Там, где нас больше нет

Я нашел, где плюс, нашел, где минyс. Если я не полюблю, то, веpоятно, я двинyсь. Я открыл букварь, читаю по слогам: «Не верьте никому, Любовь идет по проводам» — Волчара, с тобой все в порядке? Давай руку. — Сам встану. Тренировка не задалась с самого начала. Под конец Олег пропускал один удар за другим. И вот теперь растянулся на полу. Дало о себе знать травмированное в прошлом году бедро. — Ну? Что уставились? Идите, а я немного здесь полежу. — Совсем сбрендил. Покрутив у виска, товарищи по команде направились к раздевалкам. Не спи — замёрзнешь, — раздался бодрый голос тренера. — Отстаньте, пожалуйста, прошептал Волков. Тренер вздохнул и сел рядом. — Сильно болит? — Да так... Сейчас пройдет. — Держи воды. — Спасибо, Тимур Юрьевич. — Олег, с тобой точно все в порядке? Ты уже вторую неделю сам не свой. Опаздываешь, с ребятами ругаешься. — Скажите честно, меня ведь в сборную не возьмут? — С чего ты это взял? — Я из детдома. А там связи и деньги нужны. — Олег, я тебе сколько раз говорил, не слушай всяких идиотов. Завидуют они. — Педагогическую этику нарушаете, Тимур Юрьевич. Тренер ошарашенно посмотрел на Волкова, а тот усмехнулся и побежал в душевую. Нога его явно больше не беспокоила. — Спустись потом в буфет. Разговор есть! — Так точно! Остальные уже разошлись. Хорошо, можно не торопиться. Да и в тишине побыть не мешает. Олег сбросил форму и встал под теплые струи душа. В нынешнюю команду он попал за особые достижения почти три года назад. Базировались они в бывшем дворце пионеров. К очередному юбилею города чиновники расщедрились и провели здесь капитальный ремонт. Однако это мало волновало Волкова. Спартанские условия ему даже нравились. Укрепляют характер. Главное, что тренер оказался нормальным человеком. Пусть и молодой, но без лишнего гонора. Мог поговорить по душам, поддержать по возможности. В том числе и материально. В начале года устроил Олега на работу. Теперь он помогал то уборщицам, то рабочим "дворца". А ведь Тимур Юрьевич с женой Верой и сыном Витькой не шикуют. Волков точно знал, потому что иногда забегал к ним в гости. Быстро надев футболку и джинсы, Олег подошёл к зеркалу поправить прическу. Ещё недавно ему это и в голову бы не пришло. Взрослеет, наверное. Почти три недели назад Волкову исполнилось шестнадцать, но выглядел он старше. Высокого роста, в меру накачанный. Темные волосы модно пострижены (спасибо однокласснице), на коже ни единого прыщика. Длинные пушистые ресницы обрамляли черные глаза. Олег из-за этого слегка комплексовал. Тоже мне Бэмби выискался. Тимур Юрьевич сидел за дальним столиком. — Бери чай. — Спасибо. — Мы тут с Верой поговорили... Ай, не могу я ходить вокруг да около. Хочешь жить с нами? — В смысле? — У нас условия, конечно, не блестящие. Но ведь лучше, чем в интернате. Я даже знакомому адвокату звонил. Он обещал посмотреть варианты опеки. И Витя к тебе хорошо относится. К тому же мы хотим перебраться в Америку. Пока только документы собираем. Да и не могу я сейчас команду оставить. Сердце Олега пропустило удар. — Можно, я подумаю? — пробормотал он, уставившись в стол. — Конечно. Я ведь не тороплю. Надумаешь — скажи. И да, с этого дня у тебя неделя отпуска. Не повредит. Волков ничего не ответил. Тренер похлопал его по плечу и пошел на следующее занятие. — Олег! А я тебя везде ищу. — Привет, Надя. Девушка в спортивном костюме звонко чмокнула его в щеку. Они встречались уже месяц. Ничего серьезного. Тренировки и учеба отнимали почти все свободное время. Даже нормально поцеловаться до сих пор не удалось. Фигуристка, отличница и просто красавица. Один раз она заскочила к нему в интернат. Так там очередь за автографами выстроилась. Не каждый день увидишь серебряную медалистку чемпионата мира среди юниоров. — Уже уходишь? — Да. А ты? — Неа. Ещё час. Хорошо, что сегодня без катка. — Понятно. — У Ленки, моей соседки, вечеринка намечается. Пойдём вместе? Эй, с тобой всё хорошо? — А? Ну да. Во сколько, говоришь, вечеринка? — В пять. Давай тогда у Владимирской встретимся. — Можно, я с собой друга возьму? А то он с этой учебой скоро совсем одичает. — Если Серёжу, то можно. — Да его, его. Кого ж ещё. Я пойду тогда. — Не забудь. Владимирская. Олег на прощание крепко ее обнял и, взяв стаканчик с чаем, пошел к выходу. В голове клубился рой противоречивых мыслей. Сбывалась его заветная мечта. Он покинет интернат, у него появится настоящая семья. Ещё и возможный переезд в Америку. А ведь на другой чаше весов оказался Сережа. Как его одного бросить? У входа в спальный корпус стояла Дина. Пухленькая девушка в очках. Шахматистка. — Эй, ты плачешь что ли? — У нас соревнования послезавтра, а они фигурки из окна выкидывают. А ещё коровой толстожопой назвали. — Сейчас разберемся. Подержишь рюкзак? Не здороваясь с вахтершей, он бросился на пятый этаж. Неприятели засели в игровой. — Атас! Волчара идет! — У вас ровно три минуты, дебилы. И перед Диной извинитесь. — Конечно-конечно. — Первая минута почти прошла. Придурки скрылись из виду. — Спасибо, Волчок. — Да не за что. Слушай, Дин, не в службу, а в дружбу. Если я подарю девушке цветок и шоколадку, она не примет меня за идиота? — Ну... Смотря, что за девушка. Хотя, главное ведь внимание. Кстати, Аньке мать принесла целый пакет конфет и косметики. — Опять домой просила вернуться? — Ну да. На коленях стояла, плакала. Даже завучиха прибегала. — Лучше бы муженька своего выгнала. Ладно, Дин. Пошел я. Если что, я пока у себя. — Давай. Их с Разумовских комната находилась в самом конце мужской половины четвертого этажа. С начала каникул они жили только вдвоем. Целая эпопея вышла с этой комнатой. Началось все с того, что прошлым летом Волков уехал на сборы. А когда вернулся, то заметил, что с Сережей творится неладное. Особенно по ночам. Нельзя было допустить, чтобы об этом узнали директор с завучихой. Иначе упекут его в психушку. Олег подговорил соседей исчезнуть. Одному пообещал делать домашку весь год, другого припугнул. А потом пошел к Татьяне Борисовне. Она-то и смогла уговорить начальство выделить им бывшую подсобку. Гордость интерната ведь. Заслужили. Две кровати, один шкаф, один письменный стол. Олег повесил плакаты с Арией, Кино и Сплин. Сережа — распечатки картин Боттичелли, Рембрандта и Рериха. Дипломов и прочие награды хранились на подоконнике. Ребята их уже считать перестали. Сергей часто ходил в библиотеку. У Волкова сил на чтение часто не хватало. Иногда Олег просил Разумовского почитать ему перед сном. Серого это дико веселило. Серёжу он застал перед зеркалом. Лицо друга выражало крайнюю скорбь. — Чёртовы прыщи. Зачем я их давил. Только хуже сделал. — А я хотел у Аньки для тебя батончик захватить. Теперь не буду. Лучше клерасил. — Да ну тебя. — Знаешь, Серый, я тут подумал, что лучше уж жить вот так, чем с родителями-алкашами или отчимами, которые тебя домогаются. — Не говори ерунды, Волче. Если с обычными детьми что-то случается, то у них, как правило, есть те, кому не все равно. А мы кто? Хуже, чем пешки. Хотя таких, как Анькин отчим, реально четвертовать надо. Слушай, ну почему нас никто не забрал? Взять хотя бы тебя. Ты ведь везунчик по жизни. «Знал бы ты, какая удача мне сегодня прилетела», — мрачно подумал Волков. Ему вдруг стало бесконечно жалко и Серёгу, и себя, и Динку с Анькой. Он медленно подошёл к другу и крепко его обнял. Тот на объятья не ответил, но и вырываться не стал. Так и стояли, разглядывая своё отражение в зеркале. Олег погладил Разумовского по огненным волосам. Его всегда удивляло, что они не обжигают. — А мышцы, Серый, тебе надо еще подкачать. И бледный ты какой-то. Будешь со мной теперь и по средам в бассейн ходить. Не зря ведь меня туда почти бесплатно пускают, — усмехнулся Волков, разжимая объятия. — Дурак. — У меня хорошие новости. Мы идём на вечеринку. Надя позвала. Так что лети к Борисовне за увольнительной. До десяти. И футболку мою черную захвати. — Олег, у тебя уже два замечания. Не разрешит. — Каникулы ведь. К тому же я пойду с тобой, ее любимцем. Поэтому вперёд и с песней. А я побежал за клерасилом и конфетами. Встретимся внизу. — Ок. И ничей я не любимец! Анька сидела на кровати и красила ногти. Не слушая объяснения Волкова, она показала лапкой на тумбочку. Столько блестящих оберток и флакончиков Олег только в рекламе видел. — Спасибо, Анетта. Волков шутливо поклонился. — Ой, пропадешь ты, Волчок, пропадешь. Не по твоим клыкам птица. — О чем ты? — Сам знаешь. Черный ворон, черный ворон, что ты вьешься надо мной? — А ты права. Я ведь в мае родился, значит, всю жизнь маяться буду. — Зря смеешься. На самом деле, Олегу стало слегка не по себе. Он не был особо суеверным, но ерничанье девушки его напрягло. Ходили слухи, что прабабка Аньки была цыганкой. «Да что сегодня такое творится? Все с ума посходили. То салон красоты устроят, то в туманные рассуждения пускаются. Похоже, жара плохо на голову действует. Или полнолуние», — думал Олег, спускаясь в холл. Сереги не было ещё минут пятнадцать. — Теперь на метро придется ехать. Нам ещё розу покупать, — нервничал Волков, на ходу меняя футболку. — А что я мог сделать. Я вообще-то планировал в Эрмитаж пойти. — Ничего ты не планировал. Зачем тогда со мной идёшь? — Из жалости. Тебя бы точно без меня не отпустили. К тому же мы теперь совсем мало общаемся. Ещё эти сборы твои. — А не будет никаких сборов, Серёга. Я бросаю тхэквондо. Разумовский остановился. — А как же Олимпиада? — Кому я нужен на этой Олимпиаде? Один блат у них. О настоящей причине Олег промолчал. Надя ждала их возле газетного киоска. На ней был лёгкий сарафан с полевыми цветами. Длинные русые волосы струились по плечам. Косметикой она вне спортивной жизни не пользовалась. Волков быстро познакомил их с Сергеем. — А это тебе. Как там говорят, прекрасный цветок для прекрасной дамы. Шоколадка для Ленки. — Ты чудо, Олег. Она ласково коснулась его щеки. — Нам сейчас по Достоевского, а потом свернуть направо. Идём? — Конечно. — Сергей, Олег говорил, что ты увлекаешься живописью. — Да. Эпоха возрождения, в основном. Ещё голландцы, модерн, экспрессионизм. И понеслось. Всю дорогу они обсуждали тонкости изобразительного искусства. Волков шел между ними, но в разговор не вмешивался. Ему было просто радостно от того, что он вырвался на свободу. Да ещё в компании близких людей. В квартире у Ленки вовсю играла музыка. Олег такую не любил. Да и собравшиеся снобы симпатии ему не внушали. Что Надя в них нашла? Сергея окружило сразу несколько девчонок. Парни завистливо косились на него. Ну, конечно. На их фоне он выглядел редкой заморской птицей. Ещё бы не смущался... А вот стол был на удивление щедрым. Волкову стоило неимоверных усилий, чтобы не попробовать все подряд. А то подумают, что он с голодного севера. В прочем, так почти и есть. Деликатесами их не балуют. Может, в кулинарный техникум податься. Как там Лагутенко пел: смотрят кино и целуются в уста, а я режу, режу, режу, режу морскую капусту. — Предлагаю смотаться с этого праздника жизни, — раздался у него над ухом голос Нади. — Куда пойдём? — У меня родители на дачу уехали. Сестра тоже куда-то свалила. — Но я не могу бросить Серого. И разрешение у меня только до десяти. — Успеем. А с твоим Сережей ничего не случится. Не переживай. Они вышли на лестничную клетку. — Ой, лифт не работает. Придется пройтись, я на последнем этаже живу. — Ну, нам к нагрузкам не привыкать. Постепенно музыка стихла. А вот и нужная дверь. — Добро пожаловать. — Красиво у вас тут. — Вино будешь? — Ага. — Моя комната в конце коридора. Не ошибёшься. Олегу квартира понравилась. Над ней явно потрудилась группа дизайнеров. Дорого, но со вкусом. Комната девушки оказалась уютной. Мягкий белый ковер, стены нежно-персикового цвета, шкаф с книгами и сувенирами из поездок. На столе тетрадки с учебниками и ноут последней модели. В углу — телевизор. На кровати лежала знакомая собачка-талисман. Ничего лишнего. Видно, что к его приходу готовились. Олег вышел на балкон. По углам стояли кадки с какими-то растениями. В центре — столик с двумя небольшими креслами. Вечерело. Хотя настоящей темноты все равно не будет. Белые ночи. — А вот и я. — Ты ведь не просто так меня сегодня к Лене позвала? Знала, что надолго мы у нее не задержимся. — Хочешь вернуться? — Нет. Что ты. Кстати, а медали где хранишь? — Мама устроила выставку народных достижений в гостиной. Она поставила на стол два бокала. — Сиди-сиди. Я сама. — Будешь смеяться, но я до этого только портвейн пару раз пил. — Нам все равно режим не позволяет. Чувствую, мне ещё за сегодня влетит. У нашей тренерши нюх на такое. — Тяжела жизнь спортсмена. За тебя. Они чокнулись. Олег почувствовал, как напряжение уходит. А, может, ещё ничего и не случится. Очень ему не хотелось показать Наде, что он не только вино не пил, но и с девушками толком не целовался. Так. Пару раз, после портвейна. — Мы прям как в каком-то кино, — улыбнулся он. — Обычно в этот момент звучит романтическая музыка, и герои танцуют. Они вернулись в комнату. Танцевать, правда, не стали. Включили фильм. Она коснулась губами его шеи. Он почувствовал, что его сердце второй раз за день сбилось с ритма. Так и в больницу загреметь можно. Нет, третий. Серёжа. Огненные волосы, хрупкие плечи, краснота на лбу... Да что с ним такое. Он ведь не из этих. Ее рука скользит ниже. — А презервативы у нас есть? — предпринял он последнюю попытку всё остановить. — У сестры выпросила. Прости, друг, но я живой человек. И Олег плавно откинулся на кровать, увлекая Надежду за собой. Мысли окончательно перепутались. Он представить себе не мог, что бывает настолько хорошо. Я приду умереть от любви, Чтобы утром проснуться живым... Разбудил его раскат грома. На часах — половина одиннадцатого. — Надя, я попал. Да и черт с ними. Пусть выгоняют. — Давай позвоним Тимуру Юрьевичу. — Неудобно как-то. — Пожалуйста. Ради меня. Тренер ещё не спал. — Живо диктуй адрес! — Интересно, Серый уже вернулся или тоже загулял. Надя набрала номер Лены. — Прикинь, соседи вызвали полицию. Ленка рыдает, но Сережа ушел ещё до их прибытия. — Ну, хоть кому-то не влетит. Наконец приехал Тимур Юрьевич. Волков попрощался с девушкой и сел в машину. — Олег, я, конечно, все понимаю. Сам такой был, но у тебя обстоятельства не те. — Мне всё равно. — А теперь я тебя не понимаю. Ты последнее время стал серьезным и рассудительным. Иногда с перебором. Но сейчас ты похож на маленького ребенка. Так... Кажется, ураган намечается. Едем к нам, а с директором завтра вместе поговорим. — Тимур Юрьевич, про наш утренний разговор. Нет, я не могу. — Почему? — Я не предатель. — Что бы это не значило, я твое решение уважаю. — Ещё раз громыхнуло, и хлынул ливень. Дождю ни капельки не жаль Для мокрого лица Я видел в небе дирижабль - Облако свинца Я запрокинул голову И я увидел молнию От неба до конца! Вера встретила их спокойно. Напоила чаем, разложила раскладушку. — А можно мы с Волчком местами поменяемся? — обрадовался Витька. — Так и быть. А теперь спать. Спал Олег тяжело. На душе скреблись кошки, волки и прочие звери. Подставил столько человек. Борисовну, тренера, Алису. Он ведь её по-настоящему не любит. Серёжа... Нет Олегу прощения. Расплата за минутную слабость. А под утро ему привиделся кошмар. Странное существо с чёрными перьями и длинными когтями кружило вокруг него и шептало: исчезни, исчезни, исчезни. Директор рвал и метал. Завуч ему вторила. Тимур Юрьевич отчаянно защищал нерадивого подопечного. Внезапно дверь с грохотом распахнулась. В кабинет ворвался информатик. За ним плёлся Разумовский. — Только полюбуйтесь на его художества! — О чем вы? — Включите компьютер и узнаете. — Хорошо-хорошо, — ледяным тоном ответила завуч. — Ну и что не... На заставке вместо привычной зелёной лужайки алела надпись «Сдохните, твари!». Повисла тишина. Все уставились на экран, потом на Сергея, потом снова на экран. Затрещал телефон. — Алло! Нет! Это не интернат! Это дурдом! — взвизгнул директор и швырнул трубку. — Вы ведь его не выгоните? — спокойно спросил Разумовский. От его интонации Олегу стало не по себе. — Пошли вон! Оба! Сергей взял ошарашенного Волкова за локоть и вывел из кабинета. На улице ярко светило солнце. Ничто не напоминало о вчерашнем урагане. Олегу хотелось упасть на нескошенную траву рядом с жилым корпусом и больше не вставать. — А если бы тебя выгнали? — Плевать. Я бы без тебя все равно не выдержал. Сбежал бы или... Сергей запнулся, но Олег и так всё понял. — Ты на всех компах заставку поменял? — Да. Кстати, это не только из-за тебя. Я кое-что нарыл про завучиху. Зря они мне разрешили дополнительные занятия по инфе. В холле их встречали все одногруппники. — Ну что?! Отчислили?! — Не дождетесь! — усмехнулся Серый. — Ну, Разум! Ну, даёшь! — А с виду такой тихоня. Волкову было не до веселья. Не оглядываясь по сторонам, он проскользнул в свою комнату и рухнул на кровать. Вскоре появился Серёжа. — А я тебе чаю принес. Олег благодарно кивнул. — Я вчера почти сразу ушел. Тоска полная. А ты? С ней был? В выражении его лица читалась отчаянная надежда на отрицательный ответ. Волков врать не стал. — И как? Оно того стоило? — выпалил Разумовский. В голове у Олега помутнело. Он вскочил и влепил Сергею пощечину. Тот не растерялся и ответил. Оплеуха отрезвила Волкова. Он сел обратно на кровать. События прошлого дня накрыли его с головой. — Волче, ты чего? заволновался Серый. Олег потер глаза, но не помогло. — Прости меня, пожалуйста, прости, прости. Сережа склонился над ним и нежно слизнул одну слезинку. — Ты что делаешь? — прошептал Волков. — Эффект неожиданности. Говорят, помогает. А ещё стало интересно, какая она на вкус. Никогда не видел, как ты плачешь. — Экспериментатор чертов... Кстати, знаешь, как я заработал второе опоздание в этом году? — Разве вы с командой не твой день рождения отмечали? — Нет. У Юрьича с этим строго. Я слегка заплутал в районе Восстания. И вдруг увидел, что в одной из церквей дают бесплатный концерт органной музыки. Обычной, не религиозной. Решил зайти. Сначала было скучновато, а потом не знаю, что на меня нашло. Почти истерика приключилась... А теперь брысь. Я немного полежу. Сергей встал, позволяя Волкову устроиться поудобнее. Затем вернулся на место. — Кажется, у тебя температура, — растерянно пробормотал он. — Я сбегаю за медсестрой. — Да не. Сейчас отдохну, и все будет норм. Ты только никуда не уходи. Разумовский погладил Волкова по плечу, а потом положил руку ему на грудь. — Надеюсь, ты не хочешь опытным путем установить, есть ли у меня сердце. Его ведь ты тоже никогда не видел, — усмехнулся Олег, накрывая ладонь Разумовского своей. Сергей слегка коснулся ее губами. — Прекращай. Слишком много неожиданностей за два дня. Кстати, Серый, совсем забыл. У меня в рюкзаке пирожки лежат. Вера тебе передала. — Какой же ты всё-таки дурак, Волче. Умный, но дурак. — Вот такой я весь противоречивый. В больнице Олег провалялся две недели. Воспаление сустава. Хотели делать операцию, но обошлось. Грустно, зато появилось время на размышления. Благо в палате с Волковым лежало ещё только двое. Забирал его Тимур Юрьевич. — Поговорил я с твоим доктором. Жить будешь. И да, пришёл ответ из комитета. Тебя вызывают в сборную города. — Спасибо, тренер. В интернате все было по-прежнему. Младшие резвились на улице, старшие устроились в холле перед телевизором. — О, Волчара вернулся! Живой! — А у нас тут потоп был. Пятый этаж сурово так затопило. Паркет весь вздулся. — А Анька-цыганка домой вернулась. Прикинь, ее отчим монатки собрал и исчез в неизвестном направлении. — А Динка теперь чемпионка. Олег поймал себя на мысли, что ему приятно такое повышенное внимание. Ещё раз заболеть что ли. Дверь в комнату из-за духоты была распахнута настежь. Сергей сидел за столом и решал какую-то задачку по физике. Его лицо осунулось, синяки под глазами стали темней. Волков подкрался сзади и осторожно выхватил у него ручку. — Долго сидеть — вредно. Геморрой наживёшь. — Вернулся, — выдохнул Сережа. — Куда я денусь. Олег почувствовал, как его сердце начинают переполнять какие-то особенно нежные чувства. Интересно, почему они зарождаются именно там, а не в печени или почках. Да много ещё каких органов имеется. — Ладно, Серый. Хорош заниматься. Скоро обед, а без еды мозг, как известно, плохо работает. Только мне позвонить нужно. — Олег, это ты? Тебя выписали? Плохо слышно! Волков сглотнул. — Да, все хорошо. Надя, мы можем увидеться? — Конечно. — Только вот, меня увольнительных лишили. До конца года. Я тебе сейчас объясню, как к нам незаметно пробраться. Через два часа они встретились в уговоренном месте. — Тут беседка есть. Мы в ней тайные собрания проводим. — Интересно. Разговор не клеился. Вертелся вокруг здоровья Олега да каких-то событий из спортивной жизни. Про случившееся той ночью не вспоминали. — А я завтра на сборы улетаю. В Болгарию. — Поздравляю. Вновь повисла пауза. — Знаешь, Олег. Не стоит нам больше встречаться. — То есть? Тебя смущает мое положение? — Нет, что ты. Просто... Я когда вас увидела... — Ты про Серого что ли? — Ну да. Олег, я все понимаю. Так бывает. Не мучай ни меня, ни его, ни себя. Хорошо, что она отвела взгляд. Щеки Волкова полыхали от обиды. Не попрощавшись, он выскочил из беседки. Зачем она так? Зачем говорить так прямо? Она ведь знает, что ему сейчас плохо. Разве он не заслужил хоть каплю милосердия? А другие тоже всё заметили? Так, стоп. Раз, два, три. Вдох-выдох. Да пошли они все. В баню или куда подальше. Никого роднее Разумовского у него никогда не было и вряд-ли когда-нибудь будет. А уж как сложатся их отношения дальше дело десятое. Перемелется — мука будет. На площадке скучали младшеклассники. — Эй, малышня! Помните, я вам мастер-класс по тхэквондо обещал? — Да! — Так что сидим? Кого ждём? Живо в спортзал. — Ура!!! Моё сердце остановилось Отдышалось немного И снова пошло