Другая сага. Убить дракона

Стоик был взволновал, растерян, что было совсем для него нехарактерно. Но зато он точно знал, что его сын станет превосходным правителем и, возможно, известнейшим викингом… Да, именно викингом! Теперь нестыдно его так назвать. Вождь не сомневался в том, что как только он вернется в деревню, сразу безоговорочно отдаст Иккинга в школу, чтобы Плевака научил его уму-разуму. В конце концов, катапульты действительно были хороши в бою против драконов, но держать меч в руках также нужно уметь. Сам же Иккинг был в замешательстве. Его пугала неизвестность. Вот он, слабый и худощавый, должен выйти и сражаться против дракона? Он топор еле-еле к Ночной Фурии приволок, о каком бое может идти речь?! В глубине души юноша понимал, что впредь ему придется поддерживать ту репутацию, которую он заработал с двадцать минут назад. Не облажаться бы. По пути назад Астрид замечала изменения в походке парня. Он старался построить из себя гордого викинга, но до чего же это было неуверенно. Ей захотелось подойти к нему, вдарить по его горбатой и зажатой спине, чтобы выбить всю дурь, содержащуюся в каштановой голове. Но, чувствуя, что парню сейчас и так не по себе, оставила эту идею. Либо присутствие вождя Олуха тоже сыграло свою роль. В будущем, возможно, как-нибудь… По возвращении в деревню вождь приказал особо крепким викингам, способным увести с поляны рептилию, отправиться в лес, чтобы потом можно было сделать чучело, а некоторые органы или части тела продать за огромные деньги. Расспросив Стоика получше, они выяснили всю правду. Челюсти отвисли у всех. Иккинг сделал такое?! Если бы не громогласный крик вождя, вся деревня бы отправилась поглазеть на Ночную Фурию. К счастью, все обошлось. Отвести пару-тройку викингов поручили Рыбьеногу. Сморкале этого не поручили, потому что он оболтус, каких человечество не видывало, а близнецы… в другой раз. На Астрид Стоик даже не смотрел. Он хотел, чтобы она проводила больше времени с Иккингом. По натуре своей девушка была боевой и смелой, она могла бы подавать пример будущему вождю Олуха. Тем более, нынешний вождь догадывался о тайной влюбленности сына, но никогда не придавал этому значения. Теперь же, глядя на то, как Иккинга окружили с расспросами, Стоик не мог нарадоваться. Подошедший к нему Плевака не разделял того же: — Задавят, бедного. — Пусть привыкает. Это надолго, — сухо отрезал Стоик, не желая продолжать разговор. Кузнец скрежетнул зубами. — Когда тренировка у новобранцев? — Через два дня, поутру, — Плевака чуть прищурился, взглядом оценил вождя, как бы читая его помыслы. — Ты не поедешь искать гнездо? — Я останусь и посмотрю на тренировки, — вождь сделал короткую паузу. — Быть может, Иккинга с собой возьму, когда окончит обучение. Плеваке оставалось лишь томно вздохнуть, направив взгляд на толпу, окружающую его подопечного. И одна мысль вертелась у него в голове: «Сожрут мальчишку и не заметят».

***

Чучело выходило поистине великолепным: шею дракона пронзал длинный меч, Ночная Фурия раскрыла пасть в немом рыке. От тела оставили всего лишь голову с шеей по грудь, а оставшиеся части тела оставили на сохранение, чтобы продать купцам. Но не простым торговцам, которые выживали от продажи до продажи, а богачам с дальних земель. Чучело повесили в большом зале, и теперь каждый житель Олуха мог прийти и полюбоваться столь прекрасным, по их мнениям, зрелищем, чем и занимались люди в первые несколько дней. А Иккингу становилось всё хуже. Будто кто-то говорил, нет, кричал ему: «Остановись!» Но Хэддок был непоколебим. Тренировка должна была быть вот уже завтра, и он прекрасно знал, что посмотреть придет не один и не два викинга. Десятки! А если он провалит прямо у них на глазах?.. — Это всего лишь тренировка, — успокаивал себя Иккинг. — Мы все учимся. Бывают неудачные дни, бывают удачные… Ну почему всё так? Не привык он к такому количеству внимания. В любом случае, ему оставалось только судорожно ждать следующего утра. И наступило оно очень быстро, как показалось юноше. Он практически не спал этой ночью, то и дело ворочаясь на кровати. Однако адреналин и предвкушение предстоящей тренировки полностью прогнали всю сонливость. В дом зашел Стоик. Одарив сына коротким взглядом, отдал ему топор, которым Иккинг когда-то прорубил себе путь к сердцу дракона. Едва не упав под тяжестью оружия, будущий вождь на трясущихся от волнения ногах поплелся в сторону арены. Совсем скоро он пришел к месту назначения. — Пожалуйте на тренировку с драконами! — начал Плевака, отходя чуть в сторону, чтобы дать детям осмотреть незнакомое место. Шестеро викингов, не включая Плеваку, прошли вглубь арены. — Назад пути нет, — пробормотала Астрид, чуть прищурившись. Всё великолепие и воинственность были собраны здесь, на этой куполообразной арене. Не самая лучшая погода для тренировок делала ее сырой, оттого холодной. Однако закаленные дети в столь неблагоприятном климате давно привыкли к таким условиям. — Хочу себе жуткие ожоги, — бросил Задирака. — А я какое-нибудь увечье на плече или заднице, — согласилась его сестра. — Да, а то без шрамов какое веселье? — немедленно вставилась Хофферсон, усмехнувшись. Иккинг предпочел не встревать, однако без внимания он не остался: — Ха, класс, а его кто пустил? — издевательски ссутулился Торстон. — Начнем, братцы, — прервал Плевака, подойдя к Иккингу. — А лучшему ученику в награду дадим убить своего первого дракона на глазах у всей деревни, — он тут же осекся. — Без катапульт или боласов, — добавил учитель, как бы недвусмысленно намекая на победу сына вождя. Иккинг заметил викингов, с интересом собиравшихся посмотреть на тренировку. Навскидку их было около двух десятков, и в их число входил Стоик, который расположился прямо над клетками с драконами. Он не выражал никаких эмоций, лишь молчаливо наблюдал, иногда почесывая бороду. — Иккинг уже убил Ночную Фурию, что, значит, он больше не участвует? — закатил глаза Сморкала, молчавший до этого времени. Близнецы рассмеялись и отвернулись, проходя к центру арены. Иккинг промолчал, с каким-то достоинством приняв все оскорбления. «Они такие же ученики, как и ты, не волнуйся», — донесся голос откуда-то сзади. Плевака оставался Плевакой. Он всегда поддерживал юношу, не подавал виду, что боялся за жизнь мальчишки. И даже сейчас… — За этими воротами только некоторые из тех ужасных тварей, с кем вы научитесь драться, — викинг сложил руки за спиной, начиная тренировку. — Злобный Змеевик, — он начал перечислять драконов. От близстоящего Рыбьенога Иккинг слышал лишь бормотание про броню и скорость. По-видимому, это были характеристики рептилий. — Кошмарный Пристеголов, Ужасное Чудовище, Жуткая Жуть и… Громмель, — Плевака опустил руку на рычаг, готовый выпустить разъяренного монстра из клетки. Йоргенсон посчитал нужным выпалить: — А что, учить нас никто не будет?! — Практика — ваш самый лучший учитель, — ответил викинг, опуская рычаг. Двери с грохотом распахнулись, дракон с рёвом вырвался, дети побежали в рассыпную. — Тема первого урока: выживание. Кого накроет, тот пропал. Живо, что требуется в такую минуту? Громмель не рассчитал траекторию полета, не нацелился на кого-то конкретного, из-за чего врезался в стену, быстро возвращаясь в исходное положение и на ходу заглатывая несколько некрупных булыжников. Приподнялся, неуклюже ринулся в сторону. — Щит! — среагировала Астрид. — Щиты! Бегом! — крикнул Плевака. Новобранцы похватали нужные в эту секунду щиты. Иккинг тоже подобрал один такой, валяющийся с краю. Теперь он был готов сражаться. — Щит — самая главная часть вашего снаряжения. Если придется выбирать между мечом и щитом, берите щит, — наставлял тренер. Какой-то щит не поделили между собой близнецы, из-за чего быстро выбыли, когда сгусток лавы пришелся прямо на него. — У щитов есть еще одно применение — шум! Побольше шумите, чтобы не дать дракону прицелиться. Оглушительный шум прошёлся по арене. Довольно странная тактика, ведь лязганье металла о металл никогда не сравнится с шумом настоящей битвы. Это значило, что, когда драконы нападали, они всегда были дезориентированы? Быть того не может. Никто не станет стучать и создавать шум перед мордой дракона во всей суматохе, чтобы не дать ему прицелиться. Эту тактику стоило пересмотреть, однако сейчас она полностью выполняла свою функцию. Ящер действительно не мог сконцентрироваться, странно шатаясь в воздухе. — У каждого дракона свое количество залпов. Сколько залпов у Громмеля? — Пять?! — наугад выкрикнул Сморкала. — Нет, шесть! — сию же секунду поправил Рыбьеног, потерял бдительность от похвалы, после чего выбыл. Осталось трое. Сморкала зря начал проявлять интерес к Астрид прямо во время боя, поэтому и его щит был выбит из рук, а впоследствии сожжен. Иккинг, который все это время находился где-то в стороне, теперь разделял арену с драконом и девушкой. Нет, он не спрячется! Он будет сражаться. В силу своей физической подготовки юноша не перемещался по арене так активно, как это делала Астрид. Иккинг попросту выдохнулся бы через пару минут. Она резво отпрыгнула в сторону. Иккинг остался один на один с Громмелем. Противоречивость чувств и мыслей, которые окутали викинга, терзала его помутневший рассудок. «Бей или будешь убит», — отчего-то подумалось Иккингу. Стоик внимательно следил за действиями сына. Что будет делать? Как поступит? Вождь наблюдал с предвкушением. Другие викинги тоже. Сделав несколько быстрых шагов в сторону, тем самым провернув обманный маневр, Иккинг оказался возле клетки какого-то дракона. Рык, доносящийся из-за спины, заставил его повернуть голову. Ошибся! Если бы не щит, который укрыл его от потока лавы, новобранец сейчас отправился бы прямиком в Вальхаллу. — Иккинг! — кричал Плевака, готовый броситься на помощь своему подопечному. Стремление выжить затуманило многие чувства юного викинга. Он уже не различал объекты, не слышал звуки. Он ударил. Безжалостно. Лезвие топора рассекло глаз дракона. Рептилия рычала, опускаясь на землю. Лапой она постаралась достать до собственного глаза, но бросила эту затею, когда поняла, что конечность слишком коротка. Эти дёрганные движения были сравнимы с конвульсиями больного человека. Дракон наверняка окажется слеп на один глаз, если внутрь раны попадет инфекция или произойдет смещение роговицы или хрусталика. На верхней губе и веках навсегда останется шрам, который будет напоминать об этом сражении. Громмель сделал несколько шагов назад и, утробно порыкивая, поплелся в сторону своей клетки. Иккинг еще несколько секунд молчал, пытаясь осознать произошедшее. Он победил? Победил дракона? Стоик победно вскрикнул, хлопая в ладоши, только и приговаривая: — Вот он, мой мальчик! Одолел зверюгу! Викинги, собравшиеся перед началом тренировки, аплодировали пуще, чем когда услышали, что Иккинг убил Ночную Фурию. Юноша стоял неподвижно, не обращал внимание на собравшихся вокруг него новобранцев, которые громко, но с трепетом расспрашивали его о битве. Переведя взгляд на топор, на стекающую с него каплю крови, звонко упавшую на каменный пол, Иккинг наконец понял. Он распробовал тот вкус победы, к которому так стремилось человечество в войне с драконами. И викинг точно знал, что, если это чувство станет его естественным наркотиком, которое сможет доставлять ему столь прекрасное чувство "удовольствие", он не будет возражать. Ему понравилось.