Лисья свадьба

      Покончив со встречами, Моракс незамедлительно вернулся в императорский дворец. Сестра пыталась остановить его, разузнать, что он думает о невестах и кто ему понравился больше, но мужчина только отмахнулся от ее лихорадочных расспросов. Осиал последовал за ним, хотя не очень понимал спешки господина.       — Я только разговорился с Хеврией, — буркнул он уже в паланкине, заинтересованно глядя на Моракса из-под упавших на лицо вновь распущенных черных волос.       — Прости, — без тени сожаления ответил мужчина, разминая затекшую шею, — но на этот вечер у меня планы. И ты — часть этих планов.       — Ну и что за авантюру ты задумал? Только не говори, что попытаешься отыскать этого бродячего музыканта.       — Не скажу, — усмехнулся Моракс.       — Ох, весь сомн Богов Селестии… — простонал Осиал, закатив глаза. — Гуй Чжун тебя убьет, ты знаешь?       — У нас с ней небольшой договор, так что, уверяю, эту встречу я переживу.       Осиал явно не был доволен такими планами на вечер. Этого следовало ожидать. Как и Гуй Чжун, интерес Моракса к безродному мальчишке ему по душе не пришелся. Впрочем, друг мог отреагировать и куда хуже… Видно, что-то его все же подбодрило. А «что» Моракс узнал уже через мгновение.       Надув губы, Осиал сложил руки на груди и выдохнул:       — Ладно. Я готов помочь тебе в знакомстве с твоей зазнобой. Но!       — Но?       — С тебя тайяки и данго из лавочки госпожи Киминами, — отчеканил Осиал так, словно заключал сделку века.       Моракс едва не рассмеялся, но сумел взять себя в руки и только покашлял в кулак.       — Конечно, друг мой. Самый дорогой тайяки и самые дорогие данго — только тебе, — почтительно кивнул он, стараясь скрыть лукавый блеск глаз.       — И да… Себя я загриммирую сам, — прищурился Осиал. — А то ты в прошлый раз такого с моим лицом натворил, что я еще неделю отмывался и все равно ходил пятнистым.       — Ты только что оскорбил целый клан шиноби, из которого происходил мой учитель, знаешь? — Усмехнулся Моракс. — И вообще, неплохо я тебя загриммировал. Ты вполне походил на утомленного работой крестьянина. Но раз уж ты так к моим умениям относишься, что ж, делай сам. Только не мешай мне общаться с Венти.       — Хотел бы… Да знаю, что бузить в таком случае ты будешь до самой старости.       Они дружно засмеялись, ни на мгновение не подумав, каково это слышать носильщикам-кагэ. В конце концов, не все ли равно? Друг для друга они были друзьями, остальное было неважно.       Фраза «так может ты пойдешь один» между ними не звучала даже в мыслях. Не только потому, что Осиал был слугой Моракса и должен был следить за здоровьем и безопасностью императора круглые сутки, но и потому, что оба они обожали выходы в город. Как бы Осиал ни дул губы, он ни за что не отказался бы прогуляться по узким улочкам меж лавочками с уличной едой. Даже если это сулило мучения в толстом слое грима и знакомство с Венти. Моракс пользовался этим. И совершенно того не стеснялся.       Наверное, потому, что очень нуждался в присутствии рядом Осиала. Может, друг его и не поддерживал, но пока он рядом, Моракс мог не сомневаться — все будет хорошо, даже если встреча пройдет плохо. Как минимум, друг успокоит его печали за тарелкой рамена или якисобы. А если все сложится удачно, разделит радость победы. Для человека, никогда не знавшего такой любви и отношений, это было настолько же важно, как и признание семьей.       До дворца они с Осиалом добрались уже ближе к вечеру. Проклятая жара наконец начала спадать, и императорский дворец словно бы ожил. Слуги, в обед прятавшиеся от зноя, забегали по коридорам. Мие наполнился звоном голосов. Едва выбравшись из паланкина, Моракс потянулся и глубоко вдохнул воздух, пахнущий скорой прохладой. Тело его в тот же миг словно наполнилось новыми силами. С ними он и вошел в свою комнату — маленькую, полупустую, совсем не императорскую. Осиал скользнул за ним.       — Интересно, с появлением этого мальчишки ты наконец обставишь свою комнату? — Фыркнул он, плюхнувшись на татами у низкого туалетного столика.       — Зачем? Основная суть васицу — мобильность. Вот я и сокращаю количество передвигаемого, — пожал плечами Моракс, растрепав волосы.       — С каких это пор твоя спальня стала васицу? — Хохотнул Осиал.       — С тех пор, как здесь появилось это, — Моракс указал на столик, — и это, — кивнул в сторону объемного алтаря.       — Ну уж извините. Либо это, либо я натаскал бы сюда бонсаев и гобеленов. Все лучше, чем голые стены и футон.       Может быть. Мораксу было без разницы. В этой комнате он только спал, большую часть времени проводил в рабочем кабинете или настоящем васицу, тоже плохо обставленных, но все равно более живых и нужных. Да и вообще, юный император не особо понимал смысл украшений в доме, который не считал своим. Это был дом отца. С его гобеленами, с его фарфоровыми вазами, с его искусно выкованными мечами и начищенными до блеска доспехами. Моракс здесь пока еще чувствовал себя гостем. А гостю не пристало вольнодумничать.       Впрочем, на Осиала он это вываливать не стал. Вместо этого мужчина опустился рядом с ним у столика и, шутливо отпихнув друга в сторону, открыл нижний ящичек. Все необходимое — белила, тени, бамбуковые кисточки, основы для грима, шкатулка с украшениями, — покоилось там. Моракс поставил свой нехитрый скарб на столик. Забавно, но это было самой показательной частью его комнаты. Все остальное, что он принес сюда сам — футон, второе одеяло, туалетный столик, даже тансу и одежда в нем, — казалось не просто безликим, но даже чужим, принадлежащем другому человеку. Юному императору, а не Мораксу Кицунэ но Сейшину — серьезному, но не лишенному души совсем еще молодому мужчине.       — Дай-ка… — потянулся Осиал к белилам.       — Шу! — Тут же слегка хлопнул его по руке Моракс. — Не надо тут свои перепончатые ручонки к моим сокровищам тянуться, пока я думаю.       — Ах так! Я этими перепончатыми лапками сейчас и защекочу тебя до смерти! — Хохотнул Осиал, шутливо обиженно потирая руку.       Моракс окинул взглядом набор косметики — и сам подтолкнул к другу то, что считал более всего подходящим ему. Не зря все же мастер по гриму их клана шиноби учил его премудростям — уж что кому могло подойти он понимал прекрасно. Осиал это и сам признал, не став спорить.       За час они на пару управились с маскировкой. К ее концу из зеркала на Моракса взглянул не он сам — бледный мужчина с острыми, резкими даже, но царственными и изящными чертами лица, — а тот, чей образ он часто брал для выходов в город, — смугловатый юноша с узковатым разрезом глаз, подчеркнутым алыми стрелками, и аляповатыми мягкими чертами, особо выделенными пухловатыми губами и носом. Юный император улыбнулся своему отражению. В таком образе он больше походил на развязного сынка какого-нибудь деревенского чиновника, а не на императора. Для пущей убедительности мужчина даже применил немного магии. В городе кицунэ это едва ли имело смысл — большинство ёкаев-лис умело заглядывать за иллюзии, — но горожан Моракс убеждать и не стремился. Его целью был Венти. А уж заезжий мальчишка едва ли мог видеть истинный облик за магическим.       Осиал преобразился тоже. Его признаки полукаппы скрыть было сложнее — пришлось наложить дополнительный слой грима на щеки и скулы, чтобы замазать еле заметные чешуйки, и выбрать кимоно с особенно длинными рукавами, чтобы скрыть узловатые ладони с перепонками между пальцами, — но слуга хорошо постарался. Он стал выглядеть более холодным, близким больше к образу юного императора.       Идеальная пара — развязный юноша и его более вдумчивый друг. Самое то для прогулки по Хикаригаоке.       Они оделись не сговариваясь и даже друг от друга не отворачиваясь. Моракс надел нагадзюбан, накинул поверх него припрятанное простенькое кимоно — хлопковое, тускло-зеленое и без узоров, — скрыл ноги потерыми хакама и вдобавок накинул на плечи хаори с простым рисунком — горами по кромке ткани. В добавок мужчина подвязал волосы в подобии чонмаге. За самурая его так не приняли бы. Максимум — за желающего быть на них похожим.       Осиал так же не стал выделяться. Его кимоно было синим, а на хаори красовался луг с летящими над ним журавлями, но и его одежды выглядели просто. Волосы он подвязал в «большой плод гинко», скрепив их простой, но достаточно изящной заколкой. Ни дать ни взять городской повеса.       Они не казались обычными жителями города, но мало кто заподозрил бы в них императора и его советника. В лучшем случае — парня из города и его деревенского друга. И это было им обоим на руку.       Переглянувшись, Моракс и Осиал захихикали.       — Выглядишь роскошно, — усмехнулся слуга. — Так и хочется добавить тебе грязи на хакама.       — Ну уж нет. Хватит и такого грязнули рядом, — хохотнул Моракс, поднявшись с пола.       — Твой возлюбленный тебя не узнает, знаешь? — Поддел его Осиал.       — Это не главное. Главное — чувства. Если он полюбит меня, а я полюблю его, не думаю, что мой статус станет такой уж проблемой. Скорее плюсом.       — А вдруг он испугается? А вдруг ему не понравится, что ты себя настоящего скрываешь, м? — Протянул Осиал, прищурившись.       — Ты меня напугать пытаешься? Не выйдет, дружище. Сегодня мы все равно пойдем его искать.       — Тц. А я так надеялся…       С показной неохотой Осиал поднялся на ноги. Моракс одарил его лукавым взглядом. Сколько и что бы друг не говорил, мужчина видел по его движениям, по дрожи уголков губ — он полон азарта. Может, любовь друга его и не радовала, но вот возможность прогуляться по городу точно заставляла кровь бурлить от восторга. Моракс знал это, как никто другой.       Поэтому ни капли не удивился, когда Осиал почти вылетел из его комнаты. Сам Моракс же позволил себе задержаться и повернулся к буцудану. Он никогда не одобрял того, что Осиал притащил алтарь в его комнату, как не одобрял и того, что он поставил на него портреты его родителей. Буцудану было место в васицу, а не в спальне. Но иногда, в такие важные моменты, как сейчас, алтарь был как нельзя кстати. Казалось, что из него родители могли услышать просьбы сына и помочь ему. Подчиняясь этой вере, Моракс торопливо поклонился алтарю.       — Матушка, отец… Благословите меня на удачу, — шепнул он.       В ответ ему раздался только перестук шагов Осиала из коридора, но мужчине хватило и этого. Успокоенный и обнадеженный, он отправился в город — на поиски своей судьбы.       На пару с Осиалом они прокрались через сад камней и сад бонсаев — придумки предков Моракса, — к дальней стене дворцового комплекса. На их счастье, слуг на пути не попалось. Впрочем, все они и так знали, что император иногда позволял себе такие шалости. Подчинявшиеся еще его отцу, они не раз ловили сначала ребенка, а потом и шкодливого юношу за побегами. Сейчас все отличалось только тем, что его никто не планировал ругать.       Добравшись до стены, друзья нашли потайную дверь. Осиал открыл ее припрятанным ключом — и они наконец оказались в городе. В этой части площади у дворца людей не было, поэтому император и его слуга беспрепятственно прошли до первых маленьких домиков. Еще немного быстрого шага в нетерпеливом молчании — и вот они наконец оказались в бурлящей толпе людей. Улыбки тут же легли на лица. Друзья быстро переглянулись — и позволили себе короткие смешки, предназначенные только друг для друга.       — Ну что, куда идти? — Прокашлялся Осиал, пытаясь не смеяться в голос.       — Рёкан «Снежный журавль», — разделил его жест Моракс. — Прямо рядом с твоим любимым ночным рынком.       — Прекрасно! Идем быстрее! Госпожа Киминами уже должна была открыть свою лавку, и я хочу перехватить ее тайяки с маття, пока их все не вымели, — приободрился слуга, тут же поспешив вперед.       Моракс не стал спорить. Они быстро смешались с толпой таких же спешащих по своим делам горожан — водовороте стучащих по каменным дорожкам гэта и неброских одежд. Биение вечерней жизни вмиг поглотило их. Волны энергии смели усталость, темные образы и недовольства, забрали с собой мысли о смотринах и настойчивости сестры, о делах и необходимостях, и даже о манерах и традициях. Моракс стал просто юношей — тем, кем на самом деле и был.       Наслаждаясь видами, он и Осиал быстро дошли до ночного рынка. Его начало отметила висящая между домами гирлянда бамбуковых фонариков и толпа людей, бродящая между лотками с едой. От запахов жареного мяса и рыбы, жженого сахара, специй и ни на что непохожего аромата риса вмиг захотелось есть. Звуки сямисэна, сякухати и тайко рекой лились по всей улочке.       Осиал облизнулся.       — Давай быстрее, копуша, — усмехнулся он, быстрым шагом направившись вглубь ночного рынка.       Моракс хотел было напомнить ему, зачем они здесь на самом деле, но решил дать другу повеселиться перед основным действом. Тогда к моменту встречи с Венти он будет довольным и готовым потерпеть общение друга и бродячего музыканта.       Вместе они подошли к небольшому ятаю, приставленному прямиком к жилому дому. Синий навес и оплетающие его подпорки бамбуковые лисы с девятью хвостами сразу выделяли уличный лоток среди других, ярко-красных и золотых, украшенных фонариками. Четыре сидения перед ятаем уже были засижены довольными гостями, уплетающими зажаристые якитори и икаяки, якинику, изящные тайяки и данго. А вот очереди, к счастью, не было. Поэтому Осиал почти подлетел к милой девушке, стоящей за прилавком.       — Добрый вечер, госпожа Киминами, — улыбнулся он самой очаровательной своей улыбкой.       — Добрый, добрый, Акайо, — хихикнула девушка, назвав слугу императора его вымышленным именем. — Я как знала, что ты придешь. Приберегла тебе тайяки с маття и твои любимые митараши-данго.       С этими словами красавица ловко вытащила из-под прилавка бумажный сверток, из которого выглядывал золотистый нос рыбки-тайяки, и палочку, на которую были насажены щедро политые соусом рисовые шарики.       — Ух, как всегда прекрасно, — промурлыкал Осиал, не сводя взгляда с еды. — Ли Чжун, давай, расчехляй кошелек.       Моракс едва сдержал смешок. До чего же ему нравилось слышать это имя… На самом деле, он не старался над псевдонимом так, как Осиал. «Ли Чжун» было его вторым именем — тем, по которому юношу знали среди семьи матери. Это роднило его с Поднебесной, равняло с сестрой, носящей имя оттуда же, наконец, напоминало о том, насколько отец любил мать — мало кто в Кицунэ Тейкоку позволял женщине назвать наследника, особенно единственного, — и как родители любили его. Однако после смерти родителей слышать это имя при дворе мужчине доводилось не так уж часто. Поэтому для него особенно приятным стало представляться им другим людям.       — Конечно, друг, — хохотнул он, подойдя к Осиал и сняв с пояса хакама невзрачный мешочек с морой. — Дайте-ка и мне тайяки, госпожа Киминами. Ваши фирменные, пожалуйста.       — Конечно, милый.       Женщина одарила его лукавым взглядом, прежде вытянуть оттуда же, из-под прилавка, второй бумажный сверток.       — Моим постоянным клиентам — только лучшее, — ласково промурчала она, забрав монетки и окинув юношей взглядом. — Вам стулья достать? Может, сакэ?       Осиал уже было открыл рот, чтобы сказать «да», но юный император его опередил.       — Нет, госпожа, — качнул головой Моракс. — Для сакэ пока рановато. Впереди еще дела, и делать их лучше на трезвую голову.       Осиал тут же закрыл рот и нахмурился. Моракс едва заметно ущипнул его бок, но друг только закатил глаза и зубами стянул с палочки данго.       — Ну как скажете, ребятки. Жалко, конечно — без ваших шуток мой ятай и половину привычной публики не собирает. Но дела есть дела… Надеюсь, в следующий раз вы все же посидите у меня. Приберегу лучшие напитки!       — Конечно, госпожа Киминами. В следующий раз — обязательно.       Распрощавшись с доброй торговой, уже Моракс потянул Осиала дальше, к стоящему неподалёку зданию в традиционном стиле, красующемуся резной вывеской с летящим над полями журавлем, с крыльев которого срывались снежинки. Друг плелся неохотно, но помалкивал. Возможно, потому, что рот его был занят едой. А может и потому, что решил наконец проявить немного тактичности. В любом случае, он молчал и шёл, пусть и неохотно.       В рëкан им заходить не пришлось. Едва друзья подошли ко входу, как Моракс услышал знакомый нежный голос. И шёл он из небольшого идзакая, находящегося прямиком под боком у «Снежного журавля». Выглядел невзрачно — грязноватые стены, развалы обуви у входа, идущий оттуда запах табачного дыма, — но, наверное, подходяще для бродячего музыканта.       Жаль только, что не для юного императора.       — О нет, Моракс, — шикнул Осиал, увидев, куда направлен взгляд друга. — Туда мы точно не пойдем!       — Он там. Хочешь или не хочешь, но пойдем, — просто ответил Моракс, направившись к идзакаю со звучным названием «Фестивальная ночь».       Осиал чертыхнулся за его спиной. И, что императора удивило, не сдвинулся с места. Моракса это напрягло. Он продолжил идти, но внутри засела тревога, скребущая когтями душу. Каким бы холодным он с виду ни выглядел, Моракс опасался идти в этот идзакай. И вообще в любой идзакай. Как кицунэ из высшего сословия, он никогда не бывал в подобных заведениях. Да и лестного о них слышал мало.       Но из «Фестивальной ночи» звучал голос, от которого душа до странного неловко трепетала, рождая в груди жар. Венти пел веселую балладу — что-то о крестьянах, после сбора урожая веселящихся на полях, больше Моракс разобрать никак не мог, голоса других посетителей идзакая и звон стаканов мешали, — и императора так и тянуло нырнуть в волны его веселья.       Поэтому он даже позволил себе шумно выдохнуть, когда все же услышал за спиной перестук шагов Осиала.       — Куда уж ты без меня? — Вздохнул слуга, нагнав его. — Меня совесть сожрет, если с тобой там что-то случится.       — Ты слишком высоко себя оцениваешь. Что со мной может случится? — Самоуверенно усмехнулся Моракс. — Утону в стакане сакэ?       — Я не стану тебе рассказывать все, что слышал об идзакаях, — нахмурился Осиал.       И слава Богам. Не хватало Мораксу только страшных историй перед встречей с юношей, завоевавшим его странную любовь.       Друзья сняли гэта, поклонились стоящему у входа в питейное заведение домику духа и шагнули в полумрак. Их тут же затянул водоворот алкогольного веселья. В тусклом свете бамбуковых фонариков за столами сидели люди. Стелющийся под самым потолком табачный дым их, кажется, нисколько не тревожил — они шумно болтали, распевали песни, гоготали на все лады и пили, пили, пили. В основном посетители выглядели небогато. Простые горожане, все мужчины, которые пришли немного повеселиться после работы — ничего необычного. И только один кицунэ здесь казался лишним.       Венти сидел чуть поодаль от входа, за низеньким столиком. Пальцы его ловко перебирали струны лиры, а голос перезвоном вливался в шум и гам идзакая. Стол перед ним был заставлен бутылками сакэ, но рядом никого более не наблюдалось. Неужели он собирался выпить все это в одиночку?       — Ну ты и выбрал, Моракс, — буркнул Осиал, размахивая рукавом кимоно перед лицом. — Мало того, что незнатный, так еще и пьянь.       — От пьяни слышу, — беззлобно поддел друга Моракс. — Кто на прошлом фестивале полной луны в одиночку разобрался с ящиком молодого сакэ?       — Пффф… Ну я-то тебе в мужья не претендую.       Император не стал отвечать на эту реплику друга, лишь косо глянул на него и сделал первый шаг в сторону барда.       Не то чтобы в их культуре было принято знакомиться так… Но Моракс позволил себе наглость и сел прямо напротив юноши. Стыд тут же всколыхнулся в его груди, напоминая о правилах приличия, но мужчина затолкал его поглубже и, улыбнувшись юноше, произнес, стараясь изобразить легкое опьянение:       — До чего же чудесно вы играете, юноша.       — Правда? — Тут же оторвался от игры Венти. — Хе-хе, благодарность принимаю морой и хорошими разговорами!       Улыбка, растянувшая пухлые губы, была до того прекрасна, что Моракс невольно почувствовал настоящий жар, скользнувший по коже. Словно бы он и в самом деле позволил себе стакан сакэ. Император заглянул в лучистые зеленые глаза — и сам не заметил, как ответил юноше такой же широкой и искренней улыбкой.       — Оплата только одним принимается?       — Если вы выпьете со мной! — Хохотнул юноша, пригубив сакэ из чёрного стакана.       — Ли Чжун! — Донесся до Моракс голос Осиала.       Друг присел рядом и император почти физически ощутил ту волну недовольства, что исходила от него, пробирая до глубины души. Жаль только, что сегодня душа Моракса была полностью занята одним конкретным юношей.       — Простите моего друга, — продолжил Осиал, ухватив Моракса за плечо. — Он сегодня уже успел надраться, совсем забыл о приличиях…       — Ой, да ладно вам, — хихикнул музыкант, дернув вверх и так закатанные рукава рубашки, ещё больше открыв вид на тонкие, словно бы девичьи белокожие запястья. — Я только рад найти такого смелого человека, готового разделить со мной сакэ и время. В этой стране все такие закрытые, осторожные… Аж неловко.       Неловкости в Венти не чувствовалось. Движения его тонкого тела были плавными и изящными, и даже поволока в глазах и неестественная краснота щек не портили его очарования. Полумрак только сглаживал и без того мягкие черты, подчеркивал белизну кожи и сияющую зелень глаз. Он был идеален, и в простоте «Фестивальной ночи» это ощущалось особенно сильно.       Но куда больше Моракса очаровало его поведение. Та легкость, с которой слова срывались с его губ, и открытость, с которой он протянул ему бутылку сакэ, были совсем несвойственны кицунэ. Особенно же — в общении с императором. Никогда ещё с Мораксом никто не общался так… Непринужденно. Даже сестры и родители следовали рамкам приличия, установленным традициями. А этот юноша… Он был нездешним, а от того свободным от всех традиций.       Ещё раз увидев его рядом с собой, услышав его голос и ощутив эту безграничную открытость Моракс вновь ощутил странный трепет в груди и острое желание. Желание коснуться этого юноши. Услышать его чарующий голос и проболтать с ним до самого утра. Увидеть его улыбку и счастливый блеск глаз. Заставить его рассмеяться. Возможно, обнять его, почувствовать тепло его гибкого тела под боком…       Это и была любовь? Мораксу нравилось ощущать ее.       — Так что же, господа, поделитесь, что привело вас сюда в этот вечер? Может, я смогу скрасить ваши печали и преумножить радости?       Он говорил так… Высокопарно. Как истинный поэт. Но Моракс видел по тому, как раздувались его ноздри и поглаживали лиру пальцы, что юноша волновался. Похоже, для него это был непривычный стиль разговора. Может, он плохо знал язык Кицунэ Тейкоку? Вернее, разговорный язык, а не писательский.       — Мы пришли немного развлечься после работы, — улыбнулся Моракс. — Я услышал ваш голос и не смог устоять перед соблазном последовать на его зов. Наверное, это звучит слишком… Вычурно, но именно так я чувствую.       — М… Я не все понял, признаю это, — хихикнул Венти. — Меня немного учили языку кицунэ, но, пожалуй, не так хорошо, как можно было бы. Наверное, и язык мой немного устарел?       — Есть такое, — смешком ответил на смешок Моракс, удовлетворенный оправдавшейся догадкой. — Но это не страшно. Я постараюсь говорить проще.       Рядом с Венти императору хотелось хихикать, как ребенку. И даже сидящий рядом Осиал, недовольно жующий данго, не помогал ему взять себя в руки. Потому что… Боги, этот мальчишка напротив был так мил в своей простоте и так до щемящего тепла в сердце трогателен в очаровании, что Мораксу даже дышать было тяжело.       Это была так странно… Но, кажется, теперь мужчина понимал, почему сестра так настойчиво пыталась навязать ему любовь. Было в ней что-то прекрасное. Но в то же время было и что-то пугающее. Испытывать такое к человеку, о котором не знаешь ничего — разве это нормально? Разве нормально наслаждаться близостью незнакомца, искать в нем то чего нет в себе? Моракс не был уверен. Наверное, только поэтому не отдался встрече с головой, а продолжил держать чувства в узде.       — Так что, вы говорите, я вас очаровал? — Шутливо поддел его юноша, словно чувствуя неуверенность собеседника.       — Да он в последнее время сам не свой, — проворчал Осиал. — Все ищет себе любви. Да не обычной, а чтоб за струны души задела.       — Аники, — одернул его Моракс. — Не слушайте его. Мой друг ревнует меня к каждому столбу. Боится, что мне надоест его брюзжание терпеть, наверное. Лучше скажите, как вас зовут. Меня вот Ли Чжун. А этого ревнивца Акайо.       — Венти, — протянул тонкую ладошку музыкант. — Рад с вами знакомству и польщен интересом.       Моракс пожал его ладонь в ответ и про себя отметил, что юноша не сказал прямого "нет" на слова Осиала. Может быть, что-то у них да могло сложиться…       — Знаете, вы мне кое-кого напоминаете, — внезапно произнес Венти, отпив еще немного сакэ. — Человека, которого я встретил пару дней назад. У вас такие же невероятно золотые глаза… Скажите, не знаете ли вы такого господина? Не родственник ли вы местного… Императора?       Моракс удивленно захлопал глазами. Неужели… Он недооценил этого мальчика. Истинный цвет своих глаз Моракс скрыл за иллюзией, надеясь, что Венти не умеет за них заглядывать. Но кажется чему-то его да научили. Это восхищало. Обычно полукровки имели только один хвост — знак наименьшей силы и знатности среди кицунэ, имеющих до девяти хвостов. Естественно, и на силы это влияло. Даже Осиал, которого отец учил премудростям жизни кицунэ, не мог заглянуть за сильные иллюзии…       Что ж, Моракс был поражен.       — Интересное сравнение… — кашлянул он. — А даже если и да, к чему вам это? Не сочтите за грубость, но встреча с императором — дело нелегкое.       — Несколько дней назад он мне сильно помог, — улыбнулся Венти. — Я хочу отблагодарить его за помощь. В прошлый раз он отказался, но я не могу так просто оставить помощь забытой. Не знаю даже, чем смогу отблагодарить его, однако… Постараюсь что-нибудь придумать.       Осиал даже закашлялся от удивления, а Моракс… Моракс, вопреки своим привычкам и повадкам, смутился. Да настолько, что даже позволил себе отвести взгляд, нарушив первое правило разговоров с высокопоставленными лицами — всегда смотреть в глаза, чтобы тебя не заподозрили во лжи.       Он и подумать не мог, что юноша так проникнется его вполне скромной помощью. Это грело ему душу. Даже больше — разжигало в груди надежду. Может быть, и он Венти приглянулся? Может быть, судьба действительно сводит их? Это было так наивно, но Моракс не мог избавится от глупых мыслей рядом с этим очаровательным мальчиком. Особенно после того, как он так мечтательно произнес о возможности познакомиться с ним, юным императором.       — Что ж, раз так… Да, юный император — мой родственник. И я вполне могу познакомить вас. На самом деле, думаю, он будет даже рад. В последние несколько дней он делился со мной историей о встреченном в городе бродячем музыканте… До чего же забавно, что нити судьбы свели нас.       — Ха-ха! Благодарю вас заранее! — Рассмеялся юноша. — За судьбу!       Моракс неловко чокнулся с ним, ощущая на себе удивленный взгляд Осиала. Наверное, он сейчас думал, что друг — настоящий идиот. Впрочем, Моракс и сам думал о себе так.       Свести-то он Венти с собой сведет… Вот только как это разыграть?       Впрочем, а не все ли равно? Ради этой улыбки юный император готов был сыграть любую историю. Теперь, когда его чувства к этому юноше подтвердились и даже укрепились, Моракс собирался завоевать его любыми способами.       — За судьбу, — повторил он слова Венти, скрыв улыбку за чашкой сакэ.       А пока впереди целая ночь рядом с первым, кто смог пробудить в Мораксе чувства. И император не сомневался — эту ночь он запомнит надолго.