Амплерикс. Книга 1. Серый камень

Огненное море занимало всю нижнюю часть южного полюса Амплерикса. Этот наполненный густым, вечно бушующим пламенем безграничный океан был отделен от остальной планеты Бездной — разломом, в котором не было жизни, ведь туда ярко-оранжевыми водопадами стекали из моря потоки огня. Сотни лет назад на Западном Амплериксе, сразу за Бездной, брала свое начало территория Забытых Лесов, через которую протекал один из притоков реки Арамей. Забытые Леса были столь огромны, что даже местные жители не имели четкого представления о границах своей земли. Территория эта была населена преимущественно деквидами, которые благодаря близости к Огненному морю и сдобренной влагой Арамея почве выращивали в Забытых Лесах мандарины — основной товар, которым Забытые Леса торговали с остальными землями Амплерикса, и торговля та была более чем успешной. От выгодных контрактов казна Забытых Лесов не знала недостатка. Бьяно из династии Кехадис, правящей в Забытых Лесах, наладил поставки мандаринов в Эрзальскую долину — ангалийцам проще, чем другим, было направлять в Забытые Леса подгоняемые ветрами грузовые каравеллы и закупать мандарины огромными партиями, чтобы затем продавать диковинное лакомство остальной планете втрое дороже. Монеты от торговли с Гальтингом лились в казну Забытых Лесов нескончаемым ручьем. Спустя несколько лет после начала активной торговли с Эрзальской долиной Бьяно Кехадис решил, что рабочей силы на плантациях в его землях стало недостаточно, чтобы удовлетворять запросы Эрзальской долины на поставки мандаринов. Стремясь привлечь больше жителей в эту отдаленную территорию Амплерикса, Бьяно благодаря увеличившейся прибыли решил полностью оплачивать налоги за жителей. Люди хлынули на юг, в Забытые Леса, ведь сбор мандаринов не представлялся особо тяжелым трудом. А выращивать диетр и собирать их сок здесь не было никакой необходимости — налоги за работников в полном объеме выплачивались короне за счет казны Забытых Лесов. Со временем Бьяно велел вырубить диетр в своих землях, чтобы не подвергать опасности работников, ведь нередки были случаи, когда оголодавшая диетра нет-нет да цапнет зазевавшегося деквида, подошедшего к ограде на смертельно близкое расстояние. Бьяно оставил лишь несколько особей диетр на задворках некоторых деревень на тот случай, если вдруг снова понадобится массово разводить эти хищные растения. Ангалийцев в Забытых Лесах обхаживали как могли, не отказывая им ни в чем. И дело было не столько в том, что обитатели Эрзальской долины стояли на ступень выше жителей Забытых Лесов, сколько в стремлении Бьяно Кехадиса расшибиться в доску перед своим самым важным покупателем и продлить закупки на очередной срок, но на более выгодных условиях. Благодаря уникальным пейзажам, открывавшимся с утесов Забытых Лесов на Бездну, в которую струились пламенные потоки Огненного моря, ангалийцы зачастую прилетали сюда на каравеллах полюбоваться редкими видами, привозя с собой свои семьи. Со временем ангалийцы стали наведываться в Забытые Леса все чаще. После каждого своего визита они оставляли здесь ощущение раскрепощения, свободы и вседозволенности — все это было не чуждо населению Забытых Лесов, ведь из-за сильного удаления от столицы и остальных земель планеты жители здесь были весьма своенравны. Секретарию даже пришлось поделиться с Королевой своими опасениями из-за того, что Эрзальская долина слишком уж спелась с Забытыми Лесами. Бьяно Кехадис испытал смешанные чувства, когда однажды застал свою жену в их супружеском ложе с прелестной ангалийкой, которую в один из очередных визитов в Забытые Леса привез с собой владыка Эрзальской долины в качестве своей спутницы. Прислуга Кехадиса разнесла пикантную подробность среди жителей, но это вызвало скорее интерес, чем порицание. И спустя некоторое время Забытые Леса и вовсе стали популярны не только как колыбель восхитительных оранжевых пейзажей на фоне Огненного моря, но и как земля умелых любовниц для ангалиек — женщин столь же развратных, сколь и взыскательных. Это лишь укрепило коммерческий союз двух земель и пополнило казну Забытых Лесов тысячами монет за счет увеличившегося товарооборота. Желающих переселиться на эту богатую во всех смыслах территорию стало так много, что в какой-то момент Бьяно Кехадису пришлось установить внушительный денежный сбор за право пустить здесь корни. Это серьезно разозлило Королеву, которая сочла, что Кехадис фактически установил свои собственные налоги в Забытых Лесах, сделав казну этих земель способной конкурировать с казной Триарби. Познавшие сладостные таинства женской ласки деквидки Забытых Лесов уделяли мужской части населения все меньше внимания. Это резко снизило рождаемость, но приток стремящихся в эту безналоговую гавань жителей из других земель Амплерикса лишь увеличивал население Забытых Лесов. Желая не выпустить ситуацию из-под контроля, Королева приняла решение повысить налоговые выплаты, взимаемые с Лесов, но это не привело ни к какому результату — казна Забытых Лесов с легкостью выплачивала за своих жителей налоги короне. Деньги, которые получала корона от Забытых Лесов в качестве налогов, были огромны, и, казалось бы, Королеве не в чем было упрекнуть отбившегося от рук Бьяно Кехадиса. Но вот заставить диетр давать больше сока деньги, разумеется, никак не могли, да и пополнять Хранилище надо было не монетами, а соком. Советники Королевы донесли ей, что из-за вырубки сотен диетр в Забытых Лесах на Амплериксе наметился серьезный дисбаланс. При переполненной деньгами казне Триарби уровень сока в Хранилище упал до критической отметки, и в Сентре то и дело стали появляться Хищники. Эти коварные твари с легкостью принимали внешний вид обычных людей и вели в Сентре на первый взгляд безобидный образ жизни, пока в один момент нанятая в семью милая нянечка не пожирала детей вместе с родителями. С первыми подобными случаями удавалось справляться плавийцам, но однажды высвобождающихся из Хранилища Хищников стало так много, что население Сентры начало редеть на глазах. Среди жителей Сентры возникла смута — они были возмущены тем, что корона не способна защитить их от смертоносной угрозы, хотя свою часть обязанностей в виде уплаты налогов жители исполняли исправно. Когда ситуация с увеличившейся численностью Хищников стала совсем плачевной, Королеве не осталось ничего, кроме как ввести на Амплериксе чрезвычайное положение и мобилизовать простое население планеты — каждый достигший двадцати одного года здоровый муж должен был явиться в Плай-Ли. Это была огромная, раскинувшаяся на Медистом плато, поодаль от Кай-Ура, деревня, в которой мобилизованные жители Амплерикса должны были пройти ускоренный инструктаж под руководством плавийцев. После инструктажа новобранцы отправлялись на истребление Хищников в Сентру, а еще в Серебряную Слезу, куда Хищники просочились быстрее, чем того ожидали военные советники Лавии Бальерос — Королевы в те времена. — Ваше Величество, — обратился к Лавии Бальерос ее доверенный секретарий, — Забытые Леса не прислали к нам ни единого жителя на мобилизацию. — Что значит — ни единого? — удивилась Лавия. — Думаю, они проигнорировали ваш приказ, Ваше Величество. Изволите отправить в Леса еще один красный огонь? — Толку от него… — недовольно пробормотала Королева. — Тогда, может быть, посланника от имени короны? Если распорядитесь, я сам туда поеду. — Не прими на свой счет, — возразила Лавия, — но если они ослушались моего приказа, то что сможет сделать старик… — Какими будут ваши указания? — Снаряди мне каравеллу. — Простите, Ваше Величество? — удивленно переспросил секретарий. — Ты меня слышал. Если Бьяно Кехадис возомнил себя неприкасаемым для королевских указов, мне самое время лично убедить его в обратном. Каравеллу. Немедленно. И распорядись, чтобы Эрзальская долина обеспечила в моих парусах самый резвый ветер. Уже скоро белоснежная королевская резная каравелла плавно приземлилась в Забытых лесах, и Лавия в сопровождении стражи отправилась в покои Бьяно Кехадиса. Завидевшие Королеву слуги Бьяно боязливо расступались перед ней, пока она поднималась в спальню владыки Лесов. Но Бьяно она там не обнаружила — вместо него она застала в постели несколько деквидок и ангалиек, беззаветно предававшихся любовным утехам. Присутствие самой Королевы лишь на мгновение охладило их пыл, но спустя миг они, демонстрируя полное безразличие, вновь вернулись к ласкам. — Перед Королевой принято вставать, — металлическим голосом процедила Лавия, но ответом ей была лишь пара смешков. — Где мне найти Бьяно Кехадиса? — с поистине королевским спокойствием спросила Лавия. — Не знаю, — безразлично сказала одна из голых женщин, покусывая сосок обворожительной изящной ангалийки. — Если я сейчас же не услышу, где находится Кехадис, сосок этой милой особы будет последним, что ты держала во рту в своей жизни. Мне повторить свой вопрос? Женщина неохотно окинула Королеву недовольным взглядом и бросила ей: — Он в студеных ваннах. Мой слуга проводит тебя. — К нему меня проводишь ты, — прошипела Лавия, за волосы вытащила нахалку из постели и взашей вытолкала ее из покоев. Бьяно в компании двух обнаженных ангалийцев и одной ангалийки возлежал в овальной, врытой в землю ванне, наполненной молочными водами реки Арамей, и над чем-то громко смеялся. — Кехадис! — голос Лавии прозвучал, как гром. — Да? — обернулся к ней Бьяно, и глаза его округлились. — О! Само величество пожаловало. — Мне хочется надеяться, — голос Лавии стал спокойным, — что вы не получили красного огня от короны. — О мобилизации? — О мобилизации. — Почему же, — возразил Бьяно, поднимаясь из ванны, — мы все получили. — Надо полагать, что ваш срамной вид сейчас призван выразить мне ваше неуважение? — У меня нет нужды никого уважать, — ухмыльнулся Бьяно. — Если вы кормите Эксиль, я вам, конечно, благодарен, но вот уважать женщину, которая по счастливой случайности взошла на престол только лишь потому, что ее кровь нравится Эксилю… Увольте. — Оставьте свои пустые рассуждения при себе, и давайте ближе к делу. На Амплериксе объявлена мобилизация, и вам, как я сейчас поняла, это прекрасно известно. Не желаете ли объясниться, почему вы не прислали к нам на мобилизацию ни одного жителя Забытых Лесов? — Не желаю, спасибо, — в глазах Бьяно проскользнула дьяволинка. — Я правильно понимаю, что вы приняли решение ослушаться моего приказа? — Дорогая, — язвительно сказал Бьяно, — мы направляем короне ошеломительное количество налогов. Давайте уже, — он небрежно помахал ей пальцами, — наймите кого-нибудь на наши деньги, и пусть они рубятся с этими вашими Хищниками. — Хищники для вас опасны ровно так же, как и для остального Амплерикса. — Вы находите? Позволю себе с вами не согласиться — у нас не было ни одного Хищника. — Если вы не отзоветесь на призыв короны, ваше личное знакомство с Хищниками станет лишь делом времени. — Не думаю, дорогая. И я не собираюсь отправлять своих людей на смерть. Они этого не поймут. — Вы заблуждаетесь. Это не ваши люди. Это мои люди. — Да неужели? Но не вы платите за них неподъемные налоги, а я. — А вы неплохо устроились, — улыбнулась Королева. — Ваши распутные женщины целыми днями не вылезают из постелей с ангалийками, да и сами вы нежитесь в студеных ваннах вместо того, чтобы проявить соучастие. Красота, не правда ли? — Красота, — поклонился ей Бьяно в знак согласия. — А как вы считаете, раз уж жизнь в Забытых Лесах бьет ключом, то, быть может, нам имеет смысл рассмотреть вопрос освобождения Лесов от власти короны? — Не думаю, что нам нужно рассматривать этот вопрос, дорогая. — Отчего же? — Оттого, — презрительно бросил ей Бьяно, — что корона уже давно не имеет над нами никакой власти. И свой никчемный приказ о мобилизации вы можете оставить при себе. Какие-то еще приказы последуют? — Хм, — наигранно призадумалась Лавия, — у меня была мысль приказать вам вновь начать разводить диетр в Забытых Лесах, но что-то мне подсказывает, что и этот приказ вы предпочтете оставить при мне. — Королева развернулась и направилась прочь. — Чутье вас не подводит, Ваше Величество. И можете не тратить свое августейшее время на повторный визит, — крикнул ей вслед Бьяно. — Без сомнения, мне льстит, что сама Королева удостоила меня чести явиться ко мне, но, право, не испытываю жгучего желания увидеть вас еще раз. — Не увидите, — не оборачиваясь, сказала Лавия. На следующий день Бьяно устраивал роскошное торжество в честь дня своего пятидесятилетия. По его приказу казна Забытых Лесов потратила более двадцати пяти тысяч монет, закупив фрукты со всего Амплерикса и до безобразия дорогое вино из Ангура. Бьяно распорядился, чтобы на столах не было ни одного блюда из семян. Веселье шло полным ходом — на празднование юбилея одного из самых богатых жителей Амплерикса съехалась знать со всей планеты, вино текло водопадом, столы полны яств. К радости Кехадиса, в этот вечер огненных шаров в небе было мало и Забытые Леса окутывал приятный сумрак, освещаемый лишь вспышками находящегося по ту сторону Бездны Огненного моря. В этой магической темноте Бьяно по-хозяйски неспешно прохаживался вдоль столов, время от времени наклоняясь к темному силуэту того или иного почетного гостя и справляясь о том, в полной ли мере тот удовлетворен празднеством. Нагнувшись над очередным силуэтом, Бьяно с удивлением обнаружил, что тот сидит без бокала вина и аккуратно разделывает на тарелке сморщенную сухую лепешку из семян. «Какая дикость! — воскликнул Бьяно. — Я же приказал — никаких семян! Простите великодушно. Какой идиот подал вам эту гадость? Безобразие. Один момент, сейчас все исправим. Ройс! Ройс! А ну, поди сюда, старый ты придурок!» Но гость никак не отреагировал на извинения Бьяно, методично отрезал кусочек лепешки, отправил его в рот и пригубил воды из узорного бокала. Бьяно отодвинул соседний стул, сел рядом с силуэтом и, стараясь рассмотреть его в темноте, взглянул ему в лицо. Его пробрал внезапный сильный страх, когда он не увидел лица — голова гостя была сплошь скрыта объемным черным капюшоном. Поставив бокал с водой на стол, гость повернулся к Кехадису, но вместо лица из-под капюшона на Бьяно глядела бесконечно черная пустота. Бьяно инстинктивно схватился за края стула: «Вы… Вы… Простите, кто вы? Я вас, кажется, не знаю…» Фигура, облаченная в черную мантию, поднялась из-за стола и встала в полный рост, отчего Бьяно снова почувствовал страх внутри. Не говоря ни слова, фигура сделала несколько шагов по направлению к Бездне, затем остановилась, развернулась и вскинула обе руки к небу. В этот миг Забытые Леса озарились ярко-оранжевым заревом — лежащее по ту сторону Бездны Огненное море взорвалось многометровыми огненными столбами, и присутствующие не успели и опомниться, как столбы устремились по направлению к ним, в одно мгновение объяв всю территорию сплошной огненной волной. В следующую секунду фигура Верховного судьи воспарила над местом, где еще недавно пировали гости, выставила перед собой руки, и произошло нечто страшное. Из рук фигуры на Забытые Леса мощными струями потекло пламя, испепеляя дома, леса, мандариновые плантации — все, что попадалось под смертоносный огонь, обращалось в пепелище. В огне тонула земля, растворялся камень. Даже воздух, казалось, горел и кричал от боли. Орущие от ужаса гости и жители Лесов бросились врассыпную, старясь спастись от огня, но удавалось это не всем. Если ливни обрушиваются на землю, если на улицах хозяйничают потопы, это дает людям хотя бы шанс сохранить жизни, ухватившись за столешницу или в крайнем случае взобравшись на тонущего соседа, который в этот миг не больше, чем начиненная воздухом кукла. Когда же по земной тверди течет пламя, оно не дает надежд и забирает все, чего коснется. И сейчас потоки огня касались ступней удирающих в лес мужчин, заставляя их падать от боли и тут же исчезать, настигнутыми оранжевой бурлящей лавой. Паря высоко над землей, фигура Верховного судьи сменила гнев на милость: слегка щелкнула пальцами, и небо прорвало ливнем. Тяжелые капли дождя неслись навстречу огню, били его и шипели. Прошло каких-то несколько мгновений, а от былого величия Забытых Лесов не осталось ничего, кроме дымящихся под дождем углей. Из живых сохранилась лишь кучка дрожавших от страха женщин. «Именем Королевы, — услышали выжившие женщины всеобъемлющий чарующий голос все еще парящего в небесах Верховного судьи, — мы проклинаем вас и приговариваем к ссылке». Как только голос Верховного судьи стих, поднялся сильный ветер, который подхватил женщин и унес их далеко за Чистые горы, на Восточный Амплерикс, опустив на землю чуть южнее Сентры. Оказавшись на земной тверди, женщины испуганно озирались по сторонам на этой незнакомой необжитой местности, заросшей густыми лесами. «Отныне, — все еще слышали они голос Верховного судьи, оставшегося за тысячи миль отсюда, — жить вам здесь. Вы будете Земля Вдов. Вам так нравилось женское тело, что не познать вам более мужского начала. Не познать вам радости материнства и даже радости смерти — вы будете бесконечно жить и бесконечно беременеть не от чего, но рожать вам пустоту. И быть этому до тех пор, пока ласточка не вернется в свое гнездо, пока засохшая яблоня не заплодоносит». Кроме женщин, сосланных Верховным судьей в Землю Вдов, от огня в тот день спаслись шестеро мужчин. Можно утверждать, что по счастливой случайности они обрели тогда свое второе рождение. За несколько мгновений до появления Верховного судьи двое из мужчин уже были слишком пьяны от вина. Вспомнились давно забытые взаимные упреки. Перепалка на словах быстро переросла в драку, и взбешенный Бьяно Кехадис немедленно приказал четверым своим крепким ребятам унять распоясавшихся гостей, а сам вернулся к остальным. Помощникам Кехадиса удалось выволочь дерущихся пьяниц из-за стола и вытолкать их за пределы той небольшой равнины, где проходил юбилей владыки Забытых Лесов. Напившиеся гости сдаваться не собирались, и тогда помощники Бьяно сломали нос одному и выбили два передних зуба другому, потащив дебоширов в чащу недалеко от мандариновой плантации, чтобы бросить их там отоспаться. Уже в чаще они увидели яркое оранжевое сияние, а затем — огненные всплески, которыми наполнились Забытые Леса. Бросив избитых пьяниц, помощники что есть сил кинулись в глубь чащи, на север. Немедленно протрезвевшая парочка старалась от них не отставать. Они неслись по чаще без оглядки. Оглядываться не было необходимости, ведь спинами они ощущали обжигающий жар. Они понимали, что еще живы, а от Забытых Лесов, должно быть, уже ничего не осталось. Рефлексы гнали их в сторону воды, ведь именно на севере, после Забытых Лесов, катил свои млечные воды один из студеных притоков реки Арамей. Они неделями шли к северо-западной части планеты, пока не осели в одной из деревень Медистого плато. Поначалу они точно не знали, что и почему произошло в Забытых Лесах, довольствуясь тем, что сумели сохранить свои жизни. Потом уже дошли слухи, и тогда они, боясь гнева Верховного судьи, решили держать свои имена в тайне. Оставаться в деревне было опасно, ведь местные знали, что беглецы пришли с территории, именуемой когда-то Забытыми Лесами, а ныне — Землей Отступников. Куда более безопасным было раствориться в толпе, а это возможно лишь в большом городе, ближайшим из которых к Медистому плато была столица. В Триарби они договорились больше не видеться друг с другом. Прошло без малого семь лет, прежде чем один из них — тот самый, кто был зачинщиком драки на юбилее Бьяно в последний день существования Забытых Лесов, — сидел в таверне на Живой площади и травил байки. Пиво было столь вкусным, сколь и коварным. Он сам не заметил, как проболтался друзьям о том, что воочию наблюдал за гневом Верховного судьи. А на следующий день об этом узнал и Верховный судья. Остальных пятерых нашли быстро. В день суда они с ненавистью смотрели на пропойцу, не сумевшего удержать язык за зубами. Они утверждали, что никогда не служили Бьяно Кехадису, а все его приказы выполняли под страхом жестокой расправы. Но допрошенные на суде ангалийцы говорили об обратном. Больше всего подсудимые боялись ссылки в Песочные рукава. И именно туда они были сосланы Верховным судьей. *** Песочные рукава находились в самой северной части планеты. Именно здесь отбывали заключение те, кто нарушал законы Амплерикса. Территория эта, удаленная от остальных земель, представляла собой бескрайние насыпи песка. Барханы, в глубине которых были вырыты тесные песчаные темницы, раскинулись так далеко, что не было видно границ до других территорий планеты. Вход в тюрьму осуществлялся через расположенные друг напротив друга песочные пещеры. Издалека они были похожи на распростертые объятия двух огромных рук, что и дало название этой суровой тюрьме. А условия содержания заключенных в Песочных рукавах были поистине суровыми. Осужденные за особо жестокие преступления не имели права выходить из песчаных камер. У них не было ни кроватей, ни другой мебели, которая могла бы обеспечить хотя бы мизерный намек на жизнь, не говоря уже о такой роскоши, как комфорт. В недрах Песочных рукавов пролегали подземные источники, ибо темницы были вырыты глубоко, и заключенные спали прямо на отсыревшем песке и тяжело болели. Но, поскольку корона не была заинтересована в том, чтобы плодить покойников и пополнять их душами и без того перенасыщенное Хранилище, заключенных худо-бедно лечили, поддерживая в них едва тлеющее убогое существование. Рацион питания заключенных представлял собой плохо очищенную воду и горсть семян, которые приходилось есть в сыром виде. Изначально в качестве надзирателей за заключенными в Песочных рукавах работали плавийцы. Но одна из Королев решила, что плавийцам негоже прозябать на отшибе Амплерикса, и распорядилась заменить их на простых надзирателей из деквидов. Желающих работать в Песочных рукавах было немного, а потому корона заключала с надзирателями сделки наподобие тех, которые предназначались солдатам Вильдумского отряда — стандартное жалование и пожизненное освобождение от налогов после пяти лет службы. Коррупция со стороны надзирателей не была редким явлением в Песочных рукавах. Те заключенные, которые на вольной жизни обладали внушительным достатком, могли заинтересовать надзирателей и претендовать на поблажки с их стороны — прогулка по барханам, чтобы вспомнить, как дует ветер и светят огненные сферы. Или приготовленная на огне лепешка из семян — малоприятная вольная пища, но столь желанная в тюремных реалиях. Надзиратель в условиях секретности предоставлял состоятельному заключенному возможность послать родне красный огонь с просьбой отсыпать надзирателю несколько монет, и надзиратель в редкие периоды своих отгулов получал от родственников обещанную взятку. Впрочем, если мздоимец, утратив бдительность, попадался на взятке, судьба его была незавидной — он на своей шкуре испытывал все тягости пребывания в Песочных рукавах уже в статусе осужденного, ибо мздоимство каралось жестоко, и терпимость к нему со стороны короны была минимальной. Ближайшим к тюрьме населенным пунктом был город Маударо. Городом, впрочем, его считали только живущие в Маударо пираты. Это жутковатое туманное место, которое люди предпочитали обделять вниманием, раскинулось где-то посередине между барханами Песочных рукавов и далекими северными хребтами Чистых гор. Маударо считался самой северной территорией Амплерикса. Территорией вне закона. Нередкие песчаные бури на границах этой земли, скудный ландшафт и явный недостаток огненных сфер в здешних краях — все это делало Маударо неприкосновенной пустошью. Даже бесстрашным плавийцам было не по себе, когда долг службы забрасывал их к границе Маударо на поиски очередной пиратской группировки, напавшей на торговую или пассажирскую каравеллу. Добыча пиратов была стандартной — монеты и сок диетр, груженый на торговые каравеллы. Одно хорошо конвертировалось в другое на любом рынке, будь то торговая площадь крупного города или деревенская семья на задворках планеты. Пираты давно смекнули, что за полцены сок почти всегда можно продать жителям деревень, особенно в неурожайные месяцы. А если не им, то точно закупщикам сока из Гальтинга, которые занимались поставками сырья для лекарств в Эрзальскую долину. Иметь отношения с пиратами было делом противозаконным, но ради выгодной сделки покупатели закрывали глаза. Они предпочитали не замечать, а заметив — не думать о том, что этот стоящий перед ними с канистрой сока принарядившийся незнакомец, который старается говорить вежливо и без брани, на самом деле пират, а не обычный простак, за которого пытается сойти. Пиратство на Амплериксе началось около четырехсот лет назад. Первое нападение произошло где-то между Медистым плато и Эрзальской долиной. К торговому судну, рассекающему на ветрах воздушную толщу, из ниоткуда приблизилась небольшая побитая, но на удивление резвая каравелла, которая взяла судно на абордаж. Со скрипучей каравеллы на борт торгового судна высадились с десяток пиратов, вооруженных самодельными кинжалами. Выбор между жизнью команды и грузом был для капитана очевидным. Ощущая кожей ледяное прикосновение клинка к шее, он показал, где на его корабле были сгружены канистры с соком, которые судно собиралось доставить в Сентру. Узнав о дерзком преступлении, секретарий Королевы, восседавшей в те времена на троне, пришел в ярость и отправил отряд плавийцев на поиски пиратов. Успехом та экспедиция не увенчалась, а вот ограбления стали происходить с трагичным постоянством. Лишь спустя несколько лет плавийцам удалось выследить неуловимых налетчиков и устроить за ними погоню. Но, как только пиратская каравелла, преследуемая судном плавийцев, оказалась на своей территории, плавийцы потерялись. Здесь, в Маударо, стоял сплошной густой туман. Ничего не было видно дальше чем на расстоянии вытянутой руки. В тот день жертвами пиратов, защищавших свое пристанище, стал весь состав отряда плавийцев — пираты, знающие Маударо как свою ладонь и хорошо ориентировавшиеся в тумане, пустили стрелы из луков прямо в головы плавийцев, и все пятеро воинов пали замертво, а их судно было незамедлительно разграблено, а затем сожжено. Шли годы, нападения происходили все чаще, отчего страдали все — купцы, лишавшиеся своего товара, плавийцы, лишавшиеся своих жизней, и сам Амплерикс. Хранилище не получало сока, который становился добычей не знавших жалости пиратов. Преемник предыдущего секретария составил карту наиболее опасных маршрутов, где случаи нападения пиратов были самыми частыми, и каравеллы старались избегать опасных мест ценою лишних двух-трех суток пути. Пираты, однако, сдаваться не намеревались, и через некоторое время налеты были зафиксированы далеко от северных краев Западного Амплерикса — к югу от Эрзальской долины и даже на отдельных землях Восточного Амплерикса. Стараясь сохранить свое имущество в целости от голодных расхитителей, торговцы, везущие товар на продажу, нередко отказывались от перелетов на каравеллах по воздуху. Все чаще они предпочитали отправлять свой товар по воде, пусть таким образом торговля становилась скромнее — русло и притоки Арамея были узкими и неглубокими, и размеры речных судов не шли ни в какое сравнение с огромными вместительными воздушными каравеллами. Редко когда попытки короны пресечь беспредел пиратов давали плоды. Несколько раз плавийцам удавалось успеть разбить вражеские небольшие каравеллы до того, как те добирались до дома в Маударо. Но чем были жалкие десять павших пиратов по сравнению с парой сотен тех, кто продолжали надежно укрываться в густой туманности Маударо? Те пираты, которых плавийцам удавалось взять в плен и доставить в Триарби, не сдавались ни перед страхом пыток, ни перед заточением в Песочных рукавах. Отважные и непокорные, пленники скорее готовы были сгинуть в страшных муках, чем провести воинов короны по туманным закоулкам Маударо к своему предводителю. — Заточили в Песочных рукавах? — кричала в те времена одна из Королев на своего секретария, когда он сообщил правительнице, что плавийцам удалось захватить в плен одного из пиратов. — Нашли чем напугать его! Песочные рукава — курорт для него по сравнению с условиями в Маударо. Я разочарована, секретарий. Когда у нас было такое, чтобы сила короны не могла совладать с кучкой одичавших оборванцев? — Мы делаем все возможное, Ваше Величество, — осторожно пытался оправдаться секретарий. — Нападения на торговые суда продолжаются. А это значит, что вы не делаете ничего из того, что действительно возможно сделать. Отправьте в клятый Маударо несколько военных каравелл — пусть сожгут этот город вместе со всеми его никчемными обитателями! — Мы пытались, Ваше Величество, — отвечал секретарий, — но в тех землях невозможно сориентироваться. Это битва не на нашей территории. — Мы — корона! — не сдавалась Королева. — Не бывает не наших территорий. Амплерикс един и всецело подчиняется королевской власти. — Плавийцы пытались проникнуть туда не раз. Пробовали сжечь Маударо огненными стрелами. Но стрелять из луков, не видя мишени — все равно что с завязанными глазами вести кулачный бой с призраками. Там высокая влажность, Ваше Величество, и огонь попросту потухает. — Почему Верховный судья бездействует? Что стоит судье перенестись в Маударо и спалить город дотла, как когда-то было сделано с Забытыми Лесами? — Вы хорошо осведомлены о том, Ваше Величество, что Верховный судья действует тогда, когда считает нужным. Судья не слуга короны. — Отыщите судью и приведите ко мне. Немедленно! — При всем почтении, Ваше Величество… Как можно отыскать того, кто есть везде и кого нет нигде? Судья объявляется тогда, когда этого требует обстановка. Судья — гарант баланса. — Хочешь сказать, что с балансом у нас все замечательно? — язвительно заметила Королева. — Я не могу прокомментировать, Ваше Величество. Я не Верховный судья. — А лучше бы был им. Спустя годы короне пришлось смириться с тем, что пираты прочно обосновались на Амплериксе и стали такой же частью планеты, как и любой другой ее обитатель. Столица не прекращала попыток совладать с пиратами Маударо, хотя понимала, что едва ли эти попытки дадут желаемый результат. Рейды плавийцев в этих северных туманных землях были скорее дежурными. Королевские воины знали, что если они не совладают со случайными Хищниками, их постигнет наказание в виде жгучих стеблей или лишения монет. Но вот если после очередного марш-броска в Маударо они вернутся ни с чем, корона закроет на это глаза и ограничится формальным выговором.