****
«Скорее бы тебя увидеть», – скупая строчка в дневнике, написанная круглыми, практически печатными буквами. Луна медленно проводит по ним пальцами, обводит каждую букву, ведет по строчке. Когда они дошли до такого? Луна вспоминает их старую детскую переписку, когда они каждый раз исписывали по нескольку листов, рассказывая обо всем, что их окружает, и даже иногда – о том, что беспокоит. Тогда она смотрела на по-детски круглые и крупные буквы и не могла сдержать радостного томления в груди. Сейчас же она смотрит на них и не испытывает абсолютно ничего. Каждый день в Альтиссии – непрекращающаяся война. Луна уже почти забыла, что сначала город показался ей похожим на ожившую сказку. Сейчас она чувствует себя здесь, как заключенный, ожидающий скорой смертной казни. Каждая встреча с первым секретарем Камелией Клаустрой отнимает у нее последние силы, и, кажется, Камелия замечает это, потому что встречи становятся ежедневными. Камелия задает миллионы вопросов: как отреагирует империя на нарушение регламента протектората? сколько, по мнению Луны, будет флагманов во флотилии, отправленной, чтобы сдержать гнев Гидреи? в какую сумму обойдется восстановление города при возможном разрушении ключевой инфраструктуры? Каждый раз вопросов становится все больше, и они все сложнее. Луне еженощно снится, что она, обнаженная, стоит под яркими прожекторами в центре гигантской аудитории, и со всех сторон на нее так и сыплются бессмысленные вопросы, и каждый ранит ее, словно копьем. Копья… когда она думает о них, то всегда вспоминает Аранею, хотя теперь эти воспоминания причиняют ей боль. Кажется, она сама теперь состоит из непрекращающейся боли, заключившей внутри себя ее тело, как в непробиваемую скорлупу. И нет ни меча, ни копья способного сломить эту грубую скорлупу, из которой нет выхода. Он приходит тогда, когда Луна совершенно этого не ждет. Заблуждение, считать, что во власти Оракула предсказать что угодно – Луна может только посмеяться над подобной наивностью. Оракул видит лишь один из возможных вариантов событий – это ничем не лучше гадания на кофейной гуще. И так приятно порой бывает ошибиться. Луна не знает, как он прошел через весь этот нескончаемый конвой, окружающий крыло, где ее поселили. Возможно, перебил их всех или пригрозил, что перебьет. Но когда она на подкашивающихся ногах входит в комнату, он уже ждет ее там – стоит, сложив руки за спиной. Луна все никак не может привыкнуть к магитех-протезу, и когда Равус касается им ее плеча, она не в силах совладать с дрожью. Она так устала, так вымоталась за последние дни бесконечного допроса, что теперь сомневается в успехе своей миссии. Поэтому вновь поступает с ним жестоко, так, как никогда не должна поступать сестра – протягивает ему кольцо Люциев на открытой ладони, прекрасно зная, какую боль ему пришлось испытать, когда он в первый и последний раз коснулся его. Наверное, это тоже их судьба – все время так мучить друг друга. – Умоляю тебя… передай кольцо Ноктису… пожалуйста, ради меня… – Луна надеется, что он не сочтет это манипуляцией – она раньше никогда не заклинала его своим именем. К ее большому удивлению, Равус отказывает – отказывает ей впервые. Раньше он никогда не делал этого, даже тогда, когда их взгляды оказывались диаметрально противоположными. Похоже, она больше не имеет на него никакого влияния – он ослушался ее, когда не отпустил в Альтиссию и забрал с собой в Инсомнию, и не хочет слушать впредь. Но стоит ему заговорить, и Луна кое-что понимает. Понимает, что он избрал иную тактику вместо отрицания. Прошел эту стадию, наконец придя к принятию. И еще она понимает, что он любит ее так сильно, что готов даже назвать Ноктиса Истинным Королем, лишь бы она была счастлива. Руки Равуса смыкаются на ее ладонях, и слезы непроизвольно струятся из ее глаз – а ведь она поклялась больше не плакать. Равус смотрит на нее с такой неистовой, почти яростной любовью, что та опаляет ее, как огнем. Раньше он никогда так не смотрел. Раньше он скрывал свои чувства, совсем как она сейчас. И, кажется, она знает, кто научил его этому, кто вселил в него этот огонь. – Расскажи мне про Аранею, – шепчет она, откидываясь в кресле. – Ничего не спрашивай, просто расскажи. В глазах Равуса на миг мелькает удивление, и Луна из последних сил улыбается. Наконец-то и она может чем-то удивить его. Он начинает говорить – сначала неуверенно и слегка запинаясь, но затем его голос крепнет, и Луна прикрывает глаза. Когда она открывает их вновь, Равуса в комнате уже нет.7. Город на воде
12 августа 2021 г. в 01:45
Альтиссия кажется ожившей иллюстрацией из сказок. Когда Луна впервые видит город через иллюминатор дредноута, у нее перехватывает дыхание. Статуи и колонны, нарядные домики и мосты, узкие улочки, расчерченные паутиной каналов – все это кажется нереальным, словно сотканным из снов. Наверное, жить в таком городе – сродни волшебству. И умереть – тоже не так уж плохо, по крайней мере, лучше, чем в мрачной Гралее.
Дредноут садится на окраине, и Луна решительно отвергает предложение Аранеи проводить ее до правительственного здания, где ее уже ждет первый секретарь Аккордо.
– Если секретарь увидит меня в компании имперского офицера, мне не станут помогать. Я должна сыграть на амбициях Камелии и на ее желании избавиться от гнета имперской власти. Если они заподозрят меня в двойной игре – все пропало.
– Я могу переодеться, – Аранея пожимает плечами. – Так как я все равно собралась увольняться, у меня просто куча свободного времени. Могли бы прошвырнуться по местным магазинам. И еще я слышала, что здесь потрясная кухня. Соглашайся!
Луна качает головой и прикрывает глаза, на миг представляя, как это было бы, если бы она могла позволить себе жить обычной жизнью. Ходить по магазинам и кафе, болтать и смеяться, не думая ни о чем важном, не имея миссии и цели. Луна знает, что люди веками пытаются разгадать загадку о смысле жизни, и лишь сейчас понимает, что истинный смысл – не имеет никакого смысла. Он – в каплях воды, стекающих по стеклу, в лучиках солнца, запутавшихся в волосах, в пении птиц и запахе цветов, в искорках смеха в зеленых глазах. Он не в спасении, и не в смирении, и не в умении видеть будущее. Он – в простых каждодневных вещах, которым люди даже не придают значения. Жаль, что понимание этого приходит лишь тогда, когда времени почти не остается.
– Прости, я не могу, – шепчет Луна и опускает глаза, не решаясь посмотреть на Аранею. Боясь, что если посмотрит – ее вера в собственную цель впервые в жизни пошатнется.
Их прощание выглядит неловким и каким-то скомканным – Аранея просто кивает ей, но не спешит возвращаться в дредноут.
– Мы еще увидимся? – неуверенно спрашивает она, и этой неуверенности достаточно, чтобы Луна окончательно осознала – они видятся в последний раз. Словно именно уверенность Аранеи была залогом следующей встречи.
– Возможно, – лжет Луна. Ей не привыкать лгать, она делает это всю жизнь – безнадежно больным людям, которым уже не может помочь, Гентиане, Равусу, и в первую очередь – самой себе. Она лгала себе двенадцать лет, надеясь, что все же будет счастлива с Ноктисом, хотя практически с самого начала знала, что эта мечта никогда не осуществится.
Аранея снова кивает и отворачивается, и тут Луна кое о чем вспоминает.
– Постой, – зовет она и извлекает из своего Оруженосца – подарка от ее предшественниц, любивших вступать в отношения с королями Люциса – несколько аккуратно сложенных листов бумаги. – Можешь передать это Равусу? Это его письма. Я хотела бы, чтобы они были у него. Но… если тебе покажется, что они могут навредить ему, просто сожги их, хорошо?
Аранея берет письма из ее руки, задерживая на ней свою ладонь дольше, чем требуется. Луна ждет очередной шутки на тему, что услуги почтальона обойдутся им с Равусом слишком дорого, но Аранея молчит. И сейчас молчание кажется Луне тяжелым, как Каутесский метеорит.
– Береги себя, ладно? – слегка дрогнувшим голосом просит Аранея, часто моргая и не глядя Луне в глаза, а затем буквально убегает внутрь корабля.
Ревут турбины, дредноут поднимается в воздух. Луна долго стоит и смотрит, как он медленно отдаляется, пока не становится едва различимой точкой среди облаков.