Jasper and the Dragon

      «Стелла, ты знаешь, что я тебя люблю? Если знаешь, то прошу, не ходи туда»              Брендон писал и ненавидел, ненавидел и писал. Странное чувство владело им в этот момент. Беззаботная, спокойная молодость подошла к концу неожиданно. Принцы, принцессы, сквайеры, придворные — все эти слова долгое время казались ничтожными, почти ничего не значащими. Что ж, сейчас всё возымело значение.              Брендон был сквайером, Скай принцем, а Диаспро принцессой. Окажись они обычными, ничего не значащими людьми, всё закончилось бы проще и безболезненнее. Брендон покосился в сторону окна, где медленно рос эшафот, и мгновенно вернулся к письму. Письмо оказалось перечитано, скомкано и выброшено. Так Стелле писать было нельзя. Да и вообще, ему не стоило браться за ручку с бумагой. Тем не менее, Брендон свою девушку знал и полез за новым бумажным листом.              Через несколько часов лучшая подруга Стеллы должна потерять голову. Через несколько часов лучший друг Брендона окончательно лишится свободы и станет мужем. Через несколько часов принцесса Диаспро обретёт даже больше власти, чем она когда-либо имела. Проклятая Диаспро! Брендону казалось, что он выше чувства ненависти. Он верил, что не родилось такого человека, который мог бы заставить его ненавидеть. Что ж, оказалось, что все его размышления и предположения — это ошибка.              С чистым сердцем Брендон мог заявить — он ненавидит принцессу Диаспро.              Она забирала всё, к чему только могли прикоснуться её руки. Но если с потерей игрушки, книжки или какого-нибудь пустякового украшения Брендон смириться мог, то с разбитым сердцем Стеллы — нет. Да и Блум ему нравилась не как девушка, но как человек. Оттого горче было понимать, что её история подошла к концу так бесславно.              Дворец был оцеплен. Почти сотня наёмников смешалась с сотней стражи Эраклиона. Шпионы стояли везде. Любой, даже самый хитрый манёвр в любой момент мог оказаться перехвачен. Идей как спасти Блум не было. Да и что могло её спасти? Не существовало такой магии, которая могла бы укрыть простолюдинку от гнева правящего сапога.              «Моя милая Стелла, я тебя люблю»              Так начиналось новое письмо.              «И ненавижу Ская»              Глухо раздавалось в голове.              Эта мысль даже не испугала. Наоборот, Брендон принял её так, словно она была сама собой разумеющейся. Он ясно помнил всё то, что нравилось ему в Скае, но в то же время пришёл к мысли, что эти светлые мазки не стоят того кошмара, который разворачивался прямо сейчас. Умом Брендон понимал: когда казнят Блум — все они перейдут точку невозврата. Они не станут взрослее, мудрее или старше. Они просто изменятся.              И этого хватало для того, чтобы холодная ненависть в сердце заворочалась, как червь.              Скай, к слову, стоял за спиной, смотря в то же злосчастное окно. Глаза его были холодны и пусты. Брендон догадался, что принц думает о том же, о чём и он. Уродливый шрам на лице напрочь разрушил то хрупкое, особо любимое девушками очарование. Неожиданно появившаяся на земле химера оказалась проворной и едва не лишила Ская глаза. Принцу повезло. Тимми, от которого мало кто ждал пользы, успел подстрелить чудовище в самый последний момент.              «Уж лучше бы не успел» — Брендон вздохнул. В таком случае убийство Блум выглядело бы не так чудовищно. Понятие справедливости ещё никогда не отдавало так сильно запахом гнили. Брендон знал, что не везде и не всегда добро торжествует в конце, но впервые в его жизни зло было таким явным. Точно читая его мысли, со стороны востока надвигались тяжелые, черные тучи. Это была буря, но готовящееся торжество погодное ненастье испортить не могло. В ещё светлом, безоблачном небе уже мелькали огоньки натянутого защитного купола.              — Волнуешься?              На самом деле Брендон не хотел этого знать. Просто тишина, повисшая между ними, раздражала, а письмо все ещё не клеилось.              Скай хмыкнул и поправил традиционный костюм новобрачного. Двадцать лет назад в этих одеждах его отец брал его мать в жены, а шестьдесят лет назад это же делал дед с бабкой. Брендону всегда казалось, что фасон наряда безбожно устарел и наряд, по-хорошему счету, следовало хотя бы перешить. Вот костюм друга жениха выглядел намного лучше, но даже это не поднимало сегодня настроение. Когда-то Брендон шутил, что на своей свадьбе Скай будет выглядеть как экспонат, когда сам Брендон превратится в настоящего принца. Тогда это звучало смешно. Сейчас же смеяться не тянуло.              День, существовавший исключительно в далёкой перспективе и весь мир, как назло, был этому рад. Радовались родители Ская, радовались родители Диаспро, радовалась семья самого Брендона, радовались народы двух планет. Всем было плевать, что ценой долгожданного союза стала чужая кровь и невинная жизнь.              Существовал ещё один путь. Ещё отец говорил, что Брендон слишком многое принимал к сердцу. В чем был смысл убиваться по одной из многих жительниц Магического Измерения?              «Ей бы даже повезло», — могла сказать какая-нибудь старая аристократка. В голосе собственных мыслей Брендон узнал бабушку. — «Она бы прожила скучную, неинтересную жизнь. Так она хотя бы сможет войти в историю»              Но стоила ли эта история такого? Брендон знал ответ. Нет. Не стоила. Большая часть семьи назвала бы его мягкотелым или неподобающе чувствительным, но сквайер предпочитал думать, что он просто хороший человек. И эти мысли сильнее углубляли ту мрачную моральную яму, куда Брендон неконтролируемо скатывался.              — Диаспро меня поцеловала. — Сухо сообщил Скай.              «Дорогая Стелл…» — Кончик ручки дрогнул и «а» превратилась в бесформенное пятно. Сердце будто сняли с поводка. Брендон бессильно уставился вперёд, пытаясь осмыслить сказанное.              — Ты мне хвастаешься или жалуешься?              Прятать злость за шутливым и лёгким тоном не получилось. Брендон просто не нашёл сил. Злость сочилась из каждого выдавленного изнутри звука. Ручка оказалась под таким сильным напряжением, что трещина зародилась где-то посередине.              — Констатирую факт. Она меня поцеловала… — Скай тронул губы. Синяя перчатка делала его руку, по-девичьи узкую, на несколько размеров больше. Про себя Брендон подумал о нелепости. Предок Ская, тот самый, на которого шили костюм, был больше своего потомка в несколько раз. — Но знаешь, этот поцелуй отличался от всего того, что было между нами.              В животе завязался узел, а в горле стало гадко. Вены вздулись, кожа и мышцы плотно натянулись на кости. От того, чтобы побить жениха, Брендона отделяла собственная гордость и страх разделить участь Блум. Кто знает, на что пойдет королевская семья, когда увидит свою гордость с синяком на лице?              — Избавь меня от подробностей.              — Обычно она целовала меня иначе.              Мысленно Брендон вскипел. Он же сказал, что ему не интересно! И почему в этом проклятом дворце не было места, где можно просто взять и написать письмо любимой девушке? Почему он вообще стал сквайером? Всё-таки матери стоило настоять на том, чтобы Брендон стал паладином. Видит Дракон, всё могло бы измениться и пойти в лучшую сторону.              Груз вины за то, что прямо сейчас творилось с Блум, неприятно отягощал плечи. Быть может, окажись на месте Брендона кто-нибудь другой, он бы не стал плясать под дудку принца и быстро пресек всякий флирт. Так хотя бы одна жизнь оказалась бы спасена.              — Обычно она целовала страстно. Мне приходилось остужать её пыл. — Скай невесело рассмеялся. — Но сейчас… Она как кукла. Глаза открыты, губы неподвижны.              Брендон зло скомкал очередной черновик и бросил его в корзину. Слова, как проклятые, не шли. Не собирались в кучу. Они висели где-то в голове, не в силах воплотиться в реальность. Что же нужно было написать такого, чтобы Стелла точно не полезла на рожон? Едва ли она успеет что-либо сделать сейчас, но потом, когда голова Блум скатится вниз, случится что-то страшное. Брендон хорошо знал свою возлюбленную.              — Она стерва, а не кукла. — Ругательство неприятно обожгло губы. Никогда Брендон не стремился обзывать девушек, особенно так грубо, но в случае Диаспро подобранное ругательство ещё не было самым плохим. — Стерва и чудовище. Уверен, это она тебя на Землю позвала и сама ловушку захлопнула.              Впервые за долгий день на лице Ская пробежали эмоции. Гнев, разочарование, печаль. Это стало как запах крови для хищника. Плохой, злой Брендон, старательно скрываемый где-то в глубине души, вышел вперёд, учуяв чужую реакцию.              — Она не такая.              — Да брось! Мы вместе росли! Ты думаешь, что я не знаю какой она человек?!              Скай скривился.              — Да, ты не знаешь.              Эта гримаса стала искрой, которая подпалила похороненный внутри порох. Брендон резко вскочил с места. Со стола соскользнула ручка, по сторонам разлетелись листы бумаги. Грудь противно сжало от гнева и ярости. Брендон знал Ская практически всю свою жизнь, но именно в этот момент сквайер не мог отделаться от мысли, что прямо сейчас он общается с незнакомцем.              Кровь больно жгла жилы, остро точила кости, зазывая на драку.              — Ты действительно держишь меня за придурка? Ты правда думаешь, что все нормально?! Скай, очнись! Из-за Диаспро готовится казнь! Она буквально убивает Блум!              — Здесь что-то не так!              То, что Скай тоже сорвался на крик, сильнее подогрело кровь Брендона. Как он, Феникс его подери, смел? Невеселая улыбка напрашивалась на лицо. Пожалуй, такая упёртость была и лучшей, и худшей чертой характера Ская. За тех, кто был ему дорог, наследник Эраклиона стоял горой. В любой другой момент Брендон записал бы это в достоинства, но не сейчас.              — Да, что-то не так. Твоя бывшая-нынешняя приговорила к смерти твою подругу! Определенно! Что-то не так!              Скай сморщился и Брендон с трудом подавил желание расплющить нос кулаком.              — Не только в этом дело! Ты не понимаешь! — Скай всплеснул руками и беспомощно уставился на товарища. — С Диаспро что-то не так!              — Какая, к Фениксу, Диаспро?! Блум умрёт и ты ничего не сделал, чтобы спасти её! — Брендон отшатнулся, прямо как от бушующего огня. — Ты даже не попытался…              Скай приготовился защищаться. Он выставил руку вперед, чуть нахмурил брови и открыл рот, но ни единого звука выдавить не успел. Дверь в кабинет открылась. Сгорбленный слуга вкатил внутрь телегу со сладостями. Наверняка подачка Диаспро. Брендон скривился. Ещё никогда он не чувствовал настолько яростной злости по отношению к человеку, который просто оказался не в том месте и не в то время.              Что мог бы сказать Скай, если бы не этот человек? Какие бы он вытянул оправдания.              — Мы не просили еды. — Скай раздраженно засопел. Глаза всё ещё упирались в Брендона.              — Прошу меня простить, Высочество.              Скай выдохнул, взял с одного из подносов пирожное и вгрызся в него диким зверем. Мысленно Брендон позавидовал. У него не было сил для еды. У него вообще, если подумать, не было никаких сил для торжества.              — Слишком приторно. — Скай бросил надкусанное пирожное назад, не удостоив слугу взглядом. — Прикажи это переделать.              И снова незнакомый человек. Брендон поджал губы и развернулся, чтобы уйти, но комментарий слуги заставил ноги врасти в землю.              — Так сам и иди, Высочество. Или боишься, что по дороге столкнёшься с мамочкой?              За толстой гусеницей накладных усов, в просторной одежде слуги, Ривен совершенно не походил на себя. Скай и Брендон переглянулись.              — Я не опоздал на вечеринку?