Царственные лозы

Джаспер никогда еще не ощущал такой боли. Мэри, его жена и единственный свет и впрямь исчезла, оставив его одного. И он ее даже не чувствовал, не мог нащупать прочную нить. В тот день он сорвался, пытаясь заглушить свою невыносимую боль в чужой. Дни и ночи, которые он до Мэри не считал, вновь слились в одно сплошное марево. С ней каждый день был особенным. С ней каждая ночь была другой. А без нее? Что ему делать без нее? Она должна была вернуться. Именно этим он жил какое-то время. Только этим. Потом он встретил Элис, которая дала ему надежду. Которая дала ему почти точную дату. Он жил как-то больше полувека раньше, без нее, сможет и теперь… сможет. Ему каким-то чудом осталась ее жилетка (ее запах), единственное совместное фото — с импровизированной свадьбы (ее лицо), тысяча воспоминаний… вампиры не забывают. Ничего и никогда. Но могут отвлекаться. Он пришел вместе с Элис к Калленам, потому что не знал, куда идти. Точнее, ему было все равно — во всем этом огромном мире ее он бы не нашел нигде. Его приняли как своего. Он перешел на «диету» сравнительно легко — она уже была ему привычна. Раньше он делал это, потому что питание людской кровью могло расстроить Мэри. Теперь он делал это, чтобы остаться в семье. Но ему было трудно держать себя в руках. Единственный запах крови, на который он не реагировал — запах жены, был ему недоступен. Та, что могла успокоить его гнев лишь одним прикосновением, была не здесь. Не рядом. Обучение в школах, колледжах и университетах, мировая история, степень по истории и философии, потом еще одна… Да, вампиры умели отвлекаться. Он привык к новой жизни, привык к роскоши, которой окружали их вампирши клана, привык к их лицам и даже крепко привязался к ним. Но очень, очень нескоро он смог рассказать хотя бы верному другу — Элис — о ней. Эдвард, конечно, мог прочитать его мысли, но тактично молчал. Джаспер безумно скучал по жене. Казалось, он погружался в темноту без нее все больше и больше… и ничего не мог сделать. Только отвлечься. Ей потребовалось, говоря начистоту, меньше полугода, чтобы собрать его заново и вывести из тьмы — и всего одна секунда, чтобы погрузить в пучину отчаяния.