Take the Pieces and Build Them Skywards

За следующие две недели умирают еще трое, и Джерард начинает пропускать завтраки с Брайаном. Ночует он в другой квартире, чтобы не отвечать на вопросы Боба и Рэя. Джерард уверен, что Брайан смог бы его отыскать, если бы только захотел, но он пропустил уже два завтрака, а тот так и не объявился. На третий день Брайан ждет его у дверей закусочной, когда Джерард провожает Фрэнка до работы. Джерард останавливается в нескольких шагах, и Фрэнк удивленно на него смотрит, а потом следит за его взглядом. – Ты его знаешь? – спрашивает он уголком губ. Джерард напряженно кивает. – Брайан, – произносит он, одновременно приветствуя жнеца и отвечая на вопрос Фрэнка. Брайан кивает в ответ, не сводя глаз с Фрэнка. – Мой, эм, босс, – объясняет Джерард. Выражение Фрэнка становится понимающе-сочувствующим, и он подбадривающе сжимает руку Джерарда, прежде чем зайти внутрь. – Увидимся позже, Джи. Брайан ждет, пока Фрэнк окажется в закусочной, а потом достает сигарету и прикуривает ее, предлагая другую Джерарду. Тот отказывается. У Брайана сейчас есть абсолютно все основания быть пиздецки на него рассерженным, и Джерард, честно говоря, не удивился бы, если бы тот подсыпал в собственные сигареты какого-нибудь яду, к которому сам уже выработал иммунитет, просто чтобы провести Джерарда. – Итак, – говорит Брайан, кивком указывая в сторону входных дверей. – Бойфренд? Джерард медленно кивает в ответ. – У меня на такие случаи припасена целая речь, знаешь, – продолжает тот. Джерарду становится жутковато от того, насколько спокойно звучит голос Брайана. – Никаких отношений со смертными и все такое. Но здесь у нас, думаю, проблема посерьезней. Джерард решает: «Пофиг, я все равно уже умер» и жестом показывает, чтобы Брайан передал ему сигарету. Брайан отдает ему свою и достает новую. – Люди снова начали умирать, – Брайан щурится от дыма своей сигареты. На лице Джерарда не дрожит и мускул, чему он даже немного поражается. С тех пор, как Джерард стал жнецом, он научился врать намного лучше. От этой мысли ему становится не по себе. Брайан за ним наблюдает, видимо, ожидая объяснения, извинения, отрицания – чего угодно, но Джерард чувствует себя настолько загнанным в угол, что все, на что сейчас способен – просто молча смотреть на Брайана в ответ, пока тот наконец не продолжит свой монолог. Какое-то время Брайан изучает кончик своей сигареты, и когда он поднимает взгляд на Джерарда, то выглядит куда более сочувствующим, чем Джерард его когда-либо видел… или даже мог представить. – Тебе нужно с этим разобраться, Джерард. Я все понимаю, но тебе придется это исправить. Иначе это сделает кто-то другой, а постоянно тебя прикрывать я не смогу. Джерард раскрывает рот от удивления, но не может ничего произнести. Когда Брайан бросает на него последний взгляд и уходит в сторону вафельной, дар речи к Джерарду все еще не возвращается. Брайан… его прикрывал? Джерард не может даже понять, что конкретно это значит в рамках их жнецовской организации, поэтому просто тупо машет Фрэнку через стекло закусочной и шепчет губами: «Еще вернусь». Он бродит по улицам, останавливается ненадолго последить за братом и пытается понять, как ему, черт возьми, быть дальше. Продолжать в том же духе нельзя – он больше не может плыть по течению и надеяться, что все разрешится само собой. Остается либо попробовать убедить Фрэнка уйти в тень – так далеко, как только возможно – и понадеяться, что у «Жнецы Инкорпорейтед» не будет желания выслеживать их по картам (даже Джерард понимает, насколько бредово это звучит), либо сделать все правильно – так, как задумала Вселенная. Он бродит очень долго, прежде чем снова оказывается у дверей закусочной. Джерард замечает, как от здания отъезжает скорая. Толпа людей окружила то, что осталось от машины, врезавшейся в фонарный столб рядом с закусочной. Сглотнув ком в горле, Джерард заходит внутрь, находит свободный столик и достает блокнот. Несколько минут спустя к нему выходит Фрэнк. Он снимает фартук, перекидывает его через плечо и, опустившись на стул напротив Джерарда, кладет голову на свои ладони. – Какого, блять, хрена. Джерард неловко ерзает на месте, но все равно тянется, чтобы сжать ладонь Фрэнка своей. – Ты как? Фрэнк пожимает плечами. Он заметно вымотан и бледен, а под глазами залегли темные круги. Джерард внезапно чувствует укол вины. В последнее время Фрэнк вел себя тише, чем обычно, чаще просыпался раньше Джерарда. Видимо, он так сильно увлекся попытками спрятать Фрэнка от смерти, что совсем забыл подумать о нем самом. Вплоть до нынешнего момента Джерард даже не замечал, насколько измученным выглядит Фрэнк. – Не очень. Это уже шестой, Джи, шестой человек умирает рядом со мной при странных обстоятельствах за последние две недели. Джерард сжимает запястье Фрэнка и пытается представить, что сделал бы, если бы не знал, что происходит на самом деле. Как бы повел себя невиновный человек? Он сочувственно кивает, надеясь, что не выглядит виновато. – Уверен, это просто совпадение. Фрэнк резко отстраняется, выдергивая руку из ладоней Джерарда. – Никакое это не совпадение. Что-то происходит, и это, блять, не нормально. Джерард сглатывает ком и опускает взгляд на блокнот. Фрэнк снова наклоняется к нему и берет его за руку. – Прости, прости. Я не хотел так на тебе срываться, я просто очень устал от всего. Все ощущается… – Фрэнк дергает напряженными плечами, – даже не знаю, как-то не так? Все ощущается очень странно, словно я в каком-то рассинхроне с остальным миром, понимаешь? Спать не могу, на вкус все какое-то неправильное, еще и срываюсь на своем потрясающем парне, который все это время только и делал, что поддерживал меня… – Фрэнк пытается улыбнуться, но на его бледном лице улыбка скорее похожа на гримасу боли. Джерард переворачивает ладони, переплетая их с Фрэнком пальцы, и опускает на них взгляд. На сердце булыжником висит чувство вины, живот так и сводит от напряжения. Никакой он не потрясающий парень. – Фрэнк, нам нужно поговорить. Он чувствует, как напрягается ладонь Фрэнка, и крепче сжимает ее своей рукой. – О чем? – Просто. О всяком. Фрэнк выглядит так, словно кто-то только что бросил его щенка под машину и столкнул бабулю с обрыва. – О нас? Джерарду очень хочется сказать, что нет, лишь бы только убрать это выражение с лица Фрэнка, но, технически, разговор все же будет о них. – Вроде того. Но, типа, я не пытаюсь с тобой расстаться, Фрэнки. Я не хочу с тобой расставаться. Фрэнк не выглядит особо убежденным его словами, но сжимает ладонь Джерарда в ответ и кривовато ему улыбается. – Ну-ну, так бы я тебе и позволил со мной порвать. Попробуешь, я тут же сделаю щенячьи глазки, и ты возьмешь свои слова обратно. – Да ладно, – улыбается Джерард. – Из нас двоих это я обладатель неотразимо-печального личика. Сколько раз мы уже смотрели «Рок любви» просто потому, что я строил тебе глазки? Фрэнк смеется, и от одного только этого он становится похожим на прежнего себя. Настроение Джерарда сразу же начинает расти. – Уверен, что «Рок любви» мы смотрели только потому, что каждый раз ты обещал мне потом горячий секс. – Что сказать, и личико у меня неотразимо-печальное, и секс со мной невероятно горяч. По закусочной разносится звон колокольчика у окна на кухню. Фрэнк поднимает взгляд, машет повару, когда тот жестом указывает на скопившиеся на прилавке заказы, склоняется над столом, чтобы быстро чмокнуть Джерарда в губы, и потом поднимается на ноги. – С этим я спорить не стану. – Не о чем спорить, – говорит Джерард удаляющейся спине Фрэнка. Хмурясь, он перекатывает в руках карандаш, пока не замечает, что измазал грифелем все пальцы. От одной только мысли о том, чтобы рассказать Фрэнку всю правду – не только о жнецах, но и о том, что его, Фрэнка, время подошло к концу – хочется свернуться клубочком и зареветь навзрыд, а еще спрятаться под одеялом и притвориться, что все хорошо. Но ничего из этого он не сможет провернуть в закусочной, поэтому пишет Фрэнку записку, чтобы после работы тот заехал к нему, просит другого официанта ее передать и уходит из закусочной. -- Фрэнк подъезжает на оставленный Джерардом адрес в семь часов и девять минут, что значит, что он либо ушел с работы раньше положенного, либо несся сюда на всех парах. Джерард чувствует, как его живот, итак нервно подрагивающий, скручивает еще больше. Джерарду хочется сказать, что он вовсе не хотел напугать Фрэнка этим разговором, но сейчас он в состоянии полной паники, и, честно говоря, ему становится капельку легче от осознания того, что Фрэнк переживает не меньше его. Что, по крайней мере, смена настроения не будет такой радикальной, когда Джерард наконец расскажет ему правду. Раздается звонок, и Джерард открывает дверь, пропуская Фрэнка внутрь, кособоко ему улыбаясь. Фрэнк улыбается в ответ, почесывая затылок, и оглядывается по сторонам. – Новая находка на изъятие? Джерард жестом приглашает Фрэнка сесть на диван и опускается рядом с ним. Ему бы очень хотелось иметь свой угол, родной и знакомый, заполненный своими вещами и, наверное, вещами Фрэнка тоже. Вместо этого они сидят в доме, что пропах колгейтом и фастум-гелем, у дивана стоит корзинка, полная вязальных принадлежностей, а на стене висит куча фотографий незнакомых Джерарду людей. – Типа того. Фрэнк потирает ладони о колени и окидывает взглядом помещение, словно не хочет встречаться взглядом с Джерардом. Джерард и сам, вроде как, не против отложить их разговор, пусть даже и на пару минут неловкой болтовни. – Ты, значит, что, сторожишь этот дом или как? Вот и поговорили. Для того разговора, который им нужно сегодня провести, начало, конечно, такое себе, но лучше все равно не подобрать. – Не совсем. Женщина, которая тут жила, вчера умерла. Фрэнк наконец поднимает на него взгляд, сочувственно хмуря лоб и сжимая губы в тонкую линию. – Ох, чувак, мне очень жаль. Полный отстой. Твоя родственница или типа того? Джерард мотает головой и тянется к руке Фрэнка, что нервно теребит дыру на коленке его джинсов. – Нет. Я совсем ее не знал. Фрэнк поглаживает его ладонь большим пальцем, нервно усмехаясь. – Тогда ты что… здесь бомжуешь? Джерард наблюдает за движениями большого пальца Фрэнка и пытается игнорировать тепло, что разливается по руке от его теплых прикосновений. Джерард кивает. – Ага. Палец Фрэнка замирает, и тот делает глубокий вдох. – Ох, блять, – выдыхает он. Джерард кивает, продолжая покачивать головой чисто ради того, чтобы можно было ничего не говорить вслух. – Джи, какого хрена, – продолжает Фрэнк. Джерард поднимает на него взгляд. Фрэнк выглядит сердито. – Если у тебя проблемы с жильем или типа того, почему ты мне ничего не сказал? Я же могу помочь, черт, просто переезжай ко мне. Тебе не обязательно… – он оглядывается по сторонам, очерчивая рукой помещение, что Джерард расценивает как «отсиживаться в доме мертвой женщины». На кратчайшее мгновение Джерард невероятно рад. Никогда еще он не был так счастлив, даже при жизни. Фрэнк хочет жить вместе, Фрэнк предлагает перейти на следующий этап, Фрэнк о нем беспокоится. А потом реальность возвращается, и Джерард с усилием давит волну скорби от мысли о том, к чему неизбежно приведет их разговор. К расставанию – так или иначе. – Не все так просто. – Нет, все очень просто, – Фрэнк почти до боли сжимает ладонь Джерарда. – Я, черт возьми, в тебя влюблен. В тебя, эпически дурного засранца. И я хочу, чтобы ты жил со мной. Джерард усмехается, но звучит это как всхлип. – Я тоже тебя люблю. Улыбаясь, Фрэнк наклоняется, чтобы поцеловать Джерарда, запуская свободную руку ему в волосы и прижимая его к себе. Джерард позволяет себе уйти в поцелуй с головой, продолжая сжимать в руках вторую ладонь Фрэнка, лаская языком его губы, пока тот их не раскрывает. Фрэнк проводит своим языком по языку Джерарда, щелкает кончиком по верхнему небу, а затем чуть отстраняется, сияя улыбкой. – Тогда собирай свои манатки и поехали. Джерард отсаживается назад, пока Фрэнк не отпускает его волосы, и говорит: – Я жнец. Улыбка застывает на лице Фрэнка и держится на нем слишком долго, а затем становится еще шире. – Ладно. Серьезно, где твои вещи, я сам все соберу… – Фрэнк, – Джерард с силой сжимает ладони в кулаки, чувствуя, как ногти больно впиваются в кожу. – Я жнец. Смерть с косой. Я умер полгода назад, и теперь собираю души мертвых. Я не… не знал, как тебе об этом рассказать, а потом понял, что даже не хочу. Мне жаль. – Я не понимаю, – улыбка исчезает с лица Фрэнка. – Не знаю, как еще это можно объяснить. – Если это какая-то шутка, – Фрэнк моргает, – я просто… прости, я ее не понимаю. Джерард начинает переживать. Теперь, когда правда вышла наружу, когда он наконец смог все это произнести, ему уже просто хочется разобраться с последствиями. – Это не шутка. Смотри, меня сбил автобус, я умер, а потом кто-то наверху вернул меня обратно, чтобы я стал жнецом. Фрэнк поднимается на ноги. Его руки начинают подергиваться, словно он не знает, куда их деть. – У тебя сейчас какой-то приступ или что? Пытаешься меня отпугнуть? Я не… я не знаю, как на это реагировать, Джерард. Джерард достает смятую вырезку из газеты из своего кармана и, развернув ее, бросает взгляд на свое улыбающееся лицо на пару секунд, прежде чем протянуть ее Фрэнку. Фрэнк смотрит на бумагу, изучает фото и текст, и выражение его лица становится еще более запутанным. Когда он наконец начинает говорить, его слова звучат медленно, размеренно, словно он действительно думает, что у Джерарда случился приступ. – Джерард, это не ты. Имя твое, но это не ты. Джерард делает глубокий вдох. – Присмотрись. Просто. Посмотри внимательно. Фрэнк смотрит на него какое-то время, а потом опускает взгляд на фотографию и внимательно ее изучает. Минуту спустя его словно осеняет, и он медленно сворачивает вырезку. – Он очень на тебя похож. Твой родственник? Джерард рассерженно приподнимается с места, отбирает бумажку и сует ее обратно в карман. Он хватает Фрэнка за запястье, но тот заметно напрягается и отодвигается назад. – Пойдем со мной. Фрэнк позволяет Джерарду вывести себя на улицу, но выражение его лица остается осторожно-печальным. – Джерард, что бы у тебя ни происходило, просто поговори со мной. Мы сможем со всем справиться вместе. Джерард открывает машину Фрэнка, толкает его внутрь, громко захлапывает дверцу и обходит машину, чтобы занять водительское сидение. К тому моменту, как он на него опускается, Фрэнк уже пристегнулся и держит в руках свой мобильный телефон. Он не раскрыт, но Фрэнк напряженно его сжимает, словно раскладушка может ему понадобиться в качестве оружия против очевидного сумасшествия своего парня. Джерард направляется по адресу, написанному на маленьком желтом стикере, который он оставил себе даже после того, как чуть раньше попросил Боба взять это задание вместо него. Он наскоро паркуется на обочине и выскакивает из машины, даже не глуша мотор, чтобы открыть дверцу для Фрэнка. Фрэнк осторожно выходит наружу, но все равно берет протянутую Джерардом руку и сцепляет их пальцы, сжимая его ладонь так же крепко, как только что держал свой телефон. – Где мы? Совершенно очевидно, что они у озера – берег совсем близко, поэтому Джерард оставляет вопрос без ответа. Боб уже на месте и прячется под слишком коротким для него пляжным зонтом, торчащим из песка. На нем водолазка и джинсы, и несмотря на следы крема от загара на лице, кожа его уже успела покраснеть. Выглядит он довольно убого. Но Джерард уверен, что сам он по части убогости сделает даже Боба. – Что, передумал? Джерард быстро кивает в ответ. – Спасибо, что согласился прикрыть, но я должен сделать это сам. Боб кивает и, не задавая вопросов, указывает в сторону крупного мужчины, сидящего на раскладном стуле в нескольких метрах от них. – Это он, – говорит Боб, не двигаясь с места и бросая любопытные взгляды на Фрэнка. Джерард сжимает ладонь Фрэнка, делает вдох и идет к мужчине. На песке рядом с тем стоит термосумка, а у ног валяются пляжные игрушки. Мужчина направляет камеру на группу детишек, что строят замок из песка. – Молли, Дэвид, улыбнитесь! – зовет он. Двое из оравы поворачиваются на его голос, на их лицах загораются яркие улыбки до ушей, и мужчина щелкает камерой. – Папочка! – кричит девочка. – Я пойду плавать! Мужчина кивает и убирает камеру в сумку. – Хорошо, золотце, только не забудь нарукавники. Джерард останавливается за его спиной, смеряет Фрэнка взглядом исподлобья и затем легонько дотрагивается до плеча мужчины. Ярко-голубая искорка скользит от его кожи к ладони Джерарда. Знакомое ощущение покалывания стремительно исчезает. Мужчина поворачивается к нему лицом и любопытно спрашивает: – Да? – Просто хотел спросить, не знаете ли вы, во сколько закрывается пляж, – тихо произносит Джерард. – Кажется, в девять. Ну и хорошо, иначе дети держали бы меня тут всю ночь, – улыбается мужчина, и Джерард улыбается ему в ответ. – Пап! – испуганно кричит мальчик у замка из песка, и мужчина подскакивает со своего стула даже прежде, чем успевает повернуться на звук его голова. Дэвид указывает в сторону озера. – Молли под водой, пап, я ее не вижу! Мужчина несется к воде, прорываясь сквозь бурлящие у берега волны, а затем ныряет с головой, когда оказывается на нужной глубине. Ногти Фрэнка впиваются в ладонь Джерарда, а затем он вдруг пытается вырваться. – Нужно помочь, Джерард, черт, вдруг что-то… – говорит он, но Джерард не расцепляет руку, отказываясь отпускать Фрэнка. Фрэнк толкается, его голос начинает звучать рассерженно. – Джерард, какого хрена, отпусти меня. – Молли! – Дэвид бежит к девочке, вылезающей из воды. Она убирает мокрые волосы с лица и улыбается во весь рот. – Обманула, обманула! – смеется она, но Дэвид хватает ее за руку. – Папа полез в воду за тобой, – говорит он, и улыбка мгновенно испаряется с лица Молли. Брат с сестрой поворачиваются к воде, и чем дольше они ждут, тем ниже склоняются их головы. Фрэнку наконец удается вырваться, и он несется к озеру и ныряет под воду. С минуту он остается под водой, а затем выныривает, чтобы окинуть взглядом людей на пляже, и снова опускается вниз. Повторив последовательность несколько раз, он наконец сдается и плывет обратно. Разочарование и печаль соседствуют на его лице. Отец Молли и Дэвида так и не выходит на берег. – По крайней мере, она в порядке, – говорит он, возникая рядом с Джерардом. Его одежда сухая, словно в воду он и не заходил. Джерард кивает, силясь улыбнуться мужчине и щурясь, когда за его спиной начинает сиять свет. Мужчина исчезает в яркой вспышке, и Джерард все еще жмурится на солнце, когда к нему подходит Фрэнк. С него льется вода, и похож он на потонувшего грызуна. На паникующего потонувшего грызуна, что кажется вполне логичной реакцией на поход ко дну, немного неуместно успевает подумать Джерард. – Ты знал, что он умрет, – говорит Фрэнк, выжимая свою футболку. Он заявляет это сухо и однозначно, но под мнимым спокойствием заметна готовая вот-вот выплеснуться на поверхность истерика. – Ага. Я забрал его душу перед тем, как он умер. Это моя работа, – отвечает Джерард. Он так от всего этого устал – от того, что делает, от попыток объяснить свою работу, от ожидания, когда Фрэнк уже все осознает и психанет. Из футболки уже нечего выжимать, но Фрэнк продолжает скручивать ее нижнюю часть. – Если ты знал… почему тогда не… – он наконец поднимает взгляд, чуть задирая голову и щурясь на Джерарда, сжимая губы в тонкую полоску, будто если не будет держать под контролем выражение лица, то точно сорвется. – Почему не предупредил его? Почему не рассказал ему обо всем? – Это так не работает. Люди умирают, как им предначертано судьбой. Ты не можешь этого остановить. Можешь лишь сделать так, чтобы им было чуточку легче, – Джерард слышит двуличие в собственных словах, понимает, какая же это глупость – продолжать играть этот спектакль. Он может остановить смерть, он уже делал это, и даже сейчас он продолжает мешать судьбе забрать свою жертву. – Что произойдет, если этого не сделать? Потому что мне даже в голову не приходит ничего, что, блять, может быть хуже, чем позволить отцу умереть на глазах у его двух малолетних детей, когда ты мог это предотвратить. Джерард переваривает боль, которой пропитаны слова Фрэнка, позволяет им проникнуть под кожу, раствориться в сознании. Фрэнк дает сдачи, и только от этого сейчас становится чуточку легче. – Начинают умирать другие люди. Те, кто не должен был умереть. Все становится еще хуже. Фрэнк замирает, и его лицо перестает выражать какие-либо эмоции. Джерард за ним наблюдает, чувствуя, как каждая его частичка утопает в скорби. Трусливый ход – вот так позволить Фрэнку самому обо всем догадаться, но он просто не может заставить себя произнести: «Ты умрешь». Не может выдавить: «Я должен забрать твою душу». Долгое время Фрэнк так и стоит молча, неподвижно. Когда он наконец сдвигается с места, это напоминает пробуждение от глубокого сна, когда отдельные части тела, проснувшись, начинают шевелиться раньше остальных. – Так вот почему все те люди умирали. На их месте должен был быть я. Джерард кивает. Солнце нещадно опаляет его кожу, от чего кажется, будто она напрягается и обтягивает кости. Он слышит гул сирен вдали, беспокойные перешептывания толпы на пляже, безудержный плач детей. Слышит, но не может заставить себя думать хоть о чем-то, кроме взгляда, которым сейчас на него смотрит Фрэнк. Фрэнк стоит рядом еще пару секунд, и Джерард уже почти уверен, что вот-вот получит по носу. Он это точно заслужил. Но Фрэнк лишь делает глубокий вдох, разворачивается и уходит прочь. Джерард смотрит вслед его удаляющейся фигуре, не сводит с него глаз, пока тот не садится в машину и не уезжает. Он так и стоит на песке еще какое-то время – достаточно долго, чтобы увидеть приезд скорой и как спасатели начинают нырять в поисках утонувшего. Так долго, что в конце концов к нему подходит Боб и ведет его к своей машине.