Nemo sine vitiis est

Семь месяцев спустя…       Новая часть встретила их угрюмыми лицами и напряжением в воздухе, которое, кажется, можно прощупать рукой. Парни выбрались из машины. Оглядевшись по сторонам, компания устремила свои взгляды на Леви. Их капитан обошёл машину, чуть щурясь, после чего надел кепку.       ─ Выгружаемся. Арлерт, со мной в штаб, остальные ждите здесь и ни с кем не разговаривайте.       Теперь им дважды повторять не нужно. Разведчиков никогда не любили. Не шибко разговорчивые и мрачные. Даже сейчас, компанию предпочитали обходить стороной, а слухи о том, с кем они приехали и кто их капитан, растеклись ещё быстрее, чем им того хотелось бы.       ─ Нас определённо не любят здесь, — хмыкнул Конни, вновь покусывая зубочистку.       ─ Я бы не сказал, что не любят, но особого восторга мы у них не вызываем, ─ подметил Райнер, подкуривая и делая тягу. ─ Нас экипируют лучше, тратят на наше обучение больше денег.       ─ Но они не понимают, какую цену мы можем заплатить, переступая линию фронта, ─ добавил Бертольд.       ─ Им плевать, ─ безразлично бросил Жан.       ─ Просто им не понять, какими усилиями разведчики добывают нужную информацию, ─ тихо шепнул Эрен.       Если не все служащие понимали, какой ценой они добывают информацию, то что говорить о простых людях? Тех, кто так далёк от всего этого и не до конца понимает происходящее? Эрен удивлялся этому факту, а ещё удивлялся глупым высказываниям о том, как это они не могут взять и одним махом всё закончить. Бросить большие силы, например. Это ведь возможно! Как глупо… Становилось жутко, жутко от понимания того, каких людей они защищают. Понимания, что тем людям плевать на жертвы, которые каждый день оказываются сложенными костями на линии фронта. Им без разницы, сколько гибнет и сколько ещё может погибнуть. Таким людям абсолютно начхать, какие потери они понесут, пойди они вот так вот в лоб, не разработав стратегии, не зная, что там за спинами их врагов. Они не хотят осознавать, что каждый день гибнут чьи-то близкие, и вряд ли когда-нибудь смогут сделать это.       Такие «свои» были хуже врагов. Они не вселяли уверенности в правильность поступков, а лишь больше и больше склоняли к вопросу: зачем? Зачем каждый из них рискует жизнью, чтобы защитить этих «своих»? Зачем гибнут люди, когда можно было бы просто сдаться и не двигаться вперед? Зачем столько жертв? За кого они сейчас сражаются?       Для него всё так же оставалась неким шоком поездка в новую столицу. Туда, куда вражеское оружие не достаёт. Там, где тихо, и людям кажется, что всё относительно хорошо, где новости с фронта не представляются такими ужасными. Там у людей совсем иные проблемы: рост цен на продовольствие, привычные им вещи и заботы, обычные семейные неурядицы. Там у них жизнь. А здесь война.       Это было жутко. И это у каждого из них оставляло жгучий осадок в душе, который, возможно, когда-то станет обидой на вот этих «своих». С одной стороны, они должны радоваться, что у людей за их спинами всё хорошо. Что там они живут и не боятся. Значит, каждый из них делает всё правильно. Но в то же время, хотелось толику понимания и совсем немного уважения к их труду, и труду каждого погибшего солдата. От рядового до офицера. А они не всегда это встречали. Слышали насмешки и колкие шутки. Видели и горечь, и тоску, и боль в глазах, и глухую пустоту. А последнее было самым ужасным. Много видели, вот только не обо всём хотелось говорить, да рассказывать.       Единственная каста людей, которая поистине понимал весь происходящий ужас, были те, у кого здесь и дальше на линии столкновения стояли родные. Либо уже не стояли, и лишь флаг, да фото осталось на память. Ведь воспоминания такая тонкая штука, которая имеет свойство со временем притупляться. И если сейчас ребёнок помнит, как выглядел его отец, то через десять — пятнадцать лет на него будет смотреть совершенно чужой, неизвестный ему человек с фото.       Эрен тихо вздохнул и толкнул в плечо Жана, который, улучив момент, потянулся за сигаретой. Это пока Армин не видит, ведь снова будет ругаться. Кирштайн хмыкнул и протянул ему пачку с зажигалкой. За эти месяцы каждый обзавелся какой-то привычкой, а может и не только ею.       ─ Арлерт вас опят отчитает, как школьников, ─ с усмешкой бросил Конни, садясь на свою сумку и скользя взглядом по округе.       ─ Ничего. Я же не при нём курю, ─ хмыкнул Жан, делая тягу и выпуская облако сизого дыма.       Каждый из них пребывал в неком подвешенном состоянии. Он знал. Они это последний месяц обсуждали, а вчера и вовсе разбежались в разные углы, оставаясь наедине и обговаривая это чертовое состояние, когда на душе то ли кошки скребут, то ли волки подвывают от тоски. Дни летят слишком быстро. А время утекает так же, как и в песочных часах. Словно их вновь перевернули, и песок с неумолимой скоростью сыпется вниз, а каждая песчинка — это день, а может и целая неделя драгоценной жизни.       Жан устремил взгляд в сторону корпуса управления. Единственный его якорь сейчас находиться именно там. Пока дышит Армин — дышит он. Но вот дурацкое чувство, засевшее в груди, совсем не давало ему покоя в последнее время. Армин шутит, что это из-за смены деятельности, они теперь полноценные разведчики. А вот Жану совсем не смешно. Он улыбается, лишь бы успокоить своего Ангела, а сам себя изнутри пожирает. Изо дня в день ожидает какого-то подвоха или пинка со стороны его же собственной судьбы.       Кирштайн выдохнул облако дыма и едва уловимо улыбнулся. Армин первым направился к ним, чуть хмуря светлые брови при виде Эрена и Жана, которые с таким удовольствием потягивали сигареты. Он любил, когда Армин так хмурился. Пытался быть строгим, а на деле вызывал в его груди лишь больше трепета и желания защитить.       ─ Говорю же, сейчас вас отчитают, ─ усмехнулся Конни, следя за тем, как быстро Армин идёт к ним с пачкой документов в руках.       Арлерт лишь мысленно вздохнул, останавливаясь в метре он компании. Эта привычка Жана так злила, но одновременно ему так нравился запах табака на его руках и вещах.       ─ Капитан отправился к генералу Пиксису, а нам нужно разместиться в комнатах, получить дополнительное снаряжение, обратиться в столовую. Мне выдали все необходимые документы и паспорта питания. Первым делом идём в жилой корпус. Бросим наши вещи и потом пойдем разбираться со всем остальным. Райнер, отгони машины к нашему корпусу, поставь за зданием. Приказ капитана. А все остальные идём, ─ юноша взял свою сумку, закинул на плечо.       Жан всё не мог успокоиться, что теперь Армин далеко не тот милый юноша, которым он успел познать его в начале их знакомства. Но и такой Арлерт ему безумно нравился. Арлерт, который знал, чего желает в этой жизни, у которого вновь появились цели и желание стремиться к ним. А он поможет, поддержит и подсобит.       Эрен недовольно поморщился:       ─ Почему он сам туда пошёл?       ─ Это ты у него лично спросишь, ─ бросил не оборачиваясь Армин, шагая в нужном направлении, ─ он передо мной не отчитывался. А сейчас дружно бросьте свои взгляды в левую сторону. За плацом находится убежище. В случае воздушной атаки нам туда.       ─ Да какая воздушная атака может быть здесь? ─ недоумевал Конни.       ─ У них новые самолёты, они обходят нашу радиолокацию, ─ с какой-то грустью подметил Бертольд.       ─ Да не могут они проходить, ─ отмахнул Спрингер.       ─ У них увеличилась высота полёта и скорость прохода. Даже если и засекают, то сообщение с приграничных районов медленное. Был налёт на форт Лойтс, ─ напомнил им Армин. ─ Так что не игнорируем. Линия фронта сейчас вновь слишком шаткая и они будут делать всё возможное, лишь бы перебить снабжение.       ─ Поэтому будут лупить по тылу, особенно по таким базам, ─ вспомнил слова Аккермана Эрен.       ─ Да, ─ Армин толкнул дверь, проходя в помещение.       Корпус представлял из себя серию секций. В каждой секции была общая комната, где группы принимали пищу и отдыхали, четыре спальные комнаты и санузел. Это устраивало всех.       ─ Капитан сказал, что его комната самая дальняя.       Эрену же дважды не нужно было повторять, он направился в ту сторону, унося свою сумку и сумку Аккермана.       ─ А моя здесь, ─ Армин шагнул в сторону ближайшей двери даже не оглядываясь, ведь знал, Жан тут же поплёлся следом.       Как же было прекрасно, что все в группе так легко приняли их отношения.       ─ Ну, а я не записался в ваши радужные войска и поэтому моя комната эта, ─ Конни тут же занял ближайшую комнату, которая оказалась отделена от всех местом отдыха и санузлом.       Бертольд лишь усмехнулся и пошел в оставшуюся свободную комнату. Райнер сам найдет дорогу к нему.       ─ Должен же быть среди нас хоть один натурал, ─ усмехнулся Жан, захлопывая дверь.       Уж пару минут Армин сможет уделить ему, а этого будет достаточно, чтобы сорвать новый поцелуй с его губ.       ─ Мёд, ─ тихо прохрипел он в губы блондина.       ─ Губы сохнут. Новый бальзам, ─ словно оправдываясь, пробормотал Армин, прикрывая глаза под очередным натиском со стороны Жана.

***

      ─ Я никогда не сомневался в твоих способностях, ─ подметил Пиксис, внимательно глядя на стоящего перед ним Аккермана.       Леви была приятна такая похвала, но виду он не подал.       ─ Вы ведь не для этого меня позвали.       ─ Ты как всегда проницателен. Но… А вдруг ты ошибся, и старик просто хочет пропустить с тобой по стаканчику бренди?       Леви чуть качнул головой, улыбнувшись уголками губ.       ─ На службе не пью. А вот потом мы обязательно пропустим по стаканчику. Обещаю.       ─ Эх, ты всегда такой. Никакого уважения к старшим. Но есть вещи, которые необходимо ставить выше своих желаний. Мне пришлось приложить усилий, чтобы вас отдали под моё руководство. Как я и говорил, твоё мастерство имеет место, а твоя группа с лучшими показателями, поэтому желающих забрать вас к себе было слишком много.       ─ Можно без прелюдий?       Пиксис вновь пробормотал что-то про неуважение к старшим и покачал головой, беря со стола папку.       ─ Ваше первое задание. С возвращением, капитан Аккерман. Я изложил всё, что вам необходимо будет сделать и узнать.       Леви кивнул беря папку.       ─ Выдвигаетесь послезавтра. У вас чуть больше суток на разработку плана действий.       ─ Я понял.       ─ Всё, что необходимо, вы можете получить в отделе снабжения. Подумайте хорошо. Ведь если чего-то нет, нужно будет какое-то время, чтобы это получить.       Леви вновь кивнул.       ─ Ты слишком напряжен, Леви.       Аккерман хмыкнул и тихо вздохнул. Старик стариком, а видит его насквозь.       ─ Это первое задание с ними. Ребята ещё слишком молоды, горячи и немного глупы. Это нормально.       ─ У них был хороший учитель. Да, ты сейчас скажешь мне, «что знаешь их лучше» и «что веришь в их силы». Но ты взаправду должен поверить в их силы. Ты ведь их учил. Ты как никто другой знаешь, на что они способны на самом деле. Если бы всё было на столь низком уровне, ты бы сделал всё, лишь бы не брать их с собой. Не так ли? Завалил бы их на экзаменах, не дал пройти полевую практику. Подговорил бы Ханджи. Всё, что угодно. Но они здесь, с тобой. Так скажи мне, стоит ли тебе так волноваться?       Леви чуть нахмурился. Пиксис как всегда прав. Если бы дела обстояли так плохо, они бы здесь не находились. Он бы не позволил им пойти. Придумал что-то, но не дал бы закончить подготовку.       ─ Вот видишь, просто нужно верить в них. Они уже совсем другое поколение. Молодое, с горячей кровью и холодным умом. Они смогут удивить нас, стариков. А теперь иди и обсуди с ними работу.       ─ Всего доброго, ─ буркнул Леви, уходя из кабинета.       Пиксис дело говорил. Они совсем другие. Иные, даже не такие, как он. Это правда новое поколение. Остановившись на лестничной площадке, он бросил взгляд в окно. Его команда неспешно брела через плац в сторону столовой. Такие живые. Ещё не видевшие всего ужаса, но осознающие всю тяжесть своей ноши. Он каждого сбережёт и каждого вернёт домой. Живым. По-другому нельзя. Ведь если так, то он и сам не вернётся домой.

***

      ─ Значит, выдвигаемся послезавтра? ─ Армин склонился над картой, чтобы лучше рассмотреть детали.        Капитан с час рассказывал им все детали, объясняя их работу. Теперь их задача запомнить карту.       ─ Да. Выйдем на закате. Ночью нужно перейти линию фронта. Перед этим нас довезут к форту Бейн.       Армин вновь кивнул, глядя на то место, где они должны были перейти на сторону врага.       ─ Мне кажется, стоит сменить место перехода нашей группы.       ─ Почему, Армин? ─ Конни взглянул на него.       ─ Мы, конечно, можем доверять генералу Пиксису, но мы не можем доверять остальным. Командование форта будет знать, где мы должны пересечь линию столкновения. А это лишние уши и глаза. Нам это не нужно. Мы не знаем, есть ли среди них такие же шпионы и разведчики, как и мы. Одно необдуманно сказанное слово, и нас просто расстреляют здесь в упор, ─ блондин ткнул пальцем в карту и поднял взгляд на Леви.        Аккерман кивнул. Он и так собирался вести их другой дорогой, но ждал того, что кое-кто предложит сменить маршрут. И его ожидания были оправданы. Армин мыслил быстрее остальных. И пока вся группа усваивала информацию, Арлерт уже обработал её и выдал нужные дополнения.       ─ Так и поступим. Уйдём на километр северней, ─ хмыкнул он. ─ Это может быть не совсем удобно по времени, но безопасней для нас. И если нас на самом деле будут ждать там, мы избежим ненужного шума.       ─ Либо покажем, что мы прошли в другом месте, ─ тихо пробормотал Жан.       ─ Остаётся надеяться, что крысы там нет, ─ бросил Райнер, прикрывая глаза.       ─ Мы не можем быть в этом уверенны полностью, ─ подметил Эрен, ─ но стоит перестраховаться.        ─ Тогда решение принято. Чуть больше суток на отдых. Завтра составим список необходимых нам вещей и снаряжения. А сейчас ─ отдых.       Леви собрал все документы, вновь складывая их в папку и уходя в комнату. Пусть ещё подумают и переварят услышанное. Подумают и отдохнут. Возможно, кто-то утром выдаст ещё какую-то гениальную идею. Либо же за всё это время они решат, что не стоит идти, но их осуждать он не будет.       Дверь за ним тихо закрылась. Эрен пошёл следом, а теперь и вовсе опёрся спиной о неё, внимательно глядя на капитана.       ─ И чем ты недоволен? ─ тихо поинтересовался Леви, кладя документы в небольшой сейф.       ─ С чего ты взял, что я недоволен? ─ хмыкнул Эрен.       ─ Я успел тебя изучить, ─ Леви скинул куртку на кровать и, развернувшись, лениво подошёл к младшему, глядя в глаза. ─ Хотя нет, это не недовольство, это страх.       Эрен качнул головой и опустил голову. Как объяснить Леви, что это даже не страх? Ему просто неспокойно, тревожно, и эта тревога поедает его изнутри.       ─ Я не понимаю, что со мной…       ─ Тебя пугает предстоящая работа? Это нормально. Я тоже был… напуган в первый раз, ─ признавать свою слабость странно и непривычно.        Но перед Эреном не страшно, ведь они доверяют друг другу. Доверяют абсолютно всё: от страхов до самых сокровенных надежд. Делятся мечтами и просто дышат друг другом.        ─ Нет. Это что-то другое. Как бы тебе это объяснить. Я словно чувствую, что должно что-то произойти, и это что-то меня тревожит. И нет, это не связано с нашей работой. Когда мы это обсуждали мне было спокойно. А сейчас снова как-то не так…       Леви тихо вздохнул и обнял его за талию рукой, притягивая к себе, а второй упираясь в дверь.        ─ Всё хорошо, тебе не стоит волноваться. Я ведь рядом, Эрен. Я всегда буду оберегать тебя, чего бы мне это не стоило, ─ тихо проговорил он, припадая к губам парня в неспешном сладко-тягучем поцелуе.       Только так можно было успокоить Эрена. Только так можно было ещё раз доказать свои настоящие чувства, не переходя границу, но бесконечно любя друг друга. Только так Леви раз за разом говорил, как нуждается в юном офицере. Как сильно его любит.       ─ Я всегда рядом, всегда, ─ практически как мантру повторил Леви.       Он убеждал в этом Эрена изо дня в день и, кажется, тот постепенно верил, пусть эта вера больше походила на карточный домик. Ведь с их ситуацией, с их работой всё может осыпаться в один момент. Резко и без какой-либо подготовки.

***

      ─ Вставай!       Между выкриком Леви и очередным взрывом, от которого содрогнулось здание, прошло несколько секунд.       Эрен слетел с постели, по инерции хватая своё табельное оружие. Не было страха, но так же не было понимания происходящего. Он летел по коридору следом за Аккерманом. Он видел такое же потерянное лицо Армина, который выскочил следом за ними.       Всё было непонятным, был какой-то шум и взрывы. Запах гари и чьи-то крики. И снова взрывы. Один за другим. Много взрывов. Но сонный мозг не мог воспринять поступающею ему информацию, словно отсеивал абсолютно всё.       Земля под ногами вздрагивала. Эта дрожь передавалась в тело, заставляя всё внутри замирать от ледяного ужаса.       ─ На землю!!!       Эрен почувствовал удар в спину, а рядом с ними на землю упал и Армин. Их с ног сбил Жан, вжимая и закрывая собой. Но вместо того, чтобы сразу же вжаться в землю, закрывая голову руками, он бросил взгляд в небо.       Это странное ощущение. Словно время замирает. Он смотрел в небо, видя, как на фоне взрывов очередная ракета замедляется, поднимая нос вверх а следом, практически в свободном падении, летит вниз. От взрыва в ушах зазвенело, а перед глазами на мгновение всё поплыло. Эрен чувствовал, как на них осыпается земляная крошка, видел, как пламя пожирает здание и понимал, что выживших там больше нет. А ведь там точно были люди. Не все ведь успели бежать.       ─ На ноги! Живо!       И вновь приказ. Жан вздёрнул его на ноги, толкая вслед за Аккерманом.       Йегер не помнил, как они влетели в бункер, свет моргал от каждого взрыва сверху, крошка сыпалась с потолка, а он встречался взглядом с такими же потерянными взглядам сослуживцев, которые просто успели.       ─ Все здесь?! ─ Аккерман обернулся, пересчитывая парней.       Все шестеро на месте. Конни немного оглушён и, кажется, до конца не понимает, что произошло. Хотя, у каждого из них такой взгляд. Потерянный, неосознанный. Так всегда бывает в первый раз, но память о пережитом останется надолго, точнее, навсегда. Это не проходит бесследно. По взмаху волшебной палочки это не пройдет. Каждый такой взрыв, каждый раз когда они будут попадать под бомбардировки, перестрелки, будет откладывать в их сознании, отпечатываться на корке мозга. С каждым таким разом они будут все больше ненавидеть своего врага. А когда впервые видишь гибель товарища — это становиться последней каплей, печатью, которая только укрепляет эту обозлённость, этот гнев и взращивает его с каждым днем всё больше. Нет прощения тем, кто пришел на чужую землю и несёт смерть.       ─ За мной, ─ уже тише командует Леви, уводя всю группу ко второму выходу из бункера.       Там безопасней всего. А их безопасность ─ его приоритет. На ходу он цепляет со стеллажей несколько пледов и передает назад. Там же он подхватывает и сухпайки. Лучше быть немного подготовленными, ведь они не знают что может пойти не так в дальнейшем. Всё может оборваться в любой момент.       От очередного взрыва с потолка посыпались куски бетона вперемешку с пылью. Наверху всё так же взрывалось. Конни рухнул на один из ящиков, тихо хмыкнул, отмечая, что сидит на патронах, и лишь кивает, когда ему дают плед. В бункере холодно, но кровь в жилах стынет только от звуков извне.       Они молчат. Каждый из них молчит и замирает на взрыве. Уже не вздрагивает, а лишь считает их количество и ждет когда все закончится. А когда заканчивается, даже не шевелится. И они не одни такие. Все, кто успел, замирают, молчат и лишь слышно чуть прерывистое дыхание, а с дальнего конца совсем тихие всхлипы. Медсестры, которым не дали забрать раненных. Те, наверное, погибли.       Армин вцепился в руку Жана под пледом, чтобы никто другой не видел. Ему нужно было знать, что его парень рядом с ним и живой. А Эрен лишь голову поднял, глядя на мрачного Леви. Они будут помнить этот день.        Будут помнить не только из-за того, как над их головами что-то взрывалось, и что полыхали здания. Будут помнить, потому что потом будут помогать разбирать завалы. Доставать раненных и убитых. Будут помнить, потому что от вида искалеченного тела их будет мутить. А найдя первого сгоревшего, половина и вовсе уйдёт, не в силах это перенести.        Эрен никогда не забудет запах гари и горелой плоти. Он навсегда запомнит этот ужасный привкус горечи, который оседал на кончике языка. Он навсегда запомнит, что жизнь человека слишком мимолётна и быстра. Ведь всего шесть часов назад они видели всех этих людей живыми. А сейчас достают их тела, видят, как их товарищи пускают слёзы. Тихие, скупые слёзы. И ни один из них не хочет оказаться на месте ни тех, ни других.