Headfirst for Hugs

Джерард начинает шевелиться, когда на экране появляются титры, и улыбается, взглянув на комок одеял, растянувшийся у него на коленях. – Хэй, Пит, все, конец фильма. Пит выныривает из кокона и сонно на него смотрит. – Ох, хорошо, – он лениво расплывается в улыбке. – Я сам найду выход, – говорит Джерард, проводя ладонью по его спине. – А ты оставайся тут и засыпай, тебе это нужно. – Спасибо, Джи, – бормочет Пит, прикрывая веки и сразу же проваливаясь в полудрему. Это любимая часть работы Джерарда - видеть, как полусонные улыбки, подобные этой, озаряют лица, часом ранее встречающие его перекошенными от усталости и тревоги. Пит - адвокат, и работает он по какому-то безумному графику. Один из тех, у кого нет ни малейшего понятия о здоровом балансе между работой и личной жизнью, и кто обычно урабатывается до потери пульса. Джерард приходит к нему каждую неделю - всегда в разные дни, потому что расписание Пита стабильным не назовешь - и помогает ему вернуться с метафорического края обрыва. Тот словно иногда забывает, что он тоже человек, и ему нужно общение, что он не какой-то робот, живущий исключительно на показаниях и повестках. – Без проблем, Пити, – говорит Джерард, аккуратно вставая с дивана, пытаясь не потревожить парня. Он подтыкает ему одеяло, а затем берет пульт от телевизора, переключает на какой-то кулинарный канал и делает звук потише. – Увидимся на следующей неделе. Ответ Пита представляет из себя что-то вроде зевка, но Джерард понимает, что тот хотел сказать. Он выходит из дома, убедившись, что повернул защёлку дверного замка, прежде чем захлопнуть дверь за собой. На улице еще светло, хотя солнце уже близко к горизонту и освещает теплым оранжевым маревом лужайку и сад у дома Пита, наслаждаться которыми у того, небось, и времени нет. Джерард зажигает сигарету и идет по каменной дорожке к своей машине. Из динамиков сразу же гремит новая группа Майки, как только он поворачивает зажигание. Джерард опускает окно, высовывая через него руку, в которой держит сигарету, чтобы не надымить в салоне. Майки всегда на это жалуется. Пока Джерард выезжает из района, в котором живет Пит, мысли сами возвращаются к прошлой пятнице. Давненько у него не было новых клиентов, но не это сбило Джерарда с толку. И даже не неприязнь Фрэнка к прикосновениям, потому что в прошлом Джерард уже сталкивался с подобным, и не раз. В теории, Фрэнк был самым обыкновенным его клиентом, но было в нем что-то такое, от чего Джерард все не мог выкинуть его из головы. Может, все дело в том, что, расслабившись, Фрэнк оказался очень дружелюбным. Он много говорил про библиотеку - Джерарду это показалось очень милым. Да он был настоящим книжным червем! Когда Джерард попросил его порекомендовать пару книг для чтения, тот принялся без устали рассказывать про свои любимые произведения и про те, что читает сейчас. Прикосновения ограничились тем, что они держались за руки на спинке дивана, но чем дольше они с Джерардом разговаривали, тем больше Фрэнк успокаивался, и в конце концов его рука совсем перестала дрожать. К концу их встречи Джерарду даже показалось, будто Фрэнку не очень хотелось отпускать его руку. Так что, может, в этом и было дело. В том, что, кажется, такой простой жест - всего лишь прикосновение - оказало такое серьезное воздействие на Фрэнка (вероятно, куда больше, чем Джерард мог себе представить), а потом в одно мгновение тут же испарилось. Когда Джерард возвращается в квартиру, он находит Майки на своем диване с остатками еды в контейнере, которые Джерард планировал разогреть себе на ужин. – Плохой день? – спрашивает он. Майки фыркает и запихивает в рот еще больше лапши, и это, в общем-то, говорит само за себя. Джерард кладет ключи в миску, которую держит специально у двери, и стаскивает обувь без помощи рук, прежде чем с разбегу запрыгнуть на диван. Майки уворачивается как раз вовремя, чтобы Джерард не приземлился прямо на его лодыжки. Устроившись, Джерард кладет ноги брата на прежнее место, но уже поверх своих коленей. – Хочешь об этом поговорить? – спрашивает он, сжимая ладонью голень Майки. – Не-а, – отвечает тот, не отрываясь от телевизора. – Мы можем просто посмотреть какие-нибудь тупые ужастики? – Конечно, – Джерард опирается на спинку дивана и делает вид, что смотрит точно в экран, хотя сам краем глаза поглядывает на брата. Майки выглядит уставшим, словно уже несколько дней толком не спал, а волосы на голове слипаются из-за того, что он уже давно не принимал душ. «По крайней мере, он что-то ест», – думает Джерард, потому что аппетит - хороший знак. Он видел брата на самом дне, так что сможет сразу распознать знаки, если тот снова начнет опускаться вниз. Пока что, с тех пор, как Майки начал принимать другие лекарства, все идет вполне неплохо. Плохой сон и редкое мытье - с этим Джерард справится. Он даже уверен, что сможет уговорить Майки переночевать здесь. Если он что и знает про своего брата, так это то, что от фастфуда и дешевых ужастиков тот не отказывается никогда. – Как Пит? – спрашивает Майки какое-то время спустя. По правилам, Джерарду нельзя обсуждать своих клиентов, но от Майки у него никогда не было утаек, поэтому он отвечает: – Перерабатывает, как и всегда. Майки отвлеченно хмыкает, а затем скребет вилкой по донышку контейнера и доедает остатки соуса. – А у тебя еще осталось то банановое мороженое? Джерард ухмыляется и хлопает Майки по ноге. – Выпустишь меня, тогда принесу. Наверное, лучше позвонить Адаму, когда Майки ляжет спать. Не то чтобы Джерарду хотелось выпить - он не прикасался к алкоголю уже года два. Просто хорошо, когда можно кому-то позвонить, отметиться, когда разум снова начинает заполнять тревога. – Это все потому, что ты так зацикливаешься на своей роли заботливого опекуна, – сказал ему Рэй, когда Джерард упомянул это в разговоре в тот вечер, когда завис у него в гостях. Уж кто-кто, а Рэй точно его понимает, потому что сам провел последние пару лет в попытках помочь старшему брату адаптироваться к гражданской жизни после возвращения из горячей точки. Он знает, как это сложно, когда не можешь просто выключить режим опекуна, и вынужден им быть и дома, и на работе. Когда Джерард только начинал работать у Рэя, он позволил работе взять над собой верх. Так продолжалось, пока Адам не надрал ему зад и не сказал, чтобы тот звонил почаще. – Я твой спонсор, черт побери, – проворчал он однажды, когда Джерард упомянул, что не хотел его лишний раз беспокоить. Джерард достает пачку бананового мороженого, захватывает ложку и возвращается в гостиную. Майки берет у него мороженое, не отрываясь от экрана, и говорит: – Иди позвони Адаму. – Ага, я тебя тоже люблю, приятель, – усмехается Джерард, растрепывая волосы брата. Когда они только познакомились, Джерарду хотелось вмазать Адаму по носу. Его волосы кошмарно красного цвета, да еще и эта его непринужденность, с которой он держался, так явно выделялись на фоне маленького спортзала при местной церквушке, в котором они все сидели. Джерарда выбесило, что на нем, к тому же, была крутая кожаная куртка и еле заметная тень подводки вокруг глаз, словно он ходил тусоваться прошлым вечером. Джерард тогда из квартиры почти не вылезал - только за едой и на работу, потому что не мог себе доверять, боялся, что снова сорвется. Из-за этого он даже растерял всех друзей. Конечно, они поддерживали его попытки завязать с алкоголем, но никто, кажется, так и не понял, что для успешности затеи Джерарду также нужно было огородиться от соблазнов. Что, к сожалению, подразумевало отказ от встреч со старыми друзьями. Майки, конечно, всегда прекрасно помогал отвлечься от тяги к алкоголю. Он мог заявиться в свой выходной, разложить на журнальном столике новые комиксы, вышедшие на той неделе, и тогда они весь день проводили, погрузившись в другие миры. Иногда вечерами Джерарду было особенно тяжко, когда одиночество, переплетаясь с чувством стыда за то, каким человеком он позволил себе быть, приводило к новому витку ненависти к самому себе. В такие вечера Майки приходил после своих концертов, смывал с себя запах алкоголя из бара, а потом залезал к Джерарду под одеяло, совсем как бывало в детстве. Он укрывал их с головой пледом с цветочным узором, который сшила для него бабушка, и рассказывал брату всякие истории, пока его голос не помогал Джерарду опуститься на землю и выпутаться из вихря эмоций, что без остановки кружил в его голове. Но вот перед ним сидел Адам, олицетворение здоровья. Он смеялся над глупыми шутками (а-ля батя на застолье) куратора собрания, неторопливо попивал свой кофе с таким видом, словно вовсе не пытался заменить алкоголь кофеином, и восседал на своем стуле с легкостью, которая так и кричала о том, что ему обалдеть как нравилось сидеть в этом затхлом спортзале при местной церквушке. Так что, конечно, Джерард попытался к нему подкатить, потому что это стало какой-то обыденностью - подкатывать к парням, которые его немножко пугали. Знаете, одна из тех саморазрушительных привычек, от которой ему еще не удалось избавиться после завязки с алкоголем. Но без тумана спиртного его слова звучали слишком четко, слишком остро, как-то неправильно разрезали воздух. Адам улыбнулся ему так, словно небрежная попытка Джерарда в заигрывания его совсем не оттолкнула. Но заинтересован он в предложении тоже не был. – Давай выпьем по чашечке кофе, – сказал тогда Адам, и когда Джерард уже улыбнулся, подумав, что «Ха, да я еще на коне», поспешил добавить. – Поговорим о том, что я мог бы стать твоим спонсором. Это порядком вывело Джерарда из себя, и он почти было решил проигнорировать ту встречу, о которой они договорились, но потом, когда все же сел за маленький столик на террасе у кафе, ему показалось, словно с плеч упал тяжелый вес. И Адам улыбнулся так, будто прекрасно знал, через что в тот момент проходил Джерард. Засранец. У него до сих пор прекрасно получается магическим образом успокаивать беснующиеся мысли Джерарда. – Хэй, ДжиУэй, – непринужденно отвечает Адам на втором гудке. – Хэй, – отзывается Джерард, выходя на балкон и закрывая за собой тяжелую стеклянную дверь, прежде чем зажечь сигарету. – Майки у меня. – Он в порядке? – после небольшой паузы спрашивает Адам. – Да, думаю, да. Просто плохой день. – Но тебе все равно немного не по себе? – догадывается тот. – Ага, – выдыхает Джерард, наблюдая за тем, как вокруг него клубится сигаретный дым. – Мне кажется, я теперь всегда буду думать о худшем. Понимаю, это нечестно по отношению к нему, но я просто не могу иначе. – Все честно, – поправляет Адам. – Из-за него ты через многое прошел. – Нет, – Джерард хмурится и трясет головой, – в смысле, все хорошо, и… – Джерард, – прерывает его Адам. – Ничего не «хорошо». Ты можешь признать, что то, что сделал Майки, было не нормально. Это не значит, что ты его больше не любишь. И во всей сложившейся ситуации это, наверное, оказалось самым тяжелым уроком для Джерарда. То, что на этот раз ошибку Майки нельзя было просто обойти и забыть, как раньше. Ее нельзя было проигнорировать и притвориться, что Майки лучший на свете человек. Это, как выяснилось, не совсем правильно, и от этого Майки становилось только хуже. Принять тот факт, что его брат не идеален, что он способен причинить Джерарду настоящую боль, могло принести им больше добра, чем зла. Это-то и казалось Джерарду каким-то нелогичным. Он не мог понять, как правильным решением может быть то, что он позволит себе разозлиться на младшего брата. – Он ест мороженое, – говорит Джерард, потому что не знает, что еще сказать. Адам усмехается, и Джерард слышит, как тот ходит по своей квартире. Джерард бывал там много раз, когда Майки начал работать на полную ставку и сидеть дома одному становилось невмоготу. По скрипу пола, слышному по телефону, Джерард без труда угадывает, где конкретно в квартире Адам сейчас стоит. – Аппетит – это хорошо, – говорит он. – Знаю, – соглашается Джерард. – Просто хотел отметиться. – Окей. Как вообще дела? Давно с тобой не разговаривали. – Ну, у меня все хорошо, – отвечает Джерард. – Ты ранил мои чувства, – подтрунивает Адам. – Что, совсем не хотелось позвонить мне, чтобы поболтать? Набираешь мой номер только когда дело пахнет керосином? Волна вины нависает над Джерардом, но тут же исчезает, не успевая накрыть его с головой. – Эх, да, – вздыхает он. – Знаю. Не хочешь пообедать вместе на неделе? – Да, давай во вторник или в пятницу. Адам социальный работник в клинике на другом берегу реки, где принимают те слои населения, на которые общество обычно закрывает глаза. Таких, кем раньше был Джерард, а еще проституток, бездомных и тех, кто едва сводит концы с концами. Не удивительно, что Адам угодил в АА. Джерард раньше был ассистентом художника (непыльная работенка - в основном копировать чужие картины дни напролет), и даже он в итоге оказался на дне бутылки. У Адама же была одна из самых напряженных работ, о какой Джерард мог только слышать. Он и понятия не имеет, как сложно, должно быть, было Адаму завязать с алкоголем, каждый день сталкиваясь с подобными вещами. Его уважение к Адаму ни разу не дрогнуло с тех пор, как Джерард забил на гордость и принял его помощь. – Можно в пятницу, – отвечает Джерард. – Во вторник днем у меня встреча с клиентом, но в пятницу я свободен до вечера, – он думает про Фрэнка и про то, что технически тот еще не забронировал второй сеанс. Джерард все надеется, что Рэй вот-вот пришлет ему подтверждение брони. – Отлично, – говорит Адам, и в его голосе слышна улыбка. – А теперь вырубай телефон и иди проведи немного времени со своим братом. Увидимся в пятницу. Джерард прыскает, не вешая трубку и вслушиваясь в успокаивающие звуки того, как Адам шебуршит бумагами у себя на столе. Он вспоминает, как сидел у него в кабинете с блокнотом в руках часы напролет, пока Адам работал из дома - так, что оба теряли счет времени до тех пор, пока солнце не опускалось достаточно низко над горизонтом и не заглядывало к ним в окна. – Джи, у него все будет хорошо, – уверяет его Адам. – Позвони потом, если потребуется. Я все равно еще не скоро лягу. Джерарду хочется подшутить над трудоголизмом Адама или, может, над его чрезмерной опекой. Но тот комок нервов, что сидел у него в груди с момента, как он увидел Майки на диване, распутывается, и Джерард навечно благодарен Адаму за то, что стал его якорем, когда брат больше не смог справляться с этой задачей. * Джерарду кажется, что Фрэнк уже не назначит встречу. Вина за то, что он, наверное, слишком на него давил во время их первого сеанса, так и тянет Джерарда весь день не вылезать из-под одеяла. Но у него обед с Адамом, а тот не постыдится зайти к Джерарду в квартиру и вытащить его за ноги из кровати. Ему будет не впервой. У Адама неплохо получается сдерживаться и не злиться из-за того, что Джерард каждые две минуты проверяет телефон на случай, если Фрэнк все-таки забронирует вторую встречу. Но сообщение Рэя с подтверждением брони он получает уже потом, когда возвращается в квартиру после обеда. Нужно было догадаться, что все будет довольно нестабильно, ведь на этот раз эффект неожиданности не на его стороне. Первые сеансы обычно проходят либо с блеском, как, ему кажется, прошла их первая встреча с Фрэнком, либо оказываются полным провалом. Со вторыми сеансами всегда случается какая-то жеребьевка. Но по опыту Джерарда прогресс, как правило, отступает на шаг назад. С Фрэнком так и получается, но Джерард все равно не может не расстроиться, когда видит, как тот напряжен, когда открывает дверь, чтобы впустить его к себе. – Привет, Фрэнк, – ласково произносит Джерард, проходя в пространство, что Фрэнк оставил для него, отступив в сторону. В отличие от прошлой пятницы, сегодня в квартире царит небрежность, будто Фрэнк стал каким-то рассеянным. – Как прошла неделя? – спрашивает Джерард, опираясь спиной на входную дверь, чтобы не загромождать личное пространство Фрэнка. Ему бы очень хотелось, чтобы плечи парня хотя бы немного расслабились, прежде чем он пройдет в комнату. Фрэнк пожимает плечами, что все еще подняты почти до ушей, и Джерарду вдруг хочется помассировать его напряженные мышцы. Он тут же вздрагивает от этой мысли, потому что «Какого хрена, это не круто». – Извини, – вздыхает Фрэнк. – Знаешь, наверное, сегодня не лучший день для сеанса. Мне… я не хотел звонить, но потом, ну, может… – Может, просто поболтаем? – спрашивает Джерард, пытаясь избавить Фрэнка от тяжелой необходимости перед ним объясняться. Ему правда не так уж и важно, почему Фрэнку сейчас нехорошо. Важнее сам факт того, что ему некомфортно, и задача Джерарда - помочь с этим разобраться. – Эм, ага, можно… – Фрэнк замолкает, опуская взгляд на свои ботинки. Фрэнку нужно живое общение. Джерард чувствует, как воздух пропитан этой необходимостью вперемешку с горьким сожалением - с незнанием парня, как найти компанию без лишних прикосновений. Джерард медленно отходит от двери, ловя взгляд Фрэнка, прежде чем пройти на кухню. Квартирка у Фрэнка небольшая, но кухня выглядит так, словно на ней не так давно делали ремонт. Джерард подходит к буфету и достает оттуда пачку муки, сахар и пищевую соду. – Что ты делаешь? – интересуется Фрэнк без капли упрека, так что Джерард не чувствует себя отчитанным школьником за то, что шарится у Фрэнка в вещах. – Научу тебя печь ирландский хлеб на соде, – объясняет Джерард, открывая холодильник. У Фрэнка нет пахты, но есть лимон и миндальное молоко. Джерард достает сливочное масло и улыбается, обращая внимание на веганскую упаковку. – Я не знал, что ты веган. – У меня чувствительный желудок, – отвечает Фрэнк, заходя на кухню. – У тебя есть миски, в которых мы можем смешать продукты? – спрашивает Джерард, не подавая виду, что заметил, как плечи Фрэнка чуть расслабляются, как только он узнает план действий. Джерард выкладывает ингредиенты на кухонный стол, пока Фрэнк ищет миски и ставит их перед блондином. – Мерные ложечки или стаканы? – спрашивает Джерард. – В ящике перед тобой. Джерард открывает ящик и достает пластиковые ложки и стаканы, а затем отходит на шаг назад. – Отлично, сначала нужно приготовить пахту, – объясняет он. – Подготовь стакан молока и чайную ложку лимонного сока. – Я? – хмурится Фрэнк. – Да, ты, – ухмыляется Джерард. – Я тебе помогу. Так Адам помогал Джерарду прийти в себя, когда у него все шло наперекосяк. Было в этом что-то такое исцеляющее - сначала работаешь руками, а потом получаешь нечто питательное. Отрываешь от хлеба куски и наслаждаешься ими после всей напряженной работы. Фрэнк смешивает замену пахты и отставляет ее в сторону. Джерард объясняет, сколько нужно отмерить муки, сахара и пищевой соды. Самому ему тоже от этого становится легче. Он стоит рядом и зачитывает рецепт, по которому сам готовил несколько раз в те первые пару недель, когда Адам только стал его спонсором. Они наготовили столько буханок этого хлеба, что Адам начал раздавать его своим соседям. Потом они даже стали приносить его на собрания АА, чтобы было чем угостить других участников, помимо черствых пончиков и слабенького кофе. – Ты часто готовишь? – спрашивает Фрэнк, выкладывая тесто на стол и начиная его месить. – Мой спонсор втянул меня в это, – честно отвечает Джерард. Он уже не раз замечал, что честность по отношению к клиентам помогает налаживать с ними контакт, позволяет им сносить свои внутренние преграды, чтобы Джерард мог выполнять свою работу еще лучше и эффективнее. Рэю часто приходилось ему напоминать, что Джерард не психотерапевт, что его задача - всего лишь помогать обретать физический комфорт, но Джерарду всегда казалось, что внутри, под поверхностью, творилось гораздо больше, чем открыто глазу. Возможно, это все из-за Майки или из-за Адама, который помог ему заштопать свои сердце и душу, когда его задачей было лишь удержать его от алкоголя. – А-а, – Фрэнк, очевидно, немного сбит с толку и не уверен, как продолжить разговор. – Так-с, теперь слепи из теста шар, – улыбается Джерард, открывая шкафчики в поисках хорошей чугунной сковороды со съемной ручкой, затем ставит ее на плиту и смазывает маслом. – Так, хорошо, клади его сюда, а потом сделай сверху надрез в форме буквы Х. Фрэнк следует его указаниям, а затем Джерард открывает дверцу духовки, чтобы Фрэнк смог поставить сковороду внутрь. – Не так уж и сложно. – Да, это простенький рецепт, – говорит Джерард. – Не люблю ничего запутанного. Фрэнк кивает и опирается на стол. – Хочешь чего-нибудь выпить? Могу предложить газировку или чай. Жажда Джерарда не мучает, но он все равно говорит: «Конечно, давай то же, что и тебе», чтобы занять чем-то руки Фрэнка теперь, когда с готовкой уже покончено. Он помнит, как тяжело было сидеть без дела те первые пару месяцев трезвой жизни. У него до сих пор иногда случаются приступы безумства. Фрэнк достает две жестяные баночки диетической колы из холодильника и передает одну Джерарду. Он неуверенно останавливается посередине кухни, барабаня пальцами по своей банке газировки. – Один парень с работы постоянно зовет меня потусить, – произносит он. Джерард хмурится, опуская взгляд на свою колу. Это не совсем его стихия: не такой уж у него большой опыт, чтобы давать советы касательно отношений. – А-а, эм, а ты хотел бы с ним встретиться? – спрашивает он, пытаясь вспомнить, что советовал Майки, когда они еще учились в школе. Ему, честно говоря, и советы не требовались, а уж тем более от Джерарда, так что он практически уверен, что Майки спрашивал его мнение только для того, чтобы Джерард время от времени мог почувствовать себя настоящим старшим братом. – Ну, типа того. У меня не очень-то много друзей, – отвечает Фрэнк, от чего сердце Джерарда пропускает удар, – или, скорее, вообще нет. Эм, вау, говорю, как неудачник. Джерард прыскает - он всегда был поклонником самоуничижительного юмора. Когда он поднимает взгляд, Фрэнк выглядит чуть менее напряженно, а уголки его губ едва заметно задираются вверх. Джерард прочищает горло, а затем, вспомнив про колу, открывает жестянку и делает большой глоток, прежде чем спросить: – В чем тогда проблема? Фрэнк смотрит на него с каменным лицом. Джерард чувствует, как щеки наливаются кровью, и делает еще один глоток колы, только чтобы занять чем-то свой глупый рот. – Я не в ладах с толпами людей, – говорит Фрэнк. – Особенно - с толпами новых знакомых. Просто… столько всего может пойти не так. – И тебе не хочется постоянно им все объяснять, – заканчивает за него Джерард, вспоминая времена, когда еще пытался поддерживать контакт со старыми друзьями после того, как завязал с алкоголем - как печально ему было повторять раз за разом, почему он больше не ходит по барам. – Понимаю. Удивительно, но Джерард не видит на лице Фрэнка ни капли сомнения, и ему очень хочется верить, что причина кроется в том, что он ему доверяет, а вовсе не в том, что Джерард выглядит как настоящий затворник. Ну, ладно, по правде, он им и является, но не хотел бы заявлять об этом во всеуслышание своим внешним видом. – Хорошо, а этот парень знает, – Джерард выдерживает паузу, подбирая слова, – что ты не поклонник прикосновений? Если знает, то не должен на тебя давить… Фрэнк смеется. – Прости, слишком похоже на классный час. Джерард прыскает и закатывает глаза. Этот парень просто мелкий засранец, но от этого у Джерарда почему-то щемит в груди. – Ага-ага, просто хочу сказать, если ты ему дорог, он не будет ставить тебя в некомфортное положение. Фрэнк задумчиво хмыкает. – Думаю, в этом вся суть? – он приподнимается, садится на кухонный гарнитур и опирается носочками на нижние отделы. Джерард старается не думать о том, как мило выглядит то, что ноги Фрэнка болтаются так высоко над полом. – Я рассказал ему, что мой психотерапевт - тот же парень, который дал мне ваш флайер - хотел, чтобы я попытался стать более общительным. Думаю, Патрик просто пытается мне с этим помочь и дать мне возможность выбираться в люди. Джерард ставит колу на стол напротив Фрэнка и опирается на него, заводя одну ногу за другую. – Ну, звучит неплохо. Но все еще страшновато, да? – Ага, – соглашается Фрэнк. – Можем попрактиковаться, – предлагает Джерард, пока мысли беспорядочно крутятся в голове от того, как безумно он хочет помочь Фрэнку любым возможным способом. Такой уж он человек. Погодите, нет, это уже выходит за рамки профессии. Конечно, он позволяет Питу положить голову себе на колени, пока тот смотрит повторы дешевых реалити-шоу, что пропустил за работой. И время от времени помогает клиентам с делами, пока держит их за руку, потому что это помогает им справляться с заданиями. Он и в психотерапевта играл уже не раз, слушая их рассказы о том, что портило им нервы неделю напролет, пока обнимал их и говорил, что все со временем наладится. Но по какой-то причине ему кажется, что сейчас он заходит еще дальше, и у Джерарда не сразу получается понять, почему. Лишь после того, как еле приподнятые уголки губ Фрэнка расплываются в полноценную улыбку, до Джерарда доходит, что, вау, да он облажался. Он так чертовки облажался со своим отношением к этому парню. Уж это точно в должностную инструкцию не входило.