Everybody was Kung Fu fighting Those kids were fast as lightning In fact it was a little bit fright'ning Make sure you have expert timing Kung Fu fighting, had to be fast as lightning… Карл Дуглас, «Everybody was Kung Fu fighting» Тиха вода в пруду, покрытом тиной, Не рыбы, а лягушки там живут. И, чтобы взбаламутить этот пруд, Не шуточные требуются силы. Путь на восток не розами укрыт, А лепестками облетевшей вишни — И твой, конечно, там не будет лишним, И, может быть, кого-то защитит. Время как пыль между пальцев течёт — Был уже начат обратный отсчёт, И на открытом счету истекают минуты. Так что — беги! И решай на бегу, Что предложить ты сумеешь врагу: Меч или свиток, ружье, договор или руку. Чароит, «Решай на бегу»
Берсеркер, Герой Щита: Шесть человек в пати помимо лидера — это до отвращения мало, когда отправляешься в другую страну. Минус я и Руфтомила — это уже четыре свободных места. Минус Топороклюв и Берос — два. Минус Силдина — одно. Хорошо ещё, для Гелиоса не нужно резервировать места, он может пройти «контрабандой» в виде эмблемы у меня на Щите. Кроме того, тут неожиданно родилась ещё одна логистическая проблема. Чтобы пати прошла сквозь барьер Аквадракона, в ней должен быть Повелитель. Поэтому, переместившись вместе с нами, Лансер либо окажется заперт в Кутенро, либо будет вынужден снова тащить на континент маленького принца. Пройти барьер без Повелителя мог жрец Аквадракона с благословением. Но этот титул был только у Силдины, а её нам тоже нужно было доставить в Кутенро и там оставить! — Придётся идти в три этапа, — вздохнул я. — Закинешь меня в Кутенро с теми, кого я выбрал. Я сделаю там точку сохранения, оставим часть команды и прыгнем обратно в Мелромарк — с одним Руфтомилой. Потом ты отправишься в Фобрей, а я возьму в пати Повелителя, Придда и Эпине, и с ними уйду в Кутенро. — Но как сдерживать Силдину, пока она останется на острове? Со мной она боится как драться, так и сливаться, уже пробовала и то, и другое. А вот твоя команда для неё будет скорее вызовом, чем угрозой. — Ничего, её карты я принесу только вторую ходку, а без них… Думаю, Топороклюв и Берос ей вдвоём быстро объяснят, почему лучше посидеть тихо. Да и Эклер, которая на той стороне осталась, их встретит, и если что, присоединится… К объяснению.***
— Ну и чем ты собираешься в первую очередь заняться? — спросил я у маленького тануки, как только синеволосый в деталях растолковал мне ситуацию в Кутенро и отбыл по своим делам. — Э… Я собираюсь? — по большим удивлённым глазам было понятно, что такой вопрос ему в новинку. До сих пор он слышал со всех сторон только «ты должен». — Насколько я понял, по возвращении домой ты собирался сделать две вещи — прогнать ведьму Макину и договориться с Аквадраконом о визите Фитории. Но два дела одновременно делать ты пока не умеешь, так что с чего-то надо начинать. Любое из дел поможет тебе в другом. Если сначала избавиться от Макины, то она не будет тебе мешать на переговорах. Зато если сначала позвать Фиторию, то убеждать Макину уйти не понадобится — она сама драпанёт, едва увидит твою новую подругу. Что бы ты ни выбрал, я тебя в процессе прикрою как Герой Щита… Но это только прикрытие. Говорить и делать тебе придётся самому. — Тогда… тогда мы сейчас же отправляемся в храм Аквадракона! — Принято. Где этот храм находится? — Я… Я не знаю, — растерялся мальчик. Понятно, картографии его не учили — куда надо, просто доставляли под ручку, вероятно вообще в закрытой карете или паланкине. В лучшем случае он знает названия ряда важнейших городов, но не их расположение. И тем более не сможет продолжить туда путь. — Он вообще один, этот храм? — Нет, в каждом городе есть храм Аквадракона, а в каждой деревне — святилище. — А тебе нужен именно храм, или святилище тоже подойдёт? — В святилище понадобится помощь местного жреца, в храме моя персона может всё сделать сама. Именно местного — значит, ни Силдина, ни Сириус тут не подойдут. Тем не менее, в деревне гораздо проще всё сделать без шума и пыли… Обидный парадокс. У меня под рукой отряд воинов, и не самых слабых, но среди них ни одного разведчика. А ведь Кутенро — страна, которая ПРИДУМАЛА Теней. Явиться сюда, не имея хотя бы парочки хороших шпионов — это как явиться в Олимпию и забыть быка для жертвоприношений. Придётся вспомнить принцип «наглость города берёт». Священный Илион то может подтвердить. — Скажи, Руфтомила, ты помнишь, как выглядели твои обычные визиты в городской храм? Как ты был одет, кто тебя сопровождал, где останавливались? Сопровождался ли поход какими-то церемониями? К моему удивлению, малыш всё изложил достаточно подробно. Основной проблемой оказалась именно свита. Повелителя всегда должны сопровождать не менее ста самураев, иначе никто не поверит, что это Повелитель. С другой стороны… это у свободного Повелителя должна быть свита. А у пленного? — Руфтомила, сможешь изобразить максимально напуганную жертву? Попробуй покричать, что тебя захватили континентальные варвары, и если кто-то выстрелит, они тебя убьют — свернут шею или вовсе разорвут на части… Мальчик честно попробовал. — С голосом уже неплохо, но надо сделать большие испуганные глаза. И выглядеть более растрёпанным… — я взлохматил ему волосы. После пары уроков актёрского мастерства все остались довольны и мы приступили к исполнению плана.***
Летающее блюдце Бого-короля сильно ограничено в скорости… но лишь потому, что не имеет никакого защитного колпака и при скорости выше двухсот километров в час водителя может просто снести набегающим потоком ветра. Технически ему ничто не мешает летать хоть на равной скорости с Гелиосом — мощность двигателей это позволяет (хотя при пяти скоростях звука начнёт разваливаться уже само блюдце, оно не то чтобы сверхпрочное). Но когда пилотом выступает Герой Щита — всё совсем иначе. Тогда воздушная колесница считается моим оружием и на неё распространяется моя прочность. Предел разгона определяется только запасами антивещества — при высоких скоростях машина начинает жрать его как не в себя, а прыгать в Новую Луророну на подзарядку я не каждый день могу. Мне и так пришлось пожертвовать точкой сохранения в Мелромарке, чтобы попасть сюда. Теперь у меня точки во дворце столицы Силтвельта, в Кутенро и во владениях Фитории. Щит даже вынужден гасить ударные волны, возникающие при полёте — иначе я мог бы укладывать толпы противников, просто пролетая над ними на малой высоте и на большой скорости (Гелиос в принципе так и делает, но он хотя бы маленький, а от шестилоктевой по всем измерениям туши волна будет куда как посильнее). Засчитать их уроном от среды Система, видимо, отказывается — слишком уж заметно моё личное участие. Сейчас, однако, я летел с пассажиром, мистическая защита которого была гораздо слабее — поэтому приходилось ограничиваться тремя сотнями километров в час (и то — прикрыв мальчика Щитом). На этой скорости Берос и Алва в своих зверолюдских формах ещё могли держаться за нами. Высоту большую я выбрать тоже не мог — спутники стали бы мёрзнуть и задыхаться. На высоте в полкилометра город Танукимачи охранялся ещё вполне плотно. Здесь хватало и летающих птицелюдей, и собственных они. Случись настоящий бой — мы бы, может, и прорвались через их заслон, но не быстро и не без потерь. Трое бойцов, из которых один сильнейший вообще не может атаковать, против пары десятков… Однако все воздушные патрули состояли из лиц невысокого звания, и принимать самостоятельно решение об освобождении или убийстве высокопоставленного заложника они не были готовы. А Руфтомила вопил очень убедительно — если бы я не видел его в более спокойной обстановке, мог бы вполне поверить, что это до безумия напуганная девочка. Для виновных в гибели Повелительницы (фактически — гибели страны) местные судьи проявили бы всю восточную изобретательность по вопросу пыток. А пока курьеры достигли земли, пока получили приказы от вышестоящих офицеров — мы уже вихрем пронеслись над городом, я резко остановил колесницу и головой вперёд нырнул в открытое окно, приземляясь перекатом на каменные плиты пола. Для «блюдца» окно было слишком узким, а проламывать стену я не рискнул, потому что это могло повредить мистической структуре храма и лишить его силы. В храме в это время было довольно многолюдно — порядка сотни душ. Мы застали их абсолютно врасплох — о тревоге в небесах они совершенно ничего не знали. Они пришли сюда помолиться или справить обряды почитания покойных предков — в тишине и медитативном покое. Так что их квадратные глаза вполне можно было понять. Сидишь ты себе такой в позе лотоса, общаешься с Аквадраконом, глядя на текущую воду — и тут вдруг через окно влетает громила непонятной породы (за человека меня не принял почти никто — но и каким конкретно зверем я являюсь, тоже понять было трудно), держащий на руках верещащую Повелительницу. В последние секунды Руфтомила уже не изображал страх, а вопил вполне натурально — к ощущениям скоростного полёта на малой высоте, когда предметы проносятся на расстоянии вытянутой руки, он оказался не готов. Следом, довершая впечатление, влетают полуголая они с канабо наперевес и ворон в явно западных одеждах, с пистолетом и шпагой наготове. Никто даже не кричал от страха или злости — зверолюди и полулюди просто молча пялились на нас, пытаясь понять — это уже конец света, или ещё не совсем? Храм вообще-то был огорожен не слабым магическим барьером, который бы просто не позволил всяким хулиганам, носителям агрессивных, своекорыстных или непочтительных мыслей переступить его порог. Но не было в Кутенро барьера, способного остановить Повелителя. — Прошу прощения за беспокойство, дамы и господа. Мы не хотели вас потревожить, — говорю чистую правду, действительно не хотели. Просто понимали, что это будет неизбежно. — Все затраты из-за нарушенных ритуалов будут компенсированы из казны Силтвельта. Мы все четверо отвешиваем церемониальные поклоны, даже Руфтомила. Каждый склоняется на предписанный ему законом угол — мы трое ниже, Повелитель лишь слегка нагибает голову. Как известно, «европейцы кланяются, словно свиньи танцуют», но то в нашем мире. Здесь при материализации Грааль залил нам в головы правила этикета Мелромарка, а нравы средневековой Европы куда меньше отличались от нравов средневековой же Японии, чем это было в двадцатом веке. — Прошу желающих покинуть храм, вы сможете вернуться по истечение часа. Те, кому наше присутствие не доставляет неудобств, могут вернуться к своим делам, мы торжественно клянёмся не отвлекать вас более, — а если отвлекут ворвавшиеся в храм стражники или солдаты, то нашей вины здесь не будет. Будь это на континенте, несколько человек на нас бы всё равно кинулись с оружием, а после того, как они получили бы законных люлей — остальные бы разбежались, но ворча и поглядывая на нас с неприязнью. Здесь же несколько десятков действительно покидает здание, остальные возвращаются к своим делам. Они всё ещё ошарашены, но усердно делают вид, что их это вообще не касается. Дело в том, что орать и скандалить им мешает боязнь потери лица, а обнажать оружие и проливать кровь в храме нельзя. Но пройти к алтарю нам мешает дюжина крепких монахов. Оружия у них формально нет — некоторые явно мастера борьбы голыми руками, другие носят посохи, которые предназначены в первую очередь для церемоний… а то, что крупные породы зверолюдей могут ими без всякого кровопролития уложить на месте слона, просто приятный бонус. В переговоры никто не вступает — все просто молча ускоряются и атакуют без лишних вопросов. Одновременно с этим у меня отключается Щит — похоже, тот самый розовый туман, о котором рассказывал Лансер. Причём нас намерены не просто отдубасить и вышвырнуть или доставить на суд за святотатство. Их взгляды отчётливо светятся намерением убийства. Не стоит лезть в чужой монастырь со своим уставом… особенно если монастырь называется Шаолинь. Они делятся на четыре боевых тройки, чтобы не мешать друг другу. Трое кидаются на меня, трое на Бриндена, трое на Берос. Последний отряд явно намерен прорваться к «Повелительнице» и освободить «её», пока мы будем связаны боем. Если смотреть только на уровень, я должен быть в два с половиной раза быстрее их. На практике — дай мойры, чтобы хоть в два. Скорее — в полтора, потому что в Ловкость они вложили куда больше свободных очков, чем я. Полуторное превосходство в скорости атак и защит позволяет уверенно сделать одного противника, но трое, к тому же приученных работать в команде и вооружённых против безоружного… Око Разума подсказывает, что победить меня они всё равно не смогут, но задержать достаточно, чтобы другая тройка сделала своё дело — вполне. И даже больше. Не глядя протягиваю руку в сторону Берос. Она так же не глядя вкладывает в мою ладонь один из своих канабо — бросковые техники ей сейчас всё равно не понадобятся, бой идёт на расстоянии вытянутой руки. За долю секунды обезоруживаю двоих противников, разбив их посохи. Третий достаточно владеет оружейной магией, чтобы нейтрализовать эффект моего оружия, но один дубинщик и двое рукопашников — это уже совсем не то, что три дубинщика. Тем более, что пинаться я умею не хуже, а больший рост даёт мне преимущество в радиусе атак — ногой я бью почти так же далеко, как достаю выпадом канабо. Алва, окружив себя двумя защитными вихрями, одной рукой размахивает пистолетом, как дубиной, держа его за ствол. Тяжёлое яблоко на рукояти показывает, что оружие изначально было под такую функцию приспособлено, включая баланс. Во второй руке — шпага в ножнах, используемая аналогичным образом — в качестве боевой трости. Достать противников он не может, но и они его тоже — пока там примерное равновесие. А вот Берос уже сумела обезоружить одного из своих врагов, так же как это сделал я. Правда, в отличие от меня она в процессе получила два сильных удара, но регенерация они позволяет считать это мелкими неприятностями. Однако, пока мы выясняли, чьё кунг-фу лучше, четвёртая, незанятая тройка успешно добралась до Руфтомилы. Один подхватил его на руки, двое прикрывают носильщика — и все трое устремляются… нет, не к выходу, а какому-то проходу в скрытую часть храма. Там, вероятно, у них подземный тоннель или что-то в этом роде. Далеко убежать, впрочем, они не успевают, так как в этот момент Мелти на континенте как раз закончила читать Цвайт Ауру. Если раньше этот отряд двигался для меня просто очень медленно, то теперь он практически застывает — как мухи в янтаре. Дело в том, что похищение ребёнка не является ни атакой, ни защитой — Система этого мира классифицирует его как «бытовое действие», и соответственно, не ускоряет. Тогда как Ловкость A+ по системе Войны Грааля даёт мне стократную скорость во всём. Правда, «моя» троица всё ещё продолжает меня лупить со стапятидесятикратной скоростью — в этом смысле у них всё в порядке. Поспешно переключаюсь обратно на ускорение от местной Системы — а то больно уж они насели. В прыжке взлетаю к потолку. Он тут невысоко — всего в пяти метрах. Двое монахов аналогичными движениями взлетают мне навстречу — в боевой акробатике они толк знают. Не на уровне Кухулина, но получше меня уж точно. Третий ждёт внизу, пока мы приземлимся. Обмениваемся в полёте ударами. Вроде бы на равных… Только вот мои оппоненты — слон и кот. И если первый в зверочеловеческой форме вполне может со мной потягаться по массе тела, то во втором нету и двух талантов (в смысле меры веса — насчёт одарённости у него всё в порядке). И столкнувшись со мной в прыжке, без опоры, он пулей вылетает в окно. Откуда, разумеется, вернётся… Но не сразу. У слона же другая проблема — он летит по предсказуемой траектории, под воздействием лишь инерции и гравитации. И пока не приземлится, никак не сможет на неё повлиять. Весь прыжок продлится 1,4 секунды, в моём восприятии это больше двух минут! Пусть даже почти половина этого времени уже прошла — всё равно на время о нём можно забыть. Он сам прекрасно понимал эту свою слабость, но рассчитывал в полёте оттолкнуться от меня, чтобы быстрее вернуться вниз. Мне же удалось ему этого не позволить — наши руки и ноги столкнулись так, что отдача оказалась направлена параллельно полу. А как в этом случае вернулся на землю я сам раньше, чем это позволила гравитация? Очень просто — так как высота моего прыжка была чуть больше, да и сам я ростом чуть повыше — я без проблем дотянулся до потолка и оттолкнулся от него, запуская себя вниз. Приземляюсь рядом с группой похитителей. Один продолжает бежать, двое пытаются меня остановить. Быстро загоняю их в глухую оборону, точнее, «в глухое уклонение». При моей силе и весе палицы ставить блоки бессмысленно — я их или пробью, или отправлю противника полетать вместе с его блоком. Остаётся только уворачиваться, но это — движение всего тела, оно заведомо сложнее и медленнее, чем взмах рукой или даже ногой. Времени и свободного места для контратак у них просто не остаётся, особенно учитывая, что все трое в этой группе не имеют посохов и специализируются на бое голыми руками. Последний боец из «моей» тройки бежит на меня. Это человек-журавль, так что его в воздухе не подвесишь — он взмахом крыльев вернёт себя обратно на землю. Обезоружить его также нельзя — как мастер оружейной магии он успешно нейтрализует все мои попытки сломать его посох. Но… он слишком разбежался. Вынужденно. Его бег должен быть атакой, иначе ускорение на него не подействует, нельзя «просто сменить позицию». Не глядя, резко тыкаю палицей назад и с её кончика раскрываю барьер, словно зонтик. Щит, даже подавленный Камнем Воли Сакуры, всё ещё ослабляет мои удары… но в этом поле он не может уменьшать массу, силу и скорость тех, кто на меня нападает. То есть разбиваться ОБ меня он никому уже не мешает. Хрупкие журавлиные кости с хрустом сминаются о барьер. Он пытался затормозить, к тому же его частично спасла Сила Защиты… но на скорости в триста километров в час всё это помогает лишь частично. Возвращаюсь к троице похитителей. Это псы-ину, мускулистые и выносливые, но вот с координацией у них чуть похуже, чем у котов или птиц. Наношу десять вертикальных рубящих ударов палицей сверху вниз. Ритм гипнотизирует, они уклоняются на автомате, невольно начиная считать мои удары слишком предсказуемыми… пока кончик палицы во время очередного удара не описывает букву L, врезаясь в бочину монаху, стоящему справа относительно меня. Он вылетает в окно с глазами по оболу. Ну а что ты хотел — с силой A++ для меня пятидесятикилограммовый канабо — что тонкая тросточка, я могу им вертеть, как Эклер своей рапирой. Второй «защитник» Руфтомилы уже готов к такому непредсказуемому финту, его так легко врасплох не застать, но я возвратным движением бью его на уровне пояса. Уклониться от такого удара можно либо упав на пол, либо действительно высоко подпрыгнув — просто пригнуться или поджать ноги недостаточно. Пёс выбирает первое — он уже видел, как другой боец подвис в «невесомости» замедленного времени, и не хочет выйти из боя тем же путём. Он падает на спину, выставляя перед собой блок из скрещенных рук, на случай, если я снова изменю направление удара. Сразу же уходит в перекат, намереваясь вскочить за пределами радиуса моего удара. Но я бью не его, я бью того, кто несёт Повелителя. Колющим, тычковым выпадом, от которого так легко уклониться… но при этом канабо касается одеяний Руфтомилы и я тут же применяю на них «липучку». Притягиваю малыша к себе. Кажется, теперь я потерял преимущество — против меня всё ещё двое монахов, но теперь у них обоих руки свободны, тогда как у меня в левой тануки, а в правой — канабо. С другой стороны, Повелитель — это также и живой щит, им теперь приходится бить куда осторожнее, чтобы не зацепить живую святыню, хоть я и закрыл мальчика барьером. Я же могу размахивать своей палицей совершенно без ограничений. Метаю канабо в оставшуюся парочку, и когда они без труда уклоняются — перемещаюсь к оружию. Руфтомилу приходится бросить, но прежде, чем он упадёт на пол и ушибётся, я трижды успею закончить бой. Нависаю над бедными ину, словно осадная башня. Это клинч, ребята, поздно уклоняться. Приёмам борьбы псы тоже обучены, но недостаточно… для случая, когда противник вдвое выше, в три раза тяжелее и в десять-пятнадцать раз сильнее. Один получает удар локтем и вылетает в окно, второй попадает в захват и отправляется следом за ним. Подхватываю «зависшего в воздухе» малыша, броском канабо отправляю в окно аналогично «зависшего» слона (а ведь ему оставалось меньше ладони падать, чтобы дотянуться до пола!) и отправляюсь помогать своим напарникам добивать оставшуюся шестёрку. С ними расправляемся уже без труда. Пока я подлечиваю святой водой журавля и ещё парочку получивших серьёзные травмы, Мелти совместно с Бринденом применяет кооперативное заклинание, ставя во все окна комбинированный воздушно-водяной барьер. Его, конечно, пробьют, но не сразу — групповую магию, как объяснила мне принцесса, отменить вообще сложнее — что оружейной контрмагией, что вербальной. Пришедший в себя уже полностью Руфтомила объясняет подлеченным монахам, почему нас убивать не надо, дополняя эффект святой воды собственным исцеляющим благословением. Восьмилетнему ребёнку, конечно, не сильно верят, будь он трижды Повелитель, поэтому пленников приходится сковать, чтобы им ещё чего умного в голову не пришло. А закончив с исцелением, мальчик просто протягивает руку в сторону алтаря и… отзывает благословение Камня Воли Сакуры. Розовый туман исчезает, все функции Щита восстанавливаются. Я… ну, не то чтобы шокирован, в принципе, мы всё так и планировали, но мне не приходило в голову, что это можно сделать так легко и быстро, фактически одним взмахом руки и несколькими словами! Я не спрашивал у маленького правителя, сколько именно времени займёт этот ритуал, но подсознательно ожидал, что несколько минут. А теперь задаюсь вопросом — почему мы с этого и не начали вместо демонстрации навыков боя без оружия? Руфтомила также добавляет благословение барьерам Мелти с Алвой, укрепив их дополнительно. И храмовому барьеру, который, конечно, не остановит монахов, которые здесь работают, зато отлично задержит правительственную армию. Какая, однако, полезная и многофункциональная штука — этот Повелитель! Причём с каждым новым заклинанием он, похоже, чувствует себя увереннее — раньше он всегда делал это только по требованию взрослых, а сейчас — по своей инициативе, и новая игрушка ему определённо нравится. Я его не подгоняю — пусть учится и наслаждается. Наконец мальчик оставляет барьеры и возвращается к алтарю. Уже протянув к нему руку, вдруг останавливается и смущённо смотрит на нас: — Моей персоне понадобится новое одеяние мико. Это слишком рваное и грязное, к тому же оно для другой ситуации. Моей персоне нельзя предстать перед Аквадраконом неподобающе одетой. Я кивнул как ни в чём не бывало. — Щит Фамильяра! Гелиосбор! Гиппалектрион тут же возник передо мной и потянулся за порцией заслуженного почёсывания. Я ласково взлохматил ему гриву и снял с бока навьюченную сумочку, извлекая из неё свёрнутое одеяние. Расправил, встряхнул: — Это подойдёт? — Да! — Руфтомила тут же убежал в специальную кабинку переодеваться, благо в храме она была, а Берос с изумлением на меня посмотрела: — Как ты смог достать эту штуку так быстро?! — Видишь ли, это Тени Кутенро для смены облика используют магию иллюзий. Тени Мелромарка чаще предпочитают в той же ситуации просто переодеться. Поэтому у них хороший гардероб костюмов под разные случаи в разных странах. Ещё когда мы только готовили проникновение, я сказал пару слов Мелти, та сказала пару слов маме, мама сказала пару слов главной швее Теней… Гелиос как раз успел долететь до места. Проблема была только с размером, потому что восьмилетние дети обычно в разведку не ходят, но они перешили всё очень ловко, пока он летел. — Так ты в любой момент можешь запросить что угодно из королевского дворца Мелромарка?! — Берос явно стало обидно, что Героя Щита снабжает древний противник, тогда как от Силтвельта мне кроме гарема ничего пока не досталось. — Не что угодно, — я покачал головой. — Гелиос может перемещать только себя, как и другие фамильяры… Просто это платье — из магической нити, для оборотней. Когда носитель меняет облик, одежда просто преобразуется в ману. Довольно странно, стоит заметить, что Повелитель не имеет своего такого же, а вынужден обходиться костюмами из обычного шёлка, который пачкается и рвётся… ну да это не моё дело. Важно, что именно такие вещи могут перемещаться вместе с нашими фамильярами. Кроме Адама…