* * *
— Почему сказал Тэхену, что информация — это только моя заслуга? — Юнги, одетый в строгий, абсолютно классический и никак не выдающий даже малейший сексуальный подтекст черный костюм и черную футболку, держал в руках папку с документами, в которые уже успел несколько раз заглянуть, с того момента, как они отъехали от главного офиса, где Юнги совещался с Кимом младшим за закрытыми дверьми. — Потому что я провалился и вынужден был бежать с места преступления. Не нужно думать, что я сделал это из любви и уважения к тебе. — Джин мягко управлялся с рулем, пока Юнги, который теперь думал о чем-то своем, невольно задержал взгляд на его руках, бесцельно следуя за ними взглядом. — Хочешь присутствовать при разговоре? — Он оторвал взгляд от пальцев, чтобы остановить его на виске Джина, внимательно следящего за дорогой. — Хочу покрасоваться. Хотя, чего это я стесняюсь — ты будешь присутствовать, потому что находишься в моем подчинении. — Я не могу обещать, что не буду хихикать. — Джин улыбнулся. Он на самом деле не сомневался, что Юнги умеет быть жестким и непримиримым, даже несмотря на то, что он успел достаточно понаблюдать за его дружеским общением с главной мафии и его… Раз Юнги правая рука, то Чимин, получается, левая: нерабочая, но при этом, без нее невозможно и некомплект. Юнги, по объективным причинам чуть меньше, чем Тэхен, но всё же достаточно убедительно мог вселить уважение к себе взглядом. А это возможно только тогда, когда ты уверен в себе и в том, что тебе доверили. И если в отношении своей привлекательности Юнги, кажется, испытывал некоторые сомнения, то относительно ума и силы сомнений не было. Хотя и насчет привлекательности сомнений быть не должно, и Джин решил, что в качестве благотворительности поможет ему в этом окончательно убедиться. Они довольно быстро, покинув парковку, оказались в отделанном стеклом, хромированным железом и белым песчаником холле, который поражал обилием воздуха и пространства. Юнги здоровался с людьми, пока Джин оглядывался по сторонам, поднимаясь по стеклянной, как будто растворенной в воздухе лестнице. — Кто разрабатывал дизайн интерьера? — Джин остановился, чтобы разглядеть структуру белого камня, которая прямо манила к себе своей органичностью. — Миссис Ким. Она отвечает за всю эстетику. Потому что сама является ее воплощением. — По голосу Юнги можно было понять, что он не только восхищался женой основателя корпорации Ким, но и испытывал к ней другие теплые чувства. — Я могу поверить тебе на слово. — Джин не стал спорить, быстро поняв, что всё внутри, как и снаружи, к слову, потому что внешний фасад также был до одурения и замирания сердца лаконичен, но при этом волнующ, было торжеством вкуса. Волей не волей ты начинал думать, что это очень надежный банк, которому хочется отдать все свои деньги. — Здравствуйте, господин Мин. Господин Ким ждет вас. — Молодой человек поднялся, провожая в кабинет генерального директора Юнги в компании Джина, который выглядел так же строго как и Юнги, приобретя себе более скромный черный костюм, для работы. — Привет, Джун. — И по голосу можно было понять, что с генеральным директором и председателем совета директоров Юнги связывали теплые отношения. Похоже, слухи о том, что это был его бывший, не были столь беспочвенны. И Джин теперь с интересом разглядывал Ким Намджуна, который поднялся из-за своего стола. Он улыбался, и первое, что бросилось в глаза — ямочки, которые придавали его лицу, явно обезображенному интеллектом, в самом эстетически приятном смысле, очарования и мягкости. Высокий, спортивно-модельного телосложения, которому Джин невольно позавидовал, так же успел оценить длину его ног, когда молодой человек расслабленно расстегнул свой пиджак. Привлекательный. Его привлекательность была не столь волнующа, как привлекательность того же Ким Тэхена, но от нее нельзя был отвести взгляд. — Это… твой раб? — Намджун с интересом смотрел на Джина, который вдруг решил, что он не вызывал у него больше симпатии, и Намджун это заметил, потому что поспешил виновато улыбнуться. — Извини, это его формулировка. Ким Намджун. Он протянул свою красивую длинную ладонь, и Джин пожал ее, опять не заметив в человеке, который занимал столь высокое положение, ни намека на высокомерие. Что у Ким Тэхена, что у него не было чванливости, непомерного эго, которое постоянно норовило выплеснуться из штанов, и неоправданно высоких ожиданий по поводу других. Джин чувствовал, как его расположение к директору растет в геометрической прогрессии, и его любопытный, но лишенный брезгливого снобизма взгляд только этому способствовал. — Джин. — И Джин с удовольствием ответил на рукопожатие. — Джин активно участвовал в добывании вот этой документации. — Юнги с очень довольным лицом потряс перед Намджуном папкой, затем бросив ее на стол. — Когда приедет жертва? И да, ты не против, если Джин поприсутствует? Своим участием в этом деле он заслужил место в первом ряду. — Согласен. Он не помешает, если разместится… — Намджун быстро оглядел свой просторный кабинет. — Вот там, рядом с окошком. Здесь замечательный вид. Обожаю засиживаться допоздна, и наблюдать за тем, как солнце медленно сползает вниз… — Ах, когда ты уже начнешь писать картины или романы, мой одаренный образным мышлением друг… — Юнги улыбнулся с небывалой теплотой, положив на плечо Намджуну руку. И в обращенном к нему взгляде была такая же теплота — они явно расстались в отличных отношениях, и Джин теперь своим наметанным глазом не видел между ними ничего сексуального. — Пока удается писать только финансовую отчетность, но там лишь черные и белые краски. И на этих словах дверь кабинета после учтивого стука и полученного ответа распахнулась. — Господин Ким, к вам мистер Хиро. — Так, представление начинается. — Юнги в предвкушении потирал руки. — Занимайте места согласно купленным билетам. И Намджун занял свой рабочий стол, удобно устроившись на рабочем кресле, а вот Юнги устроился поверх стола, на его углу, чувствуя себя теперь очень расслабленно. — Доброе утро, господин Ким. Я принес всю подготовленную отчетность за последний квартал! — Невысокий мужчина средних лет, в круглых очках и полулысой головой, гордо одернул костюм, с зажатой под мышкой папкой, а затем только заметил Юнги. — Доброе утро, мистер Хиро. Хотя, что-то мне подсказывает, что оно спустя минут десять уже не будет казаться вам таким уж добрым. — И Намджун неожиданно поднялся. — Я вас оставлю. И да, будьте повежливее, потому что его боюсь даже я. Намджун многозначительно улыбнулся, глядя на Юнги, затем бросил взгляд на Джина, который теперь сидел в стороне и внимательно наблюдал за всем происходящим. И только после этого вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, пока мужчина испуганно смотрел ему в след. — Начну с того, что эта встреча не будет приятной. — Юнги улыбнулся, а затем занял оставленный как будто специально для него стол, расположившись за ним как хозяин или просто уверенный в себе и в своей правоте человек. — Я примерно представляю, что вы думали, говорили и делали за спиной господина Кима, и за это придется извиниться. Передо мной. Потому что я не позволю, чтобы господин Ким пачкал свои красивые руки о всякую... плесень. Буквально выплюнув последние слова, Юнги продолжал улыбаться, выглядел спокойно и даже умиротворенно, как наконец выпущенная из аквариума в открытую воду акула. И теперь Джину оставалось только гадать, что ему сказала та самая блогерша, что смогло так Юнги задеть. — Я не понимаю…. — Мужчина вжался в спинку кресла, закинув ногу на ногу и крепче схватившись за свою папку. — А я объясню. — Юнги поднялся, гостеприимно указывая в кресло. — Прошу. Сейчас мы с вами посмотрим вместе. Давайте свои документы. Юнги протянул руку, не сразу получив папку, но сразу заметив, как дрожали руки у мистера Хиро. — Вставайте и присаживайтесь. Почувствуйте себя генеральным директором «Файненшл траст», как вы до этого почувствовали себя всемогущим, когда решили, чтобы можете из-за забора дразнить злую собаку, слепо веря в свою безнаказанность. — Он дождался, когда мужчина займет предложенное ему место, похлопал его по плечу, почти дружески, а затем открыл полученную до этого папку, отойдя от стола. — Так… — Он начал неторопливо листать страницы. — Кажется, всё чисто. Может я зря тогда вас оскорблял? В голосе Юнги было искреннее сомнение, как и во взгляде, и даже Джин успел ему поверить, что расправа откладывается. Но Джин знал, что она неизбежна. А вот мистер Хиро нет. — Ничего страшного. Если наше недопонимание… — Мужчина оживился. — Ах, я взял не ту папку! — Юнги подошел ближе к столу и бросил документы перед вновь погрустневшим мужчиной, затем взяв те, что принес с собой. – Вот, здесь все намного интереснее… Юнги улыбнулся, затем подойдя к мистеру Хиро со спины, и Джин заметил, как сжались плечи мужчины. — Посмотрите. — Он аккуратно положил раскрытую папку прямо поверх той, что принес с собой нерадивый бизнесмен. — Что вы скажете на это? Где полтора миллиона чистого дохода, которые вы получили за истекший квартал и который спрятали в карман, вместо того, чтобы запрятать в сейф. М? Посмотрите внимательнее. И мужчина начал вчитываться и всматриваться в цифры, и Джин мог поклясться, что он теперь придумывал оправдание. — Это всё недоразумение. У вас неправильные данные. Наша компания… Одно движение, и голова мужчина оказалась припечатанной к белым листам, затем вновь поднявшись, благодаря державшим его за волосы пальцам. — Внимательнее посмотрели? — Юнги, несмотря на свою не столь внушительную комплекцию, коршуном склонился над сжавшим кулаки мужчиной, на лице которого не было ни капли крови — разумеется, Юнги специально подложил папки, чтобы эти акты насилия больше устрашали, нежели калечили. — Что теперь скажете? — Я… И вновь удар. — Ты, сука. Ты. Именно ты будешь отвечать за то, что смеялся за нашей спиной, продумывая гениальные схемы, как обмануть систему. И теперь. — Вновь удар. — Смеяться. — Еще один. — Будем мы. И из носа мужчины пошла кровь, которая живописными каплями растеклась по бумаге. — Утрись и слушай внимательно. — Теперь в голосе Юнги слышался уже знакомый Джину арктический холод и закаленный адским пламенем металл. — Ты должен банку 265% от сокрытого дохода за те полгода, что барыжил своими банками из-под полы. Плюс неустойка, за расторжение договора по вине вкладчика в размере двадцати миллионов. Это новые условия нашего договора, который изменился после того, как ты, сука, решил плюнуть в лицо людям, которые кормили тебя с рук и давали крышу над головой. Говорю сразу — адвокаты не помогут, а сделают только хуже, потому что это очень разозлит меня, а всё, что злит меня, расстраивает господина Кима. Сечешь? — Юнги злобно ухмыльнулся, затем поднявшись и грубо схватив мужчину за подбородок. — Кто-то сказал тебе, что теперь сильные не убивают слабых? Это правда. И если обозначенные суммы, которые ты обсудишь вместе с нашим директором, не будут выплачены в этот квартал, ты узнаешь, что придумали сильные взамен физической расправы. Но, по закону жанра, я не обещаю, что тебе понравится. И в следующий раз, когда в обществе какой-нибудь заносчивой соплячки будете восторгаться своими незаурядным умом и сообразительностью, вспомни о нашем разговоре. А соплячке передай, что она следующая на очень серьезный разговор. Чтобы активнее помогала тебе в сборе денег. Ведь она так хорошо умеет вести бизнес… — Юнги почти обезоруживающе улыбнулся. — Три месяца. Или мы встретимся снова.* * *
— А теперь выпьешь со мной? — Юнги отстегнул ремень безопасности, когда они подъехали к зданию казино. — Возможно, я побалую тебя интересным рассказом. — А как ты поедешь домой, если я выпью? — Это было первое, что сказал Джин за последний час, что они катались по городу. Просто потому, что они оба пребывали в задумчивости, но в большей степени Юнги, который не затевал разговор и выглядел максимально отстраненным. Но не теперь. — У меня есть кому отвезти меня домой. В крайнем случае, вызову такси. — Юнги прямо и очень строго смотрел на Джина. — Хватит выебываться. Я не приглашаю, а настоятельно рекомендую. — Что, припечатаешь меня к приборной панели лбом? — Джин отстегнул ремень безопасности, выключив всю электронику и посмотрев на Юнги почти игриво — по крайней мере, без негатива. — Понравилось? — И после, не дождавшись ответа, Юнги вышел из машины, а Джин решил, что они достаточно уже знакомы, чтобы распивать на двоих виски. Тем более, что у него было не так много собутыльников для принятия крепкого элитного алкоголя — Чонгук предпочитал пиво, а на Джина пиво навевало тоску. — Ну, и что теперь ты обо мне думаешь? — Юнги устроился за столом, пока Джин уселся на диван, вытянув ноги на низкий столик. — Тебе действительно это важно? А почему? — Джин вопросительно сузил глаза, пока Юнги свои закатил. — Слушай, ну давай без этих штук! У нас перемирие — мы просто поболтаем за жизнь в той мере, в которой можем себе позволить. Договорились? Хотя какого хера я опять у тебя спрашиваю при том, что могу просто приказать! — Юнги запрокинул голову, пока Джин рассмеялся, чисто звонко и совершенно искренне. — Я согласен, Юнги. И после того, что я увидел, я не подумал о тебе ничего плохого. Судя по всему, у тебя были весомые причины так себя вести. Ты не рассказал мне, что именно услышал от той телки, и я предположил, что… Она сказала что-то обидное. — Джин сделал первый глоток виски, сразу ощутив на языке то количество лет, которое оно выдерживалось в настоящей обожженной дубовой бочке. — Терпеть не могу, когда кто-то думает, что умнее меня. Это обычное самолюбие, но когда кто-то считает себя умнее Тэхена и всей его семьи… Это что-то другое. — Взгляд Юнги теперь был затянут какой-то ностальгической задумчивостью, рассеиваясь по комнате и ни на чем не концентрируясь. — Попробуй представить себе чувство, когда тебе говорят, что тебя вертят на хую, при том, что ты вполне справедливо уверен в том, что тот, кто попытается тебя повертеть, потом неутомимо страдает и жалеет о своей самонадеянности. А она была слишком самонадеянна. — Я так и понял. Просто люди, которые получают свое положение случайно, не могут ценить его по достоинству и не могут адекватно оценить, насколько влиятельнее может быть кто-то кроме них. Но это не повод проявлять снисхождение. Я согласен с тобой. И уважаю твои методы. Юнги замолчал, прямо смотря на Джина. Он был спокоен, расслаблен, задумчиво крутил в руках стеклянный стакан, внимательно наблюдая за шевелением янтарной жидкости… Насколько искренними были его слова? Или же он говорил теперь то, что Юнги хотел услышать? — Перестань оценивать меня как полиграф. — Джин поднял на него глаза, и Юнги свои тут же отвел, живо заинтересовавшись содержимым своего стакана. — Я знаю законы улицы и законы джунглей: кто сильнее, тот и прав. Именно поэтому я никогда не полезу на рожон, зная, что кому-то не составит труда меня раздавить, пока я ожесточенно буду бодаться и лягаться, чтобы хотя бы попытаться его задеть. Это глупо. Я бы даже сказал, это тупо — зарываться на человека, который объективно тебя сильнее. — Джин увидел, что Юнги собирался что-то сказать, и продолжил. — Кольцо я пиздил не у невесты главы мафии, а просто у легкомысленной мадамы, которая слишком опрометчиво светила им. А от тебя бегал потому что… Это просто чувство самосохранения. Ты мелкий, но внушаешь уважение и священный трепет. — Я с детства занимался боксом и уличными драками. В перерывах между игрой в баскетбол. — Юнги самодовольно улыбнулся, но это самодовольство не вызывало негативного отклика. — Господин Ким тренировал нас с Тэ, повторяя, что это помогает развитию и закалению характера. И Тэхену никогда не делали скидки, потому что он сын важного человека. Он если дрался, то дрался наравне со всеми. — Естественный отбор, верно? — Джин прекрасно знал законы улиц. — Верно. — Юнги кивнул, понимая, что они с Джином воспитывались в похожих условиях, но жили, очевидно, в разных, и судя по всему, что он успел узнать, Джина жизнь совсем не баловала. — Ким Хичхан таскал меня с собой с четырнадцати лет, а Тэхена никогда с собой не брал. Я видел, как он зарабатывал и поддерживал авторитет, а Тэхен нет, и я ему никогда не рассказывал, потому что понимал, благодаря дяде, что он должен будет проделать этот путь самостоятельно, основываясь лишь на своем характере и своих принципах. — Насколько я успел узнать, старший Ким никогда не отличался жестокостью… И за ним не тянется кровавый след. — Только если это кровь из разбитых носов. — Юнги улыбнулся. — Он никогда не перегибал с жестокостью, но… Носы, руки и ноги ломал нередко. Однако, нужно понимать, что его вынуждали. Очень. — Если об этом молчали, значит, за дело. — Так и есть. — Юнги уверенно кивнул. — Ким никогда не использовал насилие как решающий аргумент. Но воспринять авторитет и власть только с помощью дара убеждения может только человек, не обделенный мозгами, который взвешивает и анализирует, принимая решения на основании чувства самосохранения. Ну вот как ты, например. Но большинству, к сожалению, сначала, прежде чем понять, нужно почувствовать на себе силу. И вот тогда в ход идут кулаки и физические методы убеждения. — Юнги усмехнулся. — Помню, как впервые отправился на встречу с проблемой без старшего Кима. Волновался, боялся, что меня не будут воспринимать всерьез. Так и получилось — мне рассмеялись в лицо. Которое я потом приложил несколько раз о деревянный стол, без нежностей в виде амортизации, как сегодня. Бил, совсем не стесняясь присутствия посторонних, потому что знал, что эти люди, которые ни во что меня не ставят, не заслуживают того, чтобы я сдерживался. И вот тогда случилось чудо — со мной начали разговаривать, употребляя через слово «господин Мин», улыбались до края учтиво и кланялись с глубоким прогибом. А ведь я начинал по-хорошему и пытался разговаривать, но… — Юнги сделал большой глоток виски, с особым удовольствием поморщившись. — У корпорации Ким есть партнеры, в общении с которыми никогда даже голос не повышался, не говоря уже о том, чтобы пускать в ход кулаки и изощренные оскорбления. Потому что умный человек понимает с первого раза. И уважает власть, которая за это его не обижает и по случаю всячески приятно поощряет. — Как мой наставник, но кто-то полагает, что это проявление слабости и неуверенности в себе, хотя он просто просчитывает все наперед. Всегда просчитывал. И именно поэтому я теперь могу обеспечивать себя и жить так, как раньше не мечтал. — Я не узнаю имя наставника, правда? Возможно, мы встречались… — Юнги смотрел на Джина с живым любопытством, пока тот, улыбаясь, отрицательно качал головой. — Не встречались. Уж он бы запомнил и обязательно мне рассказал бы. Собственно, он и рассказал мне то, что знал о мафиозном клане Ким, сказав, что если вы и мафия, то всем бы мафиям такими быть. — Хороший наставник. — Юнги самодовольно улыбнулся, пока Джин осушил свой стакан за один глоток. — Ты решился на отчаянную откровенность? — Нет, я собрался ехать домой. — Джин поднялся. — Почему? — Юнги посмотрел на часы, заметив, что до сих пор было не так уж поздно. — Я не собираюсь пытать тебя по поводу детства, отрочества и юности. Джин задумался. — Виски кончился, а ты, жадина, вряд ли захочешь обновить мой стакан. — И он указал на действительно опустевший стакан, многозначительно улыбаясь, и Юнги позволил себе засмеяться, сумев сбросить с себя все напряжение и весь свой авторитет, что обычно происходило с ним после удачно закончившихся переговоров и приличной порции элитного крепкого алкоголя. — Вообще, хорошо бы добавить немного льда. — Момент. — Юнги что-то набирал на экране смартфона. — Сейчас доставят прямиком из ресторана. — Потому что можешь себе позволить. — Джин поднялся и подошел к бутылке, оставленной на стильном и современном секретере из темной древесины. — Тебе? — Пожалуйста. — Юнги протянул стакан. — Ты все-таки решил меня споить? — Я всегда проигрываю, когда собираюсь кого-то споить. — Джин сел на диван, и именно в этот момент в дверь постучали, а затем, после разрешения, вошел молодой человек в униформе официанта, поставив на столик рядом с Джином небольшое ведерко со льдом, на дно которого, для поддержания температуры, был добавлен сухой лед, от которого шел интригующий… пар? — Спасибо. Молодой человек улыбнулся, кивнул и тут же вышел, а Юнги поднялся, чтобы украсить прозрачными холодными кубиками свой стакан. — Ты можешь сесть рядом — обещаю, я не буду распускать руки. — Джин подвинулся ближе к подлокотнику, освобождая для Юнги место. — И тебе не советую. У меня не очень поставлен удар, но я прекрасно знаю, где у мужчины висит мошонка - в зеркало видел. Юнги сомневался, прямо и очень сосредоточенно смотря на Джина, а потом быстро снял свои туфли, под недоумевающим взглядом, и сел к противоположному от Джина подлокотнику, поджав под себя ноги. — Я понял это. После нашей второй встречи. — Признайся, эти две первые встречи были случайными, правда? — Джин улыбался без очевидной хитрости, но весь его внешний вид теперь интриговал, и Юнги решил, что будет следить за тем, чтобы Джин тоже пил. И как будто услышав эту мысль, Джин сделал большой глоток. — Признаюсь. Тэ верит в судьбу, и сказал, что это именно она. — Юнги многозначительно улыбнулся, пока Джин забавно скривился. — Незавидная у меня судьба — быть пойманным мафией. — Джин задумался, а потом, поджав губы и надув щеки, с сомнением и почти мольбой посмотрел на Юнги. — Можно мне другую? Юнги пытался не смеяться, но ему не удалось. И увидев такую реакцию, Джин только улыбнулся, вновь примерив на себя уютно-тоскливую задумчивость. Как будто он теперь постоянно думал мысли, которые отдавались теплом в его сердце, но при этом его болезненно щемили. — Потому что, они были случайными, потому я и растерялся. — Юнги решил первым нарушить вдруг повисшее между ними молчание. — А в третий раз слишком обрадовался, что удалось тебя подцепить. Потерял концентрацию. — Я просто выгадал подходящий момент. — Джин позволил себе самодовольно улыбнуться, затем нахмурившись. — Может я бы хотел оказаться порядочным бандитом и смиренно понести наказание за просчет, но ты меня слишком обидел тем, что расцарапал мне лицо. — Можешь мне поверить — если ты решишься вновь пойти против меня, я сделаю это снова. И с большим энтузиазмом. Джин, вопреки ожиданиям, лишь улыбался, смотря теперь на Юнги, который находился от него в полуметре, спокойный и расслабленный этиловым спиртом. Расслабленный, но не настолько, чтобы забыть, кто был Джин, и кто был он. — Я знаю. И поэтому больше не решусь серьезно выступать. — Серьезно? А несерьезно это как? — Юнги смотрел на Джина с полным сомнения прищуром, пока Джин, вдруг погрузившись в свои мысли, крепче взялся за стакан, который поднес к своим пухлым губам. Он молчал, а Юнги внимательно смотрел на него. — Что ты имел ввиду? — Что? — Джин, как будто до этого не слышал и не воспринимал ничего, смотрел на Юнги с искренним удивлением и вопросом. — Ты о чем? Отменный соблазнитель и великолепный актер. Отвратительная смесь, если ты вдруг начинаешь надеяться на взаимность или же испытывать какой-то выходящий за рамки делового интерес. Нужно постоянно держать ухо в остро. Нужно постоянно быть начеку, потому что в любой момент что угодно может обернуться против тебя, а ты не будешь готов. Юнги понимал это. Юнги изначально не питал по этому поводу никаких иллюзий, несмотря на то, что с первого взгляда Джин ему, разумеется, понравился. А со второго он вспомнил, где мог его видеть. В предоставленных ему результатах слежки за несостоявшейся миссис Ким. — Ты задумался. О чем? О том, что я готовлю против тебя какую-то… каверзу? — Джин улыбался, его глаза блестели, пока Юнги вновь ощутил надежду на то, что в Джине было что-то настоящее. — Ты знаешь, что последует за этим. — А вдруг тебе понравится? — Я не поведусь, Джин. Можешь не расходовать свои чары на меня — я не поведусь. — Юнги улыбался, отрицательно качал головой, уже прикидывая, скольких моральных сил ему это будет стоить. — Даже если мы предположим, что я хочу тебя соблазнить ради своей выгоды, чем я никогда не занимался… — Джин улыбнулся, понимая, это звучит смешно. — Подумай о том, что чем больше ты сопротивляешься, тем больше мой запал. А, следовательно, тем сложнее тебе будет сопротивляться. Так может… — Не может. Это замечательный план — затащить меня в постель, а потом манипулировать моими чувствами и эмоциями, чтобы я был снисходительнее и добрее… Но не пройдет. — Господин Мин, вы и так ко мне достаточно добры и снисходительны. — Джин улыбнулся, а Юнги закатил глаза. — Началось… Мне остается только порадоваться, что теперь твое «Господин Мин» не сопровождается этим отвратительным костюмом, в котором ты пришел в первый раз. Ты смотрелся в нем таааак… — Юнги рассуждал с оттенком усталой обреченности, пока Джин смотрел на него настолько внимательно, почти открыв рот, что Юнги волей неволей это заметив и вовремя осекся. — Ужасный костюм, да. Совсем тебе не идет. Я бы даже своему дворнику не позволил носить ничего такого. — А этот костюм тебе нравится? — Джин, который как будто принял его слова на веру, оглядел себя. — Этот отличный! — Юнги даже показал большой палец, как будто это могло дополнительно убедить Джина. — Просто сногсшибательный! — Да? Выброшу его. — Джин скривился. — В том первом я чувствую себя увереннее. — Я запрещаю. — Ты надул щеки — это очень мило. — Джин улыбнулся с искренним умилением, и Юнги надулся еще больше. — Перестань. Иначе больше я не смогу смотреть на тебя как на крутого мафиози. — Придется вновь надеть на тебя ошейник. — Юнги пожал плечами, быстро вернув себе невозмутимый вид. Джин было открыл рот, но успел проглотить то, что собирался выдать. — И что ты хотел сказать? — Юнги смотрел на него прямо, и Джин заметил, что он зарумянился. — Что у тебя опустел стакан. — Он поднялся за тем, чтобы оставить бутылку виски рядом с нетающим льдом, до этого быстро плеснув огненной воды в стакан Юнги, не забыв бросить туда кусочек льда с вырвавшимся из него задорным «пык». — Так-то лучше. — Я жду. — Юнги смотрел на него, как будто не моргая, как будто теперь он готовился услышать какое-то откровение. — Чего вы ждете, господин Мин? — Джин невозмутимо улыбался, пока Юнги даже стакан отставил. — Что ты перестанешь со мной флиртовать и, наконец, скажешь ту гадость, что придумал мне в ответ. — Юнги улыбнулся, распрямив до этого поджатые ноги, поставив их на диван и спокойно обхватив колени руками. — Ты нажалуешься господину Киму, может даже старшему, и тогда моей заднице не поздоровится, а я ею очень дорожу… — Джин поджал губы, изображая крайнюю степень обеспокоенности, а затем его рука как-то очень незаметно оказалась на щиколотке Юнги, под брюками, ловко опустив носок. Юнги замер, но ногу не одернул, теперь смотря в глаза Джина, который теперь этими глазами улыбался, и глаза эти блестели, явно от алкоголя. Его длинные пальцы, не встретив никакого сопротивления или протеста, теперь деликатно, почти трепетно гладили тонкую кожу. — Чувствительно, правда? А теперь представь, что я ощущал после каждого разряда. У меня был ожог. Второй степени. И я, когда освободился, нашел в себе непреодолимое желание… тебя отшлепать, положив к себе на колени. — Джин говорил о травмирующем его опыте, но при этом был спокоен и даже игрив, от чего Юнги до сих пор не мог собраться с мыслями. Он бы не растерялся, проявив чудеса ловкости и небывалую силу, если бы теперь Джин на него набросился, но когда Джин просто аккуратно гладил его ногу… Это было что-то другое, и Юнги не знал как реагировать. Точнее, он знал, но реагировать так не мог в силу объективных причин. И алкоголь, который попал в кровь, совсем не способствовал его отменному самоконтролю, постепенно ослабляя привязь бессознательного. И Джин отставил стакан. — Приятно, правда? — Он улыбнулся, глядя Юнги в глаза, и опять же незаметно стянул с него носок. — Что ты делаешь? — Юнги нашел в себе силы возмутиться, но это больше походило на бессилие и неспособность сопротивляться. — Меня больше интересует вопрос, почему ты позволяешь это делать. — И к окончанию фразы ступня Юнги оказалась в руках Джина, и первое, что пришло в голову Юнги…. Нет, не «Какого хуя?!», а «Благослови кто-то всемогущий салонный педикюр и Ким Тэхена, который открыл ему этот мир». — О, какие мягкие… Джин искренне удивился, пальцами аккуратно разминая ступню, пока Юнги чувствовал, что кровь почему-то приливала не к ноге, которая подвергалась приятному воздействию, а к члену, как будто ступни были его главной эрогенной зоной. Хотя… Чертов Джин! Под действием виски Юнги рисковал превратиться в одну сплошную эрогенную зону. — Заманчивая фантазия, да, господин Мин? — Голос Джина звучал так опасно шепчущее и мелодично, что Юнги совсем не мог возражать. — Человек, который три раза обвел тебя вокруг пальца… руки, теперь массирует тебе ноги… И кажется, что руки ласкают теперь не только ноги, но и самолюбие, а это, возможно, приятнее вдвойне. Да, господин Мин? — Ты змей. Я знал это с самого начала. — Ненавистное «Господин Мин» смогло Юнги отрезвить, и он вновь взялся за стакан, не отнимая своей ноги. — А теперь только убеждаюсь. — Я приму это за комплимент. Потому что если ты признал меня змеем, тебе все сложнее НЕ поддаваться на эти искушения… Люди обожают такие игры, и совсем необязательно расчехлять член, чтобы они смогли кончить. Просто нужно знать, на что именно давить. — И пальцы Джина, еще раз медленно пройдясь до щиколотки, наконец, отпустили ногу, затем заботливо надев на нее носок. — Тебя этому тоже наставник учил? — Магия спала, и Юнги чувствовал себя намного увереннее. Правда, он боялся думать о том, что было бы, если бы Джин решил продолжить свой сеанс массажа. — Он научил меня тому, что нужно по максимуму использовать данный тебе от природы ресурс. В моем случае — это внешняя привлекательность. Секс — это наименее эффективное и примитивное ее использование. Поэтому я стал совершенствоваться в другом направлении. В психологии. Чтобы ласкать не тело, а мозг. — Ты делишься со мной секретами? К чему бы это? — Юнги в сомнении сдвинул брови к переносице, в то время как Джин вновь схватился за свой виски, вновь откинувшись на мягкую спинку дивана. — У тебя реально мягкие ноги. И тяжелая рука. Удивительное сочетание. — Джин был задумчив, вновь как будто нарочно упустив все сказанное Юнги до этого. — Салонный педикюр и на заказ сшитая обувь. Можешь попробовать — тебе понравится. А остальное — издержки характера. — Ох, Юнги, простым смертным, вроде меня, такие радости жизни недоступны. Мне приходится носить ту обувь, что продают в магазинах. — В дорогих бутиках. Где так же можно приобрести трусы по сотне баксов за пару. Я понял. — Юнги кивнул, в то время как Джин самодовольно улыбнулся. — Издержки профессии. Со мной не будут разговаривать те люди, которых я должен разговорить, если я буду одет меньше, чем на тысячу долларов. — И дорогими трусами ты добиваешь этот ценник. — Нет, просто дорогие трусы бережнее относятся к коже, не имея шершавых швов и прочих гадостей. Да-да, Юнги, понимаю, в это сложно поверить, но у меня очень нежная попка! — Джин очень возмущенно и при этом строго нахмурился, и Юнги засмеялся. Парадокс. Он знал, что Джину нельзя доверять. Он знал, что Джин находится рядом с ним просто потому, что боится болезненной расплаты за свою преступную неосмотрительность. Он... знал, что если бы он познакомился с Джином в другой обстановке и при других обстоятельствах, он бы обязательно им заинтересовался. А после такого… Влюбился. Но Юнги не мог себе это позволить. — Ладно, спасибо за виски. Чувствуется семилетняя выдержка. — Джин поднялся, остановившись в задумчивости, затем как-то непривычно серьезно посмотрев на Юнги. — Мне понравилось говорить с тобой. Это было приятное времяпрепровождение. А теперь до завтра. И… — Джин улыбнулся. — Приятных снов. Последнее было сказано с таким выражением красивого лица и с такой интонацией, что Юнги захотелось проверить свои карманы. Но он почему-то был уверен, что теперь сны точно будут приятными. И что в скором времени Джин попытается уйти из-под его навязанной опеки. Откровенности, массаж ног... Ноги, одной, который должен был на подсознании расслабить Юнги, дав почувствовать себя безоговорочным хозяином положения. Джин знал, зачем всё это делал, потому это нельзя было считать актом смиренной покорности. Джин просто усыплял его бдительность, но... Возможно, ему легко Юнги возбудить, но обвести себя вокруг пальца он больше не позволит. И на этой мысли Юнги улыбнулся. Предупрежден, значит, вооружен.