Амплерикс. Книга 1. Серый камень

Когда Лафре проснулся, Шая рядом с ним уже не было. Встав с кровати, Лафре вышел в коридор и заглянул в комнату Лерии — комната была пуста. Он пошел по направлению к мостику, ведущему к винтовой лестнице, и медленно начал спускаться вниз. По мере своего спуска он то и дело встречался с Мастерами воды, начинавшими свой обыкновенный день в этом поистине удивительном месте Амплерикса. Он учтиво улыбался им, а они удивленными взглядами провожали юношу, поражаясь тому, как простой деквид мог очутиться на их территории. Лафре быстро достиг нижнего этажа. Из одной комнаты доносился смех Шая и голос Лерии. Перед юношей возникла фигура смотрителя замка Тайреса. — Доброе утро, — поприветствовал его Тайрес. — Ваши спутники уже завтракают. Не хотите ли отведать свежей рыбы? — Если честно, — стеснительно ответил Лафре, — я и впрямь ужасно голоден, так что от рыбы не отказался бы. Наверное… — Наверное? — спросил смотритель. — Вы никогда прежде не ели рыбы? — Никогда, — признался Лафре. — В наших водах она ядовитая, а рыба прямо с доньев белого водоема не по карману простакам наподобие меня. — Отцы простаков не возглавляют Вильдумский отряд, — усмехнулся Тайрес. Лафре на миг задумался над тем, как Мастера воды, живущие столь глубоко, на доньях Эр-Нерая, могут быть осведомлены обо всем — даже о том, что Лафре приходится сыном Гальеру Аберусу. Смотритель проводил Лафре в комнату, из которой слышались знакомые голоса. В комнате стоял узкий длинный стол, а за ним друг напротив друга сидели Шай и Лерия. Перед каждым из них стояло по большой тарелке, и там небрежно лежали рыбные кости и остатки лепешек. Лица путников были довольные и, очевидно, сытые. Лафре наклонился к Шаю и прижался щекой к его макушке, но тот даже не шелохнулся. Лерия по-хозяйски поставила перед Лафре чистую тарелку и положила на нее большой кусок красной рыбы. По виду еда показалась юноше похожей на какую-то странную подкову. Не замечая, как Шай и Лерия иронично наблюдают за ним, Лафре наклонился к стейку и осторожно понюхал его. «Пахнет неважно», — поморщился Лафре. Он отделил вилкой кусочек, отправил его себе в рот и прикрыл от удовольствия глаза. — Это просто объедение, — сказал Лафре и расправился с куском рыбы за мгновение, оставив на тарелке лишь кости и кожу с чешуей. Лерия предложила добавки, и Лафре радостно закивал головой. — Только маленький кусочек, если можно, — сказал он ей, когда она стала выбирать для него очередную порцию. — Тебе так понравилась рыба? — Лерия взлохматила его густые волнистые волосы. — Очень! Он съел половину второго куска, уверенно отодвинул от себя тарелку и сказал: — Нет, второй кусок, кажется, уже лишний. — Не оставляй его. Ты в гостях. Невежливо пренебрегать угощением. — Не могу, правда. Меня сейчас разорвет напополам. — То же самое ты говорил мне сегодня ночью, — почти неразборчиво сказал Шай, поднося к губам кружку с водой и стараясь скрыть ею свою улыбку. Лафре покраснел. В дверях показалась фигура смотрителя, и Лафре, действительно побоявшись показаться неучтивым, стал энергично пережевывать рыбу. — Господа, — сказал Тайрес, — надеюсь, эта скромная трапеза пришлась вам по душе. Леди Ода изволит видеть вас. Разрешите, я провожу вас в тронный зал. Все трое в сопровождении Тайреса неспешно шли по витиеватым коридорам замка, пока наконец не очутились в просторном зале с таким высоким потолком, что Лафре пришлось задрать голову, чтобы оценить высоту. Сверху свисали длинные, похожие на массивные хрустальные сосульки, конструкции, острые окончания которых переливались искрящимся беловатым свечением. Пол зала был прозрачным, и под ним несметными стаями проплывала морская живность, столь разнообразная, что Лафре только и успевал ловить взглядом очередную диковинную особь, пока она не сменялась другой. Посреди зала стоял, словно выросший из пола, изящный посеребренный трон. В полу вокруг трона извивались узкие открытые каналы, в которых на уровне пола плескалась морская вода — голубая, а не млечно-бледная, как там, наверху. Лафре наклонился к каналу и запустил в него руку, почувствовав приятную прохладу воды. Ему показалось, что это не просто жидкость, но живое создание. На троне восседала, закинув ногу на ногу, юная и невероятно красивая девушка. Ее пышные, но не длинные черные волосы обрамляли строгий овал лица с аккуратным острым, чуть задранным кверху носиком. Из-под густой челки на гостей смотрели пронзительные большие голубые глаза, в них ребяческий задор сочетался с мудростью, едва ли свойственной девушке, которой с натяжкой можно было дать двадцать лет, вряд ли больше. Лафре обратил внимание на то, что фигура восседающей на троне девушки была безупречной — в меру худощавые ноги были облачены в узкие серебряные брюки, смело подчеркивающие пропорциональность этих стройных ножек, а на теле девушки удачно сидел белый узорный полушубок, отороченный по краям пушистым коротким мехом нежно-розового цвета. Руки ее были расположены на небольших подлокотниках, и пальцами своей левой руки девушка постукивала по подлокотнику, словно находясь в раздумьях. Смерив путников изучающим взглядом, девушка едва заметно кивнула Тайресу, будто позволяя ему нарушить воцарившуюся в тронном зале тишину. Увидев жест правительницы Эр-Нерая, смотритель замка, слегка прокашлявшись, повернулся к Лерии, Шаю и Лафре и сказал: — Вы имеете честь созерцать леди Оду, владычицу белого водоема. Можете поклониться ей в знак признательности. Лерия и Лафре, искоса взглянув на Тайреса, поклонились девушке, но патриций Шай стоял неподвижно, и было похоже, что тем самым он хочет выказать свою равнозначность Оде. — Патриций Шай, должно быть? — Вопрос Оды, в голосе которой скользнула ирония, не требовал ответа. — Леди Ода, — ответил ей Шай и с некоторым одолжением все же наградил правительницу Марьяни легким кивком, точно давая понять, что именно он оказывает ей честь. — Мой смотритель доложил мне о цели вашего визита, — голос Оды был негромким и спокойным. — Значит, андамит… Очень интересно. Андамит? Здесь? На доньях Эр-Нерая? — Мы лишь следовали дуновениям эрзальских ветров, — тихо и с непоколебимой уверенностью в голосе ответил ей Шай, и тон его был призван подчеркнуть, что два представителя четвертой ступени в иерархии Амплерикса должны разговаривать на равных. — И как же вы, позвольте поинтересоваться, собираетесь искать его в моем замке? — Не имею ни малейшего представления, сударыня, — ответил Шай. — И что же вы намереваетесь делать? Возьмете кирку и станете вскрывать пол в моем замке? — усмехнулась Ода. — Если того потребует приказ Королевы. — Шай ничуть не смутился. — А вы располагаете таким приказом? — Ода явно не собиралась лезть за словом в карман. — Мы располагаем приказом найти андамит. Деталями нас не баловали, как вы изволите понять. — За века своего правления я изучила замок вдоль и поперек, достопочтенный владыка Эрзальской долины. Мне известен каждый его миллиметр и знакома каждая тварь, парящая за прозрачными стенами Марьяни в водном полете. Во время строительства великого города Марьяни я не гнушалась трудом и вместе со своим народом десятилетиями возводила столицу Эр-Нерая. Я знаю каждую каплю белого водоема и способна отличить ее от другой. Каждое живущее в толщах Эр-Нерая существо, каждый коралл на доньях моего моря знает, кто я. И, если бы андамит действительно находился в этих владениях, мой сын уже направлялся бы в Триарби, чтобы вручить его великой Королеве Калирии и попросить ее руки. — Запамятовал, что у вас есть сын, сударыня, — молвил Шай. — Сын-то есть. — Ода, не переставая, постукивала пальчиками по узкому подлокотнику трона. — Андамита нет, вот в чем дело. Боюсь, вы зря проделали к нам этот опасный путь. Поэтому, если у вас нет других приказов Королевы Калирии… — Вы изгоните своих гостей? — Приподняв бровь, посмотрел на нее Шай. — Изгоню? Что вы, отнюдь. Я уважаю гостей в своем доме, пусть и вижу их впервые за тысячи лет. Уважаю их права и интересы. Уважаю их земли, — слегка повысив голос, сказала Ода, пристально глядя в глаза патрицию, — в отличие от вас… — Ах, ну вот не надо припоминать мне оплошности моего праотца! — махнув рукой в сторону Оды, сказал Шай. — Что было, то было. И если вы, сударыня, не будете противиться, мы с моими друзьями все же хотели бы осмотреть ваш замок. — Наивный, — улыбнулась Ода в ответ. — Что ж… Ищите. Если вам нечем больше заняться. Тайрес окажет вам любую помощь. Ибо королевские приказы священны для меня. И дни, проведенные Шаем, Лафре и Лерией в великом городе Марьяни, стали походить друг на друга, точно миллиарды одинаковых капель, из которых состоял древний Эр-Нерай. Путники сантиметр за сантиметром осматривали пол и стены замка в надежде найти там серый камень. Они заглядывали едва ли не в каждую комнату, в каждый закоулок огромного замка. Мастера воды редко обращали на них внимание, зато Лафре было сложно не таращиться на этих удивительных жителей Марьяни. Мастера воды беззвучно перемещались по замку, занятые своими делами. Как таковых домов в замке не было — Мастера воды жили в больших просторных опочивальнях, которые порой занимали сразу два или три этажа. Некоторые из Мастеров воды время от времени буквально пронзали собой прозрачные стены Марьяни, чтобы выбраться к берегам белого водоема, и стрелой взмывали вверх, на поверхность, стремительно прорезая морскую толщу. — Что им может быть нужно там у нас, наверху? — спросил Лафре Шая, но тот лишь безразлично пожал плечами. — Торговля. Дело. Мы продаем рыбу тем, кто может себе позволить купить ее у нас, — голос непонятно откуда возникшего Тайреса донесся до юноши. — Знаю, что богачи не прочь побаловать себя рыбой с доньев Эр-Нерая. Просто ни разу не видел этого, — смутился Лафре. — В этом нет ничего удивительного, — сказал Тайрес. — Ты из Кай-Ура, а там толстосумов не водится. А вот в Триарби или в Эрзальской долине их предостаточно. Нередко Мастера воды самостоятельно добираются до дальних земель Амплерикса, если сделка того стоит. А иные не уходят дальше Аладайских озер. — Я бывал в Аладайских озерах, — с некоторым хвастовством заметил Лафре. — Чудесно. Видел причал, куда прибывают торговые каравеллы? — Видел. И даже отправился на одной из них в Эрзальскую долину. — Хорошо, — одобрительно сказал Тайрес. — Там, на причале, много перекупщиков, которые закупают у нас товар, а потом перепродают его по всему Амплериксу. Ту же рыбу к столу богачей. А еще кораллы. — Кораллы тоже едят? — наивно спросил Лафре. — Кораллы? — расхохотался Тайрес. — Ты шутишь? — Нет, — еще больше смутился юноша. — Кораллы обрабатывают, обтачивают. Получается неплохой декор для интерьера. Некоторые виды кораллов закупают ангалийцы, чтобы смолоть их в порошок и, смешав с соком ваших диетр, использовать при производстве лекарств. Тебе твой благоверный не рассказывал? — Нет, — почесал затылок Лафре. — Господин Шай скрытен и высокомерен, — улыбнулся смотритель замка. — Гальтинг производит лекарства для всей планеты. — Ну, про лекарства-то я знаю. А вот про кораллы слышать раньше не приходилось. А зачем вам, Мастерам воды, вести торговлю? Зачем вам монеты тут, в Марьяни? — А ты думаешь, Мастера воды не заключают между собой сделок? Моя матушка с отцом в прошлом году купили у здешней семьи неплохую просторную опочивальню на тридцатом этаже и переехали туда из своей комнатушки. И вообще, наверху есть вещи, которые нам интересны. Посуда, дерево, железо, лекарства те же. Гальтинг берет с нас за лекарства дороже, чем с остальных. — Почему? — удивился Лафре. — Потому что мы им ровня, четвертая ступень, — хмыкнул Тайрес. — Знают, поганцы, что монет у нас больше, чем у простых деквидов, не сочти за грубость. А иногда покупаем овощи, фрукты или семена. — Вы тоже едите семена? — Ну ты же ел у нас рыбу с лепешками. Мы лепешки не из кораллов готовим, если что, — снова засмеялся Тайрес. — Как гарнир вполне сойдет для разнообразия. Лафре почувствовал себя глупо. «С другой стороны, — объяснил он сам себе, — даже если и не найдем тут андамит, оно того стоит. Я в Марьяни, где не ступала еще нога деквида. Будет что вспомнить в старости». И в его голове закружился водоворот мыслей. Сначала он подумал о том, суждено ли ему дожить до старости. Он вспомнил слова Сеолы, жрицы смерти: «Живи пока. Пока ласточка не вернется в свое гнездо, пока засохшая яблоня не заплодоносит». Знать бы, где растет эта яблоня и где летает ласточка. Выдрать бы ту яблоню с корнем, оборвать бы перья на крыльях ласточки, чтобы пожить подольше. Он попытался представить себя старым. Каким он будет, если время позволит ему дожить до морщинистой кожи и не разгибающихся от старости пальцев? Будет ли Шай в его жизни? Ответов отыскать он не мог. По утрам на низших этажах Марьяни было много детей, которые гурьбой высыпали из своих домов и бежали в классы обучаться письму, счету и истории. Вот и сейчас они весело галдели и гонялись друг за другом перед началом уроков. Лафре смотрел на них, представляя, что каждый из ребят спокойно может проникнуть сквозь прозрачные стены Марьяни, но не захлебнуться морской водой, как простой земной ребенок, и не быть раздавленным тысячами тонн влаги, а легко подняться к поверхности и дышать там, наверху. К Лафре подошел Шай и в необъяснимом порыве вдруг обнял его сзади. Лафре улыбнулся, провел ладонью по упругим сильным рукам патриция, развернулся и, не в силах сдержаться, горячо поцеловал своего любимого. Он тут же заметил, как к ним приковался взгляд одного из школьников. Мальчишка с любопытством долго рассматривал патриция и Лафре, а потом повернулся к своей матери и спросил: «А почему этот дядя поцеловал того дядю? Разве мальчики тоже целуются? Мам! Я ничего не понимаю». Очаровательная мама мальчика снисходительно улыбнулась сыну, но ничего ему не ответила, а лишь взяла его за руку и повела в класс следом за остальными ребятами. «Мам, ну я не понимаю! — до Лафре и Шая доносился стихающий тоненький голосок мальчишки. — А наш папа тоже целуется с другими дядями?» — Если он не идиот, то, конечно же, целуется, — назидательно ответил Шай вслед мальчику, который уже исчез в школьном классе. — Глупый, — усмехнулся Лафре и легонько толкнул патриция кулаком в плечо. — А что? — невозмутимо возразил Шай. — Я еще ни разу не слышал, чтобы парень, имевший удовольствие познать вкус губ другого парня, скривился бы от недовольства. — У тебя много их было? — сбивчивым голосом спросил вдруг Лафре. — У меня был только ты. — У меня их было столько, чтобы точно знать, о чем я говорю, — бросил ему патриций. — А ты не начинай опять свою любимую песенку, терпеть этого не могу. — А я и не начинал, — грустно вздохнул Лафре. Недалеко от них стоял очаровательный юноша. Он был высоким, прекрасно сложенным, с невероятно черными, густыми волосами. Лафре покосился на патриция и увидел, что тот зачарованно таращится на красавца из Мастеров воды. Лафре не понравился взгляд Шая, в котором патриций даже не силился скрыть интерес, не говоря уже о похоти. Шай подошел к незнакомцу и, будто делая одолжение, обратился к нему: — Привет. — Ты это мне? — спросил Мастер воды. — Тебе. — Шай уверенно смотрел на юношу. — Ну, тогда привет. — Твои волосы такие черные. Кладешь на них краску? — Я? Краску? По-твоему, мне заняться больше нечем? — А чем предпочитаешь заниматься? — Шай продолжал наступление. — А тебе какое дело? — Какой невежливый, — патриций сверлил взглядом незнакомца, очевидно, пытаясь понять, стоит ли продолжать атаку. — Леди Ода говорила мне, что гостей в Марьяни чтят. — Нельзя чтить тех, кого в Марьяни нет. — Мы есть тут, — парировал Шай. — И я обязан тебе почетом? — Если тебе это интересно. — Мне интересно понять, почему ты говоришь со мной. — С тобой я мог бы и помолчать. Бывает, что слова излишни. Если можно заняться чем-то другим. — Чем? — Брови незнакомца удивленно изогнулись дугой. — Могу показать. Если зайдешь в мою опочивальню вечером. — Не скрою, мне льстит повышенное внимание с твоей стороны. Вот только не уверен, что ты по адресу. — Знал бы ты, сколько раз я слышал это утверждение. И сколько раз наутро оно не подтверждалось. — Я достаточно уверен в своих утверждениях. — А именно? — А именно — меня манят гнезда, но не стволы. — Меня тоже манят некоторые гнезда. — Стало быть, нам с тобой в любом случае нечем будет заняться у тебя в опочивальне. — И эти утверждения тоже многократно не подтверждались наутро. — Мое тебе не дано будет проверить. Незнакомец фыркнул и скрылся в коридорах Марьяни. Лицо Лафре было черным от недовольства. Патриций, патриций… Иногда Лафре казалось, что скорее Чистые горы сорвутся с места и сделают несколько шагов по земле, чем Шай угомонит свою неуемную тягу ко всему, что есть красивое, незнакомое и мужское. Лафре вздохнул и тоже исчез в коридорах, не желая оставаться здесь. К патрицию подошла Лерия, которая наблюдала за диалогом Шая и Мастера воды. Она посмотрела на Шая и поджала губы. — А что? — сказал ей патриций. — Стоило попробовать. Иногда терплю неудачу. Я не всесильный. Хотя уверен — еще несколько минут разговора, и я лично смог бы проверить утверждения юнца на правдивость. — Если бы ты спросил моего мнения, я бы сказала, что зря ты заставил Лафре видеть все это. — Как хорошо, что я не спрашивал твоего мнения. К исходу пятого дня своего пребывания в столице Эр-Нерая путники, уже порядком уставшие от бессмысленного скитания по замку, попросили Тайреса организовать повторную аудиенцию у леди Оды. — И? Какие новости, господа? — восседая на троне, с иронией обратилась к ним владычица Эр-Нерая, заранее зная ответ. — Как, должно быть, известно Вашему Сиятельству, — ирония Шая была переадресована обратно Оде, — мы не смогли найти у вас андамит. Но, если мы его не нашли, это еще не означает, что его тут… — Его тут нет, — пресекла патриция Ода. — В противном случае вы нашли бы его. Мой замок огромен, но не безграничен. И если вас ничего больше не заставляет тут находиться… — Мы сегодня же покинем ваши владения, — договорил за нее Шай. — Покинете на моих условиях, патриций. — Не думаю, что четвертая ступень вправе ставить условия равной ступени, сударыня. — Шай посмотрел на нее. — Я в своих владениях, сударь. — Последнее слово прозвучало с нескрываемой издевкой, и брови Оды приняли угрожающий изгиб. — Насколько мне известно, именно вы на правах хозяина своих территорий не пустили вашего прелестного любовника уйти с его отцом, господином Гальером Аберусом, когда тот прибыл к вам в Гальтинг забрать бежавшего из Кай-Ура сына. — Откуда вам-то об этом известно? — усмехнулся Шай. — Сидите тут под водой, в своем замке… — Мы тоже получаем красные огни от короны, патриций. — И она кивнула в сторону устремляющейся к поверхности Эр-Нерая стелы, соединяющей территорию белого водоема с остальным Амплериксом. — И гнев отца юного Лафре был столь велик, что он добился личной аудиенции Ее Величества Калирии и попытался прибегнуть к силе королевского принуждения, чтобы вернуть себе своего сына. Глаза Лафре испуганно распахнулись. Неужели отряды плавийцев по приказу Королевы уже вовсю полосуют планету вдоль и поперек в его поисках? — И что же Королева? — удивился Шай. — Насколько мне известно, по совету своего секретария Калирия отказалась вмешиваться в семейные передряги. И на ее месте я поступила бы точно так же. Но мы слишком удалились от темы разговора. Вы или покинете замок на моих условиях, или продолжите здесь свое пребывание так долго, как я того захочу. — Думаю, если Эрзальская долина узнает, что ее патриция силой удерживают на доньях Эр-Нерая, то вместо троих путешествующих вы обнаружите у стен своего замка могущественную армию Гальтинга. — Шай не сдержался и повысил голос. — У меня все кости дрожат, посмотрите! — расхохоталась девушка и выставила перед собой изящную ручку, демонстрируя ее совершенную неподвижность. — То будет битва на моей территории, юноша. И, если я того захочу, ни одна стрела из ваших хваленых луков не пронзит стены моего замка. Впрочем, я не думаю, что из-за моего небольшого условия вы посмеете развязать войну, которая вряд ли понравится Королеве или уж тем более Верховному судье. — Простите, — впервые за все время аудиенции послышался голос Лерии, — но не могла бы Ее Светлость озвучить свои условия? — Могла бы. — Ода наградила девушку высокомерным взглядом. — Вы возьмете с собой моего сына, наследника Марьяни. Ведь не только вы, мой юный друг Шай, отчаянно стремитесь породниться с династией Бальеросов. — И вы всерьез полагаете, что мы будем тащить за собой обременение в виде вашего отпрыска? — удивился патриций. — Не просто тащить. Вы будете опекать и оберегать его. И следить за его безопасностью, лично отвечая передо мной своими головами за его жизнь. Я достаточно ясно выразилась? — Я патриций Эрзальской долины! И не терплю ультиматумов от равных мне по иерархии. — Что ж, как знаете, — тихо сказала Ода. Она щелкнула пальцами, и в этот миг вокруг Лафре закружились возникшие из ниоткуда изящные тонкие линии воды, которые обрели объем и точно заключили юношу в крепкие объятия, приподняв его невысоко над полами замка. Растерявшийся Шай заметил, как Лафре посмотрел на него молящим о помощи взглядом. Лафре судорожно глотал воздух, но патриций понял, что Лафре захлебывается у него на глазах. — Что вы делаете! — заорал Шай и бросился к юноше, но объявший Лафре водяной кокон поднялся выше, лишив патриция возможности даже коснуться этой смертоносной водяной колыбели. Чувствуя нехватку воздуха, Лафре руками раздирал себе горло и, казалось, истошно кричал в ужасе, но вместо слов из его рта густой бурлящей массой вырывались лишь пузырьки воздуха. — Я согласен! Согласен! Только отпустите его! — кричал Шай, умоляюще глядя на Оду. Второй легкий щелчок пальцами — и вот водяной кокон, держащий Лафре в невесомости, разорвался, и вода тяжелыми крупными каплями обрушилась на хрустальный пол замка, раскатившись по поверхности серебряными шариками. Кашляющий Лафре упал следом. К нему подбежал Шай, приподнял его голову и с силой прижал к себе, бросив на Оду полный ненависти и злобы взгляд. Перепуганная Лерия смотрела на то, как Шай обнимает юношу. «И ты еще утверждаешь, что ему нет места в твоем сердце?» — этот непрозвучавший вслух вопрос стоял в голове Лерии. Патриций же проводил пальцами по лицу Лафре, убирая мокрые светлые волосы кашляющего юноши со лба и скул. — Я никогда вам этого не прощу, — прошипел патриций, бросив злобный взгляд на владычицу белого водоема. — Мне не нужно ваше прощение, патриций. Мне нужно, чтобы вы оберегали моего сына там, на поверхности. Не более. Вы обещаете мне это? Шай не сводил с нее сурового взгляда, не говоря ни слова в ответ. — Обещаете? — переспросила Ода. Она вновь щелкнула пальцами, и, как только полоски воды опять заструились в воздухе, она услышала, как Шай нехотя промолвил: — Обещаю… — Слово патриция Эрзальской долины? — Да. Ода опустила руку на подлокотник, и струйки воды обреченно упали на пол. Довольная результатом переговоров, повелительница Эр-Нерая обернулась к Тайресу и сказала ему: «Пошли за Эрви». Смотритель замка поклонился и скрылся в синеватой темноте одного из бесчисленных коридоров замка. Лафре тем временем пришел в себя, поднялся на ноги и с опаской поглядывал на Оду, которая была столь спокойна и невозмутима, словно еще миг назад в ее руках не находилась чья-то жизнь. Из коридора, куда удалился Тайрес, послышались негромкие шаги, и в тронный зал зашел высокий молодой человек, своей притягательной красотой походивший на Оду. Такая же недлинная копна черных волос, спадающих на ровное, без единого изъяна, совершенное лицо с вздернутым носиком, такие же синие глаза, бездонные, как сам Эр-Нерай. Шай, Лафре и Лерия с изумлением поняли, что этот очаровательный юноша был тем самым Мастером воды, чьего внимания несколькими днями ранее патриций безуспешно пытался добиться. — Даже и не думайте, — усмехнулась Ода, завидев взгляд патриция на ее сыне. — Или вам мало одного молодого, горячего и, я уверена, умелого любовника? Шай никак не отреагировал на эту реплику, свел взгляд с сына Оды и вновь посмотрел на Лафре, который с нескрываемым интересом тоже рассматривал молодого человека. — Вы изволили говорить со мной, матушка? — игнорируя чужаков, Эрви обратился к матери, предварив свои слова неглубоким поклоном. — Эрви, познакомься. Это патриций Эрзальской долины Шай, а это… — Она перевела взгляд на Лафре и Лерию и добавила: — Впрочем, не помню их имен. — С патрицием Шаем я уже имел неудовольствие познакомиться. Он пытался затащить меня в свою опочивальню, матушка. — Я бы удивилась этому, да не могу. Но это сейчас не имеет значения, мальчик мой. Эти трое нарекли себя добровольцами и отправились на поиски андамита для Королевы Калирии. — Весьма похвально, — все еще не понимая смысла своего нахождения в тронном зале, бросил Эрви. — Сейчас такие времена… Каждый нарекает себя, кем хочет. — Ты, мальчик мой, отправишься с ними. — Я? — Надменность Эрви улетучилась, и он с непониманием уставился на мать, а его лицо скривилось от возмущения. — С ними? — Ты слышал меня, сын. Я не люблю повторять дважды. — Но я не хочу покидать границы Марьяни, матушка! — в голосе Эрви звучало недовольство. — Здесь я решаю, кто покинет границы моих владений, а кто останется. Эти трое отчаянно ищут андамит. И если он будет найден, то ты получишь возможность ступить на первую ступень. А я — усилить свои позиции на Амплериксе. Ода замолчала, давая понять, что дискуссия недопустима. Шай вздохнул и еще раз бросил взгляд на наследника Эр-Нерая. — Что ж, — добавила Ода, — не смею вас больше задерживать. Она взмахнула руками, и из ее пальцев устремилось несколько тонких водяных линий. Переливаясь в свете замка, исходящем от стен, они игриво закружились в легком танце, расширились и образовали большой, полый внутри шар. Ода кивнула на эту сферу и сказала гостям: — В ней вы сможете безопасно выбраться обратно на поверхность близ деревни Саами. Патриций Шай опустил руку вниз и, нащупав ею руку Лафре, сжал ее и повел молодого человека по направлению к сфере. За миг до того, как они ступили в водяной шар, патриций обернулся к владычице Марьяни и бросил: — Я дал вам слово оберегать вашего сына. Но, если мы найдем андамит, то юноше придется отобрать серый камень у меня силой. В моих планах — породниться с Бальеросами, и обещаний отдать Эрви андамит я вам не давал. С этими словами он выставил руку впереди себя и ввел ее в водную сферу, точно раздвигая занавеску в комнату. Мгновение спустя он скрылся в сфере, стенки которой эластично сомкнулись. За ним в водяной кокон последовали Лафре и Лерия. Ода посмотрела на Эрви, точно вопрошая взглядом, почему тот остался стоять на полу тронного зала. Сын подбежал к ней, рухнул в ноги и уткнулся в полы ее изящного одеяния: — Матушка, умоляю! Не отсылайте меня! Я не хочу туда. Не хочу наверх. Я не люблю бывать там, вы же знаете. — Чем быстрее ты покинешь мой замок, — голос Оды был наполнен льдом и равнодушием, — тем быстрее вернешься. Если повезет, то в статусе нареченного девочки, сидящей в Триарби на троне. А теперь не трать свое и мое время. Иди. — Но матушка! Эти слова Эрви отскочили от стен замка и запрыгали прерывистым эхом по всему Марьяни. Они прозвучали громко, пронзительно, с явным оттенком безысходности. Так звучит стон животного, подошедшего слишком близко к диетре и познавшего ее смертоносные клыки. Обычно Эрви не позволял себе говорить с матерью в такой манере, но сейчас он был слишком разочарован и напуган. — Мама, я прошу тебя. Мама! — Он повторял эти слова снова и снова, стараясь вложить в них всю сыновью нежность и мольбу. Глаза Оды не отозвались. — Мама, — Эрви шепнул матери еще раз. Наконец та опустила на сына свой взгляд, потрепала его по черным волосам и коснулась пальцами подбородка юноши. Эрви поднял на нее глаза, в которых он все это время безуспешно старался обеспечить хотя бы слезинку. Они глядели друг на друга. Ее взгляд стал ласковым, и Эрви улыбнулся ей в ответ, как озорной мальчишка. На миг ему показалось, что мать проявила милосердие, но Ода резко переменилась во взгляде и тихо, сухо процедила: — Ты идешь за андамитом наверх. Обреченно выдохнув, Эрви понял, что еще хоть слово, и его мать действительно выйдет из себя, а ни он, ни любой другой житель Марьяни не желал видеть, когда Ода гневается. Эрви безучастно вздохнул и расправил на себе одежду. Бросив на мать недовольный взгляд, он строптиво фыркнул, подошел к одной из стен замка и с легкостью проник сквозь нее. Сфера, в которой ютились трое путников, приподнялась над полом и тихо поплыла в сторону стены замка, через которую миг назад прошел Эрви. Как только сфера оказалась за пределами замка в черной всеобъемлющей воде, она взмыла вверх с такой скоростью, что путешественники не успели даже заметить, как ярко светящийся в просторах Эр-Нерая замок Марьяни исчез из виду. Лафре обеими руками припал к холодной мокрой стене сферы и с силой стал вглядываться в водную бескрайность. В кромешной тьме взгляд его пал на стремительно летящую вверх стройную фигуру — то был Эрви, стрелой взмывающий все выше и выше и обгоняющий сферу. На мгновение Лафре показалось даже, что он смог разглядеть высокомерный гордый взгляд наследника белого водоема, который словно давал понять, что он, Мастер воды, легко подчиняет себе давление океана, и что ни одному существу на Амплериксе, кроме как его ступени, такое не под силу. Сфера вылетела из воды с той же агрессивностью, с какой рассекает воздух стрела, выпущенная лучшим лучником Эрзальской долины, и, зависнув над земной твердью, расширилась, взорвалась и тут же исчезла, заставив путников упасть на переливающуюся изумрудно-зелеными и оранжевыми красками траву Саами. Больно стукнувшись рукой о земную поверхность, Лерия, постанывая, постаралась подняться на ноги, ощущая, как ставшее тяжелым от воды намокшее платье неприятно прилипло к ее телу. Шай и Лафре, кряхтя, неуклюже поднялись с земли, и патриций с нескрываемой брезгливостью стал пальцами убирать со своей мокрой одежды прилипшие к ней сухие травинки. Он бросил взгляд на стоявшего неподалеку от них Эрви, который перекрестил изящные, чуть худощавые руки у себя на груди и с издевкой во взгляде наблюдал за изнуренными подъемом с доньев Эр-Нерая путешественниками. Одеяние его, как и густые черные волосы, было совершенно сухим. — Ну? — делая великое одолжение, подал голос Эрви. — Что дальше? Где этот ваш андамит? — Да вот же он! Тут, у меня. Смотри, — выставляя перед собой пустые руки, огрызнулся Шай. — Какой ты неучтивый, — фыркнул Эрви. — Не ожидал такой грубости от патриция Эрзальской долины, известного своей тягой к обворожительным красавцам вроде меня. — О, уверяю тебя, я могу быть ласковым, — усмехнулся Шай. — Хочешь меня испробовать? Наклонись. Я обещаю быть нежным с тобой. — Премного благодарен, но я уже сказал тебе — я предпочитаю женщин. — Очень хорошо. Теперь осталось, чтобы женщины тоже начали предпочитать тебя. Эрви посмотрел на Лерию. Та словно не замечала словесной перепалки — не пристало ей, простой деквидке, препираться с четвертой ступенью. Шай тем временем прикрыл глаза и слегка вытянул шею, точно пытаясь уловить дуновение воздуха. — Нам туда, — распахнув глаза, сказал он, кивнув куда-то в сторону, — на восток. Остальные обратили свои взгляды туда, куда смотрел патриций, и увидели, как где-то вдалеке, за сотни миль от Саами, высится окутанный неплотным нежно-синеватым туманом горный массив, бесконечно длинный, как одна сплошная стена. — Чистые горы, — пояснил Шай, точно отвечая на вопрос, который задали остальные. — Чистые горы… — с восхищением повторил Лафре. Горы разделяли Амплерикс на две части — Западную и Восточную. Они брали свое начало на севере Амплерикса, устремлялись вниз, на юго-запад, а далее, по мере своего спуска, достигали Эрзальской долины, проходя поодаль от нее милях в трехстах, и окончательно сравнивались с землей на юге, в районе Байхиби.