***
Острый край топорика с легкостью вонзился в полый ствол бамбука, разрубая его под углом в сорок пять градусов. Рафаэль скептично осмотрел свою работу и, оставшись доволен, взялся за следующую бамбуковую заготовку, но тут позади раздался знакомый рев мотора. — Йо, Раф! — Кейси Джонс в неизменной кожаной куртке с полинявшим воротником и кучей нашивок остановился рядом с додзё, махнув другу. — Здорово, Кейси, — хмыкнул Рафаэль, — С Новым годом, что ли. — И тебя, — Кейси оставил мотоцикл у ворот и прошел во двор. — Готовитесь к празднику? — Да вот, — Раф дернул плечом. — Припрягли помогать с украшениями. Донни и Эйприл загорелись идеей украсить додзё. Типа это наш первый Новый год в этом доме и все такое. — И для этого вам нужны… — Кейси нахмурился. — Бамбуковые палки? — Джонс, ты вообще японец или как? — Раф устало вздохнул, выравнивая вторую заготовку. — Ну, я вырос на Окинаве, — пожал плечами Кейси. — Праздновал Рождество вместе с сослуживцами отца, а в традиционных праздниках не силен. — Это кадомацу, — пояснил Раф. — Хрень из кадушки, бамбуковых палок и веток сосны. Мол, символ вечности и чистоты. Старик такие каждый год в Нагасаки делал, но раз он теперь у нас ушел в астрал и вернется нескоро, приходится мне. — Мда, — Кейси почесал в затылке. — Я никогда не пойму этих традиций. — Кстати, чего ты здесь? Я думал, что поедешь к родственникам. — Смеешься? — Джонс напряженно хохотнул. — Билет до Окинавы недешевый, да и не хочется мне что-то… — Не хочется или снова поцапался с матерью? — Рафаэль взглянул на друга. Кейси отчаянно пытался выглядеть беззаботным обалдуем, но получалось скверно. В этом они с ним были похожи. — Раф, не трави душу. — Окей, понял, не дурак, — Рафаэль хлопнул его по плечу. — Не раскисай, чел. Оставайся праздновать с нами. Майки готовит кучу еды, а утром мы пойдем в храм. Лео постоянно таскает нас на новогоднее паломничество. — Прикольно, хоть и странно, — Джонс вроде бы немного взбодрился, а потом подхватил с пола бамбук. — Ладно, это надо отнести к Эйприл и Дону?***
— Вот так, — Донателло обернул нитку вокруг украшения. — Мышка бежит вокруг ствола, огибает по солнцу и попадет в… — Норку, — Эйприл улыбнулась, а Донни смущенно вздрогнул. — Ты знаешь эту присказку? — Да, мой папа плохо умеет завязывать галстуки, — пожала плечами Эйприл. — Вот только у нас говорят не мышка, а кролик. — Этому меня сенсей научил, — Дон завязал аккуратный узелок. — Почему-то у него все детские присказки были связаны с мышами. Но зато теперь я никогда не путаю право и лево. — Это здорово, — Эйприл положила подбородок на колени, наблюдая за тем, как Донателло связывает очередной пучок из рисовой соломы в оригинальное украшение. — Слушай… — М? — он замер, а потом вздрогнул всем телом — Эйприл коснулась его руки. Сердце застучало и понеслось галопом. — Мы найдем моего папу? — К-конечно, — Донателло нервно улыбнулся. — Расспросим сенсея о Хасиме и начнем готовиться к миссии. У нас получилось с особняком и башней Шредера, а значит получится и с… В следующий миг его щеки коснулись теплые мягкие губы. Ладони внезапно вспотели, мысли начали путаться. — Спасибо тебе, Донни, — Эйприл смущенно улыбнулась, — что так стараешься ради меня. Я очень это ценю и… Она заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь. — Когда мы вернем моего отца, я бы хотела попробовать встречаться с тобой. — Т-то есть… — Донни стремительно покраснел. — Я тебе… — Нравлюсь? — Эйприл задорно прищурила голубые глаза. — Конечно же, нравишься, глупый. Неужели я такая не очевидная? — Эм… нет, просто… — Донателло понял, что изъясняться внятно сейчас точно не сможет, но тут дверь гостиной отворилась. — Рыжик, привет! — Кейси Джонс втащил в комнату целую охапку бамбуковых стеблей, а потом с шумом уронил их на пол. — С Новым годом! — Привет, Кейси, и тебя тоже, — Эйприл просияла и кинулась обнимать Джонса. Его руки достаточно вольно обняли её за талию, а Донни порадовался, что у него в руках была всего лишь рисовая солома, а не что-то потяжелее. Или поострее.***
Наконец-то, когда парные кадушки кадомацу установили перед входом, а в гостиной включили теплый столик-котацу, Майки появился на пороге, держа перед собой целую пирамиду из ланчбоксов. — Пупок не надорви, — проворчал Раф, поспешно забирая у брата коробки с едой. — В этот раз снова на целый полк наготовил? — Ну, нас же много, — Майки смущенно улыбнулся, а потом хлопнул в ладоши. — Всем за стол! Спустя пару минут все заняли свои места — Сплинтер, одетый в неизменное бордовое кимоно, сел во главе стола. Кажется, атмосфера праздника благотворно на него повлияла — на скуластом худом лице появилась радушная улыбка. — Дети, — он внимательно оглядел всех присутствующих, — последние месяцы я вел себя не так, как подобает родителю. В башне Шредера меня вновь нагнало мое постыдное прошлое, от которого я так долго бежал. Но сегодня утром я понял, что неважно, как много я потерял, гораздо важнее, что я приобрел. Он коротко вздохнул и приподнял чарку с сакэ. — Тринадцать лет назад боги подарили мне четверых замечательных сыновей, а в этом году наша семья пополнилась еще двумя чудесными детьми, — он улыбнулся Кейси и Эйприл. — С Новым годом всех нас. Кампай! — Кампай! — хором откликнулись остальные и тоже подняли свои стаканы с соком. Раздался веселый звон стекла и дружные поздравления. — Есть! Давайте скорее, я же так старался это приготовить! — Майки аж подпрыгивал от нетерпения. — Сенсей, это вам, соба для долголетия. — Спасибо, Микеланджело, — Сплинтер принял от сына чашку, наполненную длинной гречневой лапшой. — Что это? — Эйприл подцепила палочками аккуратный пельмешек. — Гёдза? — Не просто гёдза, — Майки хитро улыбнулся. — Это особые гёдза от шеф-повара Микеланджело. — На вкус как… — Лео нахмурился. — Пицца? — Донни тоже откусил от угощения. — Майки, как тебе удалось? — Круть! — Кейси вытаращился на младшего. — Никогда ничего подобного не пробовал. — Все дело в секретном ингредиенте, — Майки тоже засунул в рот гёдза. — И что это? — глаза Эйприл загорелись любопытством. — Лю, — пробубнил Майки, — бовь. — Любовь? — Лео скептично поднял брови. — К готовке, — Майки усмехнулся. — И к тем, для кого я готовлю. На такой трогательной ноте они продолжили праздничный ужин. Кейси пытался попробовать сакэ, но Сплинтер строго-настрого запретил. Тогда он пошел бороться на руках с Рафом, и они едва не сломали стол. Донни весь вечер рассказывал Эйприл о традициях японских новогодних угощений, а Майки спорил с ним, поскольку считал их ужасно скучными и невкусными. Что в общем-то не помешало ему приготовить целых два сета, доверху набитых этой самой традиционной едой. Лео же сидел рядом с сенсеем, периодически подливая ему сакэ — наливать самому себе было невежливо. Однако дух праздника, который, кажется, пропитал собой атмосферу внутри дома, не мог развеять его грустных мыслей. Все эти месяцы относительного спокойствия он пытался не думать о Караи, но не мог. В сентябре они, несмотря на огромный риск, вернулись в школу, но дочь Ороку Саки взяла академический отпуск, во всяком случае так объяснили в школьном совете. Её заместитель, вице-президент Куроками, также уехала, якобы из-за работы родителей, но Леонардо понимал, что это лишь отговорки. Клан Аси залег на дно, но Шредер совершенно точно еще вернется. И это будет продолжаться, пока этот круг ненависти и мести не будет разорван. Смертью одной из сторон. Третьего не дано. — Леонардо, — голос отца вывел его из раздумий. — Почему ты такой мрачный? Снова беспокоишься о моем состоянии? — Не только, сенсей, — Лео опустил глаза, рассматривая свои ладони. — Все эти месяцы я размышлял о том, что случилось в башне Шредера. Вы же не думаете, что мы победили? — Разумеется, нет, — Сплинтер вздохнул. — Саки не из тех, кого можно убить, огрев по голове жаровней. Но то, что он пропал так надолго, говорит о том, что он ранен. Это дает нам некое преимущество. — Значит, нам снова придется столкнуться с ним и его ниндзя? И с… — Да, и с ней тоже. — Что? Откуда вы… — Сын мой, — Сплинтер улыбнулся, — ты слишком высокого мнения о своих способностях скрывать мысли. И если братьев ты еще можешь одурачить, то меня точно нет. — Простите, — Леонардо ощутил, что краснеет. — Я просто не хотел вас тревожить. — В этом весь ты, — Хамато Йоси, похоже, захмелел — его голос звучал нетвердо. — Но это я должен просить у тебя прощения, а еще благодарить. — За что? — Лео нахмурился. — За то, что пытался защитить и смог разглядеть в ней добро, — Сплинтер меланхолично улыбнулся и вновь опрокинул в себя чарку с сакэ. — Она достойная девушка, пусть и воспитанная недостойным человеком. — Сенсей, вы общались с Караи? — Леонардо понизил голос, покосившись в сторону Рафа, который громко и яростно рубился в приставку вместе с Кейси. — Да, — Сплинтер слегка стукнул чашечкой по столу. — Она хотела взглянуть в лицо убийцы своей матери. — Но, сенсей, это ведь неправда! Это вашу жену убили… — тут Лео резко замолчал, пораженный догадкой. — Да, он нанес ей смертельный удар, но… — Сплинтер прикрыл глаза и тяжело сглотнул. — Убил её я, теперь я вижу это особенно отчетливо. Моя гордыня и упрямство, вот что сгубило мой клан и мою Шен. А моя дочь… Голос Сплинтера дрогнул, и он подпер голову ладонью. — Меня ненавидит. — Сенсей, — Лео нервно вцепился пальцами в край стола. — Вы хотите сказать, что Караи… — Да, — сдавлено выдохнул он, — она моя дочь Мива.***
Часы пробили четыре утра, когда Лео отвел сенсея в его комнату, а потом вернулся в гостиную. Майки спал под котацу, раскинув руки словно морская звезда. С другой стороны, свернувшись калачиком, спала Эйприл. Донателло аккуратно прикрыл её пледом и обернулся: — Сенсей перебрал? — Похоже на то. — Давненько такого не было, — Донни устало потер глаза. — Ты в храм? — Да, не хочу нарушать традицию, — Лео огляделся. — А где Рафаэль и Кейси? — Отправились поздравлять Джой, кажется. Во всяком случае я слышал мотоцикл. — Ясно, — Леонардо постарался ничем не выдать легкую досаду от этой новости. — А ты что будешь делать? — Останусь дома, должен же кто-то приглядывать за ними, — Дон кивнул на спящих Майки и Эйприл. — И за сенсеем тоже. А ты сходи, развейся. — Что, так заметно? — Лео разочаровано вздохнул. И почему сегодня все считают своим долгом отметить его тоскливое настроение? — Ну мы же братья, — Дон улыбнулся. — Это всегда заметно. — Ладно, еще раз с Новым годом, — Лео коротко обнял его. — Всего тебе хорошего в новом году. — И тебе, Лео, — Донателло похлопал его по плечу. — Будь осторожен. — Буду, увидимся. Спустя несколько минут Лео уже поправил на шее шарф и, отодвинув парадную дверь, вышел во двор. Лицо и пальцы тут же обожгло стылым морозом, однако не успел Лео согреть ладони дыханием, справа послышался недовольный голос: — А ты сегодня еще медлительнее, чем обычно. — Раф? Что ты тут делаешь? — Лео ощутил, как подскакивает пульс. — Я думал, что ты уехал вместе с Кейси. — У него в багажнике ящик пива, — Рафаэль затянулся сигаретой. — Не хочу быть единственным трезвым в их тусовке. — Понятно, — Лео поежился, заметив, что брат одет в свою привычную кожанку. Ни шарфа, ни свитера под нее он не надел. — Ну, куда тебя подвезти? — Раф мастерски струсил с сигареты пепел. — Все равно сидеть дома скучно. — Я собирался в храм, — Лео бросил взгляд на красный силуэт Банрай, что замерла у входа. — Канда-дзиндзя, но до него можно и пеш… — Храм, так храм, — Раф затушил окурок о землю, а потом, спрятав остатки в пачке, протянул Лео шлем. — Запрыгивай, а то знаю я эти храмы, к восходу солнца там обычно не протолкнуться.***
Ранним утром первого января район Тиёда был погружен в сонную тишину, так что задорный рев Банрай слышался на многие километры. Лео привычно обнимал Рафа за талию и старался не думать о возможности получить обморожение пальцев. Прячась от ветра за его широкой спиной, он невольно отмечал терпкий запах табака и кожи. И это не было неприятно, скорее наоборот, — этот аромат ему подходил. — Прибыли, — произнес Рафаэль, останавливаясь на парковке перед красными ториями. — Храм Канда. — Спасибо, — Лео неловко расцепил застывшие пальцы, а потом снял шлем. Тут же стало холодно, и он выдохнул облачко морозного пара. — Но мы рано, сам храм еще не открыт. — А тебе там нужно купить дурацкое предсказание? — Рафаэль снова вытащил из кармана куртки пачку с сигаретами, но, наткнувшись на осуждающий взгляд брата, спрятал обратно. — Оно не дурацкое, — нахмурился Лео и, спрятав озябшие ладони в карманах куртки, прошел через врата. Поднялся по каменным ступенькам и поклонился двум демонам-привратникам. Справа от входа находился небольшой колодец для омовения. Мысленно поморщившись, Лео зачерпнул немного воды и ополоснул руки — вода была просто ледяной. Кожу тут же дернуло словно током, но он не подал виду и отпил немного из ковшика. Зубы заломило от холода. «Ничего, это ритуал очищения», — успокоил он себя, а после направился к главному зданию храма. Кроваво-красный, в предрассветных сумерках он казался каким-то призрачным, и Лео внезапно ощутил себя героем «Расёмона». Казалось, что сейчас на крыше появятся орды ёкаев, а из дверей — призрак девушки в белом кимоно и распущенными волосами. — Жуть, — голос Рафаэля разбил иллюзию. — Храм в Нагасаки был куда приятнее. — По легенде этот храм посвящен Эбису и Дайкоку, но третий дух покровитель — печально известный Масакадо, — произнес Лео, вытаскивая из кошелька монетку в пять йен. — И чем же он печально известен? — Раф скрестил руки на груди. — Раф, что ты делаешь на уроках истории? — Лео снисходительно улыбнулся. — Сплю, — невозмутимо ответил Рафаэль. — Там такая скука. — Ладно, — Леонардо бросил монетку в ящик для подношений и сложил руки перед грудью. «Пусть в новом году моим братьям, отцу и друзьям сопутствует удача и счастье, — попросил он, прикрыв глаза. — И дайте мне сил защитить их всех». Негромко звякнул металл — Леонардо открыл глаза. Раф тоже сложил перед грудью ладони и нахмурился, словно просил о чем-то тяжелом. Лео чуть заметно улыбнулся, наблюдая за ним. Обычно сжатые в упрямую черту губы сейчас что-то отчаянно бормотали, и при желании он мог бы понять, о чем так горячо просит его брат, который никогда не отличался набожностью. — Что? — Рафаэль покосился на брата. — У меня что-то на лице? — Нет, вовсе нет, — Лео неловко улыбнулся. — Что загадал? — Не скажу, — Раф усмехнулся углом рта. — Ладно, что дальше? Будем встречать рассвет тут или найдем более уединенное место? Храмовый двор и впрямь начал заполняться местными жителями — многие пришли встретить первые лучи солнца нового года в утепленных кимоно. — Да, идем куда-нибудь. Спустя пару минут они уже забрались на крышу соседнего офисного здания. На высоте гулял ледяной ветер, и Лео уже поднес ладони к лицу, чтобы согреть их дыханием, но тут его пальцев коснулась горячая рука. — Ну и холод, — буркнул Раф, сжимая ладонь брата в своей. — И кто просил тебя лезть в воду? — Так принято, — произнес Лео, ощутив, как сердце вновь колотится где-то в горле. — Омовение перед тем, как ступить на святую землю. — Как будто бы тебе это необходимо, — Рафаэль мотнул головой и еще сильнее стиснул его ладонь. — Боги будут тебя лечить, если ты заболеешь? — Ничего, я крепкий, — Леонардо улыбнулся, и тут внизу послышались радостные крики, а после пространство крыши озарилось первыми лучами. Яркое, но холодное солнце возвестило начало нового года. Несколько минут братья просто стояли на крыше, погруженный каждый в свои мысли. Наконец-то Лео произнес. — Думаю, нам пора домой. — Ага, — коротко ответил Рафаэль и с неохотой отпустил его руку. Через четверть часа он остановил Банрай перед домом и, поставив её на подножку, отошел на добрый десяток метров, чтобы закурить. Неловкое молчание, что повисло между ними на той крыше, давило словно снежный наст. С одной стороны, он все еще помнил холодную хрупкость пальцев брата и подозревал, что это ощущение останется с ним надолго. Но, с другой, не слишком ли он поспешил? «Пожалуй, съезжу к Джой», — подумал он и уже повернулся к мотоциклу, когда его окликнул Леонардо. — Раф. — М? — промычал он, не выпуская изо рта сигарету. — Спасибо, что составил компанию, — Лео светло улыбнулся. — И с Новым годом тебя. Несколько секунд Рафаэль пребывал в ступоре, а потом вынул сигарету, улыбнулся и произнес: — Ага, и тебя тоже с наступившим.