Il ballo della vita

— А ну пшли вон отсюда, ублюдки! — раздался хриплый, но громкий голос. На удивление, амбалы, прикопавшиеся к Киму, отскочили от своей жертвы и переключились на здорового коренастого парня, что крикнул им. — Я сказал: пшли вон! Ещё раз увижу, что вы занимаетесь такими делишками, ноги переломаю. Уяснили, придурки? Они, видимо, поняли, что с ним тягаться не стоит, ведь из себя ничего не представляют. Так он ещё и выглядел так устрашающе: потрëпанная кóжанка, рваные свободные штаны и огромные чëрные синяки под глазами. Тени что ли? В темноте не разглядишь. Решили уйти по добру по здорову, иначе достанется им знатно от этого крашенного. Хулиганы бросили злобный взгляд на парня и, плюнув на потрескавшийся асфальт, покинули переулок. Тэхëн прибывал в ауте: он, плотно прижавшись к бетонной стене, раскрыл свои очи, которые вот-вот из орбит выпадут. Сам он весь дрожал как осиновый лист, иногда постукивая зубами. Его спаситель приблизился к Киму. — Ну и чего ты весь шатаешься? — брюнет схватил его за предплечье и притянул к себе, как бы давая опору. Тэхëн всë ещë не мог отойти от данной ситуации. — Ты кто такой? — его голос по-прежнему дрожит. — Чонгук в пальто, — отшучивается парень, медленно идя по узкой улочке и таща туриста за собой. — Давай шевелись, неженка! — усмехается Чон. — Во-первых, я не неженка! А во-вторых... — Ким не успевает договорить, так как его прерывают. — А во-вторых, закрой рот, — грубо отвечает Гук. — Oh! Mon Dieu! Какой же ты грубый! — парень устало закатил глаза и демонстративно отвернулся, пролепетав фразу на французском. — Ты точно в Италию приехал? Либо немного берега попутал? — брюнет остановился, убирая руку Кима со своего плеча. Тот в недоумении уставился на него и по-детски топнул ножкой. — Ты чего? — Чон удивился и не понял как ему нужно себя вести. Он же как ребëнок! — Да хватит меня подкалывать! Меня кинул друг, я жутко устал, прилетел с другого конца света, а в итоге на меня ещë и накинулись! И ты тоже выпендриваешься, выставляя меня полным идиотом, — Тэхëн вскипел до такой степени, что даже в темноте можно было увидеть его раскрасневшиеся уши и щëки. — Так, я понял, — Чон схватил его запястье и ускорил шаг. Приятный лëгкий ветерок обдувал лица этих двоих. Редко проходили жители города, шатаясь из стороны в сторону, скорее всего пьяные до óдури. И только двое мчались по итальянским улочкам... Тэхëн сгорал от какой-то неизведанности. Пусть он чувствовал, что этот спаситель не станет ему вредить, но инстинкт самосохранения давал о себе знать. — Куда мы идëм? — решился спросить Ким. Чон промолчал, всë ещё продолжая тянуть бедного парня за собой. — Эй, будешь молчать? — Да что же ты такой любопытный, а? Скоро узнаешь, — отозвался брюнет. Они приближались к каким-то небольшим апартаментам, штукатурка которых по-тихоньку облезала. Кажется, Ким стал догадываться, куда его ведëт незнакомец. Поднимаясь по бетонным ступеням, никто не проронил и слова. Чон достал небольшие ключи, открыл дверь и позвал за собой парня. Тэхëн был приятно удивлëн: несмотря на обшарпанное здание, квартира находилась в идеальном состоянии. Только лишь с порядком были проблемы. Ким предположил, что его спаситель — творческая личность. — Ну, проходи, — предложил парень. Тэхëн с любопытством рассматривает каждый уголок помещения. Кажется, электрогитара около просторной кровати, какие-то музыкальные установки. "Музыкант, значит" — мелькает в мыслях Тэхëна. Он не желает заваливать его вопросами, опасаясь грубого ответа. Сам по себе Ким утончëнная и нежная натура и проявляет он это по своему. Даже его внешний вид говорит о том, что он и мухи не обидит: лëгкая чëрная блуза, широкие серые классические штаны и тëмные туфли на небольшом каблучке. Правда, после перепалки, он выглядит весьма по иному, но, наверное, ничто не сможет разрушить образ этой тонкой персоны. — Будь как дома, — слюбезничал хозяин квартиры. После этих слов Тэхëн присел на мягкий диванчик, а Чон, кажется, пошëл на кухню. Парень нервно теребил кончик рубахи, при этом постукивая ногой. Всë-таки угараздило же его влипнуть в это... И всë из-за вспыльчивого характера. Оставил друга одного — даже телефон не взял. Разум Кима был переполнен мыслями, так как ситуация слишком напряжëнная. Приближающиеся шаги вывели парня из некого транса, и его сердце застучало ещë сильнее, наровясь выпрыгуть из грудной клетки, а живот будто скрутило в тугой узел. Брюнет заходит в комнату с серебряным подносом, на котором красуются две чашки и, судя по запаху, в них ароматный кофе. Поставив его на стеклянный столик, Чонгук присаживается рядом и изучает своего гостя. — С чего такая любезность, Чонгук в пальто? — иронично интересуется русоволосый, а брюнет лишь удивился тому, что он запомнил его имя. — Не бросать же мне тебя одного посреди ночной улицы, полной всяких гопников. Еssere d'accordo?(Согласен?) Стенка недоверия постепенно разрушалась, и Тэхëну хотелось подрезать свой длинный язык: опять ляпнул непонятно что. Человек спас его, а он ещё смеет ëрничать. Однако Чона эта ситуация забавляла: щëки гостя заливались краской, а голова была стыдливо опущена. — Угощайся — наверняка замëрз, — брюнет указывает на поднос с пряностями и крепким напитком. Несмотря на лето, вечером в итальянском городке было прохладно. Ким аристократично тянется к ажурной чашке и, подтянув кофейную жидкость к себе, делает небольшой глоток. Чонгук же не спешит и оглядывает своего собеседника, подмечая для себя черты лица. — И как же тебя зовут? — брюнет обращается к парню. — Тэхëн. Ким Тэхëн. — твëрдо отвечает русоволосый. Юноша анализирует поведение своего спасителя: на улице он вëл себя очень грубо. Неужели обстановка всë меняет? Полнейшая каша в голове. А главное — что делать дальше? Кто знает, что задумал этот сомнительный Чонгук. — Слушай, спасибо, что помог, но я, наверное, пойду, — неуверенно отвечает Тэхëн. — И куда ты пойдëшь? Совсем сдурел? Переночуешь у меня, — страх окутывает Кима после этих слов, что не ускользает от Чона, — не бойся, поспишь в гостиной, а утром делай, что хочешь. Договорились? — он протягивает руку для рукопожатия — русоволосый прищуривается недоверчиво, но соглашается. Всë-таки ему кажется, что если Чон был нехорошим, он не стал бы ему помогать.