Другая сага. Убить дракона

Что ж, шрам на теле Жуткой Жути хотя бы объяснил её худощавость. Организму пришлось пожертвовать некоторой собственной массой, чтобы справиться с раной и затянуть ее кожей в кратчайшие сроки. Может, создание чешуи и твердого покрова — более затратный и долгий процесс, но факт оставался фактом: дракон, именуемый Беззубиком, выжил. Притом на восстановление ушла всего пара дней. Иккинг знал, что у драконов отменная регенерация, но чтобы настолько… Скорее всего, дракон больше не вернётся к Иккингу, зная, что, где бы ни был этот мальчишка, там всегда будет боль или неприятные ощущения вперемешку со страхом и мнимым любопытством. По крайней мере, инстинкт будет ещё долго оберегать Жуткую Жуть от навязчивой опасности быть съеденной угрем… или заболеть от него же. Такая перспектива надежд не давала, не нужно быть очень умным драконом, чтобы это понять. Но Беззубик в число интеллектуально развитых рептилий не входил, поэтому все равно прилетал. Прилетал и наблюдал за Иккингом, который даже не подозревал о слежке, а если бы и знал, не стал бы ничего предпринимать, ссылаясь на недалекость и отсутствие разума у рептилий. У Иккинга были дела и поважнее. К примеру, Астрид, которая ждала, пока запал поглазеть на чучело Фурии в Большом Зале упадет, теперь смогла рассмотреть дракона получше в гордом одиночестве. И что-то в нем было знакомое… Да, похожую морду Иккинг нарисовал на пляже. Закругленные, но не потерявшие остроту зубы, раздвоенный на конце язык, несколько отростков ближе к шее и эти изумрудные, безжизненные, утратившие былой блеск глаза. Собственно, больше никаких частей тела не было. Стоик ждал торговцев, которые должны были прибыть через несколько месяцев, аккурат после экзамена, чтобы продать им остатки — лапки, крылышки, хвост, по мелочи кости да когти. Безусловно, торговцы разнесут весть об убитой Ночной Фурии, легендарного дракона, что повысит популярность и статус Олуха многократно. Это, между прочим, большая ответственность! Чья-то рука осторожно легла на плечо. Она не вздрогнула — была слишком увлечена, пока рассматривала черную чешую, которая никак не хотела блестеть на свету, проникавшему сквозь приоткрытые двери, как делала это в лесу, спустя несколько минут после убийства. Рука надавила, настойчиво прося отойти подальше от дракона. Она поддалась давлению, сделала несколько шагов назад, разворачиваясь и коротко вздыхая. — Смотри, что я нашел на столе. Кажется, Плевака оставил ее сегодня утром. Возле чашек с элем лежала коричневая книга с символом дракона на обложке и красивыми орнаментами по углам. По ее состоянию можно было нетрудно догадаться, что ей было очень много лет. Может, даже не один десяток. — Это Книга Драконов, — поправила Астрид. — В ней вся информация о драконах, их слабостях, образе жизни. По правде говоря, не самая интересная книга. — Не может такого быть! — повышенным тоном, будто неверяще, произнес Иккинг, который души не чаял в чтении, подобно Рыбьеногу. — Ты просто неправильно ее читала. — Как это «неправильно»? Иккинг вальяжно обошел деревянный стол, недовольно скрипнувший под весом опершегося на него юноши, и раскрыл книгу ближе к середине, но быстро, будто что-то забыл, перелистнул к началу. Здесь, на первых страницах, располагались классы драконов, с которых и следовало начать изучение этих огнедышащих тварей. — Смотри, вот Разящие, которые отличаются повышенным интеллектом, невероятной скоростью и хорошей маскировкой. Водные — живут в воде. Дальше Кочегары, Камнееды… Не думаю, что это важно. — Ровно наоборот, — тут же вставила Астрид, выпрямляясь и поднимаясь на локтях. — Представь, что ты встретил Змеевика. Но ты не знаешь, к какому классу он принадлежит, а является он Когтевиком. Когтевики выберут когти и зубы, а в последнюю очередь — пламя. Зная это, сможешь понять, как поступит дракон, как действовать дальше, атаковать или защищаться. Финт или полупируэт, удар рукоятью или ребром. — Убедила, — он перевернул несколько страниц, выискивая самых интересных драконов. — Смотри, Шепот Смерти. Камнеед. Выворачивают жертву наизнанку, душат ее, жутко злопамятны. Роют тоннели. — Читала я это, — равнодушно отрезала Астрид, подперев рукой подбородок. — Неинтересно. Ты видел хотя бы одного Шёпота Смерти поблизости? — Нет, — строго ответил Иккинг, нахмурив брови. — Но ты должна понимать, будучи воином, что, лучше если ты будешь знать, как поступить, когда встретишься с драконом лицом к лицу, чем будешь статуей стоять от незнания, пока дракон сделает единственное, на что способен — сожрёт или, если повезёт, оттяпает руку или ногу. Астрид не могла не признать: речь действительно вдохновляющая, внутри неё даже проснулось любопытство и желание прочитать про других драконов. Уж лучше не воспользоваться информацией, чем жалеть из-за её отсутствия. Она чуть привстала, поудобнее устраиваясь возле Иккинга, готовая слушать и… запоминать. — Кипятильник, — девушка придвинула книгу поближе к себе. Почти на всю страницу был нарисован дракон с огромным животом, тонкой шеей и пастью, как у хищной птицы. — Всеядный. Ошпаривает жертву кипятком. Медленные на суши, но быстрые в воде. Впредь я буду насторожена, прогуливаясь по пляжу. Иккинг согласно кивнул, придвигаясь к Астрид. На его огромное удивление, она не вскочила, ошпаренная, не вскрикнула, напротив, поддалась мимолётному порыву, наклонилась к юноше, опаляя его грудь горячим дыханием. Этот контраст взбудоражил его, внутри все сжалось. Он поспешил открыть последнюю страницу. Страницу с Ночной Фурией, где уже появились первые наброски дракона, его частей тела. Еи слова о скорости, слабостях, образе жизни… Разве что, появился размер туловища, размах крыльев и единственный известный залп плазмы. — А что, похож, — Иккинг взглядом сравнил морду дракона с рисунком. — Как думаешь, вдруг этот самец был последний в своем роде? — тихим, ровным голосом мечтательно спросила Астрид, положив голову Иккингу на плечо. — Выходит, я уничтожил целый драконий род, — тем же тихим голосом ответил Иккинг. — Знаешь, я не против. Не против избавить человечество от одного из самых опасных драконов. Если из-за меня выживет какой-то десяток викингов, какой мог бы умереть из-за нападения Ночной Фурии, я буду только рад. Рядом с ней было тепло. Рядом с Астрид он чувствовал себя… лучше. Лучше, чем раньше. Не хотелось нарушать эту идилию, ощущение безопасности, спокойствия. Сквозь приоткрытые двери подул ветерок, занёс несколько лепестков каких-то цветов — Иккинг не разобрал. И этот холод больше не станет помехой леденящими душу вечерами для двух юных викингов, наслаждающихся компанией друг друга и книгой, заманчиво шелестнувшей страницами, приглашающей познакомиться с абсолютно новыми видами драконов и узнать некоторые их тайны и секреты. Парочка с радостью приняла этот вызов.

***

Жар от печки приятно обдал лицо, ладони — те участки, что не были покрыты какой-либо тканью или одеждой. Иккинг поставил отвратительно воняющую сумку чуть поодаль от огня — не дай Тор поджарится — и вынул оттуда мертвого угря. «Да будут эксперименты, — безрадостно подумал Иккинг, не надеясь на впечатляющий результат. — Будет жаль, если я потрачу время впустую». Ножом он вспорол брюхо угря. Угрь оказался самкой — внутри была икра, плотно прилегающая к другим органам. Скорее всего, самка должна была вот-вот уйти на нерест, но была поймана рыбаками и убита Иккингом гораздо раньше. Нужно было только изучить ее и понять, почему драконы так избегают угрей. «Итак, какие есть варианты? — Иккинг двумя руками оперся о стол, стараясь не вдыхать сие зловоние. — Естественная вражда, борьба за пропитание, место жительства? Принцип конкурентного исключения? Может, какая-то его часть тела токсична? Кожа, органы, кровь…» Он начал разделывать угря: снял кожу вместе с плавниками и поместил в отдельную миску. Позвоночник, глотку, пищевод, кишку — в другую. Кровеносную систему вроде сердца, предсердия — в третью, в нее же вошло немногочисленное количество крови. Выделительную систему — мочеточники, половые железы — в четвертую. Осталось просто найти дракона, что сыграет роль подопытной крысы… Иккинг знал, где такого найти. Нет, вовсе не Беззубик. Беззубик находится на воле и может в любой момент улететь. Нужен кто-то, кто не сможет вырваться и броситься наутёк в случае удачного эксперимента. Маленький дракон, запертый в клетке, который не будет бороться в из-за голода и отсутствия сил? Сложно найти подопытного лучше. Хотя с последним проблема всё-таки возникла: Жуткую Жуть, живущую на арене, где тренируются новобранцы, следовало хотя бы покормить для чистоты эксперимента — иначе как понять, злая она из-за голода или угря? Иккинг удостоил ее всего лишь мелкой рыбешкой, наспех стянутой с корзины, какую сам недавно таскал. Она набросилась на нее, как зверь, выждавший добычу, пока та отвлечется, и проглотила, даже не прожевав. Жуть довольно хмурилась от проникающего внутрь клетки света, облизываясь. Разные миски стояли снаружи, чтобы дракон не мог понять, что с ним сейчас будет происходить. Для начала Иккинг поставил миску с содержимым, в котором сомневался больше всего — с выделительной системой. Жуткая Жуть равнодушно обнюхала ее, заинтересованно подняв взгляд на юношу, буквально спрашивая: «И что ты мне притащил?» Следующим на очереди был более очевидный вариант — пищеварительная система. Иккинг предположил, что если угорь питается ядовитыми рыбами, то часть яда должна остаться на стенках кишечника, пищевода, рта, в конце концов. К его огромному удивлению, ничего подобного не оказалось — рептилия высунула язык, что-то недовольно пробурчав на драконьем. Но ни намёка на страх. Вопреки всему, с кожей и плавниками была более яркая реакция — дракончик принял их за чешую рыбы, напал на миску, едва не сломав ее, но быстро осознал, что зубов не хватит, чтобы прокусить или хотя бы разорвать покров на части, потому эта часть угря стала скорее игрушкой-для-чесотки-десен. Иккинг бы назвал это «забавным зрелищем». «Последняя миска, — умоляюще подумал он, входя в клетку. — Не подведи». Не успел поставить посудину на пол, как Жуткая Жуть вскочила, зашипела, попятилась назад, бросив кожу, которую с довольным видом обслюнявила. Иккинг в несколько шагов загнал дракона в угол. Он вжался, казалось, сделался в полтора раза меньше. Ну наконец-то! Вот и ответ! Методом исключения Иккинг понял, что бурную реакцию вызвало не сердце, отброшенное в сторону вместе с предсердиями, а кровь. Дракон пялился широко раскрытыми от страха глазами не в силах пошевелиться. Юноша сократил расстояние вдвое. Пока не стало поздно, он присел возле дракона, прижал его к полу, не получив ни малейшего сопротивления, с трудом приоткрыл сжавшуюся пасть, плеснул багровую жидкость и вмиг подскочил. Жуткая Жуть приподнялась на лапах, расширяя и сужая зрачки, крутанулась вполоборота. И выстрелила горячим потоком огня. — Да ладно! Получилось! — проговорил Иккинг победно, но со страхом от понимания, что при неосторожном движении получит ожог, поэтому быстро добрался до двери, проскочил наружу и запер её до лучших времён. Внутри послышались шорохи, дракон скребся коготками о камень, дышал огнем, почти не контролируя себя. Рык смешивался с кашлем, сравнимым с кашлем человека, проработавшего всю жизнь на каменоломне и надышавшегося каменной пылью. Иногда дракон взлаивал совершенно по-собачьи. Звук исходил всегда из разных мест клетки — то слева, то справа, реже сверху. Жуть бешено наворачивала круги, то и дело ударяясь о стены клетки. Если удар был особенно сильным, по полу проходила мелкая дрожь. Иккинг не смог не признать — ему самому стало страшно. Но всему рано или поздно приходит конец. Конец пришел и полету дракона. Экспериментатор осторожно, почти бесшумно приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Рептилия лежала посередине клетки, тяжело дыша, даже не извергая пламени. Она грозила беззубой пастью. Грозила бессильно. Он прошел, теперь не опасаясь быть сожженным, гораздо спокойнее и увереннее. В клетке стало жарко, стены стали черными от копоти, огонь подогрел камень, который теперь мягко отдавал накопленное тепло. Иккинг осторожно прикоснулся к спине дракона — горяченный! Его температура поднялась на несколько градусов, буквально убивая тело изнутри. Он мелко дрожжал — по-видимому, его пробил озноб. Парень поставил дракона на четыре лапы, но тот повел головой, чуть потряс ею, свалился на бок, тяжело вздохнул и согнулся почти напополам. Теперь Иккинг смог увидеть отеки, синяки, многочисленные тромбозы. Жуткое зрелище. «Головокружение, температура, озноб, внутреннее кровоизлияние, судороги, — он чуть прикусил губу, отводя взгляд. — Очень схожие симптомы с симптомами при укусе… гадюки. Гадкие змеи. Теперь понятно, почему вы избегаете угрей. Их кровь для вас токсична, как для человека — гадюка». Дракон умер чуть раньше, чем Хэддок вышел из клетки. Он не почувствовал эмоций от убийства дракона таким варварским, негуманным путем. Хотя… викинги убивают драконов по-разному: начиная от жестокой стали клинка, срубающей головы с плеч, заканчивая стрелами в крылья и хвосты, когда драконы мучаются по несколько недель, чтобы «товар был посвежее». В этом понимании живые завидуют мертвым. Вторым не приходится мучаться. — Ты хотела, чтобы я проявил себя, — задумчиво подумал парень. — Я начну свою игру. Пусть нечестную. Зато зрелищную, — он опустил взгляд на запёкшуюся в миске кровь. На войне все средства хороши. И это так.