***
Эрен вернулся в комнату, наконец-то сумев добраться до прохладного душа. В комнате висела непривычная тишина. Бертольд спал, отвернувшись от всех, Райнер что-то черкал в конспекте, Конни устроился на постели Жана и вместе с ним и Армином играл в карты. — Чего это вы тут расселись? — хмыкнул он, опускаясь на свою кровать, рядом с Армином и заглядывая в его карты. — Ну, у нас ведь все занятия были до обеда, а потом свободные пол дня. Решили немного отдохнуть, — хмыкнул Армин, закусывая нижнюю губу и чуть хмурясь, глядя на свои карты. — Получается, это я один лишних несколько часов пропахал? — поджал губы Эрен. — Сам виноват, — усмехнулся Конни, бросая на стул одну из карт. — Эй! — Тише, — шикнул в его сторону Райнер и не обратил никакого внимания на недовольный взгляд Эрена. А вот Эрен, обратил внимание на взгляд Жана, который задержался на Армине чуть дольше, чем стоило бы. Но начинать ещё один скандал он не хотел. Мышцы болели и хотелось просто отдохнуть, расслабиться. Тем более когда есть время. — Кто бы мог подумать, что мыть пол так тяжело, — хмыкнул он, откидываясь на спину и раскидывая руки в сторону. — Он что, тебя несколько раз заставлял мыть пол? — всё так же покусывая губу, поинтересовался Армин, перекрывая карту Конни. — Его всё время не устраивало качество. То там пятнышко, то там блестит не так, а под углом и вовсе не блестит, — Эрен даже не услышал как открылась дверь, так как был слишком увлечен своими возмущениями, — видите ли всё должно блестеть, как у кота яйца! — Эрен, — тихо буркнул Армин, смотря в сторону входной двери и пихая друга ногой. — Что? — он повернул голову в сторону входа и проглотил все слова, встречаясь с холодным взглядом лейтенанта. В этот момент Эрен порадовался, что находится далеко от лейтенанта, но мысленно прикусил язык и подумал, что пора заказывать себе место на кладбище. Ведь такими темпами он не доживёт до выпуска. — Если нужно будет, Йегер, то будешь пол ещё и воском натирать, чтобы, как ты выразился: «блестел, как у кота яйца». — Лейтенант, — практически проблеял парень, садясь на кровать. Даже Бертольд проснулся, принимая сидячее положение, а быть может его толкнул Райнер. — Мы потом об этом поговорим, Йегер. Например, сегодня. Когда доберемся до выездной базы. На сборы полчаса. С собой полный комплект. Едем на три дня. — А зачем мы туда выезжаем? — подал голос Конни. — Приказ командующего, — хмыкнул Аккерман.– Будем смотреть, что вы успели усвоить за полтора месяца. И очень надеюсь, что сумели что-то выучить. Ведь если нет, я буду разговаривать с вами по-другому. По комнате расползались недовольные вздохи. Леви усмехнулся. Молодые они ещё, горячие. Даже выбрав такой путь, они желают отдыха и свободы. — Если меня удовлетворит ваш результат, вы будете отпущены в увольнительный. По огонькам, которые тут же вспыхнули в их глазах, он понял, что поступил правильно. Последние полтора месяца они получали только кнут, пора бы уже и пряник им дать. — Правда? — Бертольд едва не упал с кровати от такой новости. — Да. Правда. Выложитесь на полную и пойдёте в увольнительную. Собирайтесь. Стоило закрыться двери за лейтенантом, как в комнате началась суета. Парни принялись поспешно складывать вещи в походные рюкзаки и одеваться. Поощрение в виде похода за стены Академии, было нереальным событием. Насколько они успели узнать, нужно и правда быть отличным кадетом, чтобы тебя выпускали отдохнуть, а чтобы с разрешением до утра, то и вовсе нужно было отличиться и быть на хорошем счету. Сейчас им казалось, что они смогут преодолеть всё, просто ещё не научились оценивать свои силы и возможности. По крайней мере, большая часть их компании. Армин же воспринимал всё куда проще, глядя на сокурсников. Они не готовы, а горячие головы в этом деле были самой настоящей помехой, но разве они его услышат? — Мне кажется, лейтенант меня ненавидит, — тихо пробормотал Эрен, застегивая свой рюкзак рядом с Армином. — Тебе только кажется, — вздохнул блондин и чуть улыбнулся. — он просто строг и хочет, хоть что-то уложить в наши головы. Вот и всё. Идём. — Он голову мне откусит, — пробормотал Йегер, передёргивая плечами от воспоминаний о взгляде Аккермана. — Тебе это только кажется, — похлопав друга по плечу, Арлерт поспешил на выход, уже переключая своё внимание на Жана, который успел подхватить падающую с плеча куртку Армина. Эрена это тоже злило. Злило внимание Жана к Армину. Злила его помощь. Он всегда старался быть рядом с Арлертом, но при этом (к счастью Эрена) не переступал черту. Он бы не позволил, своему другу перейти в голубые войска, и не даст это сделать Жану. Уже под палящим солнцем, он вновь скользнул взглядом по прилегающей территории и нашёл стоящего возле машины Аккермана. Вновь столкнулся с ним взглядом и шумно выдохнул. Этот взгляд его пугал. Но в тоже время вызывал какие-то странные и совсем непонятные для него чувства. Наверное, это всё же был интерес. За всё время, что они были здесь, он так и не смог поговорить с лейтенантом, а ведь так хотелось. Об Аккермане ходило много баек, и хотелось узнать, что из всего этого правда. Но лейтенант не желал просто так с ними откровенничать. — В машину! Парни послушно забрались один за другим в машину, успев отметить, что за рулём оказался не Аккерман, а помощник главврача их медицинского центра. Аккерман обернулся, глядя на шестерых юнцов. — Дорога займет три часа. Отдыхайте и набирайтесь сил. Армин был уверен, последняя фраза была сказана специально. Словно жирный намёк, что спустя эти три часа, они просто захотят помереть на месте. Это ведь лейтенант. Просто так он ничего не говорит. Рядом с лейтенантом, они всё ещё боялись открывать рот и тем более говорить о чём-то личном. Поэтому каждый удобней умащивался на жестких сиденьях и прикрывал глаза. Эрен перебрался на сиденье впереди, так как сразу за Аккерманом и водителем садиться никто не хотел. Эрен лишь чуть приспустился на сиденьях, переводя такой же молчаливый взгляд на дорогу, но не удержался, ровно через пятнадцать минут скользя взглядом по профилю лейтенанта. Мужчина сидел с закрытыми глазами, откинув голову чуть назад и, кажется, мирно спал, хотя может и не спал. Но главное, что Эрен сейчас не был пойман на горячем. Он нагло рассматривал старшего, ведь до этого у него не было такой возможности. Его черты, почему-то казались правильными, идеальными. Даже тонкий шрам над левой бровью, который и не заметен вовсе, если только ты не находишься вот так вот, вблизи. Эрен с каким-то трепетом рассматривал своего кумира. Каждый из них знал, кто такой на самом деле их лейтенант. Но никто не задавал вопросов. Пусть было и интересно, ведь лейтенант мог рассказать многое. Рассказать как там на линии фронта, которая месяц за месяцем сдвигалась то в одну, то в другую сторону. Складывалось впечатление, что война закончится тогда, когда ни с той, ни с другой стороны никого не останется. Когда закончится самый важный и нужный ресурс — люди. А ведь это вполне вероятно. Это всё длится больше десяти лет. Его родители ушли на фронт, как медики. Родители Микасы, погибли при обстреле одного города, куда они уехали на конференцию. Отец Армина, погиб ещё в первые дни. Их всех учили, что те люди, с той линии фронта — жестоки, не знают сожаления и готовы только убивать. А они — будущие защитники, которые должны, и будут защищать свой дом. Но как всё на самом деле? Так ли это? Эрен не заметил, когда Аккерман открыл глаза, глядя всё тем же пронизывающим взглядом. Взглядом, от которого внутри всё скручивалось узлом, а колени предательски дрожали. Взглядом, от которого бросало в дрожь, а липкое, непонятное чувство окутывало его, заставляя сердце гулко стучать, отдаваясь в висках. Это было так странно. Так непонятно и дико. Это пугало. Пугали эти странные, непонятные, нечитаемые взгляды. Пугало спокойствие лейтенанта. — Ты, что-то хотел? Йегер, как рыба выброшенная на сушу, открыл и закрыл рот, подавившись словами. А что он может сказать? Он нагло пялился, изучал, и стыдно признаваться, хотел прикоснуться к такому умиротворенному Аккерману. До зуда в кончиках пальцев. Ведь для него Леви — идеал всего. Идеал выдержки, силы и храбрости, несмотря на его понижение в звании. Аккерман — идеал для Эрена. — Нет, — Эрен тут же стушевался, пряча взгляд и отодвигаясь ближе к окну, переводя взгляд на пейзаж за окном. Он ещё несколько минут чувствовал на себе взгляд Аккермана, но боялся повернуться и встретиться с ним глазами вновь.***
Когда машина остановилась, Армин вздрогнул и открыл глаза, как раз в тот момент, когда хлопнули обе двери впереди. Арлерт помнил, что начал засыпать, но даже не мог предположить, что проснётся на плече Жана. Кирштайн, кажется, против не был, и так же тихо сопел, чуть запрокинув голову назад. — Просыпаемся! — раздался громогласный приказа лейтенанта, когда он распахнул дверь машины, внимательно глядя на шестерых курсантов. Парни заворочались и принялись разлеплять глаза. Уже через пять минут, вся честная компания стояла перед машиной, зевая, сжимая в руках лямки рюкзаков и глядя по сторонам. Вокруг лес и дорога, на обочине которой стоит их машина. — В багажнике найдете провизию и аптечки. Разделяйте между рюкзаками. Живо! — Так точно, сэр! Сам же Леви стоял, спрятав руки в карманы, и внимательно следил за тем, как Армин, именно Армин, принялся распределять между всеми провизию. У Арлерта была замечательная черта. Он был наблюдателен и внимателен к деталям. А ещё, ребята к нему прислушивались, пусть и были старше его. Продукты были распределены так, чтобы каждому было комфортно передвигаться, и они вновь построились перед Аккерманом. Солнце неспешно клонилось к горизонту, а они всё ещё не понимали, что происходит, что от них хочет старший по званию. Моблит стоял, подпирая машину боком и скрестив руки на груди. — Итак, на востоке находится лагерь. Чтобы вы окончательно не сбились, речка вас выведет. Вы должны добраться туда до темноты. И сделать рейд так, чтобы я вас не словил. Всё ясно? — Так точно, сэр! — тут же выдал Арлерт, глядя перед собой, а сердце в груди уже начало гулко стучать, ведь было всё лишком волнительным. — Тогда, до встречи, — он обошёл ряд курсантов, занимая своё место в машине. — И ещё, не успеете до полуночи — провал засчитывается автоматически. Шестеро парней проводили машину тоскливым взглядом. — Я только сейчас понял, что там был кондиционер, — опечалено вздохнул Конни, закидывая рюкзак себе на спину. — А ещё, мы ехали, а не шли пешком, — согласился Бертольд. — Дышать нечем. — Оттого, что мы стоим на месте, ничего не изменится, — вздохнул Армин, закидывая рюкзак себе на спину и поправляя лямки. — А где восток? — Неожиданно выдал Эрен. И, кажется, практически вся группа захотела ударить себя рукой по лицу. И чем он слушает на всех занятиях? — Видимо, ты только и можешь, что мышцы качать, — нагло усмехнулся Жан. — Что ты только что сказал? — Успокойтесь, — Райнер тут же встал между ними. — Лейтенант нас по голове не погладит, если вы, два петуха, подерётесь, — хмыкнул он, поджимая губы и довольно строго глядя то на одного, то на другого. — Он первый! — Мы не в детском саду, Эрен, — вздохнул Армин, — научись, в конце-то концов, не реагировать на слова окружающих. Чем больше реагируешь, тем больший у них возникает азарт. — Правильно, слушай Армина, — усмехнулся Кирштайн. А у Эрена, появилось стойкое желание врезать ему по его наглой роже. Но нет. Райнер не даст это сделать, точно так же, как и вся компания в целом. — Идём! Бертольд сошёл с дороги в сторону леса и задал темп. Конни поспешил за ним, бросая взгляд назад. Эрен недовольно фыркнул и тоже сошёл с дороги, а за ним последовал и Райнер, решив остаться живой преградой между парнями. — Идём, — Арлерт мягко коснулся плеча Жана. Жан взглянул на него и чуть кивнул, пропуская Армина вперед. Ему, почему-то, так спокойней. Спокойней видеть этого парня перед собой. Армин ведь такой светлый и яркий человек. Его не хочется огорчать, ведь тогда и самому как-то паскудно на душе будет. А ведь получается, что каждый раз, когда он ругается с Эреном, он огорчает Армина. Такого невинного и доброго Армина. Он прямо как ангел. Да. Ангел. Его Ангел. Кирштайн криво улыбнулся, чуть качнув головой. Он всегда считал, что его единственным влечением на всю жизнь будет Марко. А сейчас понял, что Армин постепенно перетягивает одеяло на себя. Ведь всё чаще, Жан ловит себя на том, что засматривается на него, пытается помочь и как-то оградить от всех неприятностей.