Ты говоришь сам с собой на чумовом диалекте, Неприменимом в беседах между простыми людьми, Когда десятый шедевр от фирмы «N-Interactive» Тебе подарит возможность опять спасти этот мир: Ну так спасай этот мир! Тим Скоренко, «Геймплей». А боги населяют мир всякой дрянью, Чтоб нам с тобою было не скучно. Пара чудовищ, немного вниманья — Всё что герою для счастья нужно. Канцлер Ги, «Шумерская стёбная»
Лансер, Герой Копья: Честно скажу, если бы меня попросили в двух словах описать свою реакцию на призыв, то это были бы слова «Шо, опять?!» В первые секунды после воплощения я выглядел не самым достойным образом. Ну, по крайней мере, для легендарного героя, знаменитого своей красотой среди прочего. Оперся на копьё всем телом, будто смертельно раненый, морда кирпичом, в глазах написано крупным шрифтом: «Ушёл в себя, вернусь не скоро». Если меня что и оправдывает за такое… Не слишком достойное представление перед жителями иного мира, так это то, что трое других Слуг выглядели ничуть не лучше. Ну и возможно, тот факт, что ступор, вызванный когнитивным диссонансом от воплощения в такой форме, спас нас всех от ещё более позорного поведения: немедленно кинуться друг друга убивать. А так, пока усвоили свалившийся на головы громадный массив информации — успели сообразить, что быть врагами нам сейчас нет никакого резона. И благополучно сдержали воинские инстинкты. А то, знаете, когда появляешься прямо напротив Артурии в полном боевом облачении… Рука и сама за копьё схватиться может. Да что там рука — некоторые Благородные Фантазмы вообще без участия владельца могут ударить. Насчёт своего Га Болга, по крайней мере, я это знаю точно. Оно сначала окажется в сердце врага, а потом хочешь не хочешь придётся его хватать и втыкать. Обращение причинности — это, честно говоря, палка о двух концах — причём в самом что ни на есть буквальном смысле. Оно не только врага может врасплох застать, но и носителя. Нет, обычно я свою кровожадную игрушку контролирую… Всё-таки класс у меня Лансер, а не Берсеркер, было бы глупо и смешно, если бы я начал бегать по улицам и тыкать в людей копьём только потому, что они уже убиты по факту. Но тем не менее, определённая внимательность и осторожность необходимы. Особенно когда перед тобой давний враг. Ну ладно, пусть не враг, а противник… Но всё равно, человек, с которым ты привык разговаривать в первую очередь на языке оружия. Сэйбер определённо проще было в этом плане. Её Экскалибур — Фантазм не только Благородный, но и благородный. Без прямого приказа владелицы он таких трюков не выкидывает. Другое дело, что вероятность получить прямой приказ в данном случае была очень и очень велика. А уж как устояли от искушения немедленно порвать друг друга в клочья Арчер и Берсеркер, я вообще не представляю. Они же в прошлый раз друг друга убили! Арчер его — пять раз, Берсеркер в ответ только один — зато надежно. Арчер воскресать не умел, ему хватило. Да и самоконтроль у них значительно пониже, чем у нас двоих («Берсеркер» и «самоконтроль» в одном предложении — вообще звучит странно). Так что когда мы с Артурией уже опустили оружие, эти двое всё ещё продолжали друг друга прожигать взглядами. Вероятно, сдержаться им помогло то, что у обоих куда-то пропало привычное оружие. А пока они пытались его найти, не выходя из боевой стойки, Сэйбер успела встать между ними. — Достаточно! Здесь нам не нужно сражаться друг с другом. Здесь у нас иная миссия. Тон у неё командный, поистине королевский. Очень трудно не послушаться. Стоит отдать девочке должное — может, как боец она и не сильно выделяется на нашем фоне, мы тут все не слабаки, но вот по части управления людьми у неё такой опыт, что нас троих за пояс заткнёт — и ещё место для Медеи останется (и эта дура ещё считала себя недостойным королём и хотела получить Грааль, чтобы заменить себя в истории кем-то другим?!). Вот Ассасин и Гильгамеш могли бы в этом плане с ней потягаться. Но их здесь нет — и слава папе Ллугу, где бы он сейчас ни был. Берсеркер что-то ворчит на древнегреческом, не отступает, но слегка расслабляется. Повезло — у него сейчас Безумное Усиление не активно. А то даже мы втроём его удержать бы не смогли. Убить — смогли бы, удержать — нет. Арчер мило улыбается и делает шаг назад. Ему отступить не зазорно, у него из рыцарского — только класс. А в Сэйбер он когда-то был влюблён — и хотя сейчас от этих чувств осталось только воспоминание, её голос для него ещё кое-что значит. Хотя думаю, он скорее нас всех зарежет, чем в этом признается. И когда повисшая в воздухе жажда убийства наконец полностью рассеивается, возвращается «Шо, опять?!» Если бы рыцари Мелромарка не были так хорошо воспитаны (и так шокированы нашими уровнями, о чём я узнал позднее), они животы от смеха могли бы надорвать, глядя на нас. Мне ещё хоть как-то терпимо — я при жизни немного изучал магию, а в магии много… странных вещей. А вот Берсеркера когнитивным диссонансом совсем придавило, вряд ли мы в ближайшие минуты дождёмся от него чего-то толкового. Но есть от чего — ситуация крайне странная во всех отношениях. Никто из нас не ожидал, что воскреснет. И уж тем более не ожидал, что воскреснет ТАК. Даже если на новую Войну Грааля будут призваны те же самые Героические Души — это будем не мы, так как у новых воплощений-Слуг не сохранится памяти о предыдущем призыве. Это будут новые, чистые слепки с тех же прототипов. Да и сама Война вряд ли повторится, уже к Пятой три семьи Основателей почти вымерли, да и сам Грааль основательно разнесли…***
Как известно, перед выходом в мир Слуги Грааля получают два пакета информации — один о самой Войне Грааля, как она происходит и зачем нужна, что такое Мастера и Слуги. Второй — о том мире, в котором нам предстоит действовать, начиная от знания японского языка и заканчивая тем, что такое полиция и почему с ней не стоит связываться. Здесь мы получили точно такие же пакеты — о мире и нашей миссии. Мы знали, что такое Волны Бедствия, Легендарные и Звёздные Оружия, и как второе на протяжении многих веков использовалось для остановки первого. Мы знали, что такое уровни и ветки развития, как пользоваться меню и развивать скиллы. Это было необходимо, потому что иначе у нас бы ушло много недель, чтобы методом тыка постичь это самостоятельно — а Волны столько ждать не будут. Мы знали, что находимся в другом мире — но меньше странностей и вопросов от этого не стало. Каким образом местный призыв вообще смог подключиться к призыву Грааля? Да, это похожие магические системы, с похожими целями, но похожие — не значит одинаковые! Не говоря уж о том, что они в разных мирах. Если тут даже и есть свой Трон Героев, в нём никак не должно быть душ героев земных! Это я ещё молчу о том, что для призыва (точнее, для воплощения) Слуг нужно дохрена маны, которую Грааль копит десятилетиями. А откуда местные могли взять дохрена маны, если они собирались призывать совершенно нормальных Героев, для которых таких сложностей не нужно? И почему мы сохранили память? Почему эта штука призвала именно Слуг Пятой Войны, вместо того, чтобы создать новых, имеющих только память своих исторических оригиналов? С Сэйбер ещё можно понять, она не нормальный Слуга, она и Четвёртую Войну помнила из-за своей природы. Но остальные?! То есть я не могу ручаться, что все мои товарищи по несчастью помнят то же, что и я. Есть маленький шанс, что они — нормальные свеженькие Слуги, только что из Трона. Спросить не успел. Но судя по поведению Арчера и Берсеркера — они друг друга явно знают. И не в хорошем смысле. Но и на этом странности не исчерпываются. Ладно, что я помню предыдущую Войну и свою смерть в ней — я помню ТРИ смерти. Конечно, быть Лансером — значит страдать, да и свою человеческую жизнь я окончил не то, чтобы легко и счастливо. Но это всё-таки даже для меня перебор! Я же не Геракл, чтобы за своего Мастера двенадцать раз подыхать! Я помню, как сошёлся в бою с Гильгамешем. Пусть это было недолго, пусть у меня изначально не было ни единого шанса… но определённо получилось здорово. Пожалуй, это самая эпическая смерть, достойная героя, тем более, что там я смог дотянуть почти до конца Войны. Я помню, как пронзил себя Га Болгом под действием Командного Заклинания Кирея. Хоть я и успел убить проклятого церковника благодаря своему Продлению Битвы, это всё равно была самая позорная смерть. Я помню, как Ассасин похитил моё сердце. В буквальном смысле, а не то, что некоторые пошляки могут подумать. Фантазм у него такой. Я помню, как после этого меня пожрала Тень. Если бы не такая каннибальская концовка, я мог бы назвать этот бой хорошим. Нет, я не помню, что происходило со мной внутри осквернённого Грааля. Видимо, то, что от меня оставалось, не имело личности и памяти. Или такое в принципе нельзя запомнить, оставаясь человеком… хорошо, подобием человека. Какая из этих историй настоящая? А если все — правда, то кто и каким образом сплавил воспоминания трёх Лансеров в одного Слугу, не вызвав у него безумия? И… помнят ли трое остальных тоже по три варианта Пятой Войны? Или у них меньше? А может… больше? А, плевать. Потом выясним, сейчас пора за дело приниматься. Нас сюда всё-таки не на прогулку вызвали. Хорошую или плохую, но нам подарили новую жизнь. Надо отрабатывать. Благо занятие — убивать чудовищ — куда более знакомое, чем резать друг друга на улицах современного мегаполиса на потеху выродившимся потомкам магов. Мы все этим при жизни занимались. Даже Арчер. Местные как раз устали на нас пялиться или решили, что мы не настолько опасны, чтобы нас убить на месте. Что ж, это правда. Мы гораздо опаснее. — О, уважаемые герои! Пожалуйста, спасите наш мир! Судя по интонации, это ритуальная фраза. Живой человек по своей воле никогда так говорить не будет. Ну, почти никогда. Встречал я в своей прежней жизни парочку таких пафосных подлиз. Но этот священник, кажется, не из них. Сэйбер выходит вперёд, прежде чем я соображаю, что ответить. — Думаю, я выскажу общее мнение. Пусть остальные меня поправят, если я не права, но думаю, именно за этим мы здесь и находимся. Так что мы согласны. Мы с Берсеркером киваем почти одновременно. Он вообще не мастер красиво говорить, я это умею, но совсем не в такой обстановке. Арчер молчит дольше других, затем тоже кивает, но судя по его саркастичной роже — согласие чисто формальное и он готов в любой момент забрать его назад. Пусть Сэйбер поработает дипломатом и возьмёт на себя все обязательства, а он, если что, всегда может сказать, что не подписывался. Не любит Арчер идею спасения мира. И имеет на то причины. Священник немного сбивается, затем продолжает уже более нормальным, человеческим тоном. Текст, который ему велели вызубрить для приветствия Героев, тут явно не подходит. — Разумеется, за ваши подвиги вас ожидает достойная награда… — С этим разберёмся потом, — отмахивается Сэйбер. — Сейчас вашему миру угрожает опасность и чем меньше мы потеряем времени на пустую болтовню, тем лучше сможем подготовиться к Волнам. — К Волнам? Но… откуда вы знаете?! Прежде, чем Сэйбер успевает придумать правдоподобную отмазку или решиться изложить все факты, как они есть, влезает Арчер: — Побочный эффект усовершенствованного ритуала призыва, того же, что повысил наши уровни. Вы раньше всё очень криво делали, чудо, что хоть так работало. Сейчас случайно сработал правильный вариант призыва. Вернее, чуть более правильный, чем использовался раньше, там всё равно много ошибок… Вот ведь хитрая сволочь, врёт, как дышит! Вернее, даже не врёт… Обманывает, не сказав ни слова прямой лжи. Их прежний ритуал действительно был неправильным… с нашей точки зрения. А если удастся повторить эффект нынешнего призыва, возможно, мы и другим Слугам сможем обеспечить немножко лучшее будущее. — Я бы и переговоры с королём предложила пропустить, — вздыхает Сэйбер, — но есть один очень важный вопрос, который надо побыстрее уладить, прежде чем мы отправимся в рейды по разным частям страны. Поэтому отведите нас к нему побыстрее. По разным? Ах, ну да. Священные Оружия не могут набирать опыт, если находятся рядом друг с другом. Нам всем это загрузили в голову в процессе материализации, но вот степень принятия этих знаний на инстинктивном уровне — разная. Сэйбер такая практика привычнее — сидишь себе в Камелоте, да посылаешь рыцарей на подвиги в разные уголки страны. А вот у меня, конечно, опыт индивидуального геройства тоже есть, и немаленький, не буду скромничать — но это было, так сказать, моё индивидуальное дело, личная инициатива. Когда речь шла о защите страны, герои Улада всегда объединялись… ну, кроме моментов, когда больше одного героя в боеготовом состоянии просто не было. Да уж, хоть я и не жалею ни о чём, совершённом в жизни, буду надеяться, что оборону брода на реке Ди здесь повторять не придётся. — Простите, уважаемая Герой Меча, но вам нужно немного подождать. Король сейчас не готов вас принять, уверяю вас, потеря времени будет компенсирована в полной мере. Мы все понимаем, насколько срочным является ваше дело… и если бы не крайне неприятное совпадение… Сэйбер смотрит на него, как на саксов, но всё-таки неохотно кивает. — Думаю, здешний царь просто нас боится, — подаёт голос Берсеркер… то есть Геракл. Мы все смотрим на него с некоторым изумлением. Одно дело — знать, что он после призыва в здравом рассудке, другое — воспринимать как личность и собеседника. Нужно перестроить образ мыслей. — Не нас, а тебя, — ехидно поправляет Арчер. — Ты из нас один выглядишь именно настолько страшным, насколько являешься. Ну да, все остальные более-менее тянут на обычных студентов двадцатого или двадцать первого века. Разве что одежды необычные, да Оружия мы держим слишком профессионально — но это можно списать на то, что вытащили каких-нибудь косплееров. По меркам того столетия, где случилась Пятая Война, мы все необычно молоды. По нашим меркам — наоборот, в двадцатом веке принято взрослеть чрезвычайно поздно — мы успевали убить тысячи врагов, завести детей и умереть в такие годы, когда здесь (то есть тьфу — там) только-только совершеннолетие отмечали. Но в целом нас можно принять за совершенно безобидную молодёжь. — Меня, — соглашается Геракл, польщённо ухмыляясь. — Эврисфей от меня тоже на стенах прятался, когда я за заданиями приходил… — Раз у нас есть свободное время, давайте заранее согласуем пару деталей, — вмешиваюсь я. — Для начала мне надо знать. Сколько вариантов Пятой Войны за Грааль каждый из вас помнит? — Четыре, — Арчер. — Три, — Сэйбер. — Ни одной, — Берсеркер. И видя наши изумлённые взгляды, поясняет: — Полностью. Фрагменты какие-то, эпизоды… но не могу восстановить, что за чем шло. Драки под Безумным Усилением вообще не помню. Но в полном рассудке я там ни разу не был. — Ты ещё и умирал гораздо больше трёх раз, это наверно тоже картинку путает, мы хоть по смертям посчитать можем, — сочувственно кивает Арчер. Возможно, за его сочувствием кроется насмешка, но если так, то прямолинейный грек вряд ли её расшифрует. — И да, чтобы вас с толку не сбивать, уважаемые временные союзники — мой четвёртый вариант истории — это в роли Мастера, а не слуги. Ещё до того, как я заключил контракт с Миром. Думаю, здесь и сейчас будет глупо скрывать, что в отличие от вас всех я был призван из будущего, и что моё реальное имя — ЭМИЯ Широ. — Временные?! — вскидывается Сэйбер. — Остынь, — вздыхаю. — Ты ещё не поняла в ходе трёх Войн, что Арчеру тебя нравится бесить? Чем больше ты будешь злиться, тем больше он будет допускать подобных оговорок. Ты — это всё, чем он хотел быть, но не смог стать. Вот и пытается в твоём лице разделаться с прошлым, раз уж тут юной версии Эмии нету. Только на словах, правда — он не так циничен, как пытается казаться, и убить тебя не сможет. Теперь меня взглядом прожигает уже Арчер: — Предлагаешь проверить здесь и сейчас, смогу ли я? — Предлагаю, но не оружием. Я бы с тобой подраться не против, но это будет выглядеть слишком некрасиво перед нашими хозяевами. Так что в качестве доказательства — просто откажись от всех претензий на Артурию. Пообещай, что не будешь иметь каких-либо претензий, если я её соблазню. — Эй, вы, двое мужланов! — Сэйбер стремительно краснеет так, что о её щёки можно металл плавить. — Я вообще-то ещё здесь! — Ну так я же сказал «если», а не «когда». И вообще, сказала бы спасибо, что я помогаю вам прояснить ваши сложные и запутанные отношения. Не знаю, от чего бы мне пришлось уклоняться в первую очередь, от Меча или от Лука, но очень вовремя влезает приветствовавший нас священник: — Уважаемые Герои, король Олткрей Мелромарк ХХХII закончил разбираться с небольшими неприятностями, которые прискорбно случились именно в день призыва, и теперь готов вас принять.