***
Иккинг снова пришёл последний. На удивление, викингов в Большом Зале оказалось не так уж и много. Пока Плевака разливал по кружкам эль, Иккинг с группой рассаживались по местам, готовые немного перекусить. По крайней мере, от вида запечёной курятины у Иккинга заурчал живот. Не то чтобы придуманное им блюдо из рыбы с луком было невкусное, просто парень предпочёл бы еду, приготовленную на огне, чем сырую. — Ну, Иккинг, рассказывай, — Сморкала надкусил куриную голень, — как ты ногу потерял? Ты бился с драконами? — Кстати, о ноге, — подключился Рыбьеног, проглотив кусок хлеба, — говорят, ты сражался с двумя Ужасными Чудовищами, которые схватили Ингемара и Дага, а ты… Тебе оторвали ногу. Это так?! «Капкан с ногой так и не нашли». Иккинг коротко взглянул на Астрид, которая сидела в самом дальнем углу Большого Зала: нет, врать сейчас — идея не из лучших. Достаточно вранья было за последнее время. — Всё было не совсем так. Я был в группе разведки вместе с Дагом и Ингемаром, это верно, — спокойно поведал Иккинг, чуть улыбнувшись, — мы наткнулись на Ужасных Чудовищ случайно, и они напали на нас. Дагу и Ингемару повезло гораздо меньше, тогда как я угодил в капкан. Слушатели оторвались от еды, насторожились. Торстоны слушали рассказ особенно внимательно, с замиранием сердца. — Он был предназначен для некруной дичи или мелких дракончиков. А у меня был с собой топор, вот я и… — Отрубил себе ногу?! — вскочил Задирака, поражённый это новостью. Иккинг невинно покачал головой в знак согласия. — Ва-ау, — мечтательно протянула Забияка. Задирака медленно опустился на скамью. — Как же ты не потерял сознание от боли? — тихо, с осторожностью поинтересовался Рыбьеног. — Не пойми меня неправильно, но, когда руку или ногу отгрызает дракон, это происходит внезапно, быстро, и у других викингов есть время наложить повязку и остановить кровотечение, а тут ты действовал сам, гораздо медленнее. — Понимаешь, Рыбьеног, — негромко, но уверенно говорил Иккинг, в чьей голове уже созрел грамотный ответ, — перед тем как начать отрезать себе ногу, я наложил жгут и затянул так сильно, что нога онемела и я ничего не почувствовал. Что ж, может, ответ и не был грамотным, однако он полностью удовлетворил интерес Рыбьенога, чем избавил от лишних вопросов. Иккинг просто надеялся, что тот не стал бы углубляться в природу ранений и выпытывать информацию по крупиночкам. Вскоре обед подошёл к концу, и Торстоны с Йоргенсоном и Ингерманом под бурные обсуждения недавнего плавания покинули Большой Зал. Иккинг, гонимый интересом, подошёл к Плеваке, который заканчивал трапезу за соседним столом. — Плевака, можно задать тебе один вопрос? — Валяй. Кстати говоря, вы забыли про эль, — он указал на соседний стол с несколькими кружками. — На трезвую голову думается легче, — отмахнулся он. — Плевака, что это за синие кусты, высаженные по всей деревне? Я никогда не видел таких раньше. — Ах, эти, — кузнец на секунду задумался, — кажется, Гнилец у Йохана выторговал за пару дней до нашей вылазки. А как только мы отплыли, высадил. Говорил, так и так, что помогут жителям Олуха, что на благое дело он тут трудится. Кхе, нам эти цветы не мешают, пусть себе растут. — А как они называются, не говорил? — Говорил, как же. Его бурчание по всей деревне было слышно. Голубой… Голубой олеандр. Вот их название. — Спасибо, Плевака. Надеюсь, это мне хоть как-то поможет. Иккинг очень на это надеялся. Надеялся, что найдёт хоть какую-то связь между странным поведением драконов и Олухом. Он пообещал себе, что обязательно проведёт новый эксперимент — к счастью, подопытный имелся, и оставались лишь мелкие приготовления, чтобы опыт снова не пошёл не по плану. Как только Плевака покинул Большой Зал, Иккинг понял, что затягивать нельзя, ведь осталась одна Астрид, у которой были личные счёты с парнем. Но она не начинала диалог, будто специально игнорируя Иккинга. — Итак, — начал он, подходя к её столу, — ты хотела… — Разобраться с тобой, знаю, — строго сказала она, и ему показалось, что на лице проскользнул недобрый оскал. Иккинг сгорбился, сел на скамейку напротив неё. — Ты поступил очень подло, Иккинг. Ты ушёл от ответственности. Ты врал всем нам… — Астрид, я не оправдываюсь и не прошу у тебя прощения… — Не говори. Я никогда не смогу тебя простить. Даже если когда-то попросишь. Потому что, — она вдруг запнулась на полуслове, — потому что ты этого не заслуживаешь! Он чувствовал, что попал на собственный суд. Чувствовал и не мог пошевелиться. Его словно сковали тяжёлые кандалы, надавили на грудную клетку острия копий, готовые вспороть тонкую кожу. Это чувство парализовало его полностью, и любое движение стало невыносимо тяжёлым, медленным, даже болезненным. — А если бы не пришёл, пьяный, на ту тренировку, ты бы и по сей день продолжал врать?! Иккинг понимал, что этот вопрос не требовал ответа, что был скорее восклицанием. Потому продолжал молчать. — А почему ты бросилась ко мне, как только я вышел из дома? Ты была рада меня увидеть! — вскрикнул он внезапно, но Астрид не пошевельнулась, не вздрогнула, будто превратившись в каменную статую. — Не изображай из себя идиота: то, что ты поступил как подлец, ещё не значит, что я не волновалась за твою жизнь, — её взгляд и голос будто бы смягчились, но Иккинг точно знал — это временное явление. — Тогда почему… Почему ты не рассказала всем обо мне? О Драконьей мяте, об угриной крови? — молвил он гораздо тише, взглянув на неё исподлобья. — Зло, помноженное на зло, даст только зло, как бы ты ни хотел это изменить. Пусть твоё нахождение в деревне, сон в тёплой кровати, горячие обеды будут только на твоей совести. Однажды ты переложил ответственность на меня, и я уподоблюсь тебе, — она нервно раскинула руки, — поступай с Драконьей мятой и кровью так, как считаешь нужным. Я не стану вмешиваться или подозревать тебя в чём-то, — она встала из-за стола, готовая направится к выходу. — А сейчас… Даже не вздумай приближаться ко мне. Иккинг не нашёл в себе сил остановить её.***
Темнело. На горизонте сквозь туман виднелся вражеский флот, по краям которого располагались защитные башни, соединявшиеся мостами; внизу — острые шипы. Всадник тяжело вздохнул, потрепал дракона по шее, чем вызвал тихий рокот. Они поднялись выше, постепенно входя в облака и обеспечивая себе достаточную скрытность. Даже отсюда виднелись эмблемы недоброжелателя — щиты и полотна с изображением совы. Ловцы драконов — так они себя называли. Дракон, будто прочитав мысли хозяина, сложил четыре крыла, стремительно пикировал, с особой грацией приземлился на заднюю часть флота, в слепую зону. Всадник с опаской огляделся: они чудом остались незамеченными. Словно две тени, прошли чуть дальше, скрываясь за десятками ящиков с оружием и провизией. Четырёхкрылый дракон, казалось, имел какую-то особую связь с человеком в маске и обладал воистину превосходным обонянием, потому как через короткий промежуток времени одёрнул того, не дав завернуть за угол. Секунда — и викинга, облачённого в железные латы, припечатал к полу длинный хвост. — Спасибо, — благодарность была тихая, короткая. За углом оказались клетки с драконами. Истощенный вид рептилий удручал, и у всадника появились сомнения насчёт того, смогут они самостоятельно взлететь или нет. Навскидку клеток было около двадцати, и вряд ли абсолютно все клетки располагались на таком видном месте. Наверняка некоторая часть была глубже, в самом сердце флота или возле оружейных, а здесь были собраны самые старые или больные особи. Но продвигаться сейчас равносильно самоубийству: если грохот от падения викинга кто-то слышал, насторожился или проснулся, тревогу поднимут, как только услышат любой шорох и будут стрелять во всё, что покажется хоть немного подозрительным. Значит, спасти придётся только этих бедолаг. Но всадник знал — не проснется, по крайней мере, треть. Человек незамысловатым жестом показал дракону оставаться на месте, подкрался к клеткам и обнаружил обыкновенные задвижки — самый простой вид замков. Короткий анализ ситуации показал только два выхода: быстрый и медленный. Второй предполагал постепенное и, что парадоксально, довольно короткое приручение с последующим спасением, но оставлял высокий шанс напугать слабого дракона из соседней клетки и вызвать неконтролируемый рёв, на который сбежались бы викинги. Первый же исключал контакт с драконами, но был хотя бы быстрее. Дальше — по ситуации: либо слабые драконы не смогут улететь, но обратят на себя хоть немного внимания и отвлекут Ловцов, давая возможность пробраться вглубь строения, либо поднимут на уши весь флот. Всадник набрал побольше воздуха и сделал рывок, на ходу открывая две клетки, затем ещё и ещё… Меньше чем за минуту все клетки оказались открыты, и многие драконы отошли ото сна. Взверели. Полудрём был прерван резко, и мужчина, предводитель Ловцов, ещё не отошедши от сна, вскочил с койки, схватил копьё; спящие мигом проснулись, вскочили на ноги, и все разом повыхватывали луки со стрелами, помчались навстречу битве. Драконы, как один, ткнули мордами двери, в мгновение взмыли ввысь. Пошатнулись в воздухе. Движения их были неуклюжи, будто ящеры только-только учились управлять своими крыльями и хвостами. Как и ожидалось, из двадцати вышли только двенадцать. Выжили сильнейшие из слабейших. Послышался топот и лязганье металла. Стрелы свистели в воздухе. Всадник молниеносно развернулся, и вдруг между ним и викингами возникла огненная стена, отрезавшая путь к наступлению. Мужчина всего на миг увидел невысокую фигуру и гигантского, расправившего четыре крыла дракона, который оскалился, протяжно заревел, но огонь обдал лицо и открытые участки кожи, и воин гаркнул что-то невнятное, закрывшись рукой. С опаской приоткрыл глаза… …за огненной стеной никого не оказалось. — Тушите! — рыкнул он, разворачиваясь и прорываясь через толпу, отходя к ограждению. — Клюнул всё-таки, — прошипел, скалясь. — Эрет! Раздражённый воин обернулся, и взгляд его тут же смягчился: это был Тини, один из немногих людей, кто заслужил хоть какое-то уважение предводителя. — Тот человек бежал, нигде его более не видно, — он почесал свою бороду и взглянул на Эрета снизу вверх. — Они с драконом ушли в туман, стрелы наши не достают. Мы потеряли ровно десять драконов, двоих удалось подстрелить, остальные подохли даже раньше. — Ошибаешься, — тут же прервал Ловец, по какой-то причине растягивая фразы. — Мы показали освободителю драконов. У него нет выбора, кроме как вернуться за новой порцией. Он понимает, что с этого момента мы усилим защиту в несколько раз, потому в ближайшее время его можно не ждать, — он опёрся об ограждение, подняв плечи, вслушиваясь в выкрики викингов, тушащих огонь, вдыхая запах палёного дерева. — А когда сунется сюда?.. — А когда сунется, — Эрет оскалился, — мы будем стоять наготове… «…и армия Драго будет достаточно сильна, чтобы дать достойный отпор».