Энтропия

Горячая магма плещется в земляном разломе. Бурлит, плюётся и выливается наружу, подбираясь всё ближе и ближе к ногам. — Рик... Седовласый мужчина медленно оборачивается и устало улыбается, смиренно и покорно. Он уже принял свою судьбу, так почему же не можешь принять её ты? — Всё будет хорошо, М-морти, правда. Всё вокруг залито красным заревом. Жара пытается расплавить всё на этой забытой космосом планете. — Рик, пожалуйста... Его плечи опущены, будто на них лежит тяжкий груз вины и ответственности, помочь с которым не сможет никто, даже при всём желании. Его руки дрожат, а губы дёргаются в болезненной усмешке. — Прости меня, Морти. Я пытался. Он делает шаг в пропасть и скрывается в раскалённой толще первородного огня. Магма облизывает седые локоны, сжигая их дотла. Съедая кожу, оголяя обугленные кости. Ни вскрика, ни попытки выбраться - ничего. Рика Санчеза больше не существует. — НЕТ! Морти вскочил с подушки, загнанно дыша и бешеным взглядом окидывая тёмную комнату. Сон, это был просто сон. Такой реальный и зловещий. Лоб Морти покрылся испариной, пижамная кофта прилипла к спине, а пульс никак не хотел успокаиваться, продолжая скакать куда-то галопом. В последнее время ему часто снятся кошмары. Каждый раз, когда он смыкает глаза, надеясь хоть немного отдохнуть, он видит, как Рик погибает. Обычно во снах Морти возвращается к Тарогону, куда Рика завело отчаянное желание внука узнать истинное отношение деда. Что ж, узнал, и теперь сильно жалеет об этом. Бывают и другие сюжеты, но каждый раз Рик умирает на глазах Морти. Иногда это происходит без единого звука, будто Морти оглох. Иногда Рик кричит от боли, а порой и от ужаса происходящего. И Морти в своих кошмарах ещё ни разу не удалось спасти деда. Это выматывает. Морти уже забыл, когда в последний раз высыпался. Так и ходил, с мешками под глазами и полопавшимися сосудами. Парень взглянул на электронные часы - был шестой час утра. За окном ещё было темно, и весь дом спал, но сам Морти точно знал, что сегодня больше не уснёт - слишком живые картинки проплывали в сознании. Смит будто бы чувствовал запах горящей человеческой плоти, и от этого его мутило. Морти, отлепив от себя промокшую футболку, снял её и в одних пижамных штанах вышел в коридор. Его путь лежал к комнате Рика. Периодически он проделывал этот финт, среди ночи незаметно приоткрывая чужую дверь, чтобы убедиться, что Санчез жив. Так было и сейчас: Рик безмятежно спал на своей кровати и, судя по острому запаху в комнате, опять напился до отключки. Морти даже немного завидовал деду - ему-то кошмары не снятся. Ему вообще ничего не снится. Душевное равновесие Морти, которое итак держалось на соплях, с каждым ночным кошмаром становилось всё хуже. И нет бы поговорить с кем-нибудь об этом, но нет - Морти почему-то решил, что с подобным дерьмом он должен разобраться сам. Да и попросту было страшно, что назовут психом, что отвернутся, что станет ещё хуже. Родители, кстати, уверенности не добавляли. Когда Морти в очередной раз отказался разглядывать коллекцию кактусов отца и посоветовал тому поискать более прибыльноe хобби, Джерри вспылил: — Ты везде таскаешься за Санчезом, Морти. Похвально, что ты помогаешь дедушке, сынок, но Рик не вечен. Ему уже восьмой десяток идёт, и когда-нибудь он умрёт. Не в перестрелке, так от старости. И что тогда ты будешь делать? Так что лучше подумай о своём будущем, а не о моём. Саммер помогает своей подруге в пирсинг-салоне, а ты чем будешь зарабатывать на карманные? Или мне до пенсии давать тебе деньги на твои расходы? После подобной вскользь брошенной фразы, кошмары Морти только усилились, вдобавок к ним появились и панические атаки. Морти принялся сублимировать в творчество. У него уже сносно получалось играть на гитаре, но больше всего он увлёкся написанием стихов. Сначала выходили нескладные строчки, но очередной бессонной ночью наконец удалось написать то, что ему самому понравилось. То, что лежало на душе невысказанным. Следующим днём он попытался показать стихотворение Рику, но тот был занят сначала препирательствами с торговцем подержанной инопланетной электроникой, а потом разбором этой электроники до мельчайших винтиков. Зато писаниной Морти заинтересовалась Бэт, разбирая бардак, который безалаберный парень устроил в своей комнате. Конечно, она наткнулась на выдранный и смятый тетрадный листок с мыслями, которых у здорового подростка быть не должно. Это был удар. Если бы Морти, как многие подростки, вёл тайный дневник, то и его содержимое, кажется, стало бы известно всем. — Морти… — Бэт пыталась быть мягкой, но листок со стихотворением, смятый у неё в руке, привлекал всё внимание парня, как красивая бабочка на залитой солнцем цветочной поляне. — Тебе нужна помощь психотерапевта. — Мне не нужна помощь, мам, — устало выдохнул Морти, потерев слезящиеся от недосыпа глаза. — Ты практически не спишь. Твои приключения с Риком доведут тебя до нервного срыва. Морти усмехнулся, что в подобной ситуации само по себе уже выглядело как нервный срыв. Да и сколько их уже было у парня, Бэт просто не представляет. — Если ты запретишь мне путешествовать с Р-риком, вот тогда будет нервный срыв, мама. Джерри, сидя за столом, постукивал ногтем по деревянной поверхности, пока не встревая в разговор. — Конечно, я тебе не запрещу. Но ты должен будешь сходить к врачу. — Зачем? — начал злиться Морти. — Чтобы он прописал мне таблетки, типа транков и нейролептиков, от которых я буду как бухая амёба? Чтобы дома сидел и хотел только сдохнуть? — Морти… — Хватит, — наконец вмешался Джерри. — Я не позволю Рику довести моего сына до ручки. Ты вообще перечитывал, что написал? Это ненормально, Морти, и тебе действительно следует обратиться к психиатру. Ты и сам не понимаешь, насколько это всё опасно. — Знаешь, сколько людей после приёма антидепрессантов находят в себе силы, Джерри? — резанул Морти. — Силы выйти в окно, чтобы всё прекратилось, а? Этого ждёте? — Не говори ерунды. “Не говори ерунды” - это стандартное окончание разговоров Морти с родителями, и с этим он ничего поделать не мог. Он ведь всего лишь подросток, который пока что обязан подчиняться матери и отцу. Замечательно просто. Высший сорт. Психотерапевт перечитывал стихотворение Морти, наверное, в пятый раз, пока сам Морти, сидя на диване напротив, нервно ковырял собственные пальцы. Ему не хотелось находиться здесь, была бы его воля - он давно бы уже слинял. Позвонил бы Рику и попросил забрать его, вот только телефон отобрали родители, которые сидели за дверью в холле. О, Морти с радостью оказался бы в плену на Танарисе вновь, лишь бы не в кабинете мозгоправа. Парень наконец понял, почему Рик так относится к мозгоправам. — Итак, — женщина средних лет в очках с тонкой оправой наконец отложила листок и посмотрела на Морти оценивающим взглядом. — Ещё раз здравствуй, Морти. Меня зовут доктор Моралес. Морти кивнул, выдохнув и отведя взгляд. — Твои родители попросили меня помочь тебе справиться с эмоциями. — Мои родители роются в моих вещах, а потом закатывают скандалы, может, с ними лучше поговорите? О том, что у подростка должно быть личное пространство там, все дела? — Несомненно, твои родители поступили неправильно, Морти. Но сейчас речь идёт о тебе. Ну конечно. В любой непонятной ситуации виноват Морти Смит, это он уяснил примерно на третий раз, когда Рик назвал его тупоголовым ебланом. — Хочешь чаю, Морти? Или, может, газировки. Морти отрицательно мотнул головой. Он хотел сбежать, а не пить. Доктор Моралес сложила руки на столе: — Твоё стихотворение - очень взрослое, Морти. Ты писал его от души. — Естественно, — фыркнул парень. — Это же не текст для сопливой попсовой песни, которые штампуют тоннами. Психотерапевт понимающе кивнула. — Видимо, тебя что-то сильно гложет. Расскажи об этом. — Почему я должен? — Морти поднял взгляд на Моралес. — Это моё дело и я сам справлюсь. — Иногда полезно открыться другому человеку, незнакомому, чтобы самому понять природу своих переживаний. “Алло, тётя, я каждую неделю летаю в космос с дедом и отрываю головы всяким ебакам, как думаешь, многие земляне сталкиваются с подобным?” — это должен был сказать Морти? Тогда его точно упекут в психушку. — Я непростой подросток, но вам, наверное, все это говорят, — Морти нервно притоптывал ногой в такт своим мыслям. — Только со мной это правда. А мой дед - непростой дед. Непростой человек вообще. Мне нравится проводить с ним время, намного больше, чем с отцом, и всему, что я знаю, научил меня Рик, а не Джерри, поэтому я и боюсь потерять Рика. Вот и всё. Моралес перевела взгляд с ноги на лицо Морти: — То, как ты описываешь отношение к боли… — Я это понял недавно. Рик многие из своих переживаний скрывал. Знаете, какой у него девиз? “Я испытываю сильнейшую боль, помогите” на одном из… из редких языков. Я думал, что если он перестанет всё это скрывать, то станет лучше, но я сильно ошибался, своими глазами увидел, насколько сильно. Мне не нужен психотерапевт, доктор Моралес, я сам знаю, как справиться со своими проблемами. И я справлюсь, потому что во мне Санчеза больше, чем Смита, слава Вселенной. — Морти, за весь наш диалог ты сказал о Рике Санчезе намного больше, чем о себе. Настолько, что его психологический портрет мне составить намного проще, чем твой. Боюсь, его более сильная личность подавляет твою. Ты живёшь чужой жизнью. — Потому что он - и есть моя жизнь, что в этом такого? — сквозь зубы процедил Смит. Доктор понимающе вздохнула: — Это всё очень похоже на абьюзивные, токсичные отношения. Я могу ошибаться, потому что пока знаю не так много о вашей семье, но я прошу тебя попытаться понять беспокойство твоих родителей. Твой дедушка долго отсутствовал в семье, а как только появился вновь, сразу стал для тебя центром Вселенной. Все твои рассказы о себе в конечном итоге превращаются в рассказы про Рика. Тебе нужно больше уделять времени себе и меньше - кому-то другому. Морти выдохнул. Рик ведь и правда - центр Вселенной, в буквальном смысле, не только для парня. Конечно, Смиту выписали таблетки, а как же без них. Конечно, это были транквилизаторы и нейролептики, как и предсказывал Морти. Он не спорил с родителями дальше, решив, что если они отвяжутся, как только парень начнёт принимать колёса, то и ладно. Джерри и Бэт - хорошие родители, правда. Просто им самим не помешало бы разобраться в самих себе и друг в друге, прежде чем браться за воспитание детей. Впрочем, Рик тем более не был образцом нравственности и примером для подражания. Только он, в отличие от уехавших по своим делам Смитов, почувствовал что-то неладное буквально нутром, когда осознал, что Морти уже несколько часов не мельтешит перед глазами. Рик отложил паяльник и огляделся. Действительно, Морти нет рядом, что уже само по себе было нонсенсом. Санчезу, вообще-то, не помешала бы помощь с его разработкой, поэтому он и двинулся по дому, выискивая затаившегося внука. Он обнаружил Морти в его комнате. На полу, смотрящим в потолок, на котором определённо не было ничего интересного. — Эй, пёс, ты не мог бы… — начал Санчез, просунув голову между дверью и косяком, но замолчал, мгновенно оценив состояние Морти. — Всё в порядке? — Офигенно, Р-рик. Ты когда-нибудь не чувствовал _ничего_? — Каждый раз, как в сраку напьюсь, — подтвердил Рик, подходя к Морти. Теперь вместо потолка парень разглядывал морщины на лице слегка встревоженного деда. — И чем ты так нахуярился? Морти неопределенно махнул рукой. Рик перевёл взгляд на кучу одежды, каких-то обёрток и другого мусора, и обнаружил среди них упаковки флунитразепама и клозапина. И тут картинка сошлась. Рик припал на колено перед коробками, ковыряясь в них. — Сколько ты их принял, Морти? — сухо спросил учёный, вытаскивая блистеры. — Морти. Зачем вообще? — Психотерапевт прописал, — Морти явно витал где-то в облаках и слабо соображал, что происходит. — Какой ещё нахуй психотерапевт, Морти, ты еблан? — Рик наконец вытащил блистеры, и они фейерверком рассыпались по комнате. — Родители заставили. — Родители заставили тебя жрать рогипнол? — Санчез выискивал на полу початую упаковку. — Обычно его используют, чтобы трахнуть кого-то в жопу, а не в мозг. Четыре таблетки флунитразепама и три - клозапина. Рик смачно выругался, отбросив таблетки в сторону. — Ну-ка пошли, придурок, — мужчина помог Морти подняться, и тот, еле переставляя ноги, поплёся за дедом в ванную. Рик матерился беспрерывно, но, что характерно, не на внука, а на Бэт с Джерри, которые сделали херню и не проконтролировали её выполнение. В ванной комнате Морти ждала малоприятная процедура - Санчез надавил пальцами на его челюсть, заставляя парня открыть рот, а пальцами второй руки беспардонно залез ему в глотку, вызывая рвотный рефлекс. Через десяток секунд Морти уже блевал в унитаз, избавляясь от той части таблеток, которая ещё не всосалась в кровеносную систему. Откашлявшись, Морти попытался сфокусировать взгляд на керамической плитке, но сознание уплывало от него. — Какого хрена предки вообще затащили тебя к мозголомам? — рычал Санчез. — Я стишок написал, — глупо хихикнул Смит. — Им не понравилось. “А ещё у меня панические атаки и ночные кошмары из-за страха потерять тебя, Рик. Я боюсь тебя”. — Что мне делать, когда ты умрёшь, Рик? — заныл Морти, сидя на унитазе, пока Санчез выискивал в домашней аптечке активированный уголь. — Ты такой старый… Ты скоро умрёшь. — Ебать тебя понесло, пёс, — Рик выдавил две таблетки угля на руку и запихал их в рот Морти. — Запей. Морти потянулся к раковине, открыл кран и вместе с водой проглотил черные колеса активированного угля. Рик дотронулся до шеи парня, нащупав пульс. Медленный, как улитка, которой надоело жить. — Ты пытался себя убить? — тихо уточнил Санчез, присев на одно колено перед внуком. — Нет, нет, просто... Мне, наверное, и правда нужна помощь, Рик, я подумал, что так всё быстрее кончится, но я не хотел умирать, правда, Рик, я не хочу, чтобы ты умирал... — поток мыслей Морти терял связность, и Рик остановил его, положив руку на плечо. — Ну всё, всё, — он поднялся и затем взял Морти на руки, потащив его обратно в комнату. В таком состоянии парня оставлять без присмотра нельзя, неясно, сколько таблеток успело всосаться в кровь. Рик уложил Морти на помятую кровать и развернулся, чтобы выкинуть таблеточное дерьмо в урну. — Рик, пожалуйста, не уходи, — Смит слабо дернулся в его сторону, вытянув руку. — Мне каждый день снится, как ты умираешь. Сгораешь в лаве или тебе отрезают голову, или тебе вспарывают кишки, или ты задыхаешься, или… — Морти, — Санчез присел на край кровати, внимательно поглядев на внука. — Почему ты мне не рассказал? Морти неестественно хмыкнул, заворочавшись, чтобы освободить деду побольше места. — Зачем? Чтобы ты назвал меня идиотом и сказал, что сны - это всего лишь сны? Рик поиграл челюстью, помолчав немного. Это явно означает, что у старого мудака просыпается чувство вины. — Я не собираюсь умирать, Морти, — вздохнул мужчина. — Если, конечно, тебе опять не приспичит промыть мне мозги магическим образом. Я не собираюсь умирать сейчас или через пять лет, или через десять - и даже через двадцать. Я давно научился обманывать Смерть, ей уже даже не интересно меня навещать. Не думай об этом. Клонирование, перенос сознания, андроидостроение - у меня несколько запасных вариантов. Морти только всхлипнул в ответ на это. Его знобило, и по телу буквально стекал пот, образуя пятна на одежде. — Разденься и отдохни, — порекомендовал Рик. — Не знаю, какой период выведения этой дряни, но теперь нужно просто ждать. Морти послушно сел в кровати и начал стягивать с себя футболку, но застрял на половине процесса. Рик помог ему, высвободив руки парня из тканевого плена. С джинсами дело обстояло проще. — Только не уходи, Рик, — слабо взмолился Морти, оставшись без одежды. — Да куда я уйду, если возможно угнетение дыхания и сердцебиения? — из уст Рика медицинские термины звучали как ругательства. Он снял лабораторный халат и повесил его на спинку ближайшего стула, а потом, на ходу стянув ботинки и кофту, забрался на кровать целиком, перегнувшись через Морти и оказавшись ближе к стене. Рука учёного легла поперёк грудины Морти, прижав парня к прохладному телу. Это было… необычно. Рик всегда был скуп на подобные проявления внимания, но стоило передознуться транквилизаторами… Лучше о таком не думать. И не повторять в дальнейшем. Рик размеренно дышал, и эта уверенность постепенно передавалась и Морти. Он был слаб, сознание плыло, клонило в сон, но чувство безопасности окутало его с ног до головы. — Я не хочу засыпать, Рик. Если я усну, ты снова умрёшь. — После такого количества транков… И с моим присутствием рядом, тебе не приснится кошмар. О, ну, если он так уверен, Морти попробует. Парень закрыл глаза, устроившись на подушке поудобнее. Проваливаясь во мрак сновидения, Смит чувствовал, как Санчез перебирает его волосы и иногда накручивает на палец. Когда Морти затих, Рик ещё раз проверил его пульс и дыхание. Посмотрел, как двигаются его глаза под веками. Сны ему точно не снятся. Надо же, Санчез так увлёкся своей новой разработкой, что не заметил, как Бэт и Джерри упекли Морти к психотерапевту. Впрочем, ничего удивительного не было. Через полчаса Рик услышал звук паркующейся развалюхи Джерри. Санчез осторожно перешагнул через спящего Морти и, оставив халат в его комнате, быстро спустился вниз. О, Рик Санчез был в гневе. В холодном, расчетливом гневе, на который способен не каждый человек. — Вы долбоёбы! — прямо на пороге встретил он дочь и зятя, они даже несколько растерялись. — Какого хрена вы, не сообщив мне, затащили Морти к психотерапевту?! — Потому что это не твоё дело, Рик! — заявил Джерри, закрывая входную дверь. — Да ну? Тогда в следующий раз ты будешь пихать парню два пальца в рот, чтобы он выблевал килограмм таблеток, которые ему прописал добрый доктор Менгеле! — Что? — ахнула Бэт, — О боже, Морти, он... — С ним всё в порядке. Теперь. Но вы, два клоуна, съебались из дома, опять же, не поставив меня в известность, и если бы меня не было дома, всё могло быть намного хуже... Какого хрена вообще, Бэт, ты требуешь от меня отчёты о том, куда и на столько я с Морти сваливаю, а сама не считаешь нужным предупредить? "Пап, знаешь, мы оставили ребёнку кучу вкусных таблеток и съебали, ты там проследи, чтобы Морти не словил передоз"! Бэт поглядела на Джерри, но тот только сверлил ненавидящим взглядом отца своей жены. — Это ты виноват, Санчез. Ты думаешь, откуда у него такие мысли взялись? — Да какие "такие"? Пацан просто боится меня потерять, потому что мне давно не восемнадцать. Кстати, раньше у него таких мыслей не было, интересно, кто его надоумил? — Пап... — Бэт достала из сумки смятый листок. — Вот, что он сочиняет. По-моему, это не очень нормально для подростка. Рик отобрал лист бумаги и пробежался по ним взглядом. То, что он прочитал, конечно, было не совсем о радуге и не о пони:

Больно – это хорошо. Больно – значит, ты живой. Если птицей сердце рвёт Клетку ребер. Вой грудной. Словно виски в животе, Жжёт в душе твоей огонь Те мосты, что ты к мечте, Долго строил. Тянет боль. И бодрит тебя одно – Те злосчастные стихи, Что смотря сейчас в окно, Ты строчишь. Но посмотри... Люди бродят вдоль путей, Люди скажут: «Ты больной, Глянь, все путно, будь мудрей!» Нервно дергаешь ногой… И на эти вот слова Людям истину раскрой: «Больно – это хорошо. Больно – значит, ты живой».

Рик медленно перевёл взгляд с неровных строчек на обеспокоенное лицо Бэт. Потом на лицо Джерри, исказившееся от гримасы презрения, но всё же такое же обеспокоенное за сына. Санчез сложил листок пополам и убрал его в карман штанов. — Мы хотели как лучше, — попыталась объяснить Бэт. — А получилось как всегда, — резюмировал Рик. — Я отвезу Морти на Регунос. Есть у меня один приятель со своей клиникой, который ему поможет… — Нет, Рик, — заартачился Джерри. — Хватит всего этого космического дерьма. Мы пытались по-твоему - и что из этого вышло? Морти могут помочь и на Земле, в конце концов, он всего лишь ребёнок… — Всего лишь ребёнок? — процедил Рик. — Да какой хороший отец так назовёт своего сына? Никакой, Джерри, потому что ты хуёвый отец. — А ты хуёвый дед! — Да, но только я это признаю! — Рик, я не позволю тебе распоряжаться судьбой моего сына, — Джерри выпрямился. — Что, неприятно, когда твою игрушку другой отбирает? — осведомился Санчез, сложив руки на груди. Джерри сделал шаг вперёд: — Нет, это ты обращаешься с моим сыном как с игрушкой. Таскаешь его непонятно куда, и непонятно зачем, медленно, но верно заставляешь его думать, что семья - это не важно, потому что это твоя позиция. И он пытается копировать тебя. Хамит, грубит, пускается во все тяжкие, недоговаривает, юлит, изворачивается. Хочешь, чтобы он всю жизнь так провёл? В полной уверенности, что “больно - это хорошо”!? Рик выдохнул. Такая мысль появилась у Морти не с потолка. Это действительно Рик её привил. И от этого он только больше злился, и ему стоило недюжинного упорства держать себя в руках. — Джерри, послушай. В клинике на Регуносе Морти помогут лучше, чем здесь, как минимум потому что аппаратура на Регуносе в разы превосходит любую земную. Это больше похоже на санаторий. Морти отдохнёт немного, с ним поговорят, помогут ему разобраться в своих чувствах. И он вернётся. Без ночных кошмаров и без стрёмных стихотворений. Я обещаю. О космос, как же Рик не любил давать обещаний! И Джерри об этом прекрасно знал, поэтому, поджав губы и подождав немного, кивнул. — Хорошо. Хорошо, если это действительно поможет Морти, то пусть. Вот и решили. И даже морду никому не пришлось бить. Через сутки звездолёт с Регуноса ждал Морти на лужайке возле дома. На корпусе звездолёта на межгалактическом было написано: “Клиника доктора Пикеноса” и больше ничего. Рик ковырялся с обрезками какой-то деревяшки, скручивая куски шурупами, пока Морти сидел на своем чемодане и смотрел в никуда. — Я даже своё собственное говно разгрести не могу, не впутывая тебя в это. А это всего лишь стихотворение. Надо было отбрехаться, сказать, что меня вдохновил какой-нибудь фильм или что-то типа того, и не пришлось бы упекать меня в психушку. — Это не психушка, Морти. И Пикенос - не психиатр. Он специалист по регулированию нейронного ответа. — Как ни назови, всё равно выходит хуета, Рик. — Ему у меня доверия больше, чем местным мозголомам. Да не парься, пёс, отдохнёшь недельку, шарики обратно за ролики затащишь - и всё будет отлично. — Сраное стихотворение, а. Всё из-за него. — Стихотворение хорошее, пёс, — неожиданно заявил Санчез и отошёл от стола. Над столом висел мятый листок со стихотворением в самодельной рамке. — Может быть, я даже поменяю девиз. Внутри Морти разлилось тепло. Дед уж точно не считает его психопатом, он даже гордится мыслями внука, вот оно что. Пока Смит упивался немой похвалой, Рик взял его за запястье и засучил рукав толстовки. Свежие шрамы на тыльной стороне предплечья сильно выделялись на фоне застарелых, почти белёсых. — Рик, я просто… — попытался объясниться парень, но дедушка его перебил: — Проверял, насколько ты живой? — будто бы уточнил Санчез. — Больше не проверяй. Больно должно быть внутри, чтобы дышать хотелось. Снаружи - только ради удовольствия. Морти потупил взгляд и кивнул. Ему предстояла долгая дорога до Регуноса, а он даже поцеловать Рика на прощанье не мог - родители смотрели, находясь во дворе дома. Всего неделя, да? Неделя отдыха, верно?