* * *
— Пару кругов по тренировочной площадке, чтобы убедиться, что Дейзи не успела забыть все, чему мы научились, а потом я бы хотел вывести ее по окрестностям… — Тэхен обернулся, взглядом теперь показывая, по каким именно окрестностям, заметив, что Соль с любопытством и восхищением вертела головой. — Я так понимаю, с девушкой? — Мужчина, совмещающий в себе должности конюха, завхоза и владельца фермы, с черной бородой и в клетчатой рубашке, которая была заправлена в свободные шерстяные брюки, с многозначительной улыбкой посмотрел на Соль, которая теперь ничего не замечала, затем многозначительно посмотрев на Тэхена, который успел смутиться. — Всё в порядке. Я подготовлю двухместное седло. — Это если она согласится… — Тэхен поджал губы, пока мужчина широко улыбался, похлопав его по плечу. — Прокатиться с принцем на коне — даже я бы от такого не отказался. — И он задумчиво почесал бороду, затем рассмеявшись, чем смог привлечь внимание Соль. — Пойдемте. Я сейчас выведу Дейзи. И спустя пару минут они уже находились в центре выровненной песком площадки для выездки, с невысокими барьерами, которые теперь были установлены вдоль деревянного ограждения. — Это твоя лошадь? — Сольджи расстегнула джинсовую куртку, под которой свитер Тэхена грел ее слишком самоотверженно. — Нет. — Тэхен улыбнулся. — Но мы с ней подружились. Вообще, эта конеферма изначально была волонтерским проектом — здесь спасали лошадей, которые обречены были отправиться на убой, в основном, с ипподрома. Потом мой отец сделал большое пожертвование, ферма отстроилась, расширилась, и теперь лошадки живут здесь как в раю. А я катаюсь здесь с пятнадцати лет. Непрофессионально, разумеется. Просто, для души. Хотя, несколько фокусов выучить все же успел. — У тебя добрый папа. — Соль улыбнулась. Она еще с детства заметила одну занимательную вещь: именно отношение к животным показывает, насколько добрый человек. Она лично, благодаря Енсу, разумеется, который с ними работал, знала головорезов, которые принимали роды у бездомной кошки, затем пристраивая и выкармливая котят детской смесью из больших шприцов. И внешне благополучную и услужливую воспитательницу в интернате, которая всегда улыбалась и очень тихо говорила, но очень решительно бралась за поводок, которым била свою собаку, оправдывая эту жестокость дрессировкой. И Соль была безмерно благодарна, что Енсу однажды забрал их с Джином от таких «хороших» и правильных к бандитам, которые явно знали о чести и милосердии намного больше прочих. — Это тебе просто надо посмотреть на него, когда он злится. — Тэхен задумчиво и при этом самодовольно улыбнулся. — Добро должно быть с кулаками, иначе как ему противостоять злу… — Соль пожала плечами, затем замерев и восхищенно уставившись за спину Тэхену. На площадку вывели гнедую кобылу, ухоженная грива которой самым сказочным образом переливалась на осеннем солнце, красноречиво дополняя лоснящиеся бока, которые лишь подтверждали то, что здесь на самом деле животных любили. — Дейзи! — Тэхен тут же развернулся, направившись к лошади, которая несколько раз ударила копытом, опустив голову и приветственно зафырчав. — Какая ты красавица! Тэхен бережно гладил одной рукой лошадиную морду, другой почти что с нежностью перебирая густую гриву, и судя по тому, как кобыла спокойно это терпела, иногда подаваясь за ласковыми руками, ей это нравилось. — Милая, подойди. — Мужчина, который держал Дейзи за поводья и до этого их приветствовал, поманил Соль рукой, и та очень нерешительно приблизилась. — Не бойся. Эта девочка очень спокойная. Можешь ее погладить. Сольджи смотрела на кобылу широко раскрытыми глазами, явно не решаясь ее касаться. Но потом она все же коснулась пальцами ее бока, как будто боясь своими прикосновениями лошадь напугать или потревожить. Но Дейзи была очень спокойна. — Дай-ка мне ручку. — И Тэхен взял руку Соль в свою большую ладонь, остановив ее на гриве, мягко направляя ее в низ. — Нравится? — Такая… Шелковая… — Девушка заворожено следила за своей рукой на отливающей на солнце золотом и серебром гриве, пока лошадь вновь несколько раз не топнула копытами, будто нетерпеливо ожидая, когда ей позволят побегать. Поскакать. — Давай, Тэ, забирайся. — Мужчина поправил седло с противоположной от Тэхена и Соль стороны. — Не забыл еще, как поводья держать? — Обижаешь, мистер Чон. — Тэхен самодовольно улыбнулся, затем повернувшись к Соль, которая продолжала осторожно, но с нескрываемым теперь любопытством гладить и рассматривать лошадь. — Тебе нужно выйти за ограду. Посмотришь, как я катаюсь? Девушка как будто на автомате кивнула, затем вдруг придя в себя и переведя взгляд на Тэхена. — Выйти? — Да. — Тэхен улыбнулся. — Вон туда. И он мягко развернул девушку за плечи. И Соль тут же решительно двинулась в заданном направлении, затем заняв место в первом ряду, пока Тэхен ловко занял место в седле, о чем-то переговариваясь с конюхом, который затем тоже вышел за ограду, после чего Тэхен дернул поводья, и Дейзи зашагала, затем перейдя на галоп. И это было завораживающе. Не только потому, что Соль до этого никогда не приходилось видеть в живую и так близко настоящего наездника, но и потому, как уверенно Тэхен держался в седле, с развивающимися темно-каштановыми волосами и довольной улыбкой, которая время от времени становилась шире, превращаясь в очаровательный прямоугольник. Любой художник знал, что красота в статике, изображенная на картине, восхищает, а иногда даже и поражает, в то время как красота в своей динамике завораживает, открываясь новыми гранями, на глазах превращаясь в очевидную и чарующую привлекательность, когда ты эти глаза не можешь отвести, как бы ни хотел. И Соль не могла, потому что мистер Чон, воспользовавшись помощью, оперативно вытащил на середину площадки барьер из двух перекладин, что-то крича Тэхену, который увел лошадь на разворот. Чтобы затем, уверенным движением поводьев и ног в стременах помочь ей взять поставленную высоту. Мужчина, широко улыбаясь, захлопал в ладоши, и Соль неосознанно повторила его движение, пока Тэхен, сделав небольшой круг, не остановил лошадь, нагнувшись к ней, что-то говоря и мягко гладя по мощной лоснящейся шее. — Соль, подойди. — Мужчина вновь поманил Сольджи, и она вновь безропотно повиновалась. — Думаю, Дейзи заслужила угощение за свою грациозность. Он достал из кармана маленькое румяное яблочко, протянув его Сольджи. — Ой, нет, я не могу! — Она начала протестовать, но конюх лишь тепло улыбался, вежливо под локоть направляя ее к лошади. — Не бойся, милая. Дейзи аристократка и кушает очень аккуратно. Просто вытяни свою лапку. — И он показал, как именно Соль нужно было подать яблоко. Сольджи не то чтобы боялась… Хотя, она видела лошадиные зубы, и да, она немного боялась, однако все же протянула руку, и гнедая кобыла, склонившись, на самом деле очень аккуратно взяла яблоко губами, оставив на ладони Соль мокрые и мягкие ощущения, затем принявшись с аппетитом хрустеть. — Умница, девочка. — Тэхен гладил ее по гриве, спускаясь к шее, а затем ловко спрыгнул, сразу сделав шаг навстречу Соль, которая смотрела на свою ладонь, как будто не веря в то, что только что произошло. — Давай-ка сюда. — Тэхен взял ее ладонь, протерев откуда-то взявшейся у него бумажной салфеткой. — Прокатимся? Соль медленно перевела на него взгляд, который теперь был почти всегда прикован к лошади, каждый раз к ней возвращаясь, и заметив в глазах Тэхена хитрый блеск, тут же встрепенулась. — Нет! Нет, спасибо, я лучше посмотрю со стороны. — Она взволнованно улыбалась, для верность сделав шаг от лошади, которая вдруг остановила это ее движение, ткнувшись мордой ей в плечо. — Дейзи настаивает. — Тэхен самодовольно улыбался. — Не бойся. Я буду сидеть прямо за тобой и ни в коем случае не дам тебе упасть. Мы будем идти оооочень медленно… Так медленно, что ты будешь просить ускориться. — Нет, Тэ, спасибо большое, но я не хочу. — Соль пыталась теперь улыбаться спокойно, но в ее взгляде, вновь и вновь останавливающемся на лошади, которая тоже ею заинтересовалась, было слишком много волнения. — Ты не не хочешь, а боишься. Но я тебе помогу преодолеть этот страх, и ты потом будешь гордиться с собой. — Тэхен, мягко взяв девушку за плечи, вновь развернул ее к себе. — Соглашайся. Когда еще ты сможешь покататься на лошади? Соль смотрела ему в глаза, затем опустив взгляд на серый ворот его шерстяной водолазки. — Я, правда, хочу. — Она говорила тихо, затем подняв на Тэхена блестящие глаза. — Но боюсь. — Понимаю. Но бояться лошади на... лошади намного оригинальнее и приятнее, я уверен. — И он, взяв Соль за руку, потянул ее к седлу, пока мужчина взял Дейзи за поводья. — Ножку ставишь сюда, хватаешься вот здесь и подтягиваешься, а потом закидываешь вторую ножку. Если что, я помогу. Давай, пробуй. Соль до сих пор, кажется, не до конца решилась, однако все же повторила все, что ей показал Тэхен. И это оказалось сложнее, чем она думала, однако во второй раз сильные руки прихватили ее за талию и, дав необходимую дополнительную опору, помогли достаточно подтянуться, чтобы спустя одно не очень ловкое движение, она оказалась в седле. — Умница! — Тэхен очень довольно улыбался, пока Соль взволнованно сверялась с ощущениями. — Теперь моя очередь. И у Тэхена забраться в седло получилось намного быстрее и эффектнее, и Сольджи сразу ощутила спиной его слишком близкое присутствие. Она напряглась, чуть втянув голову в плечи, и Тэхен это заметил, чувствуя как его собственное сердце теперь совершенно взбесилось. — Держите, детки. А ты, малышка, будь умницей. — И мужчина, передав Соль поводья, которая теперь растерялась еще больше, ласково погладил лошадь по морде. — Тэ, держи! — В голосе Сольджи слышалось беспокойство, которое еще чуть-чуть и должно было замениться паникой, и Тэхен взялся за поводья по бокам от ее рук. — Всё в порядке. Тебе удобно? — Его низкий, теперь почти шепчущий голос раздавался совсем близко, у уха, и Соль ощутила, как по спине вдоль позвоночника забегали мурашки. Она никогда не находилась настолько близко с мужчиной. Точнее, она никогда не испытывала ничего положительного от столь близкого и нарушающего ее личные границы взаимодействия, но теперь, между сильных и уверенных рук Тэхена, спиной почти упираясь в его грудь… То, что испытывала Соль, она совершенно точно не могла охарактеризовать негативно. Она слишком волновалась, но волнение это было скорее приятным и совсем не рисковало в один момент превратиться в панику. — Эй. — Тэхен вывел лошадь за пределы тренировочной площадки, успев перекинуться парой фраз с конюхом. — Всё в порядке? — Да. — Соль встрепенулась, на автомате попытавшись обернуться, но как только она щекой коснулась щеки Тэхена, который теперь выглядывал из-за ее плеча, тут же вернулась в прежнее положение, густо покраснев от смущения. — Мне… удобно. И Соль, будто пытаясь унять волнение, чуть крепче взялась за поводья, всем телом ощущая плавные покачивания от размеренного, как и было обещано, лошадиного шага. — Меня конная езда умиротворяет. Кто-то курит, кто-то пьет, а я приезжаю на конеферму. — Тэхен говорил Соль почти на ухо, внимательно следя за дорогой. — Мне стоило бы вспомнить об этом раньше, но я слишком был огорчен своим домашним арестом. — Тебе настолько не нравится со мной жить? — Соль чувствовала, как напряжение в мышцах, которое она сохраняла не только потому, что боялась упасть, но и из-за смущения, испытываемого от непривычной близости, медленно, но верное превращается в болезненное. — А тебе со мной? — В бархатном шепоте Тэхена появилась вполне уместная игривость, и Соль улыбнулась, закатив глаза. — Я не буду отвечать, пока не ответишь ты. — Нравится. — И здесь Тэхену очень хотелось добавить, что будь на то его воля, он бы жил с Соль всю свою жизнь, но это и без того взволнованную девушку только больше бы напугало. — Ну… и мне. — В голосе не было уверенности, но Тэхен знал, что виной тому было волнение, а не желание обмануть. — Тогда тебе стоит немного расслабиться. Ты слишком напряженно втягиваешь плечи, и они обязательно после этого тебя накажут. — Накажут? — Соль вновь попыталась обернуться, но вовремя себя остановила, чтобы вновь не начать краснеть. — Будут болеть. Расслабься. Можешь на меня положиться, буквально — мне так даже будет удобнее. — Он продолжал вести лошадь, пока Соль пыталась сообразить, как ей нужно было положиться, и как только она сообразила, на щеках вновь появился смущенный румянец. — Мне… Мне так нормально. — Ты стесняешься? — В голосе Тэхена было искреннее недоумение. — А я думал, мы успели подружиться… Теперь в мягком и низком тембре слышалась очень искренняя досада, и Соль вдруг подумала о том, что она действительно хотела бы подружиться с Тэхеном. Он ей нравился и разительно отличался от тех, с кем ей однажды… не посчастливилось познакомиться. Он был хорошим. Невозможно было уложить эту характеристику во что-то конкретное, но Соль просто знала, что он был хорошим. Тем более, он сразу сказал, что его не интересует ничего сексуального, а, значит, бояться было нечего. Она же подружилась с Юнги, почему не может подружиться с его лучшим другом? И ответ стал очевидным тогда, когда чуть откинувшись назад, она ощутила под плечами мужскую грудь, устроив свой затылок на широком плече. Сердце начало бешено колотиться от новых ощущений. Тэхен удобнее взялся за поводья, и теперь его руки крепче обрамляли ее с двух сторон, находясь очень близко с ее пальцами, которые все еще неуверенно держались за поводья. Она чувствовала себя… в домике. В безопасности. Несмотря на то, что это был не Джин и не Енсу, она совершенно явственно чувствовала… надежность. Защищенность. Тепло. Только приятные и положительные ассоциации, которые быстро усмирили ее выскакивающее из груди сердце и позволили расслабиться, наслаждаясь моментом. После этого они ехали молча. Тэхен совершенно затих, даже дыхание затаив, ощущая Соль теперь настолько близко. Ему отчаянно хотелось поцеловать находящуюся рядом макушку, прижаться к ней щекой, покрепче, но бережно сжать хрупкость Ким Сольджи, чтобы защитить сразу от всего, согреть… Он совершенно точно не испытывал до этого ничего подобного. И в его голову против воли закралась мысль о том, что если она в итоге ему откажет… Это будет трагедия. Без преувеличения и красивой драмы. Его сердце на самом деле будет разбито. Именно сердце, а не чувство собственной важности, как до этого. И это пугало, но Тэхен усилием воли запретил себе эти мысли, наслаждаясь теперь умиротворением осеннего пейзажа, освещенного холодным солнечным светом, и спокойным, размеренным дыханием Соль, которая, наконец, смогла отдаться моменту, позабыв о всех своих сомнения и опасениях. Только это теперь было важно.* * *
— Чим, что ты собираешься сделать? — Ким Хичхан, заглушив двигатель, с любопытством смотрел на Чимина, который сидел на пассажирском сидении и, очень сосредоточенно надув губы, перебирал содержимое небольшой сумки. — Вендетта, дядя Хан. Кровавая, беспощадная, справедливая вендетта. И по тому, как он хмурился и дул губы, Ким Хичхан сразу понял, что дело было серьезное. — Тебе нужна помощь? Может, ты дождешься моего возвращения, и мы отомстим с тобой на пару? Я как минимум могу постоять на шухере, а как максимум — собственноручно отшлепать твоего обидчика на правах старшего и очень влиятельного дяденьки. — Ким Хичхан пару раз многозначительно поднял брови, заставив Чимина сначала улыбнуться, а затем засмеяться. — Ну все, вендетта не получится такой кровавой, как ты предполагал изначально — настроение уже не то. — Понимаешь, этот ебалай мне колеса порезал. Все четыре. — Чимин, вновь нахмурившись, развернулся к Хану, который так же повернулся к нему, до этого сверившись с часами. — В крысу, понимаешь? В лицо мне улыбался, строил из себя хорошего, а потом взял и почикал мне все шины так, что пришлось выложить десятку за ремонт и профилактику. Плюс миллион безвременно почивших нервных клеток, которые я до сих оплакиваю. — Нет, ну за такое надо бить без предупреждения. Как и за то, что ты не пригласил меня на поминки. — Ким Хичхан качал головой. — Давай устроим ему темную? Дам задание Зайке — он его унизит одним своим интеллектом, помноженным на интеллигентность и почти аристократическое владение тростью. Которую он так и мечтает загнать в кого-нибудь через… — Спасибо, но это дело чести. — Чимин решительно застегнул сумку. — Зря. — Ким Хичхан освободился от ремня безопасности. — Зайка профессионал и до сих пор скучает по ушедшей молодости. А ты лишаешь теперь старика, возможно, последней радости… — Ой, старика. — Чимин махнул рукой. — Знаю я вас. — Ладно, малыш. — Хан протянул Чимину брелок. — Тачка на тебе. Насколько я успел заметить, камер наблюдения на парковке нет, охранник, который управляет шлагбаумом, теперь пьет чай, рабочий день в компании подойдет к концу только через… — И Ким Хичхин посмотрел на часы. — Через полчаса, так что дерзай. Только если спалят, в эту тачку не лезь — спасайся бегством. Я тебя потом отмажу как-нибудь. Ну а если не отмажу — придется тебе грести улицы со скорбным выражением лица. Только учти, что это время не пойдет в счет отпуска, и придется потом… — Всё, иди уже! — И Чимин мягко пихнул беспечно улыбающегося мужчину в плечо. — Теперь понятно, в кого Тэхен такой несносный! — Так, харе старшим грубить, а то в угол пойдешь! — Ким Хичхан, уже схватившись за ручку, повернулся к Чимину, очень строго сдвинув к переносице свои густые брови. — Запрещу с Тэхеном играть! — Ой, скорее бы… — И Чимин закатил глаза. — Давай, удачи! Если что, я на связи. — Будь осторожен. — И Ким Хичхан аккуратно захлопнул за собой дверь, двинувшись в направление входа в главное здание Фармакода, решительно расстегнув свое черное пальто, которое теперь развивалось на манер супергеройского плаща. Или суперзлодейского. Кому как нравится. Чимин быстро огляделся — парковка, кажется, была пока избавлена от людей, а все оставленные в одиночестве машины не подавали признаков жизни. Он достал телефон и еще раз сверился с номером автомобиля, который получил от Джина. Мысленно его повторив и проверив, что всё нужное было у него с собой, он надел резиновые перчатки, потому что успел предусмотреть абсолютно всё, и аккуратно вылез из машины, теперь прислушиваясь ко всему вокруг, представив себя героем какого-нибудь затейливого шпионского фильма. — Ну что, гандон ты штопаный… — Чимин на полусогнутых крался вдоль стройного ряда машин, вглядываясь в номера и не забывая оглядываться. Фонарей на парковке было не так много, и он в своей черной куртке и темно-синих джинсах почти сливался с пейзажем, но... всегда лучше перестраховаться. И спустя пару минут Чимин остановился, для надежности еще раз проверив номер, чтобы ненароком не обидеть кого-то совершенно ни в чем не повинного. — А вот и наш шутник-эмбицил… — Чимин поглубже запрятал телефон в нагрудный карман, открыв сумку. — Акт первый. И он достал из сумки небольшую жестяную шайбу, у которой осторожно отвинтил крышку. Затем он достал небольшой шпатель, подойдя к дверце водительского места, до этого в очередной раз удостоверившись, что он оставался невидимым для человеческого глаза ниндзей. — Дрочить потом будет сподручнее. — И Чимин зачерпнул шпательком желтоватую, полупрозрачную мазь, аккуратно намазав ее на ручку, с той внутренней стороны, которой обычно предназначались пальцы. Солидол. Отвратительная жирная шутка, которую хуй отмоешь. С чего бы то ни было. И на этой мысли, Чимин чуть добавил мази, удостоверившись, что ее нельзя было разглядеть невооруженным взглядом и что она не стечет вниз раньше времени. Разровнял. Потолще. Идеально. И он, положив пластмассовый шпатель на асфальт, очень осторожно закрыл банку крышкой, а затем, вместе с поднятым шпателем, завязал в стянутую с одной руки перчатку, вернув ее в сумку. Никаких улик. И куча приятных эмоций от тщетных попыток отмыть это чудо-средство мыльцем или чем бы то ни было. — Акт второй. — И Чимин присел на корточки рядом с задним колесом. — Пиздец подкрался незаметно. Скрытая угроза. И из сумки на этот раз он вытащил небольшой ручной щуруповерт, на который затем насадил средней толщины саморез. Он даже тренировался до этого, чтобы теперь не вышло осечки. Нужно было только найти место поукромнее, загнать туда металл, и… Колесо будет спускать медленно-медленно, чтобы Сакаи застрял в самый неподходящий момент. И Чимин самодовольно улыбнулся, уже примеряясь к беззащитной шине, стараясь не испачкаться в дорожной пыли. — Ну что, мистер говнарь, хватит тебе одной дырки, чтобы расплакаться? — И Чимин, с удовольствием оглядел чисто и почти бесшумно сработанный саморез, затем бочком подкравшись ко второму колесу. — Для хорошего человека ничего не жалко. Надо две. Чтобы наверняка. И он очень быстро проделал ту же самую работу, сразу, не поднимаясь, запрятав шуруповерт обратно в сумку и с чувством глубокого морального удовлетворения отряхнув ладошки. А затем чуть вытянул голову, чтобы проверить обитаемость парковки. И до сих пор ни одного водителя или другого нерадивого гражданина на квадратный метр. Ему везло. И это лишний раз подтверждало то, что месть была справедливой. — Смеется тот, кто Пак Чимин. И довольный собой Пак Чимин, уже как будто профессионально озираясь, успев войти в роль коварного мстителя, двинул обратно к машине Ким Хичхана.* * *
— О! Мистер Сакаи! Как это удачно! — Ким Хичхан, который теперь только вошел в просторный холл, сразу попав в заботливые руки приглашенного для его встречи администратора, вполне дружелюбно улыбался. — Господин Пак, сидя на своем рабочем месте, теперь очень ждет от меня документы, о которых я договаривался лично с вами, и я великодушно решил поработать курьером. — Ким Хичхан пожал руку Иори, который выглядел очень уверенно и даже улыбался вполне себе… спокойно. — Надеюсь, вы не заставите меня… — Хан! Сколько лет, сколько зим! И Иори теперь внимательно смотрел на лицо Ким Хичхана, которое прямо на глазах начало вытягиваться, непримиримо заостряться, агрессивно напрягая все до этого дружелюбно расслабленные черты. — Хонг. Ким Хичхан обернулся, сразу заметив одетого во все черное мужчину, который был намного невозмутимее чем он, очень невозмутимо расстегнув черную кожаную косуху. — Всё молодишься? — Ким Хичхан сделал шаг навстречу Енсу, который самодовольно улыбался. — А ты приехал вступиться за своего сыночка? Кстати, я надеялся, что решать дела мне придется с ним. — Енсу расстроено поджал губы, при этом в удивлении чуть подняв брови. — Какие дела ты собрался решать? — В голосе Хана появилась ледяная сталь, которая на фоне его угрожающе шепчущего баса звучала почти зловеще. — Мой друг сказал, что ты встал у него на пути. — Кажется, на Хонга это не произвело никакого впечатления. — Твой пиздюк встал у него на пути. На этих словах Хан сделал шаг Енсу навстречу, одной рукой схватив за грудки. Однако, на Енсу и это не произвело никакого впечатления, и он продолжал улыбаться как ни в чем ни бывало. — Это была твоя работа? Одно слово. — Хан говорил сквозь зубы. — А он что, испугался? — Енсу одернул от себя руку, поправив ворот куртки. — В любом случае, мне до пизды твой сынок. Я не собираюсь его воспитывать и выполнять твою работу, в которой ты явно не преуспел. — Ты забыл с кем разговариваешь, собака? — Ким Хичхан заложил руки в карманы брюк, и Енсу ухмыльнулся. — Не боишься нечаянно лишиться зубов? — Не боишься нечаянно лишиться авторитета? У твоих грязных дел нет срока давности, и ты прекрасно это знаешь. — Хонг Енсу теперь убрал напускное благодушие, и его улыбка и ухмылка стали угрожать, а не развлекать. — Нам нужно поговорить. Каким бы сукой ты ни был, я хочу решить всё с глазу на глаз. Честно. Прямо тебе в лицо. — Лучше быть сукой, чем крысой. — И теперь пришла очередь Ким Хичхана скалиться. — Приезжай в строительную, послезавтра, к десяти. У тебя будет несколько минут. — О, Хан… — И Енсу закатил глаза. — Ты уделишь мне намного больше времени. И дружеское пожелание — не жди никакие документы и просто свали отсюда, с нетерпением дожидаясь послезавтра. Иначе, наше свидание не состоится, а ты очень удивишься, увидев свежую прессу. Услышав это Ким Хичхан с такой силой сжал челюсть, что Иори показалось, что он слышал скрежет зубов. И это не могло его не радовать. Он уже готовился торжествовать, особенно в тот момент, когда Ким Хичхан, не сказав более ни слова, вышел из здания, эффектно разметав плащ и молнии. — Это было… — Иори подошел к Енсу, смотря вслед старшему Киму. — Шок. Не думал, что уверенность Кима может хоть что-то поколебать. — То ли еще будет, сынок. — И Енсу многозначительно улыбнулся, про себя подумав, что это было достаточно эффектное... знакомство с основателем корпорации Ким.