Герой должен быть (не) один

Граф де Монфор устроил пир, Лорда Тулузы славит мир. Войско кутит, ликует клир, Пляшет вовсю толпа. Гимны победные шумны, Гости топочут, как слоны. Я хочу спать и видеть сны — Видимо, не судьба. Дайте поспать, уроды, Дайте поспать, уроды! Граф де Монфор, да чтоб ты сдох, Дайте уже поспать! Филигон Кендер, «Дайте поспать, уроды» Под грустное мычание, Под бодрое рычание, Под дружеское ржание Рождается на свет Большой секрет для маленькой Для маленькой такой компании, Для скромной такой компании Огромный такой секрет! Песня из мультфильма «Большой секрет для маленькой компании»

Берсеркер, Герой Щита:       — Герой-сама, с вами желает поговорить одна дама из благородного семейства. Пропустить её, или сказать, что вы не желаете видеть?       Я удивлённо посмотрел на служку-кролика, который принёс эту новость. Обычно дамы со мной общались только по ночам. Да и там общения — в смысле словесного — было кот наплакал. Учитывая, что разговор, как и… всё, что его сопровождало, записывался на четыре хрустальных шара — один стоявший посреди комнаты открыто, и ещё три размещённых в ней «тайно». Утром эти записи копировались и отправлялись на просмотр по этапам — вначале их смотрели Вальнар и Джаралис, потом — клан, к которому девушка принадлежала, и клан, который оплатил её присутствие во дворце. И только если все эти лица давали добро, запись поступала к парламенту, а если одобрял и парламент — тиражировалась тысячи раз и шла на просмотр в народ.       Не особо в таких условиях поболтаешь — разве что о мелочах, типа как тебя зовут, сколько лет, откуда ты… ну и иногда, возможно, некоторые пожелания в сексе. Я, правда, уже достиг такого владения оружейной магией, чтобы отключить хрустальные шары хоть на пять-десять минут, хоть навсегда, если бы мне это понадобилось. Но чёрное пятно в записи само по себе слишком подозрительно. И это бы оказалось совершенно бесполезным, если бы девушка в итоге сама рассказала, о чём я с ней говорил. Нет, профессиональных шпионок у меня в постели не было — их просто не успели бы подготовить с момента призыва. Но какую-то минимальную дрессировку, хотя бы недельной длительности, им всем провести успели — инструктировали, о чём можно говорить и с кем, как отвечать на какие вопросы… По той же причине, кстати, среди нескольких десятков любовниц не было ни одной моложе шестнадцати. Хронологических шестнадцати, я имею в виду, а то у зверолюдей биовозраст и хронологический — совершенно разные вещи. Ни переростков, ни детей ко мне не подсылали по политическим соображениям — ляпнет девочка на эмоциях что-нибудь не то, и привет, международный скандал. К шестнадцати люди обычно учатся хоть немного понимать сами себя — и держать в узде. А кто не научился, тех можно вовремя выявить и не допустить ни до каких важных должностей.       Но это всё, повторюсь, ночью. Проведать меня днём в церкви ни одна поклонница до сих пор или не сообразила, или не решилась. С Церковью Щита лучше попусту не шутить. Она не столь влиятельна и не столь коварна, как Церковь Трёх, конечно, впустую на людей не бросается — но всё-таки, если священники решат, что кто-то докучает Герою Щита без надобности, этот кто-то может обзавестись проблемами. Поэтому тренировался я до сих пор в полном покое, не считая редких моментов появления Джаралиса.       Я в этот момент как раз осваивал Святой Щит (не путать со Щитом Святой Воды). Этот Щит чем-то напоминал мне Эгиду Зевса. Он позволял вступить в противоборство воли с любым противником во вражеском войске. Проигравший теряет волю к битве и вынужден либо бежать, либо сдаваться. При этом число «дуэлянтов» не ограничено — Щит испускает луч, подобно прожекторам будущего, и всякий, попавший в этот луч, обязан вступить в психический поединок. Сражаться таким образом с сотней врагов не сложнее, чем с одним — в любом случае опасен только сильнейший из них, обладающий наибольшей решимостью. Если ты «побил» его, то остальных одолеть и вовсе не составит труда — они под лучом разбегутся, как тараканы.       — Хм, ну пускай заходит, думаю, просто так сюда не являются, — озвучил я то, что подумал.       Вошедшая была мне знакома. Из одежды на ней была одна лишь набедренная повязка, при этом была она получеловеком, а не зверочеловеком — так что ни шерсть, ни чешуя тоже ничего не скрывали. Тёмная кожа (не такая, как у земных негров, а скорее, тёмно-красная), мощное телосложение, и выдающаяся во всех отношениях грудь. Рост сто девяносто сантиметров до макушки и больше двух метров — считая растущие из головы чуть загнутые рога. Настоящая амазонка — со мной прежним, каким я был при жизни, она вполне могла бы поравняться, хотя для того, что из меня сделали Айнцберны, даже такая дама казалась миниатюрной тростиночкой. Забыть такую фигуру было сложно — она была в моей третьей ночной группе посетительниц.       Звали её Берос, и она была на четверть они. Чистокровные они считались в этом мире монстрами, их полукровки были зверолюдьми, ну а с четвертью крови это были уже полулюди. У меня это вызвало некоторое естественное беспокойство, потому что я помнил, какие проблемы вызвало скрещивание людей с они в нашем мире. Но Берос не демонстрировала ничего похожего на Обратный Импульс, так что мне удалось загнать инстинкты Стража Противодействия туда, где им и место — обратно в подсознание. Местные они — всего лишь очень сильные, кровожадные и живучие звери-людоеды… А не Фантастический Вид, созданный Планетой специально для уничтожения человечества, способный искажать реальность самим своим присутствием и испепелять живых существ в мгновенном ритуале высасывания жизненной силы. С этим можно иметь дело, решил я тогда, и не прогадал — поимел, да ещё как.       Хотя Берос была девственницей, когда пришла ко мне, ни малейшей неуверенности, свойственной в первый раз даже зверолюдям, она не проявляла. На её фоне других девушек, посетивших мою спальню в ту ночь, можно было смело обозвать брёвнами. С самого начала она точно знала, чего хочет, и как этого добиться. Оседлав меня, она тут же сжалась внутри с такой силой и задала такой темп, что обычный человек на моём месте наверняка был бы вынужден обратиться к врачу после этого. С травмами гениталий точно — а может ещё и с переломами бедер и/или таза. Ну, для меня-то это было в самый раз, так что я и сам изрядно возбудился — и через пару минут такой дикой скачки уже сам повалил её на спину и взял инициативу на себя. Берос наслаждалась с минуту, а потом… Снова перекатила меня и оказалась сверху.       Наш секс как-то незаметно перешёл в сеанс панкратиона. Мы боролись за доминирование, ни на миг не прекращая яростного совокупления — и это, Аид меня забери, было прекрасно! Я, конечно, побеждал — но отнюдь не так легко, как с любой другой женщиной. Под конец мне даже пришлось немного напрячься — когда Берос использовала навык озверения и превратилась в зверочеловека, отчего её вес увеличился раза в три, почти сравнявшись с моим, а сила — на порядок. Мы достигли кульминации одновременно, и это был дикий, по-настоящему звериный оргазм.       Я был уверен, что больше её не увижу, как и остальных девушек, но похоже, в жизни она привыкла брать инициативу в свои руки не меньше, чем в постели. Любопытно, с чем же она пришла…       — Геракл, я только что узнала, что с Волной Силтвельта ты сражался один. Ну ладно, вдвоём со своим филориалом, но это явно недостаточно. Почему ты до сих пор не набрал спутников?! Для Героя Щита спутники ещё важнее, чем для остальных! Если об этом узнают в народе, бунт может просто смести парламент… Ну то есть не то, чтобы в этом было что-то плохое, но ты вроде не хочешь тут всё менять, так? А если не хочешь, нужны спутники!       Это был первый человек в Силтвельте, который осмелился назвать меня по имени, на «ты», и без всяких уважительных японских приставок. После удушающей атмосферы тотальной вежливости это было как глоток свежего воздуха. Даже Джаралис при всей его агрессивности и то обращался на «вы».       — Погоди, так наличие у Героя спутников имеет в вашей стране такую же мистериальную важность, как и оргии с ним? А почему тогда ни парламент, ни Джаралис, ни Церковь ни разу не поднимали эту тему? В постель меня затащить — срочно нужно, иначе, видишь ли, страна погибнет… А что я дерусь один — это моё личное дело. Ну, до сих пор было.       Допустим, Джаралис меня не любит и мог попытаться намеренно подложить свинью. Но тот же Угвэй мне не кажется враждебным, да и парламент вряд ли заинтересован в бунте…       — Я не знаю, чем они руководствуются. Я не политик, я воин. Могу только сказать, что в моей деревне народ буквально взбесился, когда стало известно, что у тебя до сих пор нет спутников. Я смогла их успокоить, только сказав, что поеду в столицу и сама ею стану.       Хм… Звучало несколько подозрительно, но в принципе… Почему нет? Если она так же хороша в бою, как была в постели…       — Ты поэтому тридцать девятого уровня?       — Да, чтобы с одной стороны пройти Повышение Класса под твоим контролем и получить все благословения Щита, а с другой — чтобы не быть тебе обузой на прокачке низших уровней.       — Погоди, но чтобы получить преимущества от Щита при Повышении, недостаточно просто войти в мою пати. Для этого нужна рабская печать или печать монстра.       — Это не проблема. Я согласна стать твоей рабыней.       — Уверена? Нет, я не собираюсь злоупотреблять своей властью, за это можешь не переживать. Но, насколько я знаю, статус раба в вашем мире крайне негативно влияет на репутацию. Репутация у тебя есть — ты дама из благородной семьи — то есть, есть что терять. А учитывая твою манеру одеваться, хотя тут скорее подойдёт слово «раздеваться», скрыть печать от посторонних глаз будет сложно.       — Хм, это… А, впрочем, ерунда, — она на несколько секунд задумалась, потом махнула рукой. — У моего клана и так репутация сумасшедших. Нас боятся, изредка ценят, но не уважают. От одной печати на одной дочери она хуже не станет. Тем более, я всё равно красная.       — Красная? Ты имеешь в виду цвет кожи, или…       — То, на что этот цвет кожи указывает. Ониобразные делятся на две основные породы, красных и синих. Красные сильнее телом, синие лучше в магии, хотя даже синие превосходят по грубой силе большинство зверолюдей — а уж о хлюпиках… Чистокровных людях и говорить нечего. Я не о тебе, конечно. Кроме того, считается, что синие более сдержаны и умны, а красные — более яростны и стремятся удовлетворить свои желания прямо здесь и сейчас, не смотря ни на что.       — Считается? А на самом деле как?       — На самом деле, — она поморщилась, тема явно была ей не слишком приятна, — наши желания действительно проще. Если перед голодными красным и синим они поставить стол, полный еды, красный они схватит с него самый большой кусок мяса, а синий — самый вкусный. Если кто-то их взбесит, красный они просто ударит обидчика по голове большой железной палкой, а синий — свяжет и будет пытать, ломая кости по одной. Мы просты, да, но это не значит, что мы глупы. Красный они может научиться хоть каллиграфии, хоть танцам — просто он скорее всего не захочет этому учиться.       Я вспомнил участь бедняги Лина и проникся сочувствием как к красным они, так и к их предполагаемым наставникам.       — Что касается того, что у нас воля якобы слабее, и мы более подвластны своим самым диким желаниям — это полная чушь. Правильно обученный красный они может даже превзойти синего в дисциплине. Другое дело, что из-за сложившегося стереотипа этим мало кто хочет заниматься. Среди аристократов больше синих они, а среди простолюдинов — больше красных. Соответственно, красных чаще гонят на ускоренное взросление, чтобы получить больше пушечного мяса, тем более что у они больше шансов такое взросление пережить, чем у любого другого вида зверо- и полулюдей. Ну а красный они-переросток — это все проблемы самоконтроля не в квадрате, а в кубе даже. Их даже другие переростки боятся, считают дикими чудовищами и стараются держаться подальше.       — У тебя, как понимаю, этих проблем не было?       — Да, мне повезло стать исключением, хотя моей заслуги в этом практически нет. Я родилась получеловеком, а не зверочеловеком — это ниже по статусу, но легче управлять собой. Я выросла в семье аристократов, которая могла себе позволить тратить время и деньги на качественное обучение для меня. Да, всё равно по военной линии, но я умею сражаться, а не просто драться. Заодно в меня вколотили настоящую военную дисциплину. Ну и наконец, я не проходила ускоренного взросления, так что мне на самом деле столько лет, на сколько я выгляжу. Вот на сколько, кстати, как ты считаешь? — она кокетливо потянулась.       — Хм, — я честно окинул девушку взглядом с головы до ног, благо посмотреть там было на что, и попытался дать беспристрастную оценку: — Двадцать два?       — Льстец! — она возмущённо толкнула меня ладонью в плечо. — Обычно, оценивая меня, мужчины ошибаются в большую сторону. Мне 25, но некоторые давали и 30.       — Просто я родом из эпохи, когда люди быстро взрослели и быстро старели. Особенно женщины. Тридцатилетние во многих полисах считались уже старухами. А у тебя ни единой морщинки на лице, ни капли подкожного жира — только кость и мышцы. Местные к такому может быть и привыкли — у вас косметическая магия, все дела… А для меня это роскошь. Той же королеве Мирелии я бы вообще больше двадцати не дал. Матери двух детей в моём мире выглядели не так.       — Это метаболизм они и регенерация они, — с облегчением вздохнула Берос. — Кстати, королева Мелромарка родила троих детей, не двоих. Один просто умер ещё до вашего призыва. Косметической магией я сроду не пользовалась. Некогда было. Да и не для кого.       — Даме из благородной семьи за двадцать пять лет никто не пытался подобрать жениха?       Даже в Мелромарке это было бы странно, а уж в Силтвельте с его доступностью ускоренного взросления…       Она хмыкнула.       — Ты ничего не знаешь, Геракл. У людей с этим просто — берёшь наследника из любой благородной семьи, женишь его на девушке из любой другой благородной семьи — и если жених и невеста здоровы, через пару лет они почти наверняка обзаведутся детьми. У нас не так. Есть около ста двадцати репродуктивно изолированных линий зверолюдей — то есть таких, представители которых не могут давать потомства между собой, или дают при скрещивании гибридов, не относящихся ни к виду отца, ни к виду матери. Поэтому если у людей верхушки всех благородных семей уже давно переженились между собой, у нас можно иметь жён и мужей только в пределах собственного дома. Для того, чтобы это не привело к вырождению, благородные дома должны быть достаточно большими — около десяти тысяч на каждый. Это породило совершенно иную систему наследования. Наследуется только принадлежность к благородному дому, но не положение внутри этого дома. Сын чиновника первого ранга может стать чиновником восьмого ранга, и наоборот. Я не стану врать, будто происхождение СОВСЕМ не влияет на статус — высокоранговый чиновник, конечно, имеет много способов повлиять на распределение своих детей и внуков. Но именно повлиять — само по себе родство без активных действий со стороны родственников ничего не гарантирует, кроме того, что ты будешь дворянином. Ну и вот… да, я дочь главы великого дома. Но у меня три живых брата и восемь сестёр. А пост главы дома может быть передан только одному из них. И это, как легко понять, не я. Меня с рождения к этому не готовили вообще. Семья обеспечила бы мне третий ранг, если бы я нашла себе хорошего полезного мужа-дворянина, четвёртый — если бы я не вышла замуж вообще или вышла замуж за дворянина не-они, пятый — если бы мой избранник оказался простолюдином… но второй и третий варианты их устраивали даже больше, потому что вакансий в третьем ранге не то чтобы слишком много. А я вместо этого взяла четвёртый ранг сама, вообще без помощи семьи — точнее, образование мне обеспечил отец, конечно, но после его завершения карьеру я делала самостоятельно…       Она вдруг осеклась и посмотрела на меня:       — Я наверно слишком много болтаю? Ты хотел просто проверить меня на вшивость, а я целую лекцию прочитала?       — Ну нет, мне это всё очень даже полезно. Должен же я знать, что и как в стране происходит… Я за неё, как-никак, отвечаю. Скажи, а красные и синие они — это тоже репродуктивно изолированные виды?       — Нет, совсем нет. Этот признак даже не наследуется. Он распределяется случайно. Бывает, что красный ребёнок рождается у синих родителей, и наоборот… Хотя наследуется всё же чаще, чем такое вот. У меня отец был красный, мать синяя… Но и обе его красных жены рожали иногда синих детей…       — У тебя есть доступ в заповедники или питомники?       Это в Мелромарке достаточно выйти за стены города — и привет толпы монстров всех форм и размеров. Территория Силтвельта за шестьдесят лет, прошедшие с прошлой Волны, от монстров тщательно зачищена, можно проехать от одной границы до другой, не встретив ни единого. Кроме одомашненных, конечно, но у них уровень в основном низкий. Дворяне проходят прокачку в специальных заповедниках, где монстрам позволяют развиваться самостоятельно, или в питомниках, где зверей выращивают, натравливая друг на друга, чтобы они повышали уровень, а потом уже выпускают на соискателя.       Она удивлённо помотала головой — смена темы получилась слишком резкой.       — Действующий майор армии соответствует гражданскому чиновнику четвёртого ранга. Когда я ушла в отставку, меня на ранг понизили, то есть на гражданке у меня пятый. Это даёт доступ к охоте на монстров до пятидесятого уровня включительно.       — Маловато будет. Придётся в другие страны на прокачку ходить, или выбивать у парламента специальное разрешение на охоту не по рангу.       — Эй, погоди, я не поняла! Это значит, что ты меня всё-таки берёшь?!       — В отряд — да.       Она расхохоталась и повисла у меня на шее.       — А не в отряд я сама тебя возьму!       — Знал бы ты, как мне сейчас хочется её окатить хорошей струёй ледяной воды! — произнёс голос Мелти у меня в ушах.       «Ревнуете, Мастер?»       — Ещё чего! Просто не люблю таких нахалок, которые вешаются на любого встречного мужчину. Я с одной из них выросла бок-о-бок.       «Да уж, вы с сестрой сами как синяя и красная они… Хотите, чтобы я отказал ей во вступлении в команду?»       — Как боец она меня вполне устраивает — отец мне рассказывал о боевых характеристиках синих и красных они, так что я бы сама наняла кого-то подобного, будь у меня выбор. Но если она ещё и днём тебя начнёт трахать, я вообще спать не смогу!       «Спать?» — до меня постепенно начало доходить.       — Да, Щит тебя забери… хотя тьфу, он ведь уже… Только не говори, что не знал об этом побочном эффекте связи между Мастером и Слугой! Ты-то сам хорошо устроился — не спишь вообще, потому и снов не видишь! А вот я каждую ночь вынуждена наблюдать или твои воспоминания о двенадцати подвигах, или твои кувыркания с этими зверодевочками! И скажу честно, первое как-то интереснее! Нет, не хочу врать, поначалу было очень интересно узнавать, что чувствуют мужчины во время секса — я это себе совсем не так представляла. Но после десятого раза… как это вам не надоедает, а?       — Что-то не так? — Берос заметила, что я замолчал, и обеспокоенно вгляделась мне в глаза. — Я слишком много себе позволила, да?       — Какая догадливость! — ехидно заметила Мелти. — Вот сейчас использую Командное Заклинание и заставлю тебя ответить «Да!»…       Я вздохнул. Третья постоянная спутница — и уже начались проблемы. И как только Такт умудряется выдерживать сотню?       — Есть много вещей, о которых я не могу рассказывать посторонним. Как только поставим тебе рабскую печать — узнаешь.       — О, тогда давай поскорее её поставим. Кстати, я подготовила тебе и четырёх остальных спутников, чтобы полностью заполнить пати.       — Так, постой… Я уважаю твоё усердие, но я не хочу сразу заполнять все места в пати. Мне нужны и резервные вакансии…       — Об этом не переживай. Они все проинструктированы и готовы к тому, что их могут заменить. При этом рабские печати на них останутся, так что запрет рассказывать о том, что они узнают у тебя на службе, сохранится, сколько будет нужно. Если же ты не доверяешь печатям, то носителей тайны можно будет и убить. К этому они готовы тоже. Я выбрала самых преданных Щиту кандидатов, готовых на всё ради тебя — что с печатью, что без неё. В Силтвельте этого добра с избытком.