Я свято верил в истину одну Лучше быть дважды мертвым, чем истлеть в плену Я убивал, чтоб жить и снова бить Игры мужчин с войною трудно запретить … Я стал свободным от чужих команд Война осталась в прошлом, сгинула в туман Здесь от холеных лиц меня тошнит Я вспоминаю мертвых, и душа кричит Ария, «Бой продолжается» Что такое власть, знает только мудрый, Только тот, кто видел жизнь. Тот, кто эту жизнь каждую минуту Приучал себе служить. Часто стоит покориться, Чтобы покорялись и тебе. Важно лишь не ошибиться Ни во властелине, ни в рабе. Что такое ложь, что такое правда, Что такое друг и враг? Преданность вчера — это глупость завтра. Зло родится из добра. Глупо верить в идеалы, Мир изменчив, спутаны пути. Поступившись чем-то малым Можно многое приобрести. Как сила велика, И крепка рука владыки, Как участь высока, Быть его слугой пока… Покорен восток — покорится запад. Мир погрузится во тьму. Но владыку тьмы страх пронзит внезапно — Все подвластно не ему! А тому, кто был слугою, Самым верным, самым дорогим. Ляжет мир передо мною, Осененный именем моим! Филигон Кендер, «Ария Сарумана»
Джаралис Немезис: Власти Мелромарка оказали ему огромную услугу. Когда на Силтвельт обрушилась Волна и стало ясно, что призыв Героев неминуем, мало кто был так огорчён этим, как Джаралис. В течение многих лет аккуратно, шаг за шагом выстраивать свой путь к власти — с самых низов, начав как обычное пушечное мясо, переросток, брошенный в бой без шансов на выживание, только в надежде, что он прихватит с собой пару-тройку солдат врага и тем самым окупит средства, потраченные на его выращивание, и закончив (на данный момент) спикером парламента и лидером партии войны! Чтобы пришёл какой-то тупой подросток, даже не имеющий в себе благородного зверя — и забрал всё готовое?! Есть отчего впасть в кровожадное неистовство! Но тут Мелромарк нарушил договор и произвёл ритуал первым. Более того, этот ритуал сработал невиданно успешно — на их зов явились все четыре Героя, не исключая и Щита — и Джаралис воспрянул духом! Как бы ни сложились отношения Единственного с тамошними властями и Церковью — здесь, в Силтвельте, это будет только ему на пользу! Если Герой Щита, что наиболее вероятно, рассорится с ними, подвергнется травле, унижению, издевательствам, то когда он наконец переберётся в Силтвельт — им, озлобленным и жаждущим мести, будет до смешного легко управлять. Пусть забирает себе всё, что положено — вкусную еду, бассейн с подогревом, мягкую постель, толпу страстных наложниц в этом бассейне и на этой постели… А Джаралис тем временем поведёт его победоносную армию на Мелромарк, который сотрёт навсегда с лица земли — во имя Героя Щита, в порыве праведного возмездия за пережитые Святым оскорбления. Если же вдруг — сомнительно, но чего только на свете не бывает — Герой Щита каким-то образом с ними договорится, если Олткрей проглотит свою многолетнюю ненависть, Церковь Трёх засунет себе под хвост свою доктрину, Мирелия особенно горячо ему подлижет… И это тоже пойдёт Джаралису на пользу! Потому что союзник Мелромарка — какой же он Герой Щита после этого?! Заурядный грязный самозванец, порочащий святое имя! Удастся ли его убить — это уже дело десятое, главное, что на власть в Силтвельте он претендовать никоим образом не сможет. Единственный исход, которого Джаралис всерьёз опасался — что Мелромарк может слишком увлечься травлей Единственного Героя и убить его. С новым призывом скорее всего так не повезёт. Чтобы не допустить такого исхода, Джаралис поднял настоящую панику в парламенте, требуя использовать все ресурсы спецслужб, мобилизовать и шпионов, и дипломатов, но не дать грязным лапам еретиков коснуться Щита. Партия мира с этим охотно согласилась, а вот родная партия войны, в которой у Джаралиса, казалось, всё было схвачено, глубины такого стратегического манёвра не поняла. Нет, с самой идеей, что Героя следует защитить, пока он слаб, «ястребы» соглашались охотно. Но почему это следует делать в Мелромарке? Почему сразу не вывезти Единственного в его родной дом?! Если ради этого придётся разнести Мелромарк по брёвнышку — тем лучше! Разве не в этом изначально наша цель? Пришлось потратить много денег, раздать обещаний, использовать всю свою харизму и проявить чудеса лавирования, чтобы убедить их — Мелромарк в союзе с Тремя Убийцами, в случае войны их придётся убить — а этого не простят все остальные страны. Воевать же против всех, особенно против Фобрея, Силтвельт пока не готов. Что в принципе было чистой правдой. Именно потому и работало столь убедительно. Другой вопрос, что его это меньше всего беспокоило. Ему нужно было, чтобы Герой Щита успел в Мелромарке освоиться, узнать на своей шкуре его нравы и веру, возненавидел его или полюбил — но только не остался к этой стране равнодушен.***
Однако этот мерзавец оказался гораздо опаснее, чем можно было предположить. То, что вопреки традициям Щит призвал великого воина, а не глупого юнца, Джаралиса как раз волновало мало, хотя стало темой для пересудов и сплетен по всему континенту. Всё равно до конца Волн его убивать невыгодно, так что если он сумеет о себе сам позаботиться — это даже к лучшему. На крайний случай всегда есть такое понятие — «политическая смерть». Она от уровня жертвы совсем не зависит. Повод для беспокойства был совсем в другом. Пришелец из иного мира очень явно интересовался политикой. В первые же дни после прибытия он сверг двух губернаторов в Мелромарке, при этом королевская чета, хоть и была недовольна его деятельностью, осудить его или объявить вне закона не торопилась. Более того, Герой Щита явным образом сотрудничал с Тремя Убийцами! Конечно, Церковь Трёх от такого была в шоке, но ведь и Церковь Щита — не в меньшем! У Джаралиса волосы дыбом вставали, когда он отчёты разведки читал — инстинкты предупреждали, что он играет с огнём. Да, этот Геракл (что за имя такое? Ни разу не встречал подобного звучания ни в одной хронике Героев…) — грубый варвар, ни копья не понимающий в политике, но… «Люди-носороги очень плохо видят. Но при их весе — это не их проблемы». Он хочет ею заниматься, и этого достаточно, чтобы создать уйму проблем тем, кто в ней действительно разбирается. Ещё хуже, если Герой Щита принимает свои решения не сам, а вместе со своими друзьями-нечестивцами. Чего он сам не сообразит, то ему подскажут… Например, как развалить Силтвельт полностью. Из лучших побуждений, конечно же. В такой ситуации физическое устранение опасного лица казалось неизбежной мерой. Но если убрать одного только Героя Щита — в пределах возможностей Силтвельта (но не факт, что личных возможностей Джаралиса), то вот всех четверых — нереально. Также было бы неплохо рассорить Героев между собой, но для этого о них слишком мало известно. Обычные рычаги — жадность, похоть, честолюбие — тут вряд ли сработают. Теперь усилия Джаралиса были направлены на то, чтобы всеми силами удержать Героя Щита за рубежом. Точнее, удержать своих от попыток его вытащить. Ценой фантастического напряжения это ему удалось… Но тут Единственный сам, без помощи и подсказок со стороны решил, что ему самое время навестить свою страну. С одной стороны, этот непредсказуемый рывок свёл всю прежнюю работу Джаралиса на нет. А с другой — открыл окно возможностей, о котором он раньше даже не думал! Потому что когда Герой Щита ехал в Силтвельт, конференция в Фобрее всё ещё продолжалась — пусть и со сменой председателя. А это означало, что партия мира в Силтвельте оказалась обезглавлена — её лидер, Вальнар, застрял на переговорах, где он представляет страну. У Джаралиса, как у любого уважающего себя политика, было множество врагов. Тысячи желали ему смерти, тысячам желал смерти он сам. Но в основном это была просто необходимость, ничего личного. Он и Героя Щита убил бы, если бы мог, без агрессии, даже с определённым сожалением и уважением. Вальнар был одним из немногих исключений — из тех, что вызывали у молодого спикера настоящую неподдельную ненависть! Ещё более яростную оттого, что Джаралис вынужден был каждый день ему вежливо улыбаться и поддерживать изысканную светскую беседу. Трудно было найти более яркие противоположности, чем лидеры этих двух партий. Они ровесники — им обоим по 25, но Джаралис выглядит старше своего возраста, потому что в армейском тренировочном лагере набрал десяток уровней за три дня (и лучше не вспоминать, чего ему это стоило). А Вальнар, напротив — моложе, потому что его расовой способностью было длительное сохранение юности и свежести. Джаралис каждое повышение выгрызал зубами и выдирал когтями, иногда даже в буквальном смысле. Но когда он поднимался на очередную карьерную ступень — никто не смел оспорить его право там находиться. Вальнар всегда предпочитал неформальные статусы. Официальным главой его Семьи был совсем другой зверочеловек, а официального лидера у партии мира вообще не было — потому что этой партии формально не существовало. Просто как-то всегда так получалось, что значительная часть парламента голосовала за одни и те же предложения. И как-то всегда так получалось, что на важных переговорах семью Шусаку во внутренней политике и Силтвельт во внешней представлял именно этот парень. Иногда он даже не был главным переговорщиком, формально оставаясь помощником посла или кем-то в этом роде. Но больше других говорил всё равно именно он. Всегда безукоризненно вежливо, всегда безукоризненно убедительно. Ну да, когда ты являешься фактическим наследником главы одной из трёх великих Семей (не старшим сыном, но любимчиком) — можно себе позволить роскошь обойтись без титулов. «Если бы существовала должность генерального секретаря Силтвельта, — иногда иронично думал Джаралис, — она бы Вальнару идеально подошла». Создавалось впечатление, что этот крылатый ни разу в жизни не отдавал приказов — исключительно советы, которыми не принято пренебрегать, и предложения, от которых невозможно отказаться. Но сейчас именно обожаемый Вальнаром подход «мягкой силы» дал сбой. Он остался вдали от самых главных событий — а Джаралис в их эпицентре! Надо только суметь правильно разыграть эту карту!***
На площади перед дворцом Героев встретили молодёжные активисты из организации за чистоту крови. Они перекрыли путь ко дворцу и потребовали, чтобы Убийца Копья и человеческая девка были немедленно изгнаны из страны и не оскверняли своим присутствием Героя Щита. Предполагалось, что они побузят где-то с полчаса, а потом их разгонит стража — если, конечно, Герой Щита сам не сделает этого раньше. Он мог выполнить требования протестующих, тогда его стало бы куда легче взять в обработку. Или же напасть на них сам (в идеале — вместе с Героем Копья), тогда его было бы куда проще выставить перед народом как пособника людей. Но Герой Щита только пожал плечами и повернул назад, заявив, что во дворец и не собирался, это был визит вежливости по требованиям властей, но воля народа важнее этих требований. Бунтовщики как-то смутились, а когда Герой ещё и поблагодарил их, сказав, что они позволили ему не тратить впустую время, а сделать своё дело и сразу покинуть страну — вовсе опустили хвосты и уши. Разумеется, далеко уйти ему не дали. Джаралис в принципе был бы и не против, если бы оскорблённый Герой повернулся и уехал геройствовать куда-нибудь в дальние страны. Уж он бы сумел обернуть такое решение себе на пользу! Но он знал, что такой исход невозможен — а потому и не пытался его протолкнуть. Он умыл руки и преспокойно наблюдал за разворачивающимся спектаклем — за тем, как парламентская гвардия весьма жёстко вымела с площади демонстрантов, оставив лежать на брусчатке десяток трупов и сотню раненых, а потом вежливо, но непреклонно загнала гостей во дворец, разместив всех по разным комнатам. Разумеется, Герою Щита были отведены одиночные шикарные апартаменты, монстрам и шпионам — этажом ниже, немного похуже, а люди получили совершенно стандартные гостевые комнаты — не то чтобы неудобные, но без всякой лишней роскоши. До вечера Герою дали дозреть, а на закате к нему явился лично Джаралис — ухоженный и обходительный, как сам Вальнар. Ни малейшей агрессии, сама воплощённая любезность.***
— Парламент не позволит вам добиться того, чего вы хотите. Он вообще ничего вам не позволит добиться. Можете поверить, я руковожу им уже два года и я на своей шкуре знаю, ЧТО за звери там сидят. Больше всего они боятся что-либо изменить, поэтому любую инициативу топят в бесконечных спорах. И с вами попытаются поступить так же. Вам придётся днём выслушивать миллионы ни к чему не ведущих пустых слов, а ночью — ублажать толпы девиц, которых вам будут присылать… и с каждым днём вы всё больше будете увязать в бессмысленных обязательствах, которые ничего общего не будут иметь с вашими целями. — Это глупость или предательство? Я имею в виду, имеет ли ваш парламент какой-то план против меня? Или такова традиция обращения со всеми Героями Щита в Силтвельте? — Что-то среднее, — встопорщил усы Джаралис. — Парламент не желает вам зла, он действительно считает, что так будет лучше и для вас, и для всех. Но да — у него есть определённый план, как добиться этого «лучше». Есть представление, что Герой Щита должен «царствовать, но не править» — наслаждаться всеми благами верховной власти, но осуществлять эту власть за него будут другие. Более… компетентные. А под компетентностью в данном случае подразумевается наличие связей во влиятельных древних Семьях. — Судя по выражению твоих глаз, лев, ты хочешь что-то мне предложить, чтобы избежать такого хода вещей. — Только разъяснить ситуацию, чтобы вы не теряли зря времени. У вас есть три варианта, что делать. Вы выберете, какой лучше, а я в меру своих сил помогу его осуществить. — И что же это за варианты? — Первый — вырваться отсюда силой, разнеся половину дворца и городскую стену, обвинить всех, что не соблюдали ваши заветы и не оказали вам надлежащего почтения, а потому не заслуживают вашего присутствия, после чего направиться прямо в Кутенро. Факел и корабль я вам подготовлю, так что вы сможете отправиться без задержек. Второй — устроить переворот, разогнав парламент, и напрямую взять власть в свои руки. Поддержку в стране я обеспечу, народ будет только рад. И третий, медленный — позволить себя запереть, начать постепенно обзаводиться знакомствами и сторонниками, изменить состав парламента под свои нужды — примерно через полгода у вас будет рабочий орган, способный принимать решения, а не только без конца болтать. — А что мне мешает просто телепортироваться в порт, где вы подготовите корабль, без этих фокусов? — Была бы возможность, — мягко улыбнулся Джаралис, — я бы первым вам это предложил. Но Герои могут телепортироваться лишь на Волну и в те места, где они уже бывали. Порт, через который идёт сообщение с Кутенро, вы ранее не посещали. — Ну… — задумчиво пробасил Герой, — на самом деле есть способ… Правда, этот способ можем применить только мы с Героем Копья. Но если мы с ним таким способом отправимся в порт, сможешь ли ты доставить к нам наших спутников? Теперь задумался уже Джаралис. Для виду — сможет ли он. На самом деле — не блефует ли Герой? Вроде бы разведка докладывала, что все, кроме Героя Меча, действительно имели какой-то способ периодически исчезать из-под наблюдения… Ладно, даже если и врёт, сейчас выгодно ему поверить. На словах, во всяком случае. Поэтому лев ответил честно: — Ваших — смогу. Но спутников Героя Копья — нет. На них выместят всю злость за ваше исчезновение. Будут говорить, что Герой Копья украл Героя Щита, чтобы лишить его положенных почестей. — Ясно… А если я останусь здесь — сможет ли Герой Копья со своей пати отправиться в Кутенро? — Сложный вопрос, — Джаралис интеллигентным жестом потёр переносицу, — думаю, организовать их отправку я смогу, у меня хватит влияния. Но экипаж корабля — не мои зверолюди, поэтому я не могу гарантировать ни того, что он безопасно доплывёт, ни, тем более, что безопасно вернётся назад. — Устраивает, — усмехнулся великан. — Уж кто-кто, а нынешний Герой Копья о своей безопасности и сам сумеет позаботиться. — Слушаюсь и повинуюсь. Но… вы останетесь здесь — делать реформу или революцию? Мне бы желательно знать заранее, чтобы… — Я останусь здесь изучать землю и людей, что на ней живут. А уже как изучу, выберу наиболее эффективное средство. — Это благородная осторожность, но боюсь, парламент не даст вам ничего изучить. Вас постараются отрезать от любой актуальной информации. Только заранее отфильтрованные, а то и перевранные новости будут достигать ваших ушей. Глаза Героя Щита как-то насмешливо сверкнули. При том, что морда оставалась каменной и совершенно безразличной. — А на это, как я уже сказал тебе раньше — есть способы.