Будто сам не знаешь, — немного нервно ответил тот и прошел внутрь. За ним поплелся такой же напряженный стажёр. — Агент Пи, — начал Карл. — У нас к вам разговор…