Энтропия

— Р-рик, нам обязательно грабить древние гробницы каких-то инопланетян? — Нет, но это весело, так чего ты жалуешься? Морти не находил ничего весёлого в том, чтобы висеть на верёвке над ямой с копьями, но Рику, конечно, виднее, что есть веселье. Парень начал раскачиваться на верёвке и вскоре сумел зацепиться ногами за свод скалы. В выемке, которую раньше, видимо, закрывал камень, лежало что-то не очень большое и блестящее. Морти вытянул руку, схватил нечто и вытащил на свет. Масляная лампа. Прямо как в старых арабских сказках. Ни на что не надеясь, Смит потёр лампу, и, к его удивлению, из носика заструился синий дым, набирая в объёмах и приобретая форму. — Рик! Смотри, что я нашёл! Рик, который болтался на верёвке чуть ниже Морти, поднял голову. — О-о-о, нет-нет-нет, пиздюк, ты нашёл геморрой себе на голову. Эти уёбки – самое стрёмное, что может найти тот, кто свои мысли сформулировать нормально не может. Дым преобразовался в гуманоида, чья нижняя часть тела всё ещё была неосязаемой. — Хозяин, — басом проговорил джинн. — Ты нашёл мою лампу, и я буду служить тебе. У тебя есть три желания, которые я выполню. Но знай: я не могу воскрешать мёртвых, убивать и влюблять кого-то. — Зато я всё это могу, мудак, — отозвался Рик снизу. — Ради всего научного, Морти, сначала десять раз подумай и чётко сформулируй своё желание, прежде чем озвучивать его этому утырку. Поднимайся наверх, дальше я сам. Санчез пытался добраться до дна этой пещеры-гробницы. Неопознанные сущности в виде джиннов из лампы его не интересовали совсем, а вот то, что захоронено на глубине ему явно было нужно. Морти был доволен как слон. Целых три желания! И не нужно канючить Рику и выслушивать тонну оскорблений. Для начала Смит решил проверить способности джинна и загадать что-нибудь простое: — Хочу быстро оказаться наверху. Джинн сверкнул белыми глазами: — Будет исполнено, Хозяин. И тут же на дне стала собираться вода будто из неоткуда, быстро поднимаясь и затапливая пещеру. — Ну ёб твою, Морти! — выругался Рик. — Я только что тебя предупредил, а ты опять... Сука! Санчез выхватил нож и перерезал верёвку, на которой висел, полетев вниз, в воду. Уходить с пустыми руками он не собирался. Когда дед пропал в толще воды, Морти слегка запаниковал, но быстро взял себя в руки, прицепил лампу на пояс за карабин и пополз по верёвке наверх. Вода быстро прибывала, с шумом врезаясь в стены пещеры. Парень сумел выкарабкаться, едва замочив ноги, но Рика всё не было видно, хотя вся гробница до верха была наполнена водой. Морти пытался разглядеть сквозь муть своего деда, но не видел его. И это пугало. У них с собой не было никаких приспособлений для дыхания под водой, а вода так бушевала, что Санчез легко мог удариться головой о камни и потерять сознание. От мысли, что Рик может погибнуть из-за тупой формулировки желания джинну, Морти бросило в дрожь. Но Морти не успел испугаться всерьёз, потому что Рик всё-таки выплыл на сушу, зацепившись бледными пальцами за какую-то корягу. Его губы были синими, и Рик закашлялся, выхаркивая воду из лёгких. Санчез стоял на четвереньках и пытался сделать вдох, Морти подскочил к нему и положил руку на плечо, но учёный отмахнулся от него: — Блядь… Какой же ты тупой, Морти… Простые инструкции… Для тебя становятся слишком сложными, как только ты раскрываешь свой рот. Морти отступил на шаг, поджав губы. Ну да, не подумал. Да, опять ошибся. Нужно быть предусмотрительнее. Осторожнее. Но будто бы сам Рик хоть когда-то был осторожен! — Ты достал, что хотел? — на выдохе спросил Морти. — Достал, — Рик сел на землю, мотнув головой и брызгаясь водой с мокрых волос. — В следующий раз, когда надумаешь меня убить, давай не через утопление. — Да не хотел я… Рик! — Смиту очень хотелось пнуть деда, но пиная деда рискуешь остаться без пиналки и некоторых других важных частей тела. — Просто… Блядь, просто включай голову, когда вновь будешь загадывать свои ебучие желания. Или лучше попроси кого-то, у кого интеллект больше, чем у капуцина на спидах, составить текст за тебя. Поехали домой. — У человека сорок шесть хромосом, а у аскариды всего две, но аскарида более развита, чем ты, Морти, а аскарида – всего лишь глист, ёбать тебя в сраку, пёс, — ругался Рик по пути домой. Тарелку он вёл нервно, и если бы Морти не пристегнулся, то давно бы уже улетел на пол. Игнорировать подобные выпады деда не всегда получалось. Хоть Морти и знал, что на самом деле Рик не считает его полнейшим идиотом, всё же терпеть такое изо дня в день было тяжело. Жутко обидно, настолько, что у почти взрослого парня, который успел многое во Вселенной повидать, сами собой наворачивались слёзы на глаза. Каждый раз одно и то же – Санчез прячет испуг, страх, разочарование, усталость, обиду и всё остальное за гневными, желчными тирадами, выплёскивая на внука всё, что накопилось. Какой же это был отстой, думал Морти. Ему надоело, но сделать с этим он ничего не мог. До сегодняшнего дня. Теперь-то в его распоряжении есть лампа с джинном и ещё два желания, нужно лишь нормально сформулировать их, чтобы опять не попасть впросак. Целый день Морти усиленно думал, как бы поточнее сформулировать желание. Даже пытался писать на бумаге, но выходила чушь. В итоге он позвонил Зандарии. — Представь, что у меня есть возможность изменить отношение человека ко мне. Точнее, сделать так, чтобы он раскрыл своё настоящее отношение, не прячась за маской. Но, чтобы всё получилось, нужно корректно задать запрос. Как это сделать? — Не делай этого, Мор’ти, — послышалось из динамика телефона. — Что? Почему? — Представь себя на месте этого человека. Тебе было бы приятно, если бы твоими поступками и словами руководил не ты, а кто-то иной? И как бы ты отреагировал, если бы узнал? А “этот человек” рано или поздно поймёт, что ты натворил, поверь мне. Морти выдохнул. В общем-то, да, от Рика ничего не скроешь. — Ты права, Занди. Спасибо, — Смит сбросил вызов. — Чего там? — спросила Саммер, пытаясь ровно накрасить лаком палец на ноге. — Мор’ти – настоящий внук своего деда, — отозвалась Зандария. — Один стирал другому память, а второй собирается промыть первому мозги. Саммер и Зандария секунд десять молча смотрели друг на друга, а потом Смит тяжело выдохнула. — Отменю поездку на барбекю, — многозначительно решила она. Пусть Зандария была и права, но Морти всё же был готов рискнуть. Ему очень хотелось хоть раз услышать от деда несколько теплых слов, а не оскорбления на почве интеллекта. Парень потёр лампу, и джинн выбрался из неё: — Слушаю, Хозяин. — Так, давай договоримся… — Морти казалось, что его план гениален. — У меня осталось два желания. Первое я загадываю, и ты не строишь мне козней, а на второе я тебя освобождаю, идёт? Да, план был гениален, если не учитывать, что этот план Морти позаимствовал из диснеевского мультфильма. Джинн весьма скептически по человеческим меркам посмотрел на парня, но он сразу понял, что этот смертный – не такой, какие попадались ему до этого. — Хорошо, — согласился дух, сложив руки на груди. — Каково твоё желание, Хозяин? — Я хочу, чтобы мой дедушка… Чтобы Рик Санчез больше не прятался за маской безразличия и сарказма, чтобы не подавлял в себе чувства, скрывая их и сублимируя. Хочу, чтобы он наконец открылся и вёл себя так, как должно быть между нами. Повисла тишина. Морти смотрел на джинна так, будто выпрашивал у матери купить новую игрушку. Джинн сверкнул глазами, и в этом жесте ничего доброго не было. — Будет исполнено. Дух вновь превратился в аморфный дым и исчез в масляной лампе. Казалось, что ничего не изменилось, но чего вообще Морти ожидал? Что грянет гром или наоборот, неожиданно выйдет солнце? Нужно было проверять. Нужно было спуститься вниз, в гараж, и посмотреть на Рика, но почему-то Морти было очень страшно спускаться. Ему казалось, что он сделал что-то ужасное. О, как же он был прав. Санчез в лаборатории… убирался. Что в целом выглядело уже жутко, но ничего необычного на самом деле не было – при достижении критической массы ненужного дерьма в гараже, учёный всё-таки выбрасывал мусор и раскладывал всё по местам. Он вообще был дотошным в этом плане, просто его сортировка инструментов и гаджетов незнающему человеку может показаться абсолютно хаотичной, и лишь сам Рик и, может быть, его внук, знали, где, что и почему лежит. Морти осторожно заглянул в мастерскую, поначалу наблюдая за Риком исподтишка. Возможно, джинн его обманул и ничего не сделал, может быть такое? — Рик? — О, Морти, — Санчез обернулся, и Смит увидел широкую улыбку, от которой парню стало не по себе из-за искренности этой самой улыбки. — Проходи, чего застыл? Морти закрыл за собой дверь и подошёл к рабочему столу, тут же получив снисходительную трёпку по кудрявым волосам. Ну нифига себе. — Рик, куда мы отправимся в следующий раз? — Не знаю. А куда бы ты хотел? Ну нифига себе! — Мне бы хотелось чего-нибудь спокойного. Ну, без стрельбы и убийств. К тому же, у мамы скоро день рождения, нужно найти ей подарок. — Это верно. Бэт должно быть приятно, что у неё такой заботливый сын. Ну. Нифига. Себе. Рик аккуратно сложил чертежи и оставил их в углу стола. Даже тряпку взял, чтобы протереть пыль в труднодоступных местах. — Рик, я хотел бы поговорить о... О твоём отношении ко мне. Санчез замер, понурив голову. Тяжело выдохнул, почесав щёку. — Прости меня, Морти. — За что? — Да за всё. Морти, я... Не умею любить правильно. Любовь – это слабость. Она заставляет совершать ошибки, заставляет отвлекаться и переживать. Я хотел бы не любить никого, но не могу отказаться от семьи, я к ней привязан всем сердцем. И больше всего – к тебе, ты знаешь. И я каждый день злюсь на свои слабости, а попадает тебе. Рик отложил тряпку, развернулся к Морти лицом и присел на колено, положив ладонь на плечо внука. — Я – плохой человек, парень. Очень плохой. И я тяну тебя на дно за собой, но мне хочется, чтобы ты был хорошим. Чтобы ты был лучше меня. Ты уже лучше меня, но придёт день, и я тебя испорчу. — Рик, — Морти выдохнул, его глаза светились от счастья. Никогда Санчез так откровенно не говорил с внуком, а значит, желание исполнилось. — Мне не важно, что подумают другие. Не важно, что думают о тебе. Я готов быть каким угодно в глазах остальных, лишь бы с тобой. Так что не думай об этом. Рик улыбнулся и ещё раз потрепал Морти по волосам: — Вот умный вроде пацан… Но иногда такой наивный. Такое определение Смит мог принять. Чего он принять не мог, так это того, что вечером Рика в гараже не оказалось. Зато оказался конверт с письмом, одиноко лежащий на прибранном столе. Смит с опаской взял бумагу и развернул её, чтобы увидеть знакомый мелкий почерк – такой же, каким Рик в редкие случаи делал за внука домашнее задание. “Здравствуй, Морти. Прости, что так внезапно получилось, просто данное решение я принял неожиданно для самого себя. Я давал тебе обещание больше никогда не покидать тебя, но ты знаешь, что в обещаниях я не силён. Но теперь дело не в моей попытке снова уйти от ответственности и закопать проблемы поглубже, дело в моем желании сделать тебя счастливым. Я много рассуждал над этим, много наблюдал за тобой в разных ситуациях и пришёл к выводу, что счастливым ты можешь быть только в отсутствии меня. Иронично, что все, кого я люблю, страдают рядом со мной тем или иным образом. Некоторые даже умирают, а я уж точно не хочу, чтобы ты погиб в свои шестнадцать. Тебе мои слова сейчас могут показаться бредом, но со временем ты поймёшь, что я был прав. Я высчитывал вероятности, миллионы их, и во всех исходах только один позволял тебе стать счастливым. Освободить тебя. Это тот исход, где погибаю я. Но моя смерть в очередном приключении могла оставить тебе огромную психическую травму, побольше тех, что уже имеются. Поэтому я принял решение сделать это своими руками. Исчезнуть. Навсегда. Не улететь на далёкую планету, а прекратить существование полностью. Тебе будет больно, я знаю, и прости меня за это. Но со временем боль утихнет, со временем ты научишься жить без такого мудака, как я, и всё будет хорошо. Ты выучишься, станешь самостоятельным и, если хочешь, продолжишь моё дело – звездолёт я оставляю тебе, как и все свои наработки в гараже. Мне жаль покидать тебя, Морти, ведь с тысяча девятьсот девяносто третьего года я грезил тем, что однажды вновь встречусь с тобой. С человеком, который был ближе всего к тому, чтобы понять меня. С человеком, который любил меня, несмотря на то, что таких, как я, нужно подвергать эвтаназии при рождении. К сожалению, все, кто любит меня, падают во тьму и погибают там, морально или физически. Подобные человеческие червоточины вроде меня необходимо уничтожать. Когда-нибудь ты забудешь, как я выглядел. Может быть, ты даже имени не вспомнишь. Но знай, что я делаю это ради тебя, потому что я слишком сильно люблю тебя, Морти. Не так, как дед должен любить внука, и это ещё одна из причин, почему я решил покончить с собой. Живи, радуйся каждому дню, совершенствуйся. И будь лучше меня, у тебя теперь есть все шансы. Твой дедушка, Ричард Д. Санчез”. — Блядь, — в панике выдохнул Морти, дочитав ровные, продуманные до мелочей строчки. — Блядь, блядь, блядь! — Подытожим: ты нашёл лампу с джинном и загадал, чтобы Рик себя прикончил? — саркастично выплюнула Саммер, держась за спинку сиденья в летающей тарелке. — Да чёрт возьми, нет! — Морти начал злиться на сестру. — Я загадал совсем другое. — Морти, ты долбоёб. Помнишь историю про ваши токсичные половины? Ну, когда говно-Рик и говно-ты пытались сделать весь мир таким же говном, а ваши пуськоверсии пытались вернуть себе целостность? — вскипела Саммер. — “Целостность”, понимаешь? Рик без своей токсичности – не Рик! Вот что бывает, когда заставляешь своего деда-мудака не быть мудаком! — Я предупреждала тебя, Мор’ти, — вторила Зандария. — Представь, что Санч’ез каждый день накачивал бы тебя чем-нибудь, чтобы ты был послушной овечкой, которая пасётся у него в ногах и не отсвечивает. Знаешь, почему он этого не делает? Две причины, первая: он уважает твою волю и свободу выбора. Вторая: твоя неуклюжесть и необдуманность твоих поступков – это часть тебя, за это Санч'ез тебя и л... Зандария посмотрела в зеркало заднего вида на Саммер. —...ценит. Потому что ты – это ты, и он принимает тебя таким, какой ты есть, со всеми тараканами в голове. А ты что делаешь? Пытаешься насильно изменить его? — Да, да, я придурок, это мы уже выяснили давно! — рявкнул Морти. — А теперь мы можем подумать о том, куда Рик мог полететь? Где бы он хотел наложить на себя руки? — Я уже лечу в нужное место, — отозвалась тетаальфасемийка, поворачивая штурвал и огибая астероид. — А откуда ты знаешь, где наш дед хотел бы откинуть копыта? — уточнила Саммер. — Я прицепила на него жучок, — ответила Зандария, и повисла тишина, которую прервал смешок. — Нет, ну кто тут без греха, может кинуть в меня камень, так у вас говорится? — Просто... Зачем? — слишком восхищенно спросил Морти. — Чтобы знать, где он решит покончить жизнь самоубийством, очевидно же, — весело ответила инопланетянка. — Вы постоянно встреваете во всякие передряги, Мор'ти. Проще установить слежку, чем потом искать вас по атомам в бесконечной Вселенной. — Я тебя обожаю, Занди, — присвистнула Саммер. Зандария нажала несколько кнопок на панели тарелки, и её антенны нервно дёрнулись: — Тагорон, — назвала она планету. — Что ж… Будет жарко. В прямом смысле. Насколько "в прямом смысле" Морти узнал через считанные минуты. Вместо воды на этой планете бушевала лава, суши было крайне мало, и температура воздуха, судя по бортовым приборам, достигала семидесяти градусов по Цельсию в самой холодной точке. — Молитесь Нар'ви, чтобы он всё ещё был жив, — посоветовала Зандария, и так Морти впервые узнал кое-что о верованиях тетаальфасемийцев. Звездолёт планировал среди потоков магмы, приближаясь к точке на радаре. Вскоре они приземлились на большой площадке из твёрдой породы, на склоне которой, глядя в бурный огненный поток, стоял Рик. Морти сглотнул. Пот лился по его спине ручьём – то ли от страха за деда, то ли от жары вокруг. Вулканическая пыль лезла в нос, и парень поднял футболку, закрыв ею половину лица. Как только троица приблизилась на достаточное расстояние, Санчез поднял руку: — Не нужно. Все замерли. Рику нужно было сделать всего один шаг, чтобы свалиться в лавовую пучину и болезненно умереть, сгорая снаружи и изнутри. — Рик! — крикнул Морти, сжав кулаки. — Прекрати, поехали домой! Рик повернулся и мягко улыбнулся. — В тебе доброты и жертвенности всегда было больше, чем эгоизма, присущего любому человеку... Морти, я должен это сделать. Потоки лавы булькали, вырываясь из общей массы, норовя забрать учёного с собой. — Ты никому ничего не должен, Р-рик! Тем более погибать! Тем более здесь. Санчез поджал губы на секунду – доселе невиданный жест. — Посмотри, кем ты стал, Морти. Куришь, пьёшь, и это самые малые грехи. Убиваешь, грабишь, рушишь со мной всё то, что долго создавали другие. Моё влияние погубит тебя, поэтому я должен уйти, на этот раз окончательно, чтобы не было соблазна вернуться и сломать тебя вновь. — А кем я буду без тебя?! — заорал Морти, перекрикивая шумы разрушающейся планеты. — Придурком, у которого нет друзей, нет цели! Идиотом, как мой отец! — Ты будешь нормальным, Морти. — Я не хочу быть нормальным! Я уже был, до четырнадцати лет, сливался с серой массой, пока ты не объявился на пороге дома! Я больше не хочу быть обычным! — В этом и проблема! Сейчас ты не согласен со мной, но потом ты поймёшь. Санчез сделал маленький шажок назад, и почва под его ногами посыпалась вниз. Он взглянул туда, в горячую магму, которая бурно текла куда-то по своим делам, опоясывая весь Тагорон. — Саммер, — Рик перевёл взгляд на внучку и улыбнулся, — Вы с Зандарией хорошо смотритесь вместе, вы прекрасная пара, я рад, что так сложилось. — Мы не… — начала было Саммер, но Зандария сделала шаг вперёд. — Санч’ез, — она медленно приближалась к учёному, выставив руки в останавливающем жесте. — Ты же гениален, подумай хорошенько. Подобные мысли посещали тебя уже очень давно, и ты успешно с ними справлялся, хоть и доставлял другим боль своим способом справляться. Нечто влияет на тебя извне, ты должен чувствовать это, потому что ты, давай будем честны, эгоцентрик и эгоист, – и это прекрасно. Это делает тебя тем, кто ты есть. От твоей смерти не выиграет никто. Рик выдохнул, закрыл на секундочку глаза: — Что бы ни повлияло на меня, оно позволило мне наконец признаться самому себе, что проблем я доставляю больше, чем добра. Так нужно. Так правильно. — Что ж, если ты не собираешься менять своё мнение… Рада сообщить, что давно хотела врезать тебе, чисто для профилактики. Оказавшись достаточно близко, Зандария всеми руками схватилась за Рика, оттягивая его подальше от пропасти. Санчез заупрямился, пытаясь остаться на месте. Саммер и Морти рванули со своих мест на помощь подруге. Первой по голове получила Саммер, свалившись на колени. Зандария вообще получила в лицо кулаком, что было не очень-то по-мужски. К тому моменту, как отлетел Морти, Саммер уже встала на ноги, удерживая деда на месте и не давая ему спрыгнуть в лаву. Морти паниковал, не на шутку. И не нашёл ничего лучше, чем схватить горячий камень, обжигающий руки, и врезать им по затылку Рика. Санчез закатил глаза и плашмя повалился на землю, потеряв сознание от удара. Пытаясь отдышаться, троица переглядывалась друг с другом. — И… И что дальше? — разглядывая деда, который выглядел так, будто просто в очередной раз напился до беспамятства, спросила Саммер. — У тебя ведь осталось ещё одно желание, Мор’ти? — уточнила Зандария, вправляя себе челюсть одним мощным рывком. — Точно, — Морти вскочил и побежал к летающей тарелке, вытаскивая оттуда старую масляную лампу и возвращаясь к сестре и подруге. Саммер уже предвкушала, как их дурацкий план накроется медным тазом, но раньше времени расстраивать воодушевленного брата она не стала, всё ещё поглядывая, как из головы деда тоненькой струйкой натекает кровь. Не опасно для жизни, скорее всего, просто повредили кожу, но зрелище, конечно, не из приятных. Морти потёр лампу, и джинн вырвался из неё. Парень даже не дал духу сказать вступительное слово: — Я хочу, чтобы ты вернул всё как было, — протараторил Смит. — Нет, — через паузу ответил джинн, сложив руки на груди. — Что значит “нет”? — Ты обещал освободить меня третьим желанием. И это было правдой, что-то такое произносил Морти, будучи взбудоражен перспективами. — Да, обещал, но я обещал, если ты меня не наебёшь. А ты наебал, и Рик решил самоубиться! Глаза джинна потемнели. — Я не обманывал тебя, смертный. Ты хотел, чтобы Рик Санчез больше не подавлял в себе истинное отношение к тебе. Так и произошло. Рик Санчез настолько дорожит твоим благополучием, что готов принести себя в жертву ради тебя, этого ты и хотел. — Не этого! — рявкнул Морти, но неожиданно понял: именно это он и загадал. Кто же знал, что Рик считает проблемой себя, а не свои защитные механизмы. — Ты должен вернуть всё как было, джинн. — Нет. Ты должен освободить меня, как и обещал. — Ты не можешь меня не послушаться! — Кто сказал тебе такое? Упс. Да, об этом ничего в контракте не было. Неожиданно дух навис над Морти и, схватив его за шею, поднял, как тряпичную куклу. Саммер застыла. Ну и что теперь делать? Как спасти брата от мифического существа, которое может сделать вообще всё, что угодно. Видимо, Зандария знала ответ. Она подскочила к Морти и отняла у него лампу, а потом побежала к обрыву. Джинн повернулся к ней, намереваясь одним щелчком избавиться от инопланетянки, но было уже поздно: проскользив по земле, Зандария швырнула вместилище грозного духа в раскалённую магму. Латунь, из которой была сделана лампа, начала быстро плавиться, а джинн, издав чудовищный рык, дёрнулся и растворился в воздухе. Упавший на землю Морти закашлялся, потирая шею. — Ёб твою мать, — прокомментировал произошедшее он. — Как нам теперь быть? — Есть вероятность, что с изгнанием духа все его чары рассеются, — отозвалась Зандария, глядя, как остатки лампы, растворяясь, уплывают вдаль. — Иначе я не знаю, что делать. Саммер стянула губы в ниточку. Будущее деда вдруг начало волновать её всерьёз. До этого момента всё происходящее казалось ей очередным приключением, которых у их семьи была уже сотня. Но обычно все проблемы решал Рик своим гениальным и немного безумным умом, а теперь это Рика нужно вытаскивать из передряги, но ни у неё, ни у Морти, ни даже у Зандарии на это бы мозгов не хватило. Наука может тягаться с магией и побеждать её всухую, но без Санчеза они как без рук. Им всем необходим Рик, он всем им дорог, а они его подводят. — Значит, надо выяснить, — Морти встал с земли и отряхнул колени. Он молча прошёл к всё ещё лежащему без сознания деду и сел с ним рядом, положив ладонь на его плечо. А что, если не сработает? Что если, очнувшись, Рик опять рванёт к обрыву, чтобы раствориться в магме так же, как растворился джинн? Что если Морти своими руками довёл Рика до самоубийства, просто потому что опять не подумал, опять не внял предупреждениям? В таком случае, Санчез прав: Морти – тупой мудак. — Э-эй, Р-рик, — Морти потряс деда за плечо. — Очнись… Санчез медленно разлепил глаза. Голова гудела, в ушах звенело, зрение было мутным. Вокруг было ужасно жарко, и свитер прилип к телу второй кожей, противной и колющейся. Рик тяжело выдохнул горячий воздух из лёгких, собрался с силами и, опершись на руки, приподнялся и сел. Перед ним было обеспокоенное лицо Морти, который буквально сверлил в деде дыру взглядом, видимо, надеясь добуриться до души. Позади него, в отдалении, но наготове, стояли Саммер и Зандария. Вся команда в сборе, надо же. Мужчина дотронулся до раны на затылке, обнаружив кровь. И тут Рик вспомнил. Где они, что они вообще здесь делают и что к этому привело. Он округлил глаза и сфокусировался на Морти: — Ебать тебя в сраку, пиздюк, ты охуел в край, это полный пи... Словно встретив старого знакомого, Морти радостно вскрикнул, бросился Рику на шею и поцеловал его. Прямо в губы. Прямо перед Саммер. А Рик возьми да и ответь на это спонтанное проявление чувств, обняв внука одной рукой и прижав поближе к себе. — Что за... — одними губами произнесла Саммер, вытаращившись на то, что происходило у неё прямо перед глазами, но ответа ждать было бесполезно, потому что эти двое слишком друг другом увлеклись, а Зандария качала головой, подавляя то ли смех, то ли вздох, то ли икоту. Морти вцепился в халат Рика так, что ткань затрещала по швам. Санчез же, всё ещё борясь с болью в голове, по какой-то причине не прекращал поцелуй, очевидно раскрывающий всю их "дед-внук" конспирацию. — Что-то жарко становится... Блядь! — Саммер вздрогнула от своих слов. — В смысле, реально, температура на планете поднимается, пора валить! Рик оттолкнул Морти, и поцелуй прервался со смачным чмоком и чьими-то брызнувшими слюнями. — Да уж, блядь, пора, — буркнул он, вставая на ноги. В летающей тарелке воздух буквально плавился от возникшего недопонимания, радости, раздражения и скептического “ничего нового”. — Алгогены менее разрушительны для моего организма, чем ты, пёс! — выругивался Рик на неделю вперёд, но Морти в ответ только улыбался как полоумный. — Говнись сколько хочешь, Рик, только больше никогда не играй с нами в “пол – это лава”. Санчез неожиданно для самого себя хмыкнул и мотнул головой. — Ещё раз попытаешься промыть мне мозги через антинаучную хрень – я тебя в жопу выебу. Хотя, ты, кажется, этого и ждёшь. — Я хочу умереть, — прокомментировала Саммер с заднего сиденья. По прибытии домой Рика и Морти ждала взбучка от Бэт за то, что пропали, не предупредив. Ох, как бы она возмущалась, узнав, чем вообще её отец и сын занимались. Саммер и Зандария стащили из кухни бутылку вина и забрались на крышу, устроив просмотр звёзд, от которых, честно говоря, уже тошнило после сегодняшнего. — Давно ты знаешь? — Саммер повернула голову к подруге, которая сложила четыре руки на животе. — Ну… Про Морти и деда. — С тысяча девятьсот девяносто третьего года по земному календарю, — отозвалась Зандария. — Что? Инопланетянка засмеялась и посмотрела на Саммер: — Это долгая история, Сам-Сам. Как-то раз под Рождество Морти попал в прошлое и познакомился с молодым Риком, а потом и со мной. Можно сказать, я узнала обо всём ещё раньше, чем они сами. — Пиздец. — Лаконично. — Да нет, Зандария, — Саммер села и сделала большой глоток кисловатого вина, после утерев губы рукой. — Просто… Они родственники! Один – мой дед, а второй – мой брат! У них разница в пятьдесят лет! Да и… и… — Не имеет значения, чья кровь течёт в наших венах, и сколько оборотов мы сделали вокруг Солнца. Не имеет значения, с каких мы планет, и какие звёзды освещают наш путь. Ни количество парных органов, ни анатомическое строение – ничего из этого не имеет значения. У меня острое чувство дежа вю, но я вынуждена извиниться перед внучкой учёного за околомистические верования моего народа. На Тета-альфа-семь верят в богиню Нар’ви, которая учит, что во Вселенной существует связь между душами, которой не помеха пространство и время. Не каждому дано найти свою связь, но она сильнее чего угодно в этом мире. Саммер долго смотрела на подругу, не произнося ни звука, а потом фыркнула и отпила из бутылки ещё: — Ты мне затираешь какую-то дичь про соулмейтов, и она не работает в реальном мире. Зандария чуть растянула губы в улыбке: — Ты можешь поверить в тысячи разнообразных миров, в порталы и звездолёты, но не можешь поверить, что Космос – живая субстанция, которая соединяет всё в этом мире? И правда. Саммер хмыкнула и неопределённо мотнула головой. — Ты… никогда не называла меня “Сам-Сам”. Сейчас – впервые. Тетаальфасемийка тоже села, опершись ладонями о черепицу: — Не знаю, когда у землян принято переходить на сокращения имён, но ты называешь меня "Занди" уже давно, так что я решила... — Всё в порядке, — Саммер улыбнулась. Саммер Смит кое-что знала об этой жизни. Все эти разговоры о невидимой цепи, звенья которой поддерживают космос, только укрепили её убеждения. Связь Рика и Морти была очевидна с самого начала, с тех пор, как Санчез впервые взял внука в приключение. То, что к семейным узам примешались ещё и другие, совсем не платонические, не так уж и удивительно, просто когда это твои родственники, всё воспринимается несколько иначе. — Он ведь и правда мог умереть сегодня, — Саммер вздохнула, передав вино подруге. — Из-за какой-то нелепости. Из-за того, что на пару часов он перестал быть Риком Санчезом. Морт не виноват, мне понятно его желание услышать от деда похвалу, а не упрёки... Наверное, и мои выпады он воспринимает болезненно. Но Рик по-другому не может, это – часть него, и я не могу представить Рика без этого, как без фляги или портальной пушки. Знаешь, я не так близка с Риком, как Морти, и слава богу, но сегодня, только подумав, что дедушка может умереть, я почувствовала, как вместе с этой мыслью умирает и часть меня. Зандария внимательно посмотрела на девушку, а потом приобняла её правыми руками: — Пока Р'ик Санч'ез остаётся собой, он не умрёт. Он ещё всех нас переживёт, гениальный сукин сын.