Ну сколько ж можно играться в цацки? У нас есть дело — дело по-царски Весне на радость, беде на горе С кошкой ветра и с кошкой моря И со мной… Борис Гребенщиков, «Кошка моря и кошка ветра» Мечтал дожить свой век в достатке, Но у пиратов честь неходовой товар, Вам чек вручают в виде черной метки, Шесть грамм свинца, вот весь ваш гонорар. Всему виною деньги, деньги, Все зло от них, мне б век их не видать, За мной пришли, спасибо за вниманье, Сейчас должно быть будут убивать. Мультфильм «Остров сокровищ», «Сейчас пробьют полночь склянки»
Лансер, Герой Копья: Всю дорогу до порта повозкой управляла одна только Сильвана. Эклер пряталась внутри, а я и вовсе перешёл в призрачную форму. Дело в том, что у нас с Эклер много различий, но здесь, в Силтвельте, нас объединяли две вещи — мы оба выглядим как чистокровные люди и мы оба не склонны прощать оскорблений. Слишком легко воспламеняемся. А оскорбить Убийцу Копья, как и просто человека без ошейника, здесь нашлось бы очень много желающих. Чтобы не устилать всю дорогу трупами, мы решили попросту не дразнить гусей. А то мои дальние родичи галлы уже один раз недооценили этих зловредных птиц… Время поездки я использовал, чтобы закончить Освоение трёх форм, взятых с боссов — Копья Туунбака, Копья Шаи-Хулуда и Копья Биофабрики. К сожалению, у них всех были ещё и Особые эффекты, так что просто отложить их на полочку было невозможно. Я ожидал, что указанная дорога приведёт нас в портовый город, но вместо этого цербер выскочил в небольшую бухту… совершенно безлюдную, если не считать пары строений на берегу и стоящего возле них небольшого парусного корабля. — Приют контрабандистов, — констатировала Сильвана. — Весьма благородно со стороны Джаралиса пригласить нас в такое место… Если, конечно, команда не имеет инструкций выкинуть нас в море на полпути. Понятно, лев не хотел, чтобы жители Силтвельта видели, как его люди оказывают нам помощь. Пусть даже по непосредственной просьбе Героя Щита. Или тут правильнее сказать — по приказу? Сид ногу сломит в их взаимоотношениях… — Чтобы не выкинули, проследит Араун, — именем валлийского бога подземного мира мы назвали нашего чёрного пёсика. — Если он будет нормально себя чувствовать на корабле, — скептически заметила Сильвана. Пёсик, однако, к её предупреждениям прислушиваться не захотел и на борт вскочил весьма резво. И хвостом нам помахал — дескать, забирайтесь, тут отличное место! Мне бы его уверенность. Никогда не любил морские вояжи. Нет, в отличие от того же Геракла, я морской болезнью не страдаю (кстати, не от того ли он поспешил остаться в Силтвельте, чтобы не демонстрировать свою слабость?). Я с равной лёгкостью могу биться на горных вершинах, на крышах небоскрёбов, на ветвях деревьев или на корабельных мачтах. Утонуть мне тоже не грозит — во-первых, будучи Слугой, я не нуждаюсь в воздухе, во-вторых, плаваю… Ну, сказать «как рыба» было бы хвастовством, но лучше большинства людей. На воде держусь вполне уверенно. В крайнем случае я и бежать по волнам могу — нет, это не отдельная способность, как у Сэйбер, просто я работаю ногами так быстро, что вода не успевает расступаться под давлением и становится опорой чисто в силу инерции. Но вот на уровне метафизики — совсем другое дело. Может прозвучать странно для островного народа, но мы, гэлы, никогда не любили море. Море для нас — тот свет, сумрачный, потусторонний мир, хтоническая бездна, обитель фоморов. Здесь иные правила, здесь властвует Домну, а не Дану. На практике это означает, что драться я здесь смогу не хуже, чем на суше, но вот творить магию будет заметно сложнее. Также мой Га Болг, созданный из костей морского чудовища, станет здесь сильнее, но в то же время более своевольным и кровожадным. Пока не доплывём и не высадимся, лучше эту форму без крайней необходимости не призывать. Мы с Эклер и Сильваной поднялись на борт корабля как раз вовремя — левая голова цербера, до этого спящая, проснулась и он залаял в три глотки, глядя на приближающуюся к нам гибкую фигурку. Приближающуюся не спереди, не сзади, не сбоку, а сверху — прыжками с реи на рею, пока наконец не соскочила на палубу. Я едва успел поймать за ошейник Арауна, уже готового на неё броситься. На стройную девушку-кошку семидесятого уровня в щегольском тёмно-синем мундире. — Капитан Амелия Смоллет, — представилась она, отсалютовав. — Приветствую вас на борту прорывателя блокад «Крольчиха», Герой Копья. Размещайтесь. И пожалуйста, втолкуйте своей трёхголовой шавке, что если она ещё раз откроет на меня хоть одну пасть на борту моего корабля, то остаток пути до Кутенро будет проделывать своим ходом. Мои спутницы шагнули вперёд и представились. Что у Сильваны, что у Эклер честолюбия и гордости было не меньше, так что их взгляды столкнулись с капитанским, подобно тяжело груженым телегам на полной скорости. Казалось, воздух вокруг загустел, наполнился электричеством, словно при битве Слуг. Нет, никто из них не владел техникой высвобождения ауры, но непреклонность характера трёх девушек это вполне заменяла. — Ну а моё имя и титул, думаю, вам уже известны, — я улыбнулся ей мило как умел, хотя для меня в тот момент это было сложнее, чем бросить вызов Гильгамешу. — Не беспокойтесь, о собачке мы позаботимся, она будет вести себя прилично.***
— Так вы полагаете, что она всё-таки предатель? — спросила Эклер, едва мы остались в каюте втроём, не считая Арауна, и закончили проверять стены и мебель на наличие подслушивающих устройств и заклинаний. — Я заметила, как вы на неё смотрели… — Из неё такой же предатель, как из тебя, то есть никакой, — фыркнула Сильвана. — Она совершенно честный наёмный капитан, у неё единственная цель — вернуться живой и получить свои деньги. Заметь, хозяина она назвала Героем Копья, а не Убийцей Копья, то есть лично против нас она ничего не имеет. Уже немало для Силтвельта. А её дурное настроение и агрессивность связаны с тем, что приходится идти в море на опасную и не совсем законную миссию с экипажем, который она видит в первый раз, и на корабле, который она видит в первый раз. И да, как минимум в отношении экипажа её подозрения совершенно оправданы. Больше половины тех, кого я видела на палубе — зверолюди Джаралиса. Остальные набраны что называется с миру по нитке, ими попросту наспех заткнули дыры. Эти вряд ли предадут, но профессионализма и слаженности от них тоже ждать не стоит. — Почему ты с такой уверенностью говоришь об этом? Ты ведь их тоже сейчас впервые увидела! — Потому что профессиональных шпионов на корабле… Ну, не могу ручаться, что совсем нет, но не большинство — точно. Большинство здесь — дилетанты, совершенно не умеющие владеть ни лицом, ни телом, ни аурой. А я в своё время и сама предавала достаточно, и жертвой предательства была не меньше. Кое-что я в этом деле понимать научилась. Для меня взгляды, которые Амелия бросала на матросов и на вас, а экипаж — на вас и на неё, — открытая книга. — Ты так говоришь, что разбираешься в предательствах, будто хвастаешься этим, филориал. — Не хвастаюсь, потому что здесь не место и не время для похвальбы, однако гордиться этим имею право, не менее, чем ты — владением мечом, рыцарь. Эклер презрительно фыркнула: — Не смей сравнивать эти два умения! Меч благородного воителя обнажается против иных мастеров меча, чтобы выявить искуснейшего. Ложь, злоязычие, проклятия, отрава, и удары в спину применяются против честнейших и наивнейших, то есть против самых слабых в этом «мастерстве». — Не буду спорить, — процедила баньши, — ТЫ, возможно, и вытягиваешь свой меч из ножен только против равных — ты ещё молода, тебе не приходилось усмирять крестьянские восстания. Но большинство рыцарей, которых знала я, только радовались резне слабейших и беззащитных. Даже когда это не приносило экспы… — Прошу вас, девушки, не ссорьтесь, — не выдержав, вмешался я. — Сойдёмся на том, что и мастерство меча, и мастерство интриги достойны, когда применяются для защиты или чтобы померяться силами с достойным соперником, но гнусны и низки, если использовать их против того, кто ничего об этих искусствах не знает. Во всяком случае, так будет, пока вы путешествуете со мной. Когда же пойдёте своими путями — решайте сами, что есть честь и бесчестие для каждой. Обе, несомненно, имели, что возразить, но предложенный мной компромисс пусть с ворчанием, но приняли. — Ты ведь и сам заметил тот же расклад, — напомнила Сильвана, — иначе с чего такой мрачный? Я вздохнул. Мне не хотелось ей объяснять, что читать язык лица и тела я, конечно, умею, как любой опытный воин, но сейчас мне было не до того, так что я банальным образом проворонил все эти расклады, на которые она обратила внимание. Что мне не нравится эта экспедиция, мне не нравится этот капитан, мне вообще ничего не нравится! Но это мало связано с тем, намерены ли они перерезать нам глотки во сне. Просто такое обилие дурных знаков свидетельствует, что удача у меня по-прежнему ранга E. Сначала море, а теперь ещё и кошка! Кошки — это, знаете ли, не игрушки!***
Вечером того же дня у меня произошли с разницей в один час две важные беседы, которые многое определили. Для начала меня пригласила в свою каюту капитан Смоллет. В Уладе моего времени это бы почти наверняка означало, что красавица намерена «одарить воина дружбой своих бёдер», в противном случае она бы пригласила и моих спутниц. Но культурная матрица двадцать первого века подсказала мне, что даже встреча наедине может иметь и чисто деловой смысл, а посторонних на неё не пускают из соображений секретности. Особенно это актуально для Силтвельта — делить ложе с человеком для местных благородных дам позорно. Если он не Герой Щита, конечно. Впрочем, не менее позорным считается и скрещивание между разными видами полулюдей, даже если они равны на иерархической лестнице. Однако любовная игра, если она не вела к появлению потомства, разрешалась между кем угодно. Не одобрялась, но разрешалась. Совсем пуританские нравы здесь было бы невозможно соблюдать, учитывая буйство гормонов у молодых зверолюдей. Всё это мне без малейшего стеснения объяснила Сильвана, добавив, что её сведения устарели лет на двести, и возможно, нравы и традиции Силтвельта могли за это время поменяться, но она в этом сомневается. Эклер всё это время сидела молча лицом к стене, краснея до ушей. Интуиция меня не подвела, встреча и впрямь оказалась исключительно деловой… Если не считать исключительно вкусных плюшек, которые Амелия предложила мне к чаю, да и сама не стесняясь налегла на них. Свежие, ещё тёплые, прямо из печи. — У вас тут каждый день такая вкуснота? — поинтересовался я, жуя плюшку. Конечно, как любой Слуга я могу обойтись без еды, так же как без сна или без воздуха. Единственный необходимый для меня ресурс — прана. Но поглощая человеческую пищу, я могу на пару единиц в сутки снизить нагрузку на своего Мастера. К тому же это просто приятно. — Нет, с тех пор, как я наняла нового кока. Он такой же подозрительный, как и вся остальная команда, а то и ещё хуже. Одного вида достаточно, чтобы захотеть вздёрнуть его на рее, но надо признать, своё дело он знает туго. Типичный кок на такой посудине едва-едва может что-то съедобное сварганить. А он настоящий мастер, как будто до этой миссии в ресторане работал, а не в море. Это и настораживает… Она раздражённо помотала головой. — Неважно, это мелочи. Слушайте, Герой Копья, буду откровенна. Мы с вами в одинаково дрянном положении. Мой наниматель сказал, что в море опасности не будет — Кутенро — сухопутная держава, её охраняемые границы проходят по берегам, а в охране своих территориальных вод они полагаются лишь на барьер и Аквадракона. Формально, по заявлениям дипломатов Кутенро, это так и есть. Но любой, кто плавал в этих водах больше одного раза, знает, что это чушь собачья! Официально у Кутенро флота нет, да. Военного нет. Есть только торговые суда. Как государственные, так и частные. А на частных могут плавать… Всякие лица. Пираты, например. Учитывая, что Кутенро производит воинов, магов и оружие на одном уровне с Зелтоблем, то есть в разы лучше всех остальных… Вооружать собственно корабли им и не нужно. Достаточно догнать и взять на абордаж. Поэтому я хочу вас спросить, Героя Копья — вы будете драться за этот корабль, как за самого себя? Если вы в этом не уверены, я поднимаю белый флаг, как только увижу чёрный на горизонте. Этот экипаж не сможет драться, даже если захочет — а я почти уверена, что он не захочет, а то и присоединится к пиратам. Вы и ваши спутники — единственные, кому я хоть немного могу в этом плавании доверять. Решайте. Мы с вами в одной лодке или нет? — В одной, — без сомнений сказал я. Конечно, может и имело смысл позволить пиратам взять нас на абордаж без кровопролития с обеих сторон — и доплыть в Кутенро уже на их корабле. На мою миссию это бы не повлияло. Но дав любой другой ответ, я бы остался Слугой Лансером, но навсегда перестал быть Кухулином. Уж извини, Фитория, но я — это я. Тот, кто никогда и ни в одной жизни не отказывался от брошенного вызова. — Хорошо. Для силтвельтца, конечно, странно верить человеку, но вам я верю. Не потому, что вы или ваши спутники мне чем-то понравились, но потому, что больше в сложившейся ситуации верить просто некому. Уж не Джаралису точно. Ситуация следующая. Пираты Кутенро — они называют себя «Вако» — ходят на небольших одномачтовых кораблях, не превосходящих нас ни размером, ни водоизмещением. Экипаж у них, как и у нас, около тридцати зверолюдей — из них десять собственно матросов, десять опытных воинов, и десять — так, массовка на все случаи, смазка для клинков. Но чаще всего они объединяются в эскадры по три. То есть против нас будет тридцать воинов уровня примерно сорокового — прочая мелочь в счёт не идёт. Но учитывая качество их подготовки и оружия, реальную боевую силу вполне можно удвоить. — Мою тоже. У меня, знаете ли, тоже подготовка и оружие не из последних. — А вот в этом и есть сложность. Дело в том, что Кутенро делает весьма специфические артефакты — способные аннулировать силы Героев или даже обращать их против владельца. Броня, которую Легендарным Мечом или Копьём не пробьёшь. Оружие, способное пробить Легендарный Щит. И многое в таком роде. Точно нельзя предсказать, какие именно артефакты будут у тех, кто нас атакует, и насколько они этими артефактами умеют пользоваться — тоже. Мне с Героями ходить в море раньше не приходилось. Но если основной силой «Крольчихи» окажется именно Герой, чья сила будет нейтрализована… — Понимаю ваше беспокойство. Что ж, в таком случае сделаем очень просто. Выкидывайте белый флаг, как и собирались. А я этот флаг не признаю и нападу на пиратов по своему усмотрению. Если я проиграю и буду убит, либо взят в плен, «Крольчиха» за меня отвечать не будет. Насколько я понимаю, сдавшихся вако не трогают? — Ну, — смутилась кошка, — это сложный вопрос, у разных капитанов разный, если можно так выразиться, стиль работы. Некоторые только грабят и отпускают дальше, другие забирают корабль, но пассажиров и команду высаживают на берег, третьи сохраняют жизнь лишь тем, за кого можно получить ценный выкуп, бесполезных же сбрасывают за борт. Четвёртые… Любят, скажем так, поразвлечься. — А первую и вторую группу не смущает, что третья и четвёртая портят им имидж и бизнес? Никто же сдаваться не захочет… — Опытные контрабандисты и торговцы знают флаги всех пиратских вожаков и знают, что от кого ожидать. Любители резни и изнасилований развлекаются в основном вне барьера. Если у корабля есть факел, чтобы преодолеть барьер, то он представляет некую ценность для правительства Кутенро, а по-настоящему ссориться с властями никто из пиратов не хочет. — То есть, когда пройдём барьер, мы будем в относительной безопасности? Как скоро мы его пересечём? — Я буду в относительной безопасности, но не вы. Вас может попытаться убить любая из групп — в Кутенро никто не любит Героев. Барьер мы пересечём через сутки, завтра вечером. После этого плыть ещё два дня. — Полтора дня до барьера и два после него? Он находится так далеко от берегов Кутенро? — Мы плывём не по прямой. До барьера я выбрала такой курс, чтобы пересечь его как можно скорее и избежать встречи с самыми «дикими» вако. Кратчайшее расстояние до ближайшей точки. А вот после того, как его пересечём, я пойду почти параллельно барьеру, на восток вдоль побережья Кутенро, чтобы высадить вас незаметно, в деревне контрабандистов. Можно пойти напрямую — но тогда мне придётся вас высадить в крупном портовом городе. Вам это нужно? Я поморщился. — Полагаю, что нет, всё-таки разведывательная миссия. Что ж, если пираты нас поймают до барьера — будем драться все вместе, если после — капитулируйте на здоровье. Такие условия сотрудничества вас устроят? — Совершенно. Ну, кроме того, что я могу узнать кого-то из более-менее договороспособных пиратов и до барьера. Не то, чтобы я знала их всех поимённо и по флагам, но кое о ком слышала. Ещё когда служила в военном флоте.***
Буквально через пять минут после того, как я вернулся от капитана, в каюту постучали. — Я слышал, вам пришлись по вкусу мои пирожки? Так я ещё принёс, — сказал массивный получеловек-медведь, вплывая в каюту. Он действительно нёс в одной руке поднос, на котором высилась горка пирожков и плюшек (первые с начинками, вторые, соответственно, без). Несмотря на качку, обычную в море, он без труда сохранял равновесие и не уронил ни одного кондитерского изделия. Учитывая, что медведи в норме изяществом не отличаются, что параметр Ловкости в SMS не даёт прибавок к чувству равновесия, и что, наконец, одна рука, одна нога и один глаз были у него заменены протезами… это впечатляло. Нет, конечно для любого Слуги не составило бы труда это повторить хоть с закрытыми глазами, но передо мной-то не Слуга! Мы набросились на свежую выпечку, хотя в этот раз более активно ели Эклер и Сильвана — я аппетиты сдерживал, хотя мог бы с удовольствием всё умять и один, но стоило учитывать, что девушки не имели доступа к первой порции, у капитана. Кок за нами наблюдал, подперев рукой подбородок, почти с умилением. — Большое спасибо, очень любезно с вашей стороны, — мы наперебой благодарили его, когда закончили. — Потрясающе вкусно… — Но каково имя того, кто производит столь славную еду, достойную королевских столов? — добавил я, представив себя и спутников. — Гин Нуада, — поклонился медведь. — К вашим услугам, господа. Эклер и Сильвана спокойно поклонились в ответ, а вот у меня от этого «скромного» имени едва глаза из орбит не вылезли. Дорогое мироздание, может хватит уже издеваться?! Нуада по прозвищу Серебряная Рука был верховным королём Племён богини Дану, что властвовали над Ирландией до прихода туда людей. На него этот медведь не походил ну вот ни разу… Но прозвище Нуада получил за то, что рука у него была заменена серебряным протезом… как и у этого кока. Мощный артефакт, между прочим, я уже достаточно разбирался в оружейной магии, чтобы это чувствовать. Глаз с ногой у него тоже не самые простые, мастера высокого класса делали — но рука намного сложнее и мощнее их. А «гин» по-японски означает… серебряный. — Вы не простой кок, не так ли? — взяла быка за рога Сильвана. — И пришли сюда не просто нас угостить… — Что ж, юная леди, не буду отпираться… у меня действительно к вам серьёзное дело. Пиратский адмирал Весельчак, командующий всеми вако, желает знать, какова цель путешествия Героя Копья в Кутенро. И от того, какой ответ он получит, зависит, дойдёт ли эта посудина до места назначения. Потому что речь идёт не об одном корабле, и не о трёх, на которые рассчитывает наивная кошечка Смоллет. Я охотно верю, что вы справились бы и с десятком. Но когда АДМИРАЛ спускает своих псов с цепи, по вашему следу пойдёт сотня. По меньшей мере. Если же ваш ответ его устроит — всю дорогу вы не увидите ни одного корабля вако даже на горизонте. — Только вот есть один нюанс, — скептически глянула на повара моя баньши. — Вако — не добровольцы-самоубийцы из «Божественного ветра», они морские разбойники. То есть практики. Среди них немалая доля бывших самураев, да — но ключевое слово здесь «бывших». Самурайскую гордость, самурайскую преданность и самурайское пренебрежение собственными жизнями они оставляют на берегу, когда выходят в море. Что бы там ни сказал вожак, а в драку против многократно сильнейшего врага они полезут, только если это сулит очень хорошие трофеи — когда выгода стоит риска. Но «Крольчиха» — не галеон с золотом. — Ты права… и не права, девочка, — я мысленно усмехнулся, «девочка» была старше самого Гина минимум раза в четыре, а скорее всего — намного больше. — Кое-кто, не имею возможности назвать имя или принадлежность, назначил очень большую награду за голову Героя Копья. Так что пираты не колеблясь будут подставляться под Оружие, зная, что вознаграждения хватит их семьям на много лет. Это была сложная моральная дилемма. Будь я один, то без вопросов полез бы вперёд хоть на тысячу пиратских кораблей. Но подвергать трёх девушек излишнему риску только ради своей гордыни — дело иное. — Предположим, я дам ответ тебе здесь и сейчас. Как Весельчак о нём узнает? У тебя есть с ним какая-то связь? — Не у меня. У одного из матросов. Я не знаю, у кого именно, и не знаю, что это за связь и как она работает. Так что даже если вы сумеете взять меня в плен и подвергнуть пыткам, я не выдам этого. Послать ложный ответ не получится. — Для передачи сообщения ты рассказываешь его всем матросам? — Всем, которые работают на вако. Здесь не все такие, некоторые случайно подвернулись… но тех, кто в деле, где-то две трети. То есть человек двадцать. Слишком много, чтобы захватить всех в плен и допросить. Связист успеет сбежать или покончить с собой. — Награда за голову по обычной формулировке? «Живым или мёртвым»? — Да. — Отлично. Передайте Весельчаку следующее. Во-первых, если меня убить, мой труп исчезнет, так что доставить заказчику голову отдельно от тела никоим образом не получится. Особенность физиологии, понимаете ли. В качестве доказательства я отсёк себе Копьём мизинец. Упав на стол, он пролежал секунд пять, а затем испарился в искрах света. — Господин Герой Копья, — ошарашенно пробормотала Эклер. — Вам не кажется, что для простой демонстрации это… слишком? Возможно, вы не знаете, но потерянные конечности не восстанавливаются даже сильнейшими лечебными зельями… — У других не восстанавливаются, а у меня отрастёт. За ночь, максимум за две. Это тоже моя специфическая особенность. Так вот, господин Гин… Передайте адмиралу Весельчаку — если он позволит «Крольчихе» без вреда достигнуть побережья Кутенро именно тем маршрутом, который планировался — я лично сдамся ему живым, чтобы он мог предъявить меня заказчику и получить награду. Если же он попытается убить меня или напасть на корабль — парой десятков потопленных судёнышек не отделается. А когда и если меня наконец задавят — я просто исчезну, и никто не будет знать, умер ли я на самом деле, так что все эти жертвы будут ещё и напрасны.