Сохраняя спокойствие

      Хайнц уже больше трёх часов слушал местное фермерское радио, звуки которого неспешно разливались по салону. И, по правде говоря, ему начинали конкретно надоедать эти заунывные банджо и протяжные теноры. Он развернул корпус к окну и слегка приоткрыл его. Душный сухой воздух в момент окутал пространство автомобиля. Но лучше уж так, чем ехать в раскаленной печке без единого намека на кислород. Фуфелшмерц протер лоб ладонью, смахивая капельки пота, и отстраненно посмотрел вдаль. После того как они выехали из города, не прошло и ста миль, как внезапно пейзаж из густых деревьев и мягкого умеренного климата сменился на бескрайние степные поля и невыносимую жару, где холодный ветерок появлялся разве что по праздникам. Изредка на горизонте показывались небольшие домики местных скотоводов, ну и, конечно же, кактусы, кактусы и ещё раз кактусы. А вот Перри нынешняя обстановка нисколько не смущала. Хайнц мельком посмотрел на своего соседа. Тот размеренно вел машину, порой вслушиваясь в мелодию из динамиков, даже иногда подпевая и барабаня по рулю в такт. Бывший агент в кресле водителя и вправду смотрелся намного выигрышнее, чем Фуфел, который иногда и не брезговал нарушать правила дорожного движения. Да по нему и заметно было, что сейчас он точно находился не в своей тарелке. Фуфелшмерц вздохнул и все-таки закрыл окно. От раскалённого воздуха пустыни и нещадного солнца лучше не стало, а песок в салоне — это не то, что он бы хотел видеть. В очередной раз поморщившись от звуков магнитолы, Хайнц решил наконец прекратить свои мучения и повернул ручку на минимум. — Эй! — воскликнул Перри. — Классная же песня, не переключай! — Ну вот что, Перри, не знать, почему тебе нравится подобное творчество, но у меня уже все уши от этого кантри вянуть. Так что если ты не выключить свой зауныв, то я выйти на ближайшей заправке! — ворчал ученый. — В конце концов, ты не один тут ехать! Агент обреченно поднял руки и щелкнул тумблером. — Зря ты, это же классика. — Классика чего? И для кого? — не понимал Хайнц. — Для ковбоев и техасских рейнджеров? О том, как классно кататься на лошадях и пасти скот? Ну да, может, это в какой-то степени и здорово, но не настолько, чтобы об этом песни писать! Кто вообще в здравом уме решить, что это будет интересно людям? Перри осуждающе посмотрел на него и хмыкнул. — Мне нравится, к примеру, — он прервал нескончаемый поток слов собеседника. — Да и, к тому же, ты просто не вникаешь в истинный смысл песен. — Смысл? — вопросительно глянул Фуфелшмерц. — Такая музыка даёт возможность почувствовать людям вкус свободы, особенно для тех, кто забыл, что это или совсем не знал, — агент на секунду задумался и затем вновь бодро продолжил. — Кроме того, это и неплохой способ погрузиться в счастливые воспоминания… — Воспоминания? — прервал его Хайнц. — Ты тут когда-то бывать? Перри расплылся в ностальгической улыбке. — Не просто бывать, Хайнц. Я здесь жил одно время… — Серьезно?! Теперь ясно, почему ты любить эти места и их творчество. Тут ученый немного замялся. — Слушать, Перри… Может рассказать о себе чуть-чуть? Получается довольно странно: ты про меня уже знать лучше Ванессы, а вот мне о тебе совсем ничего неизвестно. — Нет, Хайнц, — он помрачнел. — Но я… — Нет, — довольно грубо заявил Перри. Хайнц мгновенно осунулся и, скрестив руки на груди, уставился в окно. Он, конечно, прекрасно знал, что они не закадычные друзья, но, вопреки всему, Фуфелшмерц отчаянно надеялся, что эта поездка изменит их отношения и сделает их хоть немного ближе. Однако теперь, после такой очевидно отрицательной реакции на его попытку влезть в личные границы агента, Хайнц с горечью осознавал всю неосуществимость своих намерений. Невозможно сблизиться с тем, кто сам этого не хочет. Возможно, Перри действительно такой скрытный и неприступный как скала, и не подпускает к себе вообще никого. Так с чего же Фуфел решил, что ради него тот пойдет против принципов? Глупо и наивно всё это. Ещё двести миль бесконечных песков на пути к следующей бензоколонке они ехали в абсолютной тишине, нарушаемой только шумом дороги и тихими мелодиями кантри. Перри все-таки включил радио.

***

Дождавшись, когда Перри припаркует внедорожник возле колонки, Хайнц первым вышел из салона и, не смотря на агента, буркнул тому что-то вроде «я заплачу», затем взял бумажник и стремительным шагом направился в местный супермаркет, оставив озадаченного Перри недоуменно смотреть ему вслед. Они расплачивались только наличкой, которую ученый предусмотрительно снял заранее со счета Ванессы — на случай, если их попробуют отследить. Миновав шумную толпу людей и кое-как протиснувшись к кассам, Фуфелшмерц небрежно бросил пару купюр на стойку и хотел было удалиться, как вдруг ощутил прилив голода. Мельком взглянув на стенд с чипсами, он пару минут поколебался, но урчащий живот взял все же верх над скупостью. Хайнц взял ближайшую пачку и развернулся уже на выход, как неожиданно с силой врезался в парнишку рядом, который непонятно откуда очутился сзади. Ученый резко потерял равновесие и налетел на несчастную стойку с чипсами, которая от такого столкновения с грохотом упала на пол, рассыпав все содержимое в крошки. Сам же Фуфел упал на пол, при этом сильно ушибив коленку и сев на недавно купленную пачку. А виновник произошедшего удивленно и немного растерянно смотрел на Хайнца, видимо что-то прикидывая в голове. — Эй, мистер! — подал голос кассир. — Что это вы тут устроили? Ущерб мне кто теперь возместит?! — Не беспокойтесь за это, — внезапно спокойным и на удивление приятным голосом сказал парень. — Думаю, я смогу уладить это недоразумение, — и в доказательство к своим словам протянул тому внушительную кипу денег. — Этого хватит? У последнего округлились глаза и тот поспешно закивал и добавил. — Вполне. Считайте, этого не было, сэр. Паренек снова кивнул кассиру, подошел к всё ещё ошарашенному ученому и протянул ему руку, помогая встать. Хайнц поднялся на ноги и отряхнулся, не переставая смотреть на виновника и одновременно спасителя нынешней ситуации. Тот и вправду приковывал к себе взгляд, хотя бы взять его необычную внешность. Черные с одной стороны и белые с другой волосы и строгий черный костюм, что лично Фуфелшмерц находил весьма жарким для данной местности. Парень виновато глянул на него. — Всё в порядке? Прошу прощения за данный инцидент, обычно я более аккуратен. — Да уж, мистер, вы тут учудить, — наконец выдавил из себя Хайнц. Он усмехнулся. — Ну, справедливости ради, учудили вы. — Хэй, а вы действительно потерять чувство деликатности, — возмутился Фуфел. — Я его потерял много лет назад, если уж на то пошло, — он опять направился к прилавку. — Мальборо Ред, будьте добры, — кинул парень кассиру и вновь обратился к Хайнцу. — Но тут вы правы, это моя неосторожность, прошу ещё раз меня извинить, — он бросил пачку купюр на кассу и, не глядя на продавца, взял сигареты и вышел на улицу. От нечего делать Фуфелшмерц засеменил за ним. Парень встал на углу заправки и шумно затянулся сигаретным дымом. — Фу, — скривился ученый. — Вы ещё и курить тут? Незнакомец невозмутимо кивнул и выпустил ещё одну струю дыма. — Пол, — представился он и протянул руку. — Хайнц, — они пожали руки. — Хайнц Фуфелшмерц. — О, стало быть вы родом из Друссельштейна? — Да, а как вы узнать? — Угадал, — он усмехнулся. — Нечасто знаете ли, встретишь человека с немецкой фамилией, да ещё и с акцентом. — Вы правы, — Фуфел тоже посмеялся и почесал шею. — Однако, немецкие фамилии встречаться много где, и не всегда владельцы их из Друссельштейна. — Не могу не согласиться, — хмыкнул Пол и затушил окурок о землю. — Но знаете, всякое бывает… — он неожиданно лукаво улыбнулся мужчине напротив и грациозно, словно хищник к своей добыче, приближался к нему. — Может знаю вас так, как никто другой… — Откуда? — зачарованно смотря на парня, Фуфелшмерц попятился назад, пока не уткнулся в стену. — Я уверен, что не встречать вас раньше, — он не знал, было ли это вопросом или утверждением, но его собеседник очевидно расценил это по-своему. — Я тоже уверен в этом, — Пол пристально смотрел на него, но Хайнц готов был поклясться, что залип в бездонных черных глазах напротив, а его кошачья ухмылка приковывала к себе, и от этого зрелища он был не в силах оторваться. — Иначе я бы точно запомнил такие потрясающие синие глаза, — он вплотную придвинулся к Хайнцу. — Я… я… — Фуфелшмерц был в край смущен этим не совсем деликатным типом, и понимал, что ещё чуть-чуть, и он допустит непоправимую ошибку. Это стало отрезвляющей точкой, и ученый резко оттолкнул от себя Пола и отбежал на пару метров. Нет. Он не мог. Просто не мог. Всё-таки, каким бы козлом ни был Перри, Фуфелшмерц, в конце концов, испытывал к нему сильные чувства. Может, о любви пока речи не шло, но Хайнц точно осознавал, что испытывает к агенту не просто дружескую симпатию. И он ещё не настолько сильно опустился, чтобы променять нечто светлое на обычную низменную интрижку у заправки, пусть и с очень привлекательным юношей. — Я полагать, вы неправильно понять меня… — договорить ему не дал появившийся из ниоткуда Перри, который одним ударом в челюсть мгновенно откинул Пола на два фута. Фуфелшмерц в ужасе охнул и немедленно подбежал к месту назревающей драки. — Перри! Ты что творить?! — крикнул Хайнц, с трудом оттащив озверевшего агента от бедолаги, и встал между ними. — Совсем из ума выжил? — Не больше твоего, — грозно процедил Перри, в упор смотря на ученого. Самому же Фуфелу было страшно и одновременно стыдно и за себя, и за напарника. Пол же наблюдал за ними и тихо улыбался чему-то своему. Затем он спокойно встал и отряхнулся, изобразив крайнее удивление. — О, я и не знал, что у тебя кто-то есть. — Нет, Пол… Это… — замялся Хайнц. Так неловко ему ещё никогда не было. — Это мой хороший друг — Перри, — тот стоял подле Хайнца, но напротив паренька. Напряжение между ними росло так сильно, что можно было почувствовать электрические разряды кончиками пальцев. — Не сказал бы, что приятно познакомиться, учитывая обстоятельства. Моё имя — Пол. Руку протягивать не буду, а то, боюсь, откусят по локоть. — И правильно делаешь, что боишься! — злобно вставил Перри. — Слушай, Перри, правильно? — Пол облокотился о стену и вытащил ещё одну сигарету, не смотря на агента — Ты вроде как хороший друг, — он сделал пальцами кавычки, — так вот, дружище, — паренек неприятно улыбнулся — нехорошо мешать другим своим друзьям строить свою личную жизнь. — Спасибо за совет, Пол, но позволь, я направлю его туда, куда ему самое место, — он подошел к сопернику вплотную, и хотел было врезать ему, как неожиданно Хайнц подскочил к Перри и дернул того за руку. — Стой, Перри, не нужно! Ты просто всё неправильно понять! Как и Пол! — Фуфел исподлобья взглянул на парня. — Я быть в супермаркете, купить чипсы, случайно столкнуться с Полом, упасть на стойку и чуть было не загреметь на огромные деньги! Он просто помогать мне и всё! Неожиданно Перри улыбнулся и снисходительно посмотрел на Хайнца. Он отошел от странного Пола и фыркнул. — Ох, умеешь же ты находить себе неприятности на пятую точку. — Согласен, — облегченно выдохнул Фуфелшмерц и тоже расплылся в улыбке. Вновь этот момент, безумно будораживший душу. Как он мог вообще хоть на секунду засомневаться в Перри? Ни один, даже самый привлекательный человек, не вызывал у Хайнца хотя бы толику тех эмоций, которые бушевали внутри каждый раз, когда агент просто находился поблизости. Не говоря уже о его пронзительных взглядах и случайных мимолетных касаний. Ученому было до жути стыдно за самого себя и за те свои непристойные мысли. Он почти невесомо коснулся руки Перри и заставил того посмотреть на себя. Агент всё ещё был зол, поэтому Фуфелшмерц постарался всем своим видом передать, насколько он сожалеет об этом. Перри резко отвел глаза и потряс головой, словно прогоняя нежеланный морок. — Ладно, Хайнц, — опять включив режим беспристрастного агента, начал он. — Садись в машину, потом ещё обсудим это, — припечатал Перри, однако его щеки не перестали быть красными. Фуфелшмерц молча кивнул и отправился к внедорожнику, который одиноко стоял подле магазина. Он собрался сесть в кресло и, как подобает хорошему пассажиру, пристегнуться, но резко обернулся, будто почувствовав неладное. Хайнц осмотрелся: Перри и Пола словно след простыл. Ученый обежал заправку и резко встал как вкопанный. Прямо перед его глазами развернулась нешуточная потасовка, вокруг которой уже начали собираться люди. Он протиснулся сквозь толпу и нашел, что искал. В центре скопления народа стояли двое мужчин, которые в данный момент больше напоминали взбесившихся собак, готовых перегрызть друг другу глотки. Фуфелшмерц решил немедленно прекратить это безобразие. — Перри! Перри, хватит! — он старался перекричать шум голосов, которые, судя по всему, уже делали первые ставки. — Ей богу, как дети малые! — громко возмутился Хайнц и схватил агента за руку, крепко вцепившись в него. Тот резко обернулся на него, но не успел ничего сказать. Этой заминкой воспользовался Пол, в момент нанося новый удар. К сожалению, никто не учел появление Фуфела, поэтому вся сила пришлась прямиком тому в скулу, отбросив ученого куда подальше. Перри тотчас одним ударом под дых вырубил соперника, добавив ещё парочку по лицу. Толпа радостно заликовала. Он огляделся. — Чего уставились? — рявкнул Перри. — Нашли зрелище! Шоу окончено! Люди разочарованно загалдели и вскоре все вернулись к своим делам, оставив агента рядом с двумя бездыханными телами. Он незамедлительно подбежал к бессознательному Хайнцу, не обращая внимания на боль во всем теле, и потрепал того по щекам. К счастью, Фуфелшмерц быстро пришел в себя, но огромное красное пятно на его лице заставило Перри едва ощутимо скривиться. — Перри? Вы уже закончить? — рассеянно спросил Фуфел и оглядел агента. Внешний вид того оставлял желать лучшего. Нижняя губа была рассечена и уже заметно распухла. Нос тоже был разбит, а со лба ручьями стекала кровь. — Господи, Хайнц, как ты меня напугал! — выдохнул тот и с облегчением и внезапно строго глянул на него. — Я же тебе сказал — ждать меня в машине! Почему опять не послушал?! А если бы он тебе куда повыше зарядил? — Спокойно, мамочка, я в порядке, — протянул Хайнц и поднялся с земли не без помощи Перри. — И вообще, чего ты на меня кричать? — тут он вспомнил, что лучшая защита — это нападение. — Что вы тут сами устроить? Найти время и место, понимать! Я думать, ты за мной идти, а вместо этого устраивать здесь драки! — Я думал, ты будешь в машине! А в итоге досталось нам обоим! — Перри тоже перешел на крик, рассерженно смотря на ученого. — Да если бы я не прийти, тебя бы вовсе в мясо разнести! Зачем ты вообще полезть с ним кулаками махаться? Бывший агент сдавленно промычал и отвел глаза, параллельно смахивая кровь со лба. Фуфелшмерц посмотрел на него, и ярость словно вмиг испарилась. Он слегка стушевался, затем медленно подошел к Перри и еле ощутимо дотронулся до его губ, стараясь избегать открытых ран. — Больно? — задал Фуфел очевидно глупый вопрос. Перри тряхнул головой и поднял взгляд на его пальцы, которые сейчас так нежно прикасались к нему. Он неожиданно прислонил свою руку к поврежденной щеке ученого, на что тот зашипел. — Не так, как тебе, — произнес тот. — Прости, — виновато склонил голову агент и ласково провел кистью по его лицу. — За что? — спросил Хайнц, явно потрясенный поведением Перри. Агент ничего не ответил, а лишь подошел вплотную к Фуфелшмерцу и крепко обнял, чем вызвал у последнего откровенный шок и сдавленный стон от полученных ранее повреждений. Сильные руки, на которых можно было увидеть следы после недавней драки, тесно сжимали ученого, принося ему доселе неведомые ощущения тепла и поддержки. Словно этим Перри хотел скрыть, защитить, утешить от остального мира, а, возможно, и от самого себя. Хайнц неловко обхватил его двумя руками, вдыхая знакомый запах и стараясь до мельчайших деталей запомнить этот редкий момент, что дарил незабываемое чувство спокойствия и умиротворения. Он желал, чтобы это не заканчивалось никогда. Чтобы они стояли вот так, плотно друг к другу, стискивая так, будто боясь потерять. Будто все неприятности уже отступили, и есть только они одни. Может быть, Хайнц ошибался насчет Перри? Может, принцип не доверять никому перестал быть для него настолько значимым? К сожалению, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Пол резко зашевелился и, кряхтя и отплевываясь от крови на губах, поднялся на ноги. Заметив милую сцену неподалёку, он с отвращением скривился и сплюнул на землю. Его возню краем уха услышал Перри и порывисто отстранил от себя Фуфелшмерца, отойдя от него на приличное расстояние. Пол мерзко захохотал и посмотрел на Перри. — О чем я и говорил, агент, — последний дернулся к тому. — Мало было, видимо. Ещё добавить? — холодно бросил Перри. Парнишка снова зашелся смехом и зажег новую сигарету. — Идём, Хайнц. С психами водиться — себе дороже, — он взял ученого под локоть, и парочка уже развернулась в сторону автомобиля, как вдруг Пол приблизился к Перри и еле слышно проговорил, но специально так, чтобы услышал Фуфел. — Тараканы есть у всех, но не каждый готов их превозмочь. Спроси себя, что тебе важнее, и я тебе дам голову на отсечение, что ты потащишь всех по трупам, лишь бы сохранить свою тушку, — Пол фыркнул и выпустил струю дыма прямо ему в лицо. — Ты меня совсем не знаешь, дружок, чтобы так судить обо мне. — Может быть, — он пожал плечами и улыбнулся. — Зато я знаю много кого другого, — Пол лукаво взглянул на ученого и внезапно его голос стал похож на шипение змеи. — И поверь, я сделаю все, чтобы этот кто-то разглядел твоё настоящее лицо и понял, что ты не способен любить никого, кроме своих вечных принципов, вундеркинд! — на последних словах он выругался и смачно харкнул тому под ноги. Неожиданно лицо Перри испуганно вытянулось, и он с силой сжал руку Хайнца, быстро уводя того в сторону машины. — Я добьюсь своего, агент! — послышались крики издалека и безумный смех Пола, что окончательно повергло Перри в панику. Он рывком открыл дверь со стороны пассажира и кивком показал ему сесть. Но Фуфел не спешил садиться. — Стой! Что происходить? Что это вообще быть? К чему его слова? — начал тараторить Хайнц. Перри потер переносицу. — Просто сядь в машину. — Нет, ты объяснить для начала… — Бога ради, Хайнц! — сорвался на крик агент. — Просто. Сядь. В чертову. Машину! — грубо ругнулся тот и одним мощным толчком впихнул ученого в салон, после чего с грохотом захлопнул дверцу. Страдальчески протерев лицо рукой, он торопливым шагом обошел внедорожник и сел со стороны водителя, заблокировав выходы. Наспех пристегнувшись, Перри завел двигатель и стремительно унёсся прочь со стоянки. На Фуфелшмерца тот даже не взглянул.

***

Хайнц напряженно глядел вперед, мельком поглядывая на такого же напряженного агента, что невозмутимо вел машину на огромной скорости. После того неприятного инцидента они не перебросились и словом, впрочем Фуфелшмерц не особо-то и горел желанием. Честно говоря, он старался как можно сильнее слиться с креслом, лишь бы не раздражать и так до ручки доведенного Перри, походящего сейчас больше на зажженный фитиль бомбы, которая вот-вот рванёт. На самом деле Хайнц почти никогда не видел Перри в таком состоянии, а столь резкие перепады его настроения и вовсе вызывали у учёного шок. То он кричит на него и отталкивает, то обнимает и пронзительно смотрит в глаза, а то и совсем задумчиво молчит и напряженно смотрит вдаль, напрочь игнорируя Фуфелшмерца, как, например, сейчас. В такие моменты Хайнц думает, что действительно в чем-то провинился перед ним, и пытается разобраться, что именно пошло не так. А потом он вспоминает о его закрытой сущности и понимает, что с этим учёному вряд ли под силу справиться. Перри в целом достаточно сложный человек, и понять его довольно проблематично. Но, так или иначе, Хайнц всё же дорожит им, поэтому он изо всех усилий старается пробираться сквозь толстую скорлупу и нащупать хоть какой-то отклик. Внезапно в мозгу всплыли слова Пола. Что, если он прав, и его попытки изначально тщетны? Может, и вправду Перри в целом не способен на любовь и чувства? Агент на самом деле всегда жил только по своим принципам и ни разу не отклонялся от них. Слабости для него — вещь, противоречащая его сути. Получается, все суждения Фуфелшмерца про него ошибочны? Хайнц ведь почти ничего не знает о Перри, не знает, любил ли он хоть раз кого-нибудь, ну или, по крайней мере, привязывался ли. Но в чем ученый был точно уверен, так в том, что ещё никто и ничто не заставило его отказаться от своей правильности во всем. Хайнц резко выдохнул и помотал головой. А то, что они делают сейчас, разве правильно? По сути Перри грубо нарушает установленные правила ради того, чтобы просто общаться с ним. А тот его поступок, когда агент, не размышляя ни секунды, вступился за Фуфелшмерца, что вовсе лишило парня работы и статуса, тоже заставляет усомниться в его абсолютной приверженности своим идеалам. Да и не забудем ещё и совсем недавний случай на заправке, где он набил лицо человеку у всех на виду, что очевидно противоречило его прежнему статусу «хорошего парня». Хайнц усмехнулся. Да уж, за последние дни Перри явно не назовешь послушным агентом из ОБКА. Бесчувственным у ученого тоже язык бы не повернулся его назвать. Он не мог не обратить внимания на их общение в последнее время. Многозначительные взгляды, касания, объятия, искренние улыбки, обращенные к нему — это не могло не радовать Фуфелшмерца и одновременно дарить надежду. Он понял сам для себя, что Перри не такой уж и кремень, каким хочет казаться, и лишь носит маску беспристрастного агента. Жаль, что сквозь неё довольно сложно прорваться, а иногда и невозможно. Но его неоднозначная реакция на слова Пола заставляет задуматься. Может, эти поступки Перри совершал, повинуясь своим принципам? Действительно, если поставить того перед выбором, что он предпочтет: чувства или совесть? На этот вопрос Хайнц вряд ли сможет найти ответ прямо сейчас, но почему-то склонялся больше ко второму варианту. Да и цель путешествия тоже напрягает. Они ведь и поехали в дорогу, чтобы вернуть все как было до. Фуфелшмерц уже не был до конца убежден, что хочет этого. В этом обличии они хотя бы смогут дружить без проблем, а уж о возможности стать полноценной парой тут будет рукой подать. Однако Перри хочет. Хочет стать прежним собой, а иначе зачем он тогда согласился на эту авантюру? Хайнца осенило, что он не может себе позволить быть эгоистом. Только не после всего того, чем пожертвовал агент ради него. Только не по отношению к Перри, который никогда не позволял себе такого. Может пришло время ученому стать хорошим, а не склонять на его сторону Перри? Перестроить себя вместо того, чтобы перестраивать его? Он постарается. Ради Перри. Вот только почему-то лучше ему от этих мыслей не стало. Фуфелшмерц резко отвернулся к окну, смахивая непрошеную слезу. Эта поездка внезапно прекратила ему нравиться. Хайнц не был морально готов потерять Перри. — Что? — вдруг обратил на него внимание водитель. — Нет, ну вот этого не хватало ещё! — раздражённо всплеснул он руками и треснул по рулю. Ученый пытался заглушить свои нахлынувшие эмоции, но становилось только хуже. — К чёрту! — выругался Перри и моментально свернул с шоссе на небольшую грунтовую дорожку, ведущую в глубь степей. Фуфелшмерц поднял голову и осмотрелся. Повсюду был лишь песок и немногочисленная растительность. Здесь не было ни души, кроме них. Бывший агент отстегнулся и решительно прижал к себе Хайнца. Это и вправду слегка успокоило его, и Фуфел неуверенно приобнял того в ответ, положив голову на плечо Перри. И вновь уютная тишина, которая принадлежала только им двоим, наполнила салон. Мгновения, что хотелось бы превратить в вечность, не думая обо всех невзгодах, которые им пришлось или возможно ещё придется пережить. Агент отстранился первым и похлопал ученого по плечу. — Ну чего ты, в самом деле, как маленький? Прекращай уже нюни распускать, вроде взрослый мужик всё-таки. — Прости, — он шмыгнул носом. — Просто я подумать обо всем этом, и… — Хайнц запнулся. — Может, уехать куда подальше и дело с концом? Забыть обо всех этих проблемах и начать новую жизнь? Перри удивился и тут же твердо помотал головой. — Нет, Хайнц. Сам подумай, куда мы уедем? — Не знать, — Фуфел пожал плечами и притворился, что не услышал этого «мы» из уст агента. Однако он поспешил поправиться. — Я имею ввиду ты и я, конечно же, — Перри внезапно покраснел и потер шею. — Меня найдут везде, куда бы я ни поехал. Так что мне в принципе уже не видать обычной спокойной жизни. А вот у тебя в Денвиле осталась семья. Тебе нужно к ним. — У меня из семьи остаться только Ванесса и Норм. Если что, я бы мочь попросить их приехать ко мне. Уверен, они бы понять. — А ты прямо уж уверен? Не думаю, что Ванессе понравиться менять школу и жить непонятно в какой глуши. К тому же, её мать вряд ли отпустит. — Да, но, — не сдавался Хайнц. — Я поговорить с Шарлин и, может быть… — Хайнц, это абсолютно глупая идея. Пойми. Подумай о дочери, разве она бы хотела такой жизни? Тем более, что… — он резко осекся. — Неважно. Со мной всё уже решено, так хоть позаботься о себе и о своих близких. — Почему ты поставить на себе крест? Я полагать, что ты смочь жить, как хотеть. Перри грустно усмехнулся и вновь оглядел его тем пронзительным взглядом. — Не думаю, Хайнц, — он с минуту задумался, и вновь, как ни в чем не бывало, продолжил. — Хотя, скорее всего, если наша авантюра пройдет успешно, то, возможно, всё и наладится. — Но… — Фуфелшмерц отвел взгляд и посмотрел куда-то вниз. — Я не уверен, что хотеть, чтобы всё быть как раньше… Перри положил руку ученому на подбородок и заставил посмотреть на него. — Я тоже, — их взгляды встретились, и Хайнца конкретно повело. Он почувствовал себя рыбой, которую выбросили на берег и забыли сказать, как дышать. Что произошло в следующую секунду, не понял никто. То ли у них от постоянного солнца помутились мозги, то ли из машины резко выкачали весь кислород. Но одну вещь Фуфелшмерц точно осознал, когда немного шершавые губы Перри прикоснулись к его собственным, после чего разум ученого окончательно отключился. Хайнц мог поклясться, что ничего лучше ему не доводилось испытывать никогда. Рука агента нежно прошлась по макушке и ближе притянула Фуфела к нему. Поцелуй выходил нежным, но в то же время невероятно чувственным. Никто из них не спешил, но одновременно боялся спугнуть этот потрясающий момент. Не успеть выразить всё, что испытываешь, передать все свои терзания и боль. Перри обхватил его одной рукой за плечи, а второй продолжал поглаживать затылок Хайнца. Фуфелшмерц неумело отвечал ему, погрузив свои пальцы тому в волосы и пытаясь засунуть язык поглубже в глотку. Агент лишь ловко перехватывал его попытки и делал всё сам, аккуратно проводя по нижней кромке зубов языком и захватывая губы Хайнца в новый умопомрачительный танец тел и эмоций. Ученый протяжно застонал тому в рот и отстегнул ремень, садясь Перри на колени. Он продолжал изучать его тело, проводя руками по выпирающим даже сквозь одежду ребрам. Поцелуй внезапно сменил полярность и стал более жарким и страстным. Двое мужчин упивались друг другом, словно их обоих мучила недельная жажда. Фуфелшмерц чувствовал возбуждение Перри, что больно упиралось в бедро. Потерявшись в ощущениях, Хайнц громко охнул, что тут же отрезвило агента. Он тотчас оторвался от ученого и часто задышал, не смотря тому в глаза. Фуфел слез с Перри и отсел к окну, стараясь перевести дыхание и ошарашенно таращившись на парня напротив. Пару минут они молча сидели порознь, думая каждый о чем-то своём. Хайнц всё ещё не мог переварить выходку агента, пристально вглядываясь в его силуэт. — Хайнц, — начал Перри, прочистив горло и тщательно всматриваясь в обшивку внедорожника. — Данная миссия очень важна для нас… для меня, — видно, что ему трудно даётся этот разговор. — И то, что случилось… Даю слово, больше не повторится. Это была ошибка. Прошу прощения. — Ошибка? — Фуфелшмерц не мог поверить своим ушам. Ему было настолько противно? — Да, ошибка, Хайнц. И она больше не повторится. — Значит… — разочарованно протянул ученый. — Пол всё же был прав. — Что? — Насчет тебя. Я не тупой и не глухой, Перри. Прекрасно понять, о чем шла речь. Агент с шумом выпустил воздух и сжал кулаки. — Этот парень на заправке… Он не тот, кому можно доверять… — Да-да, я уже понять. Ты так обо всех думать, закрывшись в своей раковине. — Нет, Хайнц, — Перри провел рукою по лицу. — Я его знаю. И он представляет большую угрозу мне и тебе тоже. — Не говорить сейчас только, что ты обо мне беспокоиться! — Фуфел раздраженно цокнул и закатил глаза. — Приходиться, знаешь ли, если ты вечно влипаешь в неприятности! — тоже начал закипать агент. — Ну, если от меня так много проблем, так выкинуть меня тогда! — перешел на крик учёный. — Нет уж, ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать, дорогуша! — Так вот тогда и иметь совесть проявить хоть немного уважения ко мне! Дорогуша! — выплюнул ему Хайнц. — Ладно, — он тяжело вздохнул и поднял глаза наверх. — Извини. — Отлично! Заводить уже, я не хотеть помирать в пустыне вместе с придурком! — Фуфелшмерц демонстративно отвернулся к окну и скрестил руки на груди. Перри вставил ключ в зажигание и завел автомобиль, изредка посматривая на комочек справа от него. — Хайнц, я тебе сейчас серьезно говорю, тот парень действительно представляет угрозу, — он устало выдохнул и махнул рукой, будто послав всё куда подальше. — Полагаю, его прислали из ОБКА. — Что? — моментально обернулся ученый. — Но как они… — Вот про что я и говорю. Меня найдут везде, — обречённо развел руками Перри. — Чего они хотеть от тебя? — испуганно спросил Хайнц. — Ну, учитывая, что я нарушил их правила и теперь удираю, — протянул тот. — Трибунал и в камеру, если не что похуже, — он скривился. — Понятно. — Прошу тебя, Хайнц, не заговаривай больше с незнакомцами, вроде того Пола. Не исключаю, что они пришлют ещё кого-нибудь, — Перри посмотрел на ученого таким молящим взглядом, что у того внутри все сжалось. — Хорошо — выдохнул Фуфел. Агент резко отдалился и завел мотор, выводя машину на трассу. — Они нашли моё слабое место и вздумали давить как можно глубже, — злостно пробурчал он, смотря на дорогу. — Считают, будто меня легко сломать. Не дождутся! — почти рыкнул тот и обратился к Хайнцу. — Нам нельзя сближаться. Извини. — Я понять, Перри, — заставив себя улыбнуться, выдавил он, сглатывая ком в горле. Фуфелшмерц всё четко уяснил. Его чувства должны оставаться нереализованными, иначе их поймают и всему придёт конец. Теперь Хайнц должен сконцентрироваться на основной задаче: помочь Перри вернуть всё как было. В любви нет места эгоизму — это та мысль, которая укрепилась в его голове надолго. Если ему действительно дорог агент, он должен постараться сделать всё, чтобы помочь тому достичь цели. Даже где-то и вопреки своим желаниям. Хайнц повернулся к окну и, глядя на мелькающие пейзажи, отчетливо услышал звук собственного разбитого сердца.

***

Питер стоял, неудобно облокотившись на стенку местного заправского супермаркета, шумно затягиваясь очередной порцией никотина и угрюмо вглядываясь в уже как пару часов опустевшую парковку. Неподалеку гудела жизнь: мужики ворчливо суетились возле колонок, переругиваясь между собой; дети истошно визжали, вызывая этим у всех презрительное недовольство; продавец, которого можно было заметить в окно, одновременно устранял беспорядок, учиненный неосторожным агентом и так вовремя подвернувшимся под руку ученым, и пытался обслужить посетителей, что забегали внутрь, дабы скрыться от палящего солнца и насладиться прохладой местного кондиционера. На мыслях о Хайнце губы Питера непроизвольно растянулись в усмешке, и тот резко кашлянул, вновь выпуская из груди терпкий обжигающий горло воздух. Он не мог и предположить, что, преследуя тех двоих, окажется в убогой пустыне на убогой заправке, и, решив пополнить свои запасы табака, столкнется нос в нос с Фуфелшмерцем, очевидно не узнавшим его, в таком же убогом минимаркете. Идея с Полом пришла сама собой, так он мог беспрепятственно сближаться с ученым, не боясь раскрытия. И, черт, Питеру почти, почти удалось почувствовать вкус его губ, переманить к себе, пусть и мелкими, но упорными шагами. Так нет же, снова заноза в его уже не столь пушистой заднице по имени лучший-агент-вундеркинд-Перри в сотый раз спутал ему карты. Питер грязно выругался про себя и резко бросил сигарету на землю, с силой вдавив её в почву. Как же он мечтал провернуть тот же трюк с ним. Раздавить, сломать, уничтожить. Превратить его в безжизненную тряпичную куклу, чтобы хоть на минуту он ощутил сполна страдания Питера. Агент схватил себя за волосы, до боли потянул за отросшие пряди и тут неожиданно ухмыльнулся, словно припоминая что-то. Скорее всего, Перри сам без проблем справится с его задачей. Ведь сейчас утопить этого назойливого мальчишку проще простого, достаточно всего-то знать, куда давить. Тот явно неровно дышит по отношению к Фуфелшмерцу, как бы он отчаянно ни пытался доказывать себе и Хайнцу обратное. Питер зашелся неистовым смехом, помня, как от лишь одного нечаянно а может, и нет брошенного слова о чьих-то внезапных слабостях тот в момент вышел из себя и устроил драку прямо у всех на глазах, чем только подтвердил ранее сказанное. Если бы Питеру кто-то тогда сообщил бы, что агент Пи начал разборки при людях, тот бы всерьез подумал сдать неудачного шутника в психушку. Однако сейчас, когда он сам подневольно стал участником этих событий, причем получив неслабо так и все ещё слегка прихрамывая на левую ногу, его посетили серьезные думы. Перри сильно изменился, сам того не замечая. Стал более скрытным, задумчивым, молчаливым, но вместе с этим несомненно было видно, насколько он становился другим рядом с Хайнцем. Старался защитить от всего, при этом пытаясь оградить его даже от самого себя, стремился быть лучше, светлее, но, к сожалению, тьма из сомнений и собственных переживаний неотвратимо погружала его на дно, утягивая за собой Фуфела. Питер помнил, насколько Хайнц был восприимчивым и понимал, что такими действиями Перри безвозвратно теряет его, думая о благих намерениях. И он знал, за какие ниточки дергать, уже зародив зерно сомнений в мозгу ученого. Оставалось только ждать плодов, когда тот поймет, что такие, как Пи, не способны доверять кому-то целиком и полностью, не то что любить. Агент хмыкнул и направился к своей машине. Перри, естественно, изменился, но и он тоже уже не тот, что был прежде. Питер не станет сидеть, сложа руки, и наблюдать как из-под носа уводят то, что по факту является его. Он должен предпринять что-нибудь, что окончательно бы разрушило веру Фуфелшмерца в Пи. И у него, кажется, есть идея. Питер решительно проговорил в рацию: — Майор, приём! Как слышно? — Приём! Слышу тебя, агент. Говори, ты нашел его? — раздался прерывистый треск по ту сторону связи. — Да. Но он не один. — Хорошо, хватай его и привози сюда! — Тут есть небольшая загвоздка, просто так его не взять, мне нужно подкрепление, сэр. — Зачем? — удивленно спросил Монограмм. — Ты что, не можешь просто задержать его? У тебя всё-таки есть оружие для таких случаев. — Проблема в том, сэр, что он хорошо обучен, сами же знаете. К тому же, Фуфелшмерц угнал автомобиль. — Ясно, — выдохнул тот. — Ты хочешь, чтобы мы их обоих повязали? — Да, сэр. Иначе Хайнц доставит нам в будущем массу неприятностей. Если вы хотите сохранить конфиденциальность миссии и не впутывать сюда кого-то ещё. — Я понял, — твердо заявил майор. — Всё будет, скажи только куда. — Сообщу, как прибуду. Спасибо, сэр. — Не за что, агент. До связи. Питер выключил приём и завел машину. Ненадолго он подумал, что это будет жестоко, даже, наверное, слишком, но цель всегда оправдывает средства. Особенно в его случае.

***

Изменения неизбежны. Как хорошие, так и плохие — это, на самом деле, составляющая нашей сумбурной жизни. И насколько бы уничтоженно, подавленно и опустошенно ты бы не чувствовал себя, всегда внутри нас есть вера в то, что когда-нибудь станет лучше. Может, не сразу, но в конце концов ты всё-таки обретешь давно потерянное земное счастье. Неважно, в чем оно заключается, через какие препятствия придётся пройти или сколько углов оббить в ожидании неизвестного спасительного чуда. Ты вопреки всему веришь, надеешься и ждешь, что вот-вот настанет тот самый момент. Ведь каждому из нас нужно хоть во что-то верить. Иначе можно попросту задохнуться в безысходности и жалости к самому себе, а там уже — привет, мягкие стены и безразличные работники в стерильных медицинских халатах. Хайнц старался. Честно старался не угасать, наивно внушая себе что-то про надежду и веру в лучшее. Однако порой от простых слов не то что легче не становилось, волком хотелось выть, освобождая боль, невыносимо сковывающую легкие и сердце. Если пару часов назад он был настолько счастлив, что, казалось бы, хуже уже ничего не может случиться, то сейчас Фуфелшмерц в полной мере осознал, насколько ошибался. Будто сама Вселенная насмехалась над ним и его дурацкими приторными выдумками. Он обречённо провел руками по лбу и вздохнул, лениво провожая взглядом новый километр за окном. А в голове то и дело всплывали недавние красочные воспоминания, основательно проникая в подкорку и пуская там свои корни, похоже намертво. О легких касаниях губ, сводящие его с ума, о сильных руках, крепко сжимающих и изучающих каждый его изгиб, о жарких сплетениях тел, явно жаждущих перейти на другой уровень и в подходящую плоскость, о языке, который так упорно толкался в глотку, выбивая стон за стоном. О самом невыносимом Перри, который одним взглядом может сделать ученого невероятно счастливым, а потом так же разбить его в пух и прах. Хайнц не знал, что тот испытывает к нему, и испытывает ли вообще. С одной стороны, агент оттолкнул его, буквально назвав их поцелуй неповторимой ошибкой. А вот с другой… Он первый потянулся навстречу, и Фуфел отлично помнил, как Перри сам отдавался их страсти с головой, и, судя по ощутимому тогда давлению на правое бедро, ему явно хотелось большего. Да и кстати пришли на ум те слова о обнаруженных кем-то его слабостях. Получается, уязвимое место Перри — Хайнц? Ученый нервно рассмеялся и фыркнул куда-то в пустоту. Нет, больше походило на бред спятившего, чем на реальность. Они знакомы-то меньше недели, да и за это время успели переброситься всего лишь парочкой фраз и поцеловаться. Разумеется, кто-то скажет, что они знакомы гораздо дольше, но Фуфелшмерц вряд ли согласится назвать прежние их отношения общением. Особенно когда один постоянно молчит, а второй нелепо кривляется, дабы хоть как-то привлечь внимание агента. Больше напоминает невнятный разговор глухонемых. К тому же, у Перри безусловно есть кто-то более значимый, у него была семья, с которой он, по милости Хайнца, сейчас разлучён и не имеет возможности никак связаться. Фуфелшмерц ни за что не поверит, что какая-то давняя абсурдная связь и один ничего не значащий для самого Перри поцелуй делает его ахиллесовой пятой непробиваемого, пускай и бывшего, агента. Ерунда да и только… Хайнц с досадой помотал головой, прогоняя уже набившие тоскливую оскомину мысли. Ему определенно нужно сосредоточиться на основной задаче — найти амулет и вернуть все на свои места. А про это просто надо забыть. Да, определенно. Так всем будет легче. И пускай это кажется невозможным настолько, что душа протяжно ноет при малейшей попытке отвергнуть. И пускай сердце будет разрываться на сотни мельчайших обломков, каждый раз, когда Хайнц видит Перри рядом с собой. Он перетерпит всё это, потому что так нужно, потому что это правильно. Главное — до безумия верить, что будет лучше. Но почему-то от этой веры глаза сами собой наполняются едкими слезами, а выдохнуть застоявшийся воздух становится пыткой. Небо словно переняло его настроение, вмиг затянувшись плотными грозовыми облаками. Ветер мгновенно усилился в стократ, превратив безжизненную пустыню в песчаное безумие. Когда первые капли ударили по стеклу, Перри встрепенулся и сообщил о необходимости где-то переждать бурю. Хайнц тихо хмыкнул в знак согласия и подумал, что ни один шторм сейчас не сравнится с тем водоворотом эмоций, который находился прямиком в его сердце. Поначалу они действительно искали и выбирали хоть что-то менее убогое на вид, но вскоре видимость окончательно стала нулевой, а мощные потоки воды лили неудержимой силой, грозясь пробить лобовое стекло. Так что спустя пару-тройку миль Перри припарковал машину у первого попавшегося придорожного мотеля, и они стрелой выбежали из салона. Оказалось, на первом этаже располагался кабак, где царило шумное веселье. Кто-то танцевал на стойке под звуки потрёпанного джук-бокса, кто-то пьяно подкатывал к грудастым официанткам, а кто-то тупо цедил очередную кружку хмельного напитка, заливая своё горе или, возможно, радость. Но несмотря на здешнюю суматоху и антисанитарию, Хайнцу данное место пришлось по нраву. Он понял, что, именно сейчас настало самое время напиться, задушевно поговорить с барменом и просто оторваться, чтобы хоть как-то залечить сердечные раны. Фуфелшмерц уже повернулся в сторону бара, как вдруг Перри строго выставил перед ним руку. — Даже не думай, Хайнц! Я не позволю тебе превратиться в мерзкое подобие человека, — он поморщился и, взяв Хайнца под локоть, повёл его ровно противоположно своим словам. Ученого снова задело, что с его мнением никто не считается, но предпочёл промолчать. Парочка подошла к стойке, и Перри, немного опершись на неё, жестом подозвал к себе бармена. Перед ними сразу же нарисовался лысоватый мужчина средних лет с легкой сединой на бакенбардах. Он усердно натирал пивные кружки и подкручивал кончик длинных черных усов. — Добрый вечер, джентльмены! Добро пожаловать в «Малышку Мэри»! Чем я могу вам помочь? — Мы с товарищем хотели бы остановиться у вас на ночь. Подскажите, какие номера свободны? — О, — загадочно протянул бармен. — Я понял, — тот двусмыленно подмигнул Перри. — Посмотрю, что можно организовать. Хайнц резко залился краской и неловко посмотрел на Перри. Он, очевидно, тоже сообразил, что к чему и фыркнул, раздраженно хмурясь. Вскоре мужчина вернулся, многозначительно поигрывая бровями и передал агенту один ключ с брелком, украшенный красивой резьбой. — Вот, развлекайтесь. — Приятель, мне не до шуток! — взревел он и взял того за грудки. — Нам нужны раздельные номера, две штуки! — Воу-воу, чел, остынь! — испуганно залепетал бармен и поспешил отцепить разъяренного Перри от себя. — Нет у нас больше номеров, вот один остался, зато на двоих, — и тут же угрожающе добавил, нахмурившись. — А если вздумаешь снова руки распускать, вышвырну на улицу, так и знай! — в момент став снова вежливым добряком, он взмахнул рукой. — Может, хотите пива? У нас качественное, одно из лучших в Неваде! — Пожалуй, откажусь, — всё ещё хмурясь, процедил Перри. — А другие мотели есть поблизости? — Боюсь огорчить, до следующего только пятьдесят миль на юг, — сообщил тот, растянувшись в слащавой улыбке. Агент тяжело вздохнул и обратился взглядом к Хайнцу, который тем временем продолжал осматриваться и постепенно всё больше пропитывался этой атмосферой непринужденного веселья. Старинные картины незнакомых деятелей бодро подмигивали ему с порядком обветшалых деревянных стен, дубовые столы с такими же большими стульями зазывно приглашали опрокинуть стопку-другую. А бар, что стоял прямо в центре этого заведения, украшенный затейливыми расписными вырезками, и вовсе являлся главной достопримечательностью. Забив на все возражения своего слишком правильного напарника, Фуфелшмерц взгромоздился на барный стул и небрежно подозвал к себе бармена. Тот вмиг очутился подле ученого. — Желаете все-таки попробовать пива? Хайнц уже было разинул рот, как его резко дернули за предплечье. — Не желает! — рявкнул Перри, грозно возвышаясь над ним. — Я что тебе сказал? Хочешь превратиться в свинью? — Может, и хотеть! — не выдержал Фуфелшмерц. — Тебе какое дело? Делать, что хотеть, Перри! Не надо учить меня жизни! — «Что хотеть», — передразнил его агент. — Не забывай, мне с тобой ещё в одном номере спать! И у меня напрочь отсутствует желание вдыхать твой перегар! — Ну так тогда идти спать в машину! — крикнул Хайнц и со злостью стукнул костяшкой по резной древесине. — Я не твоя игрушка, Перри, не надо командовать мною! Я уже тебе сказать, уважать меня и мои желания, а не вести себя, как последний эгоист! — буквально выплюнул он ему. — А прямо сейчас я хотеть выпить! — громко произнес Фуфел, кивая бармену. — Это не желания, а просто неуместные детские капризы, — буркнул агент, до побеления сжав руку в кулак. — Что уместно для меня, а что нет — сейчас явно решать не тебе! А раз тебе так противно моё общество, тогда, будь любезен, проваливать! — с поблестевшими от ярости глазами выпалил Хайнц, пристально смотря на Перри, шумно раздувавшего ноздри. Неожиданно он наклонился к нему настолько близко, что можно было почувствовать его дыхание на коже. Несколько секунд изучающие карие неотрывно вглядывались в источающие злость и обиду пронзительно синие. Затем агент оторвался и, напряженно поджав губы, тихо бросил. — Номер триста десять. Будешь похож на свинью — выгоню. Перри кинул, не глядя, стопку купюр на бар и, крепко вцепившись в ключ, пошел в сторону лестницы на второй этаж, больше не проронив ни слова. Хайнц мгновенно выпустил воздух и, словно сдувшийся воздушный шарик, сокрушенно упал на барную стойку. — Ваше пиво, сэр, — бодро сказал человек за стойкой, поставив пенистый напиток возле головы Фуфелшмерца. Оттуда что-то нечленораздельно промычали, что, скорее всего, расценивалось как «спасибо». — А твой напарник и вправду не очень приятный тип, да? — раздалось под ухом. Ученый вскинул голову и уставился на собеседника рядом. Затем в шоке отшатнулся. — Пол? Что ты тут делать?! Ты что, преследовать нас? — ужаснулся он. — Что за глупости? — рассмеялся парень. — Разве людям нельзя зайти пропустить пару кружек в бар? Думал, заскучаю в одиночестве, а тут такая приятная знакомая компания. — И ты выбрать именно этот бар? — подозрительно уставился на него Фуфелшмерц. — Больше никаких в округе нет, да и эта внезапная гроза за окном. Что нашлось поблизости, туда и пришлось бежать. Хайнц опасливо обернулся и поежился. Он обещал Перри не разговаривать с подозрительными типами, тем более, этот ещё и подрался с агентом, и к тому же неизвестно откуда знает его. Ему стало резко неуютно и захотелось мгновенно пересесть. — Эй, ты чего от меня отодвигаешься? — удивленно спросил Пол и расплылся в мягкой улыбке. — Да, не бойся, не съем, — он подозвал к себе бармена и положил купюру на стойку. — Одно тёмное, пожалуйста, — и вновь обратился к Фуфелшмерцу. — К тому же, я уже всё тогда четко уяснил. Спасибо — бросил он, не глядя, бармену и отпил немного пива. — По поводу чего? — решил осторожно уточнить ученый. — Тебя, — усмехнулся тот и мазнул по нему взглядом. — И твоего рьяного защитничка. — И что же ты понять? — скептически фыркнул Хайнц и выпил чуть-чуть из своей кружки. — Что я со своими намерениями могу пойти далеко и надолго. Так что у меня нет цели напоить тебя и прижать где-нибудь, приятель, — он снова усмехнулся чему-то своему и залпом отпил половину. Фуфелшмерц слабо улыбнулся и тоже немало пригубил, чувствуя как хмель разносится по его организму. Может, именно поэтому страх тут же испарился и стало немного легче. К тому же, если вспомнить сегодняшние события, компания ему лишней действительно не будет. — Ладно. Тогда давай выпить ещё, — он заказал ещё кружку, залпом осушив свою до дна. — Хах, теперь получается, что ты хочешь напоить меня, — хмыкнул Пол и повторил его жест, пристально смотря на ученого, — В принципе, я не так уж и против. — Кто-то вроде обещать без намёков? — шутливо пригрозил Хайнц. — Туше, — поднял руки тот, заказывая ещё пива, — Ну так за что будем пить? — Не знать, — пожал он плечами и взял кружку в руки, сцеживая густую пену. — На самом деле поводов предостаточно. — Тогда я предлагаю тост. За мудаков, и пусть их судьба накажет сама. — Согласен, — мрачно выдохнул Хайнц, громко чокаясь звенящим стеклом и одним глотком опустошил чуть ли не весь напиток. — Хотя я бы не хотеть, чтобы их наказывать. — Да неужели? — Пол вскинул брови. — Брось ты, нельзя быть настолько добреньким. — Я не думать, что это доброта. Скорее, это справедливость. — Справедливость? — Да, я понимать как это звучать, но… — Хайнц медленно протянул. — Некоторые просто слишком скрытные и недоверчивые и, если честно, я их даже не винить, — он грустно покрутил кружку в руках. — Я знать, каково это — один раз обжечься и потом не пускать никого внутрь. — Вау, а кто-то тут и вправду чересчур мягкотелый, — хмыкнул парень. — И ты считаешь справедливым, что такие козлы потом спокойно разбивают сердца наивным простачкам вроде нас с тобой? Что это можно списать на их мнимые обиды когда-то давно? А ничего, что жизнь продолжается?! И вместо того, чтобы думать о настоящем, эти обиженки тупо зациклились на своем прошлом, отталкивая тех, кто, возможно, дорог им! Дружище, да где тут справедливость? — возмущался Пол, подзывая к себе бармена в очередной раз. — Да, у всех есть свои загоны, но это не повод растворяться в них и подвергать им своих близких. Тараканы есть у каждого, но наступишь ли ты им на горло или спокойно перешагнешь, зависит только от тебя, — закончил он, делая глоток. — Извинить, но я не заказывать сеанс местного заправского психолога, — фыркнул Фуфел и шумно хлебнул из кружки. — Извини, но ты уже его получил, — хмуро бросил Пол. — Хочешь не хочешь, у тебя есть один выбор: либо выбросить его из головы и найти другую цель, либо мучиться с этим до конца жизни, — он тряхнул плечами и резко поднялся, рывком опустошив кружку. — Решать тебе, красавчик. Я в комнату для мальчиков. Фуфелшмерц задумчиво смотрел на дно стеклянной посуды, наблюдая, как пена не спеша вращается и распадается на мельчайшие частички. Действительно, может, нафиг этого сумасбродного Перри с его полчищем насекомых в башке? Бросить это пустое дело и переключиться на кого-то попроще. Тем более, что один симпатичный и назойливый юноша постоянно вьётся вокруг него ужом. Может быть пришло время поменять ориентиры? Но сжимающее тисками сердце дало понять, что сделать это у Хайнца никак не получится, как бы он ни пытался. Всё же полыхающие чувства не заглушишь, не запьешь и уж точно не заменишь ничем и никем. Тем более, у них с Перри есть одна важная миссия, которую он пообещал самому себе довести до конца. А после ученый всерьез подумывал найти кого-то полегче, и больше без всяких ненужных ему привязанностей. «Так легче, так проще. Меньше боли», — успокоил себя Хайнц и разом залил в себя очередную пол-литровую кружку. Вскоре его приятель появился из прохода и, обворожительно улыбаясь, примостился рядом, вновь подзывая бармена. — Привет отдыхающим, я вернулся, как ты тут? Скучал по мне? — сияя как начищенный пятак, выдал тот, забирая выпивку. — Признаться, не очень, — пьяно протянул он, грустно улыбаясь в ответ. — Ой, не прибедняйся! Вижу, что скучал, — отхлебнул Пол и игриво сверкнул глазками, — Подумал над моими словами? — Да. — Ну так и что ты решил? — перемещая свою руку тому на плечо, как бы невзначай уточнил он. Хайнц обратил внимание на его совсем уже не дружественный жест и, мягко стряхивая чужую руку, решил наконец прояснить всё для Пола, а заодно и для себя. — Пол, ты и вправду очень симпатичный человек, да и, уж чего кривить душой, приятен в общении. Но, — он вздохнул и чуть-чуть отодвинулся от парня, обозначая дистанцию. — Я так не мочь, извини. Было заметно, как собеседник внутри напрягся и почти подавился своим гневом непонятно на что, но сиюминутно собрался, сделал вновь непринужденно-радостное лицо и беззаботно улыбнулся, словно его эта ситуация нисколько не волновала. — Почему? — выдавил из себя он. — Я… я… — растерянно начал Фуфел, но не мог никак высказать то, в чем и сам был уверен всего лишь наполовину. — Я… Кажется… — он закрыл лицо руками от невыносимости сейчас что-то объяснять. Но Хайнц понял, что обязан. Потому что если не скажет сейчас это хоть кому-то, вконец разорвется от мучивших его эмоций. — Я, кажется, по-настоящему влюбиться в него. Точнее, нет, — чертыхнулся он и твердо выпалил, до конца ещё не осознавая весь смысл происходящего. — Я действительно по-настоящему любить его, — и мгновенно осушил новую порцию хмеля, зарываясь в ладонях. — Что? Повтори-ка, мне кажется, я плохо расслышал, — Пол выругался, исподлобья уставившись на ученого. — Он же мудачила, что разбил тебе сердце… — Да, я знать! — горестно выкрикнул Хайнц, повернувшись к нему вполоборота. — Знать, что он закрытый, странный, никому ничего не доверяющий придурок. Знать, что возможно я всего лишь попутчик в его жизни или очередная ошибка, — на этих словах у него непроизвольно хлынули слёзы, но Фуфел не замечал этого, тараторя без остановки, словно желая наконец отпустить, освободить давящий груз на сердце. — Знать, что, скорее всего, я ничего не значить для него, что приносить ему кучу неприятностей, что мои чувства для него помеха, и что по окончании этой поездки мы, возможно, больше никогда не увидеться. Но я все равно любить его и вряд ли… — тут он слегка сник, не веря в то, что произносит тихим, срывающимся на всхлипы голосом. — И вряд ли когда-нибудь полюбить ещё… После этой тирады Хайнц почувствовал, как будто что-то, уже больше суток сидящее в нем, камнем ухнуло вниз, облегчив многострадальную ношу. Он уткнулся лбом в сложенные на стойку руки и пытался успокоить расшатанные нервы. — Твою мать! — Пол схватился за голову и, резко выпивая всё до капли и с грохотом поставив кружку на бар, неожиданно развернул ученого к себе. — Тогда и ты прости меня, чувак. — За что? — ошарашенно вытянулся Фуфел. — Слушал бы ты лучше своего дружка, Хайнц. И не выдавал кому попало свои сокровенные тайны. Внезапно его лицо растянулось в гадкой ухмылке, явно не предвещающей ничего хорошего. Затем тот порывисто притянул Фуфелшмерца к себе и требовательно толкнулся тому языком в рот, сминая губы в яростном поцелуе. Хайнц сразу же постарался оттолкнуть мерзавца, пихая того в плечи. Но Пол крепко держал его, пресекая любые трепыхания. Он грубо запихнул свой язык ученому в глотку, отчего тот едва не задохнулся, и до крови прокусывал губы, вызывая тупую ноющую боль. Это было определенно не так, как с Перри, намного-намного хуже и противнее. Кошмар, однако, закончился спустя пару секунд, хотя Хайнцу казалось, что прошла, как минимум, вечность, когда хлесткий звук извне стрелой отшвырнул Пола к стене. — Ну здравствуй, дружище, — с безумной улыбкой и дрожащими от гнева руками поприветствовал его Перри, в два широких шага пересекая помещение и, не дав тому даже подняться на ноги, начал наносить размашистые сильные удары. И, если честно, дракой здесь и не пахло, это было самое что ни на есть избиение. Хайнц безусловно обрадовался, увидев Перри, и что тот вновь вступился за него, но такой яростной сумасшедшей реакции от агента не ожидал. Он подбежал к нему и решил дернуть того за руку, но тут подал голос бармен. — Эй, господа! Что вы здесь себе позволяете?! — недовольно крикнул он и, обратив внимание на Перри, чуть ли не задохнулся от возмущения. — Снова ты! Чуть что сразу в драку, да? Нет уж, дудки! Не в этом заведении! Хотите решать свои вопросы — марш на улицу! — рявкнул мужчина, по совместительству оказавшийся хозяином мотеля. Перри гневно прорычал и, схватив полумертвого, но такого же разъяренного Пола за грудки, вышел на улицу. Фуфелшмерц, повесив голову, поплелся за ними. Но агент моментально выставил перед ним руку, предварительно отбросив от себя тело куда-то наружу. — Нет, ты не идешь, — твердо заявил тот. — Ну нет уж, вы там друг друга в щепки покрошить, если я не вмешаться. К тому же, это очевидно касаться меня тоже. — В прошлый раз ты вмешался, и что из этого вышло в итоге? А впрочем, — хмыкнул Перри и вплотную подошел к ученому. — Кто бы тебя ещё спрашивал? — и, словно не замечая трепыхания последнего, без особых усилий закинул Хайнца себе на плечо, крепко удерживая того за поясницу. — Перри! — взвизгнул Фуфел. — Немедленно отпустить меня! Что ты себе позволять?! Пустить меня сейчас же! Так с переменным успехом он всё-таки донес без конца сопротивляющегося и верещавшего что-то, не замолкая, ученого и бросил его на кровать. Хайнц, однако, снова вскочил на ноги и побежал к выходу, но Перри широкой стеной перегородил ему путь, недовольно скрестив руки на груди. — Хайнц, ты не пойдешь, и точка. Не спорь, — отчеканил тот и, слегка оттеснив Фуфелшмерца, вышел за дверь, предусмотрительно провернув ключ в замочной скважине. Фуфел громко выругался и крикнул куда-то в пустоту. — Если ты думать, что я буду просто сидеть здесь, ты глубоко заблуждаться! И, вопреки своим словам, тяжело опустился на кушетку, с силой проводя руками по лицу.

***

Он ждал, нетерпеливо каждые пять секунд дергая ручку двери, пытаясь вырвать замок с корнем, боязливо оглядывался и тревожно качал ногой. Хайнц не просто чувствовал, он будто точно знал, что сейчас случиться что-то воистину ужасное. Шестое чувство не подвело его. Через примерно тридцать минут после ухода агента в дверь стали настойчиво ломиться. — Хайнц Фуфелшмерц, мы знаем, что вы здесь, — послышался по ту сторону двери грубый командный голос. — Вы задержаны вместе со своим напарником. Сдавайтесь добровольно и мы облегчим вашу участь, в противном случае будет намного хуже. На секунду он действительно подумывал сдаться. Может быть, это хоть как-то поможет Перри… Нет, Хайнц Фуфелшмерц может быть кем угодно, но не трусливым предателем. После такого он точно не сможет спокойно жить. Ученый испуганно поозирался по сторонам и обнаружил белую, покрытую какими-то непонятными пятнами простыню и оставленное открытым окно. Послышался первый оглушающий стук, отчего с потолка посыпалась труха. Мысль пришла мгновенно. Не задумываясь ни на миг, он резко вытащил ткань из кровати и скрутил какое-никакое подобие каната. Второй стук — и вдоль двери пошли уже плохо скрываемые трещины. Привязал простыню к батарее, подергал, вроде крепко. Третий стук, часть двери уже висела на соплях. Перекинул конец в окно и шагнул в пустоту, вися в сорока футах над землёй. Страшно. Четвёртый удар почти полностью уничтожил дверь. Ученый выдохнул и собрался с мыслями. Не страшнее, чем всё же попасть к ним в руки. Решительно спрыгнул с подоконника, вовремя ухватившись за спасительный конец, пролетев пару футов в воздухе, слушая, как с последним стуком дверь окончательно разлетелась в щепки. — Фуфелшмерц! — завопили сверху. Это наверное и сыграло заключительную роль в его борьбе со страхом. Хайнц понял, что лучше сломать ногу, чем потерять всё. Рывком отпуская белую простыню, он тотчас пулей полетел вниз, мысленно прощаясь со всеми, кого когда-то знал. Приземлившись, Фуфелшмерц ощутил острую боль в правой ноге, которая чужеродной волной разносилась по всему телу. Стараясь не обращать внимание на пострадавшую конечность, он встал и тут же охнул от немыслимой боли, но собственное состояние заботило его в последнюю очередь. Главное — успеть, добежать, узнать, помочь. Не потерять. Затаившись в углу, он мельком оглядел стоянку и, не обнаружив никого, кроме агентов ОБКА и спецназовцев в полном обмундировании, стоявших у самого входа, пришел в нескрываемый ужас. Неужели они уже схватили Перри? А Хайнц так и не успел хоть что-то сделать для него или хотя бы сказать… Он ступил ещё раз, опираясь о стену и изо всех сил сдерживая вопли, как вдруг чья-то широкая ладонь закрыла ему рот. Фуфелшмерц тут же дернулся и забрыкался, пытаясь в бреду докричаться до Перри, скорее всего давно закрытого в грузовике. Неожиданно Хайнца развернули к стене, и два больших карих глаза беспокойно, и то же время с плохо скрываемой радостью взглянули на него. — Перри? — неверяще спросил он. — Ты живой? Ты здесь! — воскликнул Фуфел, порывисто сжимая мужчину в объятиях. — Тише-тише, — успокаивающе обхватил он ученого за плечи и погладил по волосам. — Да-да, живой. С тобой-то что случилось? — оглядел Перри того и испуганно округлил глаза. — Хайнц, тебе надо в больницу! Слышишь меня?! Хайнц! Агент торопливо затряс Фуфелшмерца за плечи, но он уже ничего не понимал от шока и переживаний, окончательно проваливаясь в темноту. — Перри… Ты здесь… Я тебя лю… — последнее, что успел пробормотать Хайнц, прежде чем полностью потерять сознание.