* * *
— Привет, Бобби. — Джин влетел в квартиру, как обычно воспользовавшись ключом и застав Бобби на диване, читающим журнал. — Как себя чувствуешь? — Спасибо, мистер Вэйн. — Бобби поднял на Джина свой сосредоточенный, очаровательно раскосый взгляд. — Голова перестала болеть. Джуди говорит, что она болит, потому что у меня нет мозгов. Сквозняк морозит косточки. — Твоя Джуди очень напоминает мне… — Джин остановился. — У тебя есть мозги, Бобби. И скажи Джуди, чтобы она не пыталась это проверить и поверила мне на слово. — Она вас обожает и боится. — Бобби задумчиво посмотрел себе за спину, как будто пытаясь получить подтверждение своих слов у воображаемой подруги. — Ох, это самое лучшее сочетание. — Джин вздохнул, затем направившись к шкафу. — Отдыхай и хорошо проводи время. И спустя мгновение он уже разувался в своей квартире, не обнаружив в гостиной Чонгука, который появился спустя мгновение, как он успел о нем подумать. — О, ты сегодня рано. — В его руках была пустая коробка из-под бананового молока. — Что-то случилось? — Господин Мин сегодня в очередной раз указал мне на мое место, очень строго в этот раз очертив все границы, и отправил думать о своем поведении. — Джин опустился на диван, вытянув ноги. — А сам тает и растекается как сахар на сковороде, стоит мне только хоть чуть-чуть сократить между нами дистанцию. — Ну так границы, судя по всему, нужны ему. Чтобы случайно не оказаться по другую сторону баррикад, без штанов и очень уставшим. — Чонгук усмехнулся, облокотившись на часть кухонного гарнитура. — Кофе? — Спасибо, малыш. Кофе. — Джин кивнул, затем задумавшись. — Знаешь, я иногда думаю о том, что если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы получал удовольствие от общения с ним. — Что-то мне подсказывает, что он думает так же. — Чонгук ловко управлялся с металлическим рожком. — Вообще, вы хорошо смотритесь вместе. — Ай, перестань. — Джин закатил глаза. — Нет, правда. — Чонгук быстро извлек из шкафа чашку, которую сразу подставил под громко выплескивающийся горячий кофе. — Почему бы тебе не заняться им всерьез? — Всерьез? — Джин в недоумении поднял брови. — О чем ты? — Всерьез значит независимо от своих обычных преступных наклонностей. Он же нравится тебе, я точно знаю. Я до сих пор не уверен, гей ты или нет, но этот парень тебе точно приглянулся. — Чонгук выключил кофе-агрегат, наполняя чашку молоком до того состояния горечи, которое любил Джин. — Не спрашивай, с чего я это взял — это интуиция. Что вижу — то пою. — Гук, я никогда не завожу отношения с теми, с кем работаю. А особенно с теми, кому должен. Это такой закон. И я очень советую тебе тоже его придерживаться. — Джин принял из рук Чонгука горячий кофе, благодарно кивнув. — Мне кажется, или ты в принципе не заводишь отношения? — Чонгук сел рядом с Джином на диван, поджав под себя ноги. — На то есть причины. И вообще! — Джин нахмурился, строго глядя на Чонгука. — Ты чего это такой смелый?! У меня, между прочим, есть работенка для тебя. — Какая? — Глаза Чонгука загорелись. — Неоплачиваемая. Потому что я сам работаю бесплатно. — Джин театрально вздохнул, видя, что Чонгук все равно не потерял энтузиазм. — Нужно найти информацию на одного человека, которого сегодня я должен буду вывести на чистую воду. За покерным столом. — Ого! Ты будешь играть?! — Чонгук оживился еще больше. — Черт, хочу посмотреть! — Я могу попозировать для тебя с картами в руках, если совсем не терпится. — В голосе и взгляде Джина было недоумение. — Ты поможешь мне? — Это вопрос? — Чонгук улыбнулся, и Джин самодовольно улыбнулся в ответ. — Умница. — И он, наконец, попробовал кофе, от удовольствия закатив глаза. — Знаешь, Гук, встреча с тобой — это лучшее, что происходило со мной за последние... Сколько? Полгода? Я не шучу и не лукавлю. И я хочу, чтобы ты знал, как я тебя ценю. — Я знаю. — Чонгук смущенно улыбнулся, затем на автомате потянувшись к шее Джина, чтобы его расслабить. — И я надеюсь… Что ты не откажешься от меня потом. — Гук. — Джин в одно мгновение потеплел и смягчился настолько, что притянул к себе Чонгука свободной от чашки рукой. — Я не забываю тех, кто был ко мне добр. А ты больше, чем добр. — Джин запустил пальцы в темные взъерошенные волосы, пока Чонгук удобнее устраивался у него на груди. — Поэтому даже не надейся от меня избавиться. — Даже если я перестану приносить тебе пользу? — Даже если ты перестанешь говорить глупости и портить трогательный момент! — Джин очень искренне возмущался, и Чонгук звонко рассмеялся. — Пять минут и пойдем с тобой работать. Да? — Да. А потом я засяду за домашнее задание, которое мне дал Чи. — На этих словах на лице Чонгука появилась слишком мечтательная улыбка, но Джин не мог ее заметить. — Он совсем тебя загонял. Заставляет приходить ни свет, ни заря, лишив нас возможности завтракать вместе, нагружает работой так, что даже дома ты не отрываешься от... — Чонгук почему-то напрягся, пока Джин продолжал заботливо возмущаться. — Ох… Надеюсь, ты сидишь на нормальном расстоянии от монитора? С прямой спиной? Тебе нужно обязательно разминаться, чтобы не превратиться в вопросительный знак! — Джин звучал как любящий старший брат, и Чонгук, зная, что это более чем искренне, от удовольствия прикрыл глаза — у него нет родных, зато есть Джин. — Ты слушаешь меня? Я говорю совершенно серьезно! Самый лучший Джин.* * *
Юнги расставил дилеров за столы, которые проверил своим пусть и не слишком профессиональным, но все же наметанным глазом, дал несколько напутствий распорядителю, посмотрел на часы, поднялся в свой кабинет, облачился в костюм, который обычно выбирал для больших игр, которые проходили раз в три недели, еще раз посмотрел на часы, убедился, что Джин должен прийти через пятнадцать минут и, наконец, спустился в ресторан, чтобы и там дать последние напутствия, а затем уже скомандовать себе кофе и ждать. Он не волновался, прекрасно зная, что все работает как часы, и что в его штате работают исключительные профессионалы, и чувствовал он теперь себя достаточно превосходно, перестав в один прекрасный и долгожданный момент ощущать боль, тоскливо тянущую идеально скроенный его отцом шов. — Господин Мин. Ваш кофе. — Бармен, который теперь большую часть времени находился в обеденном зале и отлучился на кухню лишь для того, чтобы порадовать босса, улыбнулся, протягивая Юнги стакан, и Юнги улыбнулся в ответ. — Спасибо, Донгу. В зале всё в порядке? — В полном. Все с аппетитом кушают и потирают ручки в предвкушении игры. — И на этих словах Юнги вновь самодовольно улыбнулся. — Юкки уже всё подготовила для сопровождения гостей и составила списки, кто за какими ставками будет играть. — Отлично. Скажи, что прежде чем рассаживать людей за столы, я хочу видеть эти списки — мне нужно будет усадить одного гостя. — Будет сделано, господин Мин. Сейчас же скажу ей. — Бармен уверенно кивнул. — Спасибо. Можешь идти. — Юнги напутствующее улыбнулся, почему-то пребывая теперь в отличном настроении. Это было необъяснимо, но для хорошего настроения, в отличие от плохого, искать причины было преступлением. Возможно, это было просто предчувствие. Разумеется, позитивное. И на этой обнадеживающей мысли, Юнги взял свой холодный американо и покинул кухню, решив остановиться в коридоре. Он сел в одно из кресел, откинувшись на его спинку, закинул ногу на ногу, свободную руку остановив на носке, заботливо прикрывающем щиколотку, и стал задорно болтать своей черной, предназначенной для мероприятий туфлей. А еще он уставился в район входа, ожидая увидеть Джина, при этом быстро отдавая последние указания в корпоративном чате. И вот, наконец, дверь распахнулась, но Юнги не смог сразу узнать вошедшего молодого человека. Он был одет в графитовый классический костюм, зауженный по всем современным модным каноном, в тонкий, чуть прозрачный черный джемпер с классическим круглым вырезом. Но, главное, он был брюнетом. Черные блестящие волосы были забраны в хвостик на макушке, открывая лицо и черную бороду, расчесанную, приглаженную и выглядящую теперь дороже и сексуальнее, чем костюм. Если бы не пухлые, слишком хорошо знакомые ему губы, Юнги и не узнал бы в этом кричаще брутальном мужчине Джина. — Добрый вечер, господин Мин. — Голос был, разумеется, знаком, и Джин поклонился, при этом расстегнув пиджак и подтянув вверх рукава, чтобы обнажить руки с дорогими часами и браслетами, которые теперь дополнялись парой массивных золотых перстней, очень эффектно контрастировавших с тонкими длинными пальцами. — Парик? — Юнги позволил себе разглядывать, не замечая в Джине обычно присущей ему игривости. — Да. Подумал, что это подходящий образ для казино. — Джин пожал своими широченными плечами, теперь смотря не на Юнги, а куда-то в сторону от него, не позволяя себе никаких эмоциональных проявлений. Серьезен, собран и на фоне черной бороды и дерзкой прически еще более красив и сексуален. Возможно, у Джина было много недостатков, но одно достоинство перекрывало всё — он умел пользоваться своей природной привлекательностью на всю катушку. — Какой план? Вопрос вырвал Юнги из размышлений, и он поднялся, направившись в сторону своего кабинета и сразу почувствовав, как только выпрямился и поравнялся с Джином, что парфюм он решил не менять. И теперь пах так, как в их вторую встречу. Выглядел безупречно и волнующе пах. Кажется, он был обречен на успех. — Я буду играть с мисс Пак за одним столом? — Джин решил начать с главного, остановившись у двери, пока Юнги прошел к своему рабочему столу, свободно устроившись на углу аккуратно прибранной деревянной столешницы. — Да. Но она пришла в сопровождении подруги, которую я усажу за другой стол. Как только поймаю своего администратора. — Юнги набирал сообщение на своем телефоне. — Я тоже буду в зале, так что, ты как всегда будешь под присмотром. — Хорошо, господин Мин. — Джин спокойно кивнул. — Мне нужно будет записать наш разговор, или вы поверите мне на слово? — Я не буду верить тебе на слово. Никогда. — Юнги улыбнулся, вложив в этот безобидный мимический жест всю свою вредность. — Справедливо. Я позаботился о гарнитуре. — О гарнитуре? — Юнги поднялся со своего места и подошел к Джину. — На тебе микрофон? — Да. — Джин кивнул. — Решил, что мы не в застенках контрразведывательного управления, потому сильно не заморачивался с его маскировкой. Сложно найти, если не щупать. И Юнги теперь, встав и поравнявшись с Джином, пытался найти, взглядом скользя по длиной шее, затем к ее основанию, проглядывающим через тонкую ткань ключицам, теперь пытаясь что-то обнаружить на горловине джемпера или лацканах пиджака… Но взгляд все равно вернулся к шее, успев запечатлеть момент, когда кадык дернулся, вместе с тем как Джин сглотнул. Красиво. Юнги просто позволил себе немного эстетического удовольствия. Это ничем не отличается от тех музеев, которые они посещали с Тэ. — Смогли найти? — Джин смотрел прямо перед собой, вообще не обращая внимание на Юнги. А Юнги знал, что раньше он бы обязательно следил за ним взглядом вплоть до того момента, как Юнги бы не поднял глаза, сразу наткнувшись на самодовольно сексуальную пухлую улыбку, подсвечиваемую блеском в хитром, но при этом внешне спокойном взгляде. И Юнги бы обязательно порозовел от смущения, но не теперь. — Нет. Ты хорошо постарался. — Юнги сделал шаг назад. — Спасибо. Петличка прикреплена к внутренней стороне джемпера, прямо под воротником пиджака. И, надеюсь, мне не нужно будет раздеваться, потому что сложно будет объяснить провод. Он, кстати, вставлен прямо в разъем для наушников в моем телефоне, и в решающий момент мне нужно будет только нажать кнопочку. — Джин спокойно делился планами, пока Юнги серьезно на него уставился. — Что такое? — Будешь ее соблазнять? И будет как в «Синем ките»? — Не думаю, что эта мисс настолько же легкомысленна. Планирую пока лишь занимательную беседу и безобидный флирт. Но если вдруг планы изменятся, вы узнаете об этом первым. — Джин спокойно кивнул, затем достав телефон, длинными пальцами ловко прижав провод к его задней панели, тем самым спрятав от посторонних глаз. — Вот отсюда. И на этих словах раздался стук в дверь, и после разрешения Юнги она открылась, и в кабинете появилась взволнованная девушка в классических прямых черных брюках и черном жилете, который был надет поверх черной атласной блузы с бантом вместо воротника. В ее руках был черный планшет, к которому были прикреплены листки и ручка, и сразу было понятно, по чьему вкусу был одет персонал. Она хотела что-то сказать, уже смотря только на Юнги, который уже приготовился слушать, но потом боковым зрением заметила Джина, который немного отошел в сторону и очень эффектно заложил руки в карманы брюк. И она остановилась, буквально открыв рот. Она остановилась, а Джин, чтобы закрепить ожидаемый эффект, задорно подмигнул ей, отчего на щеках девушки появилась румянец и смущенная улыбка, которая затем опустилась к полу вместе с очаровательно порозовевшим лицом. И девушка сделала шаг в сторону Юнги, но неловко споткнулась о край ковра, забыв поднять ногу. Она замельтешила руками, пока Джин, проявляя отменную реакцию, не возник рядом, ухватив ее двумя руками за талию и сохранив ее вертикальное положение, которое уже находилось под большой угрозой. — Всё в порядке? — Он продолжал деликатно и вежливо придерживать ее, пока девушка, переведя дыхание, повернула к нему голову, чтобы опять залиться румянцем. — Спасибо. Вы спасли меня от конфуза. Джин смотрел прямо ей в глаза и очень мягко улыбался, не торопясь что-то отвечать. Пока Юнги наблюдал за всем этим со стороны и не мог Джина узнать. Точнее… Нет, он мог, но просто еще никогда не видел, как Джин обходится с женщинами. А обходится он так, как будто является самым натуральным натуралом из всех возможных гетеросексуалов. — Даже если бы вы упали, это не было бы конфузом. Просто приличный повод проявить галантность и внимание. — Он продолжал улыбаться, затем взяв девушку за руку, которую изящно поднес к своим губам, едва-едва ее не коснувшись. А потом Джин мягко отстранил от себя администратора, заняв место на диване. — Юкки, проверь карманы — возможно, он украл не только твое сердце. — Юнги смотрел на Джина, пока Юкки пыталась справиться с волнением и вспомнить о том, зачем она пришла. — Ты принесла списки? — Да! Да, господин Мин! — Девушка тут же одумалась и подлетела к Юнги, вручая нужный листок. — Вот, на три стола. Первый заход. И… Это ваш гость, которого нужно посадить? — Да. Его нужно посадить рядом с мисс Пак. И изолировать ее от ее спутницы. — Юнги внимательно изучал аккуратным почерком заполненные графы, затем вернув его девушке — Без проблем. Они изначально собирались сыграть на разных ставках. И за столом мисс Пак как раз есть одно свободное место. — Юкки уверенно кивнула, затем быстро посмотрев на Джина, который теперь сидел очень расслабленно, откинувшись на спинку дивана, вытянув по ней одну руку и брутально свободно расставив ноги. Просто он знал, как нужно закреплять впечатление от рыцарских жестов. — Спасибо, и ты свободна. Я провожу своего гостя в зал. Девушка коротко кивнула и стремительно направилась к двери, чувствуя на себе заинтересованный карий прищур Джина. И прежде чем закрыть за собой дверь, она все-таки не смогла справиться с желанием еще раз взглянуть на загадочного гостя. И Джин вновь ей подмигнул. И девушка вновь улыбнулась, на этот раз более уверенно, если не сказать многозначительно… — Не нужно подкатывать яйца к моему персоналу. Особенно, у меня на глазах. — Юнги поднялся, сверяясь с часами. — Забота о кадрах или ревность, господин Мин? — Джин также поднялся, и в его словах не было ни капли самодовольства — только на лице. — Закрой рот и не открывай его, пока не попросят. — Юнги вышел из кабинета, не дожидаясь момента, когда Джин последует за ним. Потому что Джин его сейчас объективно раздражал. По неведомой причине. — Как скажете, господин Мин. Прошу прощения. — Но на лице Джина теперь, когда он находился за спиной своего самого непосредственного начальника, была крайне самодовольная улыбка. Что и требовалось доказать.* * *
— Поднимаю до пятнадцати. — Джин спокойно выложил перед собой нужное количество фишек, которые ему были предоставлены казино за ради дела. Разумеется, даже если он выиграет, он этих денег не увидит. А он выиграет. — Ваше слово, мисс Пак. — Дилер обращался к молодой женщине, которая теперь прямо, но без тени флирта и другой игривости смотрела на Джина, с которым они теперь, после всех сливов, делили партию на двоих. — Минута. — И женщина углубилась в изучение карт на столе. Она выглядела очень элегантно в красном брючном костюме почти мужского кроя, который был надет поверх достаточно откровенного кружевного боди, которому неприличным не давал быть прикрывающий его в самых опасных местах идеально сидящий и сохраняющий форму пиджак. Черные волосы спадали по плечам мягкими волнами. Никаких украшений, только массивные золотые часы и пара тонких золотых колец на пальцах, изящество которых отлично дополнялось длинными ногтями. — Пас. — Девушка сбросила карты, улыбнувшись Джину, затем решительно поднявшись. И вновь в этой улыбке не было ни намека на игривое настроение — скорее, это было признание того, что Джин на этот раз был умнее и сильнее. Джин, который до этого профессионально умело блефовал, а теперь, поспешив сбросить карты, чтобы никто не смог разгадать его маневр, собирал выигранные фишки, затем дав знак, что собирается закончить игру. Сам же он теперь следил за красным костюмом, который подошел к другому столу, наклонился над другой девушкой и, что-то быстро нашептав, отправился к выходу в ресторан. И Джин направился туда же, под пристальным взглядом Юнги, который теперь наблюдал за игрой в зале со стороны, не привлекая к себе внимание. Как он и ожидал и что было классикой, Джин обнаружил мисс Пак у барной стойки. Правда, она не задержалась там, взяв свой напиток и направившись к столику, который находился в укромном уголке и предназначался для двоих, о чем свидетельствовали два лаконичных кресла, на удачу расположенные не напротив друг друга, а рядом, что значительно облегчало запись с микрофона. Который Джин тут же включил. — Извините, могу я составить вам компанию? — Джин перехватил девушку в тот момент, когда она уже сделал шаг от бара, и она подняла на него удивленные глаза. — Хотите позлорадствовать по поводу победы? — Она хитро улыбнулась, затем пожав плечами. — Я не против. И буду ждать вас за тем столиком. Джин кивнул, затем быстро метнулся к Донгу, который не узнал его, засомневавшись только тогда, когда услышал голос, и после, взяв напиток, уверенно направился в сторону оставленного для него кресла. — Вы хорошо играли. — Джин поставил свой виски на столик, откинувшись на спинку и разложив по подлокотникам руки, демонстрируя, что он готов к откровенному разговору. — Спасибо. Но если бы я играла хорошо, вы бы не выиграли. — Девушка задумчиво улыбалась, закинув ногу на ногу и поднеся к губам соломинку, а затем вдруг направив в сторону Джина свой длинный указательный пальчик. — Вы блефовали? Джин смотрел серьезно и прямо, а затем обезоруживающе улыбнулся, прикрыв глаза. — Жаль, что я поняла это только сейчас. Хотя, я специалист по блефу. — И она с грустью опустила взгляд на дно своего яркого коктейля. — Профессиональный игрок? — Джин удивленно вскинул брови, и девушка позволила себе звонко рассмеяться, затем вновь став как-то особенно беспечно грустной. — Скорее, неудачница. Только никто об этом пока не знает. — Она улыбалась с тоской, а потом вдруг задумчиво посмотрела на Джина. — С незнакомцем можно быть откровенной, потому что он забудет всё на следующий день и никому не расскажет. А чтобы вы совсем не сомневались, мы не будем друг другу представляться. — Джин придвинулся к столу, сцепив перед собой руки. — Я вижу, что вас что-то тяготит. Делитесь. — Ох, забрали у меня деньги, а теперь претендуете на мои проблемы? Вы очень жадный мужчина. — Мисс Пак грозила самодовольно улыбающемуся Джину пальцем, затем приняв ту же позу, что и он. — Бизнес прогорел. Часть бизнеса,связанная с запуском косметической линейки. Прогорела из-за моей самонадеянности. И теперь я должна деньги, и не знаю, где их взять. И вы за столом, поставив олл-ин, убили во мне всякую надежду хоть как-то поправить свое финансовое положение. Она грустно улыбнулась, принявшись за свой голубой коктейль, и Джин так же решил не задерживаться с принятием виски. — Что за бизнес? — Модный дом. Хотя… Просто бренд одежды. Взлетела на модный Олимп после того, как мои платья стали регулярно появляться на ковровых дорожках. Дела пошли в гору, необходимо было расширение производства, открытие новых бутиков и прочее, с чем нельзя было медлить и на что срочно нужны были деньги. Я не очень разбираюсь в финансах — для этого у меня есть жених, который сказал, что мы должны попытать счастье в «Файненшл траст». Корпорация Ким занимается поддержкой бизнеса и… — Девушка замялась, пытаясь подбирать слова. — Господин Ким очень помог мне. Всегда помогал, когда я обращалась за помощью. И я должна заплатить ему за это. И… У меня теперь убытки, запуск новой коллекции, поддельная финансовая отчетность и… проигрыш в покер. — Она с тоской улыбнулась. — А еще совесть. Которая подсказывает, что долго блефовать я не смогу, и рано или поздно придется начистоту поговорить с генеральным директором банка, доверием которого мы пользуемся. И услугами. — Девушка вздохнула, поставив на стол локти и положив свою милую задумчивую головку на сцепленные пальцы. — Мой жених изначально был против того, чтобы я шла на обман. Но я боюсь, что банк Ким не захочет продолжать со мной сотрудничество, зная, что мое предприятие пока убыточно. Знаете, какая там очередь… Ууу… Но и обманывать людей, которые так помогали мне… Это тоже мучительно. Понимаете, когда все знают, что за твоими плечами стоит корпорация Ким — это первая ступень пьедестала. И ты сразу понимаешь, что суммы, которые отдаешь добровольно за это покровительство, ничтожны, по сравнению с тем, что получаешь. Ничтожны, но я не могу теперь себе позволить… Джин молчал, не торопясь отвечать, просто наблюдая за тем, как искренне переживала девушка. Очевидно, что в ее планах не было серьезной подставы на деньги или чего-то, с чем Юнги нужно было бы непримиримо бороться. А значит, ей могут протянуть руку, если всё, что говорят о семействе Ким, правда. — Бабушка учила меня, что всегда нужно быть честным, и твоя честность в определенный момент сможет вывести тебя из любых проблем. — Джин ободряюще улыбался, и девушка, вновь тяжело вздохнув, мягко улыбнулась в ответ. — Честность всегда дорого ценилась, и, возможно, она пойдет в счет денег, хотя бы части, которые вы теперь не можете заплатить. Кто знает… — Да, и мой жених говорит то же самое. Лучше спать крепко, со спокойной совестью и худыми счетами, чем… Но это сложно. — Возможно, вам окажут помощь по поводу вашего… ну… неудавшегося бизнеса. Сами же сказали, что корпорация Ким поддерживает своих вкладчиков. Не нужно опускать руки. — Джин хотел звучать убедительно и так и звучал, затем хитро сощурившись, смотря на теперь более позитивно задумчивую девушку. — Давайте будем считать, что ваш проигрыш мне был неслучайным, и теперь вы обязательно выиграете и вас будет ждать удача. Черная полоса должна смениться белой. А если так… Лучшее время, чтобы быть откровенной с человеком, который дает вам деньги и покровительство. Вдруг он протянет руку? М? Как думаете? Попытка не пытка. — Думаю, что это знак. — Девушка стала взволнованно тарабанить ноготками по столу. — Доверюсь мнению вашей бабушки. — О, моя бабуля не подведет. — Джин самодовольно улыбнулся, подняв стакан. — За вашу удачу. И мою бабушку. И девушка улыбнулась теперь чуть более бодро.* * *
Джин мог сказать, что он прекрасно провел время. Мисс Пак, с которой они, как и уговорились до этого, так и не познакомились, оказалась очень приятной собеседницей, как и ее подруга, которая присоединилась к ним почти под конец, успев проиграться и достаточно расстроиться, чтобы нельзя было не успокоить ее порцией хорошего сладкого алкоголя. Джин так же не отказывал себе в виски, теперь чувствуя, как все внутри потеплело и расслабилось. Возможно, тому способствовали занятные разговоры, которые он мог разговаривать без оглядки на свой род деятельности и все тому сопутствующее. Легкие, незамысловатые, никак не затрагивающие личное, и потому особенно приятные. Они распрощались тогда, когда ресторан объявил о закрытии, и Джин, под предлогом, что еще немного поиграет, отправился в казино, удостоверившись, что его прелестные собеседницы благополучно сели в такси. Он пошел в игровой зал, который заметно опустел, и дилеры объявляли о последних партиях. Юнги не было. И Джин отправился к нему в кабинет, успев до этого ловко себя обезоружить от микрофона, удостоверившись, что все нужное и важное было записано. — Войдите. — Голос Юнги раздался спустя пару мгновений, после того, как Джин постучал. — Доброй ночи, господин Мин. Я выполнил свою работу. Юнги сидел, теперь свободный от пиджака, закатав рукава и закинув ноги на стол, потягивая виски и подъедая что-то с тарелки, явно из ресторана. И Джин ощутил, что голоден. Возможно, ему стоило активнее закусывать. — Проходи. — Юнги теперь был полностью погружен в телефон, и Джин прошел к его столу, протянув свой, на котором была сохранена запись. — Это что? — Запись разговора. Будете слушать сейчас? Если нет — я могу вам ее перекинуть. — Ты в любом случае ею со мной поделишься, но я послушаю. — Юнги отложил свой телефон, скрестив на животе руки. — Включай. И Джин некоторое время слушал свой голос, наблюдая за тем, как сосредоточенно Юнги вслушивался. — Она шила для Тэ костюмы. Думаю, он сможет предложить ей что-нибудь, если она действительно покается Джуну в ближайшее время. — Покается. Мисс Пак производит впечатление честной барышни. — Джин задумчиво улыбнулся. — Ну, твое мнение здесь никому неважно. — Юнги, взяв телефон Джина и быстро перекинув себе сделанную запись, положил телефон Джина на край своего стола, даже не посмотрев на него. На Джина. — Вы грубите всем своим сотрудникам, или только я удостоен такой чести? — Алкоголь в крови требовал объяснений. — Ты не сотрудник. Ты бандит, который отрабатывает свой долг, потому что просчитался. Это немного другое. — Юнги впервые за все это время поднял на Джина свой взгляд, и по его порозовевшим щекам и блеску в глазах Джин сразу понял, что он достаточное время снимал стресс с помощью виски, который смог достаточно его расслабить. — Отвезешь меня домой. — Я не смогу. Юнги удивленно вскинул брови. — С какой это стати? — Я пил. — Джин пожал плечами. — А какого черта ты пил? — Мы разговаривали, и если бы я, сидя в баре, не пил, это было бы подозрительно. — Джин прямо смотрел на Юнги, который теперь не смотрел на него. И убрал ноги со стола. — Надо было пить воду. Я не разрешал тебе бухать. Ты вообще-то мой водитель, и весьма логично, что я бы попросил доставить себя домой. — Вы никогда до этого не просили доставить вас домой. — Джин всегда покидал Юнги до того, как тот собирался отправляться восвояси. — До этого не просил, а теперь прошу. — Кажется, Юнги искренне удивился. — Мне не нужно как таракану прятаться. Как прячешься ты. И на этих словах Юнги поднялся, взяв небрежно накинутый на спинку свой черный пиджак. — Не нужно со мной так разговаривать. — Алкоголь теперь мог сыграть с ним злую шутку, потому что алкоголь всегда без разрешения мозгов спускал с поводка и с языка всё, что не стоило бы выплескивать наружу. — Я буду разговаривать с тобой так, как считаю нужным. Это понятно? — Этот подпитый Юнги разительно отличался от того, с которым Джин пил на диване. И теперь оставалось только гадать, что так его испортило. — Я позволил себе слабость — отнестись к тебе как к законопослушному гражданину и человеку, но собираюсь это исправить. Джина теперь очень подмывало напомнить о том, что он спас Юнги от аппендицита, но он сам до этого уверил его, что этот долг уплачен, а значит теперь будет выглядеть глупо. — Раз уж я еду домой на такси, ты ночуешь здесь. Но не в кабинете, а в коридоре — оставлять тебя наедине с техникой и ценными вещами опасно. — Юнги надел пиджак, направившись к двери. — С какой стати? — Джин не собирался вставать, теперь еще вальяжнее устроившись на диване. — Это мой приказ. — Юнги пожал плечами, при этом не сумев сдержать довольную улыбку. — Который ты обязан выполнить. — Я не вещь, чтобы мной распоряжаться по своему усмотрению. — Джин все же поднялся, видя, что Юнги собирался выплеснуть из себя какой-то явно озлобленный контраргумент. — Ты не вещь — ты мошенник и вор. Которого отдали в мое распоряжение за то, что ты стянул колечко не у той дамочки. Просчитался с дамочкой, Джин. — Юнги, кажется, теперь был в отличном настроении. — И за это… будешь спать на диване. Как бомж. Которым ты прикидывался до этого. Тебе не привыкать. — Я поеду домой. — И Джин теперь так же сделал шаг в сторону двери, которую Юнги успел открыть и которую почему-то закрыл прямо перед его носом. — Ты не поедешь домой. Поехал бы, если бы не накатил по тихой грусти. Это твое наказание. И, заметь, не такое уж суровое. — Юнги отпустил ручку, теперь прислонившись к двери спиной и скрестив на груди руки. И он в этот момент не думал о том, что если он приказал Джину спать на диване в коридоре, ему бы стоило его в этот коридор хотя бы выпустить. Просто причина всего этого была в другом. На его милом личике теперь играло какое-то слишком отвратительное самодовольство, которое никак не способствовало самоконтролю. — Да… Я должен вам служить потому, что вы три раза выпустили меня из рук, в которые я по собственной глупости сам попался. — Джин раздосадовано качал головой. — Не так ты крут, как о тебе говорят. А вот я крут. И кстати, когда ты в два часа ночи крутился у моста, я за тобой наблюдал. И с огромным удовольствием злорадствовал. — Шанса на то, что Джин возьмет себя в руки, уже не осталось. — Ты повелся как школьник. Хотя… Даже ребенок бы засомневался. Хотяяяяя… Человеку, у которого маловато мозгов любая возможность, особенно если он в тупике, кажется реальным выходом. Да, господин Мин? Юнги перестал улыбаться, сделав шаг Джину навстречу. — Что? Правда глаза режет? — И Джин так же сделал шаг вперед. — Вы ведь не могли меня найти. Я даже телефон вам оставил, а вы… Дааа… Не понимаю, как только Ким Тэхен в вас не разочаровался после этого? Хотя… Если вы ему как брат, он просто вас пожалел, подсунув меня как бутылочку с теплым молочком, которую запретил обижать. Потому что он понимает, что я вас переиграл. И что мой долг… Это просто утешение вам. — Я не собираюсь перед тобой ни за что оправдываться. Факт остается фактом: ты служишь мне, а не я тебе служу, как бы крут ты ни был. А то, что мне нельзя тебя обижать так, как я хотел бы — это ничего. Я не садист, и не буду страдать от того, что не смогу причинить кому-то боль. Так что… Ты ночуешь… — Я не могу понять одну простую вещь. — Джин задумчиво потирал свою налепленную бороду, медленно обойдя Юнги и встав спиной к двери, в которую ему теперь стоило бы выйти, но дело уже было в другом. — Почему вы так озлоблены? Вы победили меня. И здесь вы абсолютно правы — я служу вам, но вы почему-то не чувствуете себя победителем. Правда? Поэтому эта необоснованная агрессия в мою сторону, при том, что я достаточно покорен и буквально сегодня с утра тихо смирился со своим новым положением. Что это, господин Мин? Вы злитесь сами на себя? Что оказались… — Джин делано задумался. — Хуже, чем я? Глупее? Неосмотрительнее? — Джин улыбнулся. — Впечатлительнее. Вы не умеете скрывать свои эмоции. И я прекрасно знаю, о чем вы думаете, когда смотрите на меня. Юнги теперь держался из последних сил, потому что если он теперь решит вызвериться, это будет лишним и неопровержимым подтверждением того, что Джин был прав. А он не мог этого допустить. Пока Джин отчаянно продолжал. — Вас задело, что я сказал, что вы мне не нравитесь, правда? Потому что я вам нравлюсь, причем, достаточно для того, чтобы вы сознательно возвели между нами оборонительные укрепления, которые изначально не предназначались для того, чтобы показать мне мое место. Они должны были остановить вас от того, чего вам хочется. Я правильно понимаю? Слабость. Невозможно устоять. Юнги пока отказался от намерения бить, и просто, как однажды, с небывалой для его состояния… состояния алкогольного нестояния припечатал к двери, легко обвив пальцами его шею. Но Джин не сопротивлялся. Он продолжал улыбаться, даже когда пальцы сжались на чувствительной коже почти болезненно, в любое мгновение рискуя стать преградой для свободного поступления кислорода. — Тебе бы лучше помолчать. — Юнги сжал зубы, с неохотой выпуская из себя слова, приготовившись к одной ловкой и болезненной связке челюсть — солнечное сплетение, чтобы все-таки выбить воздух и дурь из всё еще самодовольно улыбающегося Джина. — Ты можешь улыбаться сколько угодно. А я не буду тебе теперь угрожать. Потому что те, кто угрожают, редко что-то предпринимают по итогу, а я очень решительный. — Таким… — Джин тяжело сглотнул, и движение его кадыка Юнги теперь буквально ощущал в своей ладони. — Вы нравитесь мне даже больше. — Он на ощупь ухватился за полы пиджака Юнги, смотря ему прямо в глаза. Юнги замешкался и потерял связь с находящейся в его руках реальностью лишь на какое-то беспечное мгновение, но этого хватило, чтобы Джин, который руками на пиджаке на самом деле лишь усыплял бдительность, одной рукой освободил свою шею, крепко зафиксировав запястье Юнги в своей ладони, другой — схватил его за вторую руку. А затем, одним стремительным движением Юнги уже сам был прижат к двери, при этом Джин предусмотрительно поставил между его бедер ногу, чтобы не было возможности намеренно задеть его мужское достоинство, которое итак до этого достаточно пострадало. — И что теперь? — Джин нависал над Юнги, пытаясь справиться со сбившимся от слишком ловкого маневра дыханием, своими широкими плечами отгораживая от всего внешнего, до боли крепко сжимая руки, не давая ни шанса выбраться. Юнги пыхтел как закипающий чайник, смотря на Джина так прямо и так свирепо, что Джину на секунду показалось, что он теперь сможет откусить ему нос, лишь бы только выбраться из стальной хватки. — Ничего не меняет. — Юнги был смертельно напряжен, сжав кулаки, так же как Джин сжал в своих руках его запястья. Он не извивался, не совершал на самом деле безуспешные попытки как-то вывернуться… Он просто стоял и смотрел Джину в глаза. Прямо в глаза, не моргая, как будто был уверен, что этого будет достаточно для освобождения. Разумеется, он мог себе это позволить потому, что в нем в большей степени говорил не характер, а принятый до этого на грудь элитный алкоголь. — Уверен? — Джин, победно улыбаясь, приблизился к его лицу, к губам, как однажды опаляя их горячим, смешанным со вкусом виски дыханием, которое до сих пор было несдержанным из-за слишком большого количества событий, произошедших за последние несколько минут. — Ты не зайдешь дальше. — Юнги не отдавал себе отчет в том, чего теперь хотел: чтобы Джин сдался, либо чтобы сдался он сам. Юнги не мог подумать, теперь сосредоточившись лишь на этом моменте. — Не зайду, потому что ты этого хочешь. — Джин крепче сжал своим пальцы на запястьях, а затем одним резко движением потянул Юнги на себя, заведя руки ему за спину. — Нравится? Это было непозволительно близко, жарко и тесно, Юнги теперь буквально был вжат в широкую, прикрытую тонким черным кашемиром грудь, и, кажется, чувствовал учащенное сердцебиение, которое теперь не сочеталось с его взбесившимся сердечным ритмом, который не давал сосредоточиться. Он не знал теперь, как выбраться. Очевидно, Джин не только ухаживал за своим красивым лицом, но и не забывал о физической форме, с которой Юнги теперь было не справиться. — Это нравится только тебе. — Юнги тяжело и надрывно выдохнул, когда Джин, всё еще сжимая его руки у него же за спиной, вновь прижал его к двери. Но теперь он соприкасался с деревянным полотном только лопатками, вынужденно выгибаясь из-за заведенных рук и слишком откровенно соприкасаясь с Джином. В том самом месте, которое начинало предавать итак некрепко стоящий на ногах и уже начинающий неадекватно воспринимать действительность рассудок. — Знаешь, почему меня зовут Джин? — Кажется, столь близкое соприкосновение впечатлило не только Юнги. — Я как алкоголь. Как будто безобидный, легко втирающийся тебе в доверие своим сладким приятным послевкусием, пока в один прекрасный момент ты не понимаешь, что уже не можешь встать. Из-за подкашивающихся коленей. — Отпусти меня. — Юнги был на волосок от того, чтобы не впиться наконец в эти бесстыжие, блядски пухлые, растянутые в гадкой улыбке губы, только чтобы хоть как-то потушить эту отвратительную самоуверенность. Которая постепенно наливала кровью член. — Ты просишь? Тебе надо просить лучше. Это было последней каплей, и Юнги в одно незаметное для одурманенного этилом человеческого глаза мгновение припал к чертовым губам, просто чтобы заткнуть плещущееся из них самодовольство. Припал с силой, чтобы не было возможности сопротивляться, и теперь его губы были вжаты в невольно и возможно удивленно приоткрывшийся пухлый рот. Ооох… Юнги теперь не мог сосредоточиться даже на недовольном урчании, которое вырвалось из Джина, стоило ему только осознать случившееся. Юнги было все равно. Он дорвался и теперь планировал взять всё, что ему полагалось за терпение и проявленное до этого самообладание. Как будто никто не видел. Как будто он знал, что за это ничего не будет. Без стеснения, сожалений и пощады он захватил пухлые губы, захлебываясь в горячем, все еще сдобренном виски дыхании и вырубающей чувство самосохранения мягкости, в которую хотелось погрузиться с головой, чтобы ощущать ее каждым сантиметром своего тела. Теми самыми сантиметрами, которые теперь находились в заметно приподнятом настроении. Но на всё плевать, и если бы Юнги понимал, что теперь был похож на обезумевшего по весне кота, он бы прекратил, но вместо этого он целовал... То нарочно отрываясь от губ, то вновь к ним судорожно возвращаясь, чтобы с рвущимся изнутри голодом сминать, сжимать, оттягивать и пробовать на язык, всасывая между своих губ, чуть прикусывая зубами. Дорвался. Он дорвался, и теперь, помимо дурманящей сладости пухлого рта, которую активно пытался собрать языком, стал ощущать, что хватка Джина на его запястьях стала ослабевать под напором голодных губ. Дорвался, и теперь не мог остановиться, чувствуя, как тело предает его, стремясь на встречу, подаваясь за руками, дурманя гормонами голову, которая теперь кружилась в том же направлении и с той же томящей жаждой, что сплетались языки. Юнги вдруг вспомнил, как Джин самоотверженно его спасал, как ждал у больничной койки, как потом спал на его плече, сладко и беззащитно посапывая… Он опять проиграл. Нет, не так. Он мог бы проиграть, если бы сдался, как только Джин перевел его руки за свою спину, остановив на своей талии, чтобы дать Юнги возможность держаться. Он теперь был свободен, но все равно как будто рефлекторно сжимал оказавшийся под его пальцами черный хлопок пиджака. Он не мог сдаться. — Уходи. Он буквально выплюнул это, закрыв глаза, чтобы только после этого не заскулить «Останься» и вновь не броситься с головой и всеми потрохами в этот омут… Джин пытался перевести дыхание, смотря на Юнги, который не мог открыть глаза, лишь сильнее сжав зубы. — Извини. По голосу Джина было ясно, что он растерян. Но Юнги не мог быть в этот момент самодовольным или высокомерным, или… Он был на грани того, чтобы броситься ему на шею. И как будто на самом деле собираясь окончательно предать своего взволнованного хозяина, руки отпустили пиджак, безвольно повиснув. Нет, не сегодня. Не с ним. И Юнги уверенно, но без лишней жестокости, уперевшись ладонями Джину в грудь, отстранил его. Это было бы смешно, если бы не было так грустно... Два взрослых мужчины, со вставшими в карманы членами стояли друг напротив друга, покрасневшие, взволнованные и совершенно бессильные перед вырывающимся из груди и то и дело опускающимся в пятки сердцем. Вдох. Выдох. И Джин, обойдя Юнги, быстро открыл дверь и скрылся за ней, оставив после себя лишь стук каблуков по лестнице. И Юнги впервые смог выдохнуть, низко опустив голову. Нет, он снова проиграл. Ушел от разгромного поражения, но проиграл. Он постоянно проигрывал Джину. И эта мысль теперь не злила. А беспокоила. И волновала самим собой напрашивающимся вопросом. И что будет теперь?..