Jasper and the Dragon

      Жить в Алфее оказалось не так уж и тяжело.              Если не брать в расчёт соседок по комнате, узкую кровать и стремительно утекающее время, Диаспро была готова признать, что жизнь её сложилась относительно удачно. Первые три дня она бродила из одной стороны комнаты в другую, скача по различным сайтам в поиске полезной информации по коммуникатору Блум. Потом Текна смастерила для Диаспро новый коммуникатор. Принцесса Айсиса мысленно восхитилась таланту подруги Блум. Ее собственный коммуникатор, купленный у одной именитой фирмы, оказался не так хорош, как тот, что сделала Текна. Связь вышла потрясающей, а пространство сети расширилось в два, а то и в три раза.              Текна настроила доступ на публичные архивы, но пользы от этого оказалось не очень много. Чего-то интересного Диаспро не сумела найти. Данные по переселенцам из Домино были зашифрованы, а воспоминания членов Команды Света и тех, кто с ними бросал вызов Древним Ведьмам, противоречили друг другу. Одни и те же события представали перед Диаспро так, что та сомневалась в их реальности. Мисс Гриффин утверждала, что последний удар нанес Саладин, когда тот клялся, что это мисс Фарагонда положила всему конец. Воспоминания старого вояки звучали сухо и привычно для той, кто большую часть своей жизни читала именно такие тексты.              «Нас осталось меньше шестнадцати. Оритела уже не было. Я видел волосы Марион до того, как черный туман накрыл площадь. Дворец оказался разрушен. Я не видел точно, но знал — где-то там валяется Валтор. Его мамаши, черные ведьмы, налезли на нас вместе с туманом. Я занес меч и прикрыл обессиленную Гриффин. Фарагонда скомандовала отступление, но никто не подчинился. Хаген побежал первым, и некоторые бросились за ним. Его меч прошел сквозь старшую. Смеясь, ведьмы смели нападавших. Тогда Фарагонда бросилась на них. Она только получила энчантикс и призвала сильные ветра. Меня, Гриффин и остальных отбросило ещё дальше. Фарагонда скрылась в чёрном вихре и ведьмы тоже. Резко стало тихо. Я думал, что произошло худшее. Замолчал даже ветер. Потом раздался оглушительный хлопок и тьма исчезла. Истерзанная, еле живая Фарагонда занесла над головой окровавленные вакуумы. Так мы поняли — война подошла к концу. Ведьмы повержены»              Этот отрывок имел все шансы стать типичной заурядной боевой заметкой, сделанной сразу после похода, но Диаспро из раза в раз возвращалась к нему, чувствуя нечто неописуемое. Принцессе Айсиса казалось, что она с головой ушла под воду и пальцы ног едва касаются кромки ответов. Из раза в раз Диаспро читала один и тот же отрывок, но прояснения не появлялось. Не было понимания или чего-то такого, что могло бы его заменить.              Отдельно на нервы давило бездействие Блум. Это была её история. Её тайна. Но вместо того, чтобы нырнуть с носом в архивы, огненная фея смела жить самой обычной жизнью. Она уходила рано, возвращалась поздно, и каждый раз от неё исходил запах кухни. Блум исправно приносила еду. Прятала по карманам овощи и фрукты, проносила в бумаге мясо, украдкой притаскивала что-то на десерт и Диаспро изо всех сил ненавидела эти моменты. Когда-то давно отец говорил, что ради её улыбки мужчины пойдут на подвиги. Блум к мужчинам никак не относилась, а воровство нельзя было считать подвигом. Если бы не барьер Алфеи, исчезающий лишь на выходные, Диаспро не приняла бы и одного украденного дара.              Когда кончился очередной день, Блум вернулась в комнату самой последней. Её подруги практически не обратили на это внимания. Лишь Муза и Стелла переглянулись друг с другом, но эти гляделки практически ничего не говорили. Диаспро невольно напряглась. Блум осторожно положила еду на крышку тумбочки и устало плюхнулась на кровать. Диаспро, до этого отчаянно копавшаяся в электронных архивах, отложила коммуникатор. Шёл очередной день, никаких подвижек в деле о Домино не наблюдалось и это злило. Точно также злила ворованная еда и запах кухни, пришедший в комнату вместе с Блум. Овощи, мясная подливка и вонь кислой тряпки вызвали в животе Диаспро бунт.              — Больше не заваливайся, пока не переоденешься. — Принцесса Айсиса прижалась к стенке и изо всех сил постаралась не смотреть на россыпь кухонных пятен на чужой одежде. — Постельное бельё — чистое!              — И я тоже… — Блум измученно свесила конечности.              Злость царапнула сердце. Диаспро снова посмотрела на коммуникатор, и снова впилась взглядом в Блум. Та мало того, что никак не помогла расследованию, так и кривила такие рожи, будто на занятиях её заставляли вытворять что-то немыслимое. Страшно болели глаза, пухла голова. Мысленно Диаспро взвыла. Натиск информации последних дней выбивал её из колеи, а чужое (пусть и вынужденное) бездействие подкидывало дров в пламя гнева.              Хотелось встать, упереть руки в бока и крикнуть:              — Эй, рыжая, ты собираешься сделать хоть что-нибудь для поисков?              Но это желание разбивалось о реалии. Если Блум ее выгонит, путешествие Диаспро подойдет к концу. Мысленно принцесса Айсиса успела прогнать дорогу от самой лучшей школы для фей до родного дома. Дефиле это не принесло радости.              Поэтому пришлось скатать все обвинения в тугой комок и проглотить их вместе со слюной, выдавив из себя другое:              — Ты пахнешь кухней! От тебя скоро пропитаются наволочки! — Диаспро демонстративно отвернулась. — Постель должна пахнуть чистотой и свежестью, а не прогорклым жиром и гнилью ветоши. Фу!              Блум не ответила. Лишь устало посмотрела на Диаспро. Принцесса Айсиса лишь сейчас сумела различить синие впадины под голубыми глазами. Вдоль голубых радужек виднелись красные прожилки лопнувших сосудов. На мгновение стало как-то совестно. Диаспро покосилась на ворованную еду и закусила щеку.              — Блум, ты будь осторожнее с дежурствами. — Словно невзначай сказала Муза, несильно оттянув одну из гитарных струн.              Эта фея Диаспро бесила. Всё в ней кричало о бедности и безвкусице. Ярко-красная полоска белья, призывно торчащая из-под штанов, заставляла кипеть кровь особенно сильно. Смотря на Музу, Диаспро только и думала о том, что было бы здорово взять, подойти и подтянуть несчастные джинсы так сильно, чтобы пояс доходил до ушей. Кроме стиля Диаспро не нравилось то, что большую часть своего свободного времени Муза предпочитала торчать в стенах комнаты, мучая музыкальные инструменты.              Быть может, она играла, но подобную музыку Диаспро не могла понять.              — Что? — Флора тут же отвлеклась от возни с цветами. — Почему? Блум, тебя поймали?!              «Блеск. Теперь я делю кровать с пойманной воровкой!»              — Некоторые на потоке считают, что неравнодушна к Сфоклию. — Чуть посмеявшись, отозвалась Муза. Ее длинные пальцы прошли вдоль струн гитары, выбивая набор разномастных звуков.              Блум никак не отреагировала. Молча она продолжала смотреть не то на Диаспро, не то сквозь нее. Пелена усталости покрыла радужку глаз.              — Фуууу… — Стелла скривилась. Долгое время с её места слышалось лишь трение пилочки о ногти. — Кто вообще в это поверит?! Где Блум… И где наш повар!              — Какая нормальная фея будет стремиться дежурить в столовой каждый день? — Муза весьма выразительно повела бровью. — А наша Блу-у-у-у-ум наставила себе дежурств на месяц вперед.              Глубокая складка мгновенно пролегла на лбу Флоры. Фея природы круто развернулась к кровати и быстро прошагала к Блум. Огненная фея продолжала буравить непонятно что уставшим взглядом.              — Нам надо поговорить! — Решительно заявила Флора и потянула Блум за руку.              Неохотно огненная фея поддалась. Флора потащила соседку по комнате прочь, и у Диаспро проснулось острое желание подслушать. Нутро подсказывало, что добра в таких ситуациях можно не ждать. Из всех этих фей Флора была последней, кто раздражал или злил Диаспро, но это настораживало. За показной мягкостью могла прятаться ядовитая змея.              Муза завертелась на месте, удобнее ухватила гитару и начала играть. Веселая мелодия, годная для какого-нибудь местечкового базара, тут же заполнила помещение. Муза запела:              — Она не моет посуды        И очень редко застилает кровать.        Ей плевать на чужие невзгоды,        Она любит вечерами кричать.              Ты приходишь уставшей,       Но она обязательно скривит лицо.       Ты хочешь помочь в ситуации страшной,       Что даже крадёшь из местной столовки яйцо.              Она умна, но капризна.       Фениксово золото сияет в жестоких глазах.       Принцесса, беглянка, отрада своей отчизны.       Совсем позабывшая страх.              Ты пускаешь ее под одеяло,       Но она не застилает кровать.       Ты принесёшь ей булочек груду,       Но она, увы, голубая кровь и не помоет посуду. Ла-ла-ла.              Голос у Музы оказался на редкость замечательным. Оттого сильнее стала горечь от того, что такой талант пошел на исполнение глупых песен. Стелла захлопала в ладоши, а Диаспро даже не знала, как именно ей стоит реагировать. Что-то подобное с ней должно произойти, но в иных обстоятельствах. Народное творчество часто выворачивало правителей в таком, непритязательном свете, но где был босоногий певец, а где королева?              Сейчас Диаспро королевой не была.              — Все совпадения с реальными лицами — это чистая случайность. — Быстро сообщила Муза, слабо улыбаясь. — События вымышлены.              Левое веко задергалось. В Академии принцесс такие шпильки тоже существовали, но они, казалось, были иного толка. Одноклассницы Диаспро настолько истончали смыслы, что получившая оскорбительный стишок могла и не догадываться о его настоящем смысле. Здесь же все было как на ладони и никакое «события вымышлены, а персонажи — не реальны» не могло скрыть очевидное. Строчки с посудой ударили особенно сильно.              Где бы Диаспро ополоснула тарелку? В ванной, прямо над шампунями Винкс?!              — У тебя чудесный голос. — Лучшим оружием было то, которое соперник не мог ожидать. Скрипя мышцами лица, Диаспро очень широко улыбнулась. — Давно поёшь?              — Всю жизнь. — Неожиданно честно ответила Муза. Вся колкая игривость исчезла.              — Это чувствуется.              Гитара издала короткий «трум». Муза вновь начала перебирать струны, а Стелла хищно сощурилась. Диаспро демонстративно прижалась к стенке и вновь залезла в коммуникатор. Информация в голову больше не шла. Диаспро только и думала о Блум, и о том, что находиться один на один с этими мерзкими девицами — выше её достоинства.              Блум пришла несколькими минутами позднее. Она тут же направилась в ванную. Зажурчала вода. Влажная, в пижаме, Блум выскочила из ванной комнаты и снова вернулась в кровать. Одеяло взметнулось в воздух, а после тяжело укрыло огненную фею. На это ушло несколько секунд, но Диаспро ясно увидела свежую полоску бинта, которая обхватила чужое запястье.