Jasper and the Dragon

      — Твои родители не были придворными художниками?              — Нет. Мама — хозяйка цветочного магазина. Отец — пожарный.              Блум это сказала с таким удивительным хладнокровием, что Диаспро невольно ею восхитилась. Обычно, девушки младших сословий стеснялись происхождения родителей. Иногда это весело. Напыщенные дворянки, не привыкшие к тому, что над ними кто-то стоит, резко превращались в кротких овечек, когда Диаспро проходила рядом.              Принцесса Айсиса подтянула колени к груди и едва заметно улыбнулась. Блум ничего по этому поводу не сказала, хотя придворный мастер непременно бы отругал наследницу престола за подобную перемену. Тот художник вообще не любил перемен. Даже самое маленькое движение вызывало у того ярость, поэтому Блум заработала еще один балл в свою копилку. Ей было неважно, что именно делала Диаспро, пока карандаш скользил по бумаге.              «У неё вообще ничего путного не выйдет. Какой смысл относиться ко всему так серьезно?» — Шепнул чертенок на левом плече. Диаспро фыркнула. Конечно, получившийся портрет не имел никаких шансов соревноваться с картинами великих мастеров. Возможно, этим днем принцесса Айсиса получит одну из самых худших в мире картин, нарисованных рукой настолько неуклюжей, что даже каракули маленького ребенка будут на этом фоне казаться шедевром. Но Блум от всей души попросила позировать, а Диаспро была принцессой настолько хорошей, чтобы уступить столь невинному капризу.              Листва на деревьях зашуршала, словно вставляя свои слова в вакуум тишины. Сосредоточенная, Блум не говорила ровным счетом ничего, а Диаспро старалась не мешать и лишь время от времени что-то спрашивала. В такие моменты молчать становилось совсем тяжело.              «Я здесь, сижу с бывшей своего бывшего. Что дальше?» — Принцесса Айсиса немного нахмурилась. Вылезшее из-за облака солнце лизало пятки, а тень от раскидистого дуба потихоньку лезла назад, грозясь в один прекрасный момент оставить Диаспро и солнце один на один.              Никакого удовлетворения, ровным счетом, как и негатива, Диаспро не чувствовала. Где-то на задворках сознания клокотала большая уродливая жаба, чьим именем была ревность, но клокот этот был далек и глух. Прямо как обида, засевшая в сердце. Ненавидеть Блум не получалось, хотя принцесса и не очень старалась это делать.              Залитая солнцем, фея казалась удивительно нереальной. Точно иллюстрация из детской книжки, оживленная для толпы. Насыщенный рыжий цвет стал лишь ярче. Кое-где Диспро почудились и желтые прядки, по цвету чем-то похожие на волосы Ская. Принцесса Айсиса поймала себя на мысли, что ей очень хочется коснуться хотя бы одной желтой волосинки. Хотя бы за тем, чтобы вернуться в прошлое, пусть и ненадолго.              «Ты ведь пытаешься его забыть! Зачем думаешь о нем?» — Но тут же ответ пришел сам собой. — «Я не могу не думать о Скае. Это слишком сложно».              Когда-то Диаспро насмехалась над девушками, для которых расставание значило конец света. Такие часто плакали, устраивали истерики, отказывались от пищи или делали что-нибудь другое, лишь бы показать миру свои страдания. Сейчас же принцесса Айсиса пополнила их ряды и осознала, что все вышеперечисленное — это не попытка привлечь к себе внимание, а реальная потребность выпустить пар.              «Не дай Дракон испытать все это снова» — Пятна солнца на лице Блум навевали мысли о раскаленном золоте и тонне блесток. Кожа соперницы прямо-таки светилась здоровьем, хотя Диаспро была готова поспорить, что за всю свою жизнь эта селянка не делала ничего сложнее умывания и ела что попало. — «Пусть меня будут любить, а не я».              — Что будешь делать дальше?              Блум не подняла глаз. Скрежет карандаша стал интенсивнее.              — То есть?              Диаспро чуть вытянула ногу вперед. Солнечный луч упал на красный камень, прикрепленный к босоножке. Цветные блики заделали подол белого платья.              — После Ская. Найдешь нового парня?              Подобные вопросы не считались приличными по этикету, но подруги вроде интересовались и не о таком. Диаспро прочертила ногой линию. И еще одну. И еще. От неподвижности заныло тело. Диаспро потянулась.              Блум закашлялась. Тронутое загаром лицо немного покраснело. Впервые за долгое время глаза поднялись с альбома. Диаспро закусила губу. Либо угол вышел удачным, либо воздух оказался пьяным, либо фея огня действительно была красивой. Глаза ее, например, на свету напоминали кусок хрусталя.              «Рыжая и голубоглазая. Такие типажи тебе нравятся, Скай? Может, мне перекраситься?» — Диаспро криво усмехнулась и топнула ногой, в надежде раздавить гипотетического жука.              Неосознанно Скай забрал многое. Лучшие годы Диаспро, ее друзей и уважение общества, но вот свою гордость принцесса Айсиса тронуть не дала. Наследник Эраклиона не заслужил этого. Глаза Диаспро увлажнились.              — Нет… — Голос Блум прервал мысли. Фея огня занервничала. — То есть, да. Ну, наверное? Но не сейчас. Хочу прийти в себя.              — Правильно. — Скорее себе, чем Блум, пробормотала принцесса. — В этом нет пользы.              Диаспро раздраженно вздохнула. Она не могла броситься на шею первого попавшего красавца, лишь бы заглушить душевную боль. Принцесса Айсиса поймала себя на мысли, что такое поведение — это слишком неуважительно к себе, своей фамилии и традициям. Не говоря уже о том, что если и развлекаться, то только с каким-нибудь принцем. Никак не меньше.              «Я же не животное, чтобы кидаться на первого встречного!»              — Нужно все обдумать. — Блум снова вернулась к рисованию. — Знаешь, понять и… Простить?              Последнее слово было сказано так тихо, что принцесса даже задумалась — а не послышалось ли ей? Но, судя по очень глубокой складке на лбу и слишком усердной штриховке, сказанное было реальностью. Блум действительно ляпнула это.              — Ты серьезно его простила?              — Конечно, нет. — Настроение собеседницы тут же испортилось. Та отложила альбом. — Я пытаюсь его простить, но выходит… Не очень.              — Тогда не прощай.              Диаспро откинулась на спинку лавочки. Любопытство сосало под ложечкой. Отчаянно хотелось посмотреть, что именно нарисовала Блум, но в то же время Диаспро боялась разочарования. Какой монстр мог ее поджидать в чужом альбоме?              Блум поперхнулась воздухом.              — Я не могу его не простить! Я же фея!              Если логическая цепь между этими понятиями и существовала, то Диаспро не могла ее уловить.              — Так я тоже. И что теперь?              У Блум перехватило дыхание. Диаспро была готова поклясться, что за долю секунды во взгляде собеседницы что-то поменялось. Добавился некий огонек, отдаленно похожий на восторг.              — Вы… То есть ты, фея?              Так дети смотрели на конфеты и игрушки. Так поэты встречали музу. Так сама Диаспро бросала взгляды на Ская, когда тот надевал парадный мундир. Или нет? Интерес Блум оказался куда сильнее вышеперечисленных сравнений. Диаспро заерзала на месте. Давно на нее не смотрели так восхищенно и… обожаемо? Румянец тут же прилил к щекам.              — Конечно фея! А что? Я же принцесса! А все принцессы — феи! И… — «Не смотри на меня так!» — И что с того? Удивлена, простолюдинка?              — Нет. — Блум тряхнула головой. — Конечно, нет. Просто это так неожиданно. А что вы за фея?              Такого у Диаспро не спрашивали с самой начальной школы. Принцесса не то раздраженно, не то растерянно вцепилась в одну из висящих прядей волос. Прическа оказалась немного нарушена, но на это Диаспро оказалось плевать. Все это было сущей мелочью на фоне странных переживаний. Впервые за столько лет ей задали вопрос, ответ на который был вроде и очевиден, но при этом не поддавался для озвучивания.              «Мы что, дети?» — Хотелось спросить в ответ, но губы точно слиплись. Диаспро стала беспощадно накручивать локон на палец.              — Драгоценные и полудрагоценные камни.              Буркнула принцесса, невольно вспоминая Эраклион. Там была даже целая магическая школа, куда поступали выпускницы с подобным спектром сил.              — Красивые, наверное.              Блум облизнула искусанные губы. Диаспро закатила глаза. Кое-кто явно не подозревал о существовании гигиенической помады или восстанавливающего бальзама.              — Конечно красивые. На то они и драгоценные.              Во всяком случае, так говорили люди. Диаспро мельком взглянула на свои руки и почти брезгливо отвернулась. Все созданные ею камни были покрыты толстым слоем серого, грязного и просто уродливого камня. Иногда принцессе хотелось владеть каким-нибудь иным элементом. Более благородной водой, отзывчивой природой или непокорным ветром, а не глупыми камнями, которые даже нельзя нормально использовать.              — Здорово! — И это не было сарказмом. Блум подалась вперед, а Диаспро невольно отшатнулась. Интерес собеседницы вышел на новый уровень. — А я — фея огня.              В лицо принцессы словно ударил поток горячего воздуха. Захотелось немножечко, совсем чуть-чуть, исчезнуть. Блум была так близко, что Диаспро видела все веснушки на чужом лице. Каждая ресница была под пристальным вниманием, каждый шрам или впадина на коже бросалась в глаза. И это лицо Скай видел каждый раз, когда наклонялся, чтобы поцеловать? Если да, то Диаспро все еще не понимала измены.              Она ведь тоже хороша, если не лучше!              Но, с другой стороны… Сердце завязалось в тугой узел. Невольно перехватило дыхание. Легкие сжались, точно лопнувший шар.              — Рада за тебя. — Диаспро отшатнулась снова. — И вообще, что ты знаешь о личном пространстве?              — Прости. — Блум тут же вернулась на место. — Просто… Сейчас в этом мире все для меня в новинку. Магия, феи, принцессы.              Простота хуже воровства. Диаспро поправила волосы, сжала ноги и выпрямила плечи.              «И в каком же ты захолустье родилась, милая?» — Но такое сказать вслух было нельзя. Диаспро взглянула на подпиленные ногти и задумчиво поджала губы. Размытое отражение на ногтевой пластине ненавязчиво напоминало, что Диаспро — принцесса, а не дворовая девка без воспитания.              — Ты родилась очень далеко отсюда?              Тут-то Блум и сжалась. Что-то, очень похожее на стыд, коснулось феи огня.              — Земля.              Голос прозвучал так негромко, что Диаспро пришлось напрячься, чтобы разобрать буквы.              — Никогда о ней не слышала.              Блум пожала плечами, и молча протянула рисунок. Диаспро была готова задать еще один вопрос, но слова застыли на губах. Там, на дешевенькой альбомной бумаге, улыбалась девушка. Сначала принцессе Айсиса показалось, что Блум ошиблась. Ничего общего между моделью и рисунком не было. Лицо казалось неприлично круглым, глаза слишком большие, а губы тонкими. Но потом, чуть присмотревшись, сходства начали проявляться более активно. Точно части пазла, они собирались вместе. Сначала с самых краев. Форма сережек, обруч и другие детали, не имеющие никакого отношения к телу. Позднее знакомые черты начали проскальзывать в ушах, том же лице, глазах              Диаспро не знала, как точно описать увиденное, но в то же время она поняла — лучше этого портрета у нее точно ничего не было. Придворный художник имел склонность приукрашивать. Немного, временами и по мере необходимости. Иными словами — всегда.              — У меня такой большой рот? — Диаспро коснулась пальцем нарисованной губы. — Забавно.              «И непривычно».              Блум приготовилась к худшему. Невооруженным глазом можно было заметить, как поменялась фея огня в лице. Неловкость сменилась напряжением.              — Мне нравится. — Диаспро улыбнулась. — Выглядит свежо и необычно. Я оставлю рисунок?              — Да. Конечно.              «Забавно ты меня видишь» — Диаспро свернула лист и положила его в сумочку.              — Чем я могу отплатить?              Блум недоуменно округлила глаза.              — То есть?              — Сколько ты хочешь за эту работу?              — Глупости. — Блум заерзала на месте. — Это не стоит денег.              Огненная фея сложила руки на коленях и Диаспро увидела, как мелькнули серые пальцы. Грифельная стружка оставила пятна на джинсах.              — Ладно, тогда давай иначе.              Не успела Блум что-либо сказать, как чужие губы упали на щеку. Огненная фея звучно сглотнула. Щелкнула телефонная камера.              ---              — Скай, а Скай. Как давно твои бывшие лобызаются друг с другом?              Скай был против насилия в любом виде, но подушку в Ривена все же запустил. Ривен увернулся. Его неприятный гогот эхом занесся по общей комнате, сильнее портя настроение.              От ряби монитора болели глаза, а от фотографии на нем ныло сердце. Диаспро, смотря в камеру, целовала Блум в щеку, пока последняя комично глядела прямо в объектив. Подпись, оставленная под снимком, добивала сильнее всего.              «С подружкой на прогулке: 3»