* * *
Наверное, это было верхом цинизма: утешать человека, которого ты сам самоотверженно подставил, но у Джина были на то причины. И самая главная — Чимину нужен был фидбек по поводу свершившейся мести, в которой Джин принял непосредственное участие, подбросив ему идею с солидолом и шурупами. Потому что у него был опыт и наполненная приключениями юность. А еще — дядя, который прекрасно разбирался в машинах и том, как доставить хлопот автолюбителю. Солидол и шурупы — это стандартный набор среднестатистического хулигана, по крайней мере времен молодости Джина, а значит можно было легко и непринужденно отвести подозрения от господина Пака, которые, в свою очередь, вполне могли бы подставить Джина. Потому что о том, что колеса ему подрезали по наводке Сакаи, из посторонних, знал только Джин. — Привет. — По серому лицу Иори, на котором теперь очень живописно выделялись темные круги под глазами, в которых не было никакого блеска, можно было сразу догадаться, что месть удалась. — Спасибо. Он взял протянутое ему кофе и уселся рядом с Джином на скамейку, которая прилегала к курилке. — Тяжелая ночь? — Джин теперь очень самоотверженно пытался изображать и лицом, и голосом беспокойство и даже сочувствие, и судя по всему, ему это удалось, потому что Иори немного обреченно улыбнулся. — Эта хуйня оказалась солидолом, как сказали мне потом в автосервисе. Вместе с шурупами в колесах… Я стал жертвой какого-то хулигана, и теперь мне кажется, что мафия была бы не так жестока. — Он сделал большой глоток успевшего остыть капучино, откинувшись на деревянную спинку. — Я мыл руки машинным маслом. Услышав это, Джин вполне искренне удивился. — Да-да, это, оказывается, весьма эффективное средство, которое мне подсказал добрый автомеханик, пока осматривал салон, пытаясь найти то, что успело пострадать от моих жирных рук. Я… — Иори запрокинул голову. — Мать его, я вчера чуть не сдох! Колеса начало спускать на шоссе, у меня разрядился телефон, и включив аварийку, мне пришлось останавливать неравнодушных, чтобы позвонить. С вымазанными в солидоле руками…. Я выглядел весьма прозаично. Уверен, дурку мне не вызвали только из жалости. И хорошо, что я позаботился о защитном стекле и чехле на телефон, потому что до этого успел его хорошенько облапать, пытаясь реанимировать после разряда батареи. Сука! Ну всё одно к одному… — Всё хорошо, что хорошо кончается. Или в твоем случае — отмывается. — Джин, изображающий сочувствие, уже видел, насколько доволен будет Чимин, когда Юнги вслух зачитает ему этот отчет, который Джин, разумеется, составит в письменной и весьма литературной форме. — Возможно, Фармакоду нужно озаботиться о камерах наблюдения на парковке. — Знаешь, единственное, что мне греет теперь душу… — Иори повернулся к Джину с выражением отрешенной задумчивости. — Что Ким, наконец, от нас отстанет и одной занозой в заднице станет меньше. Дзиро проследит за этим. — Дядя Дзиро тоже собирается на встречу? — А вот это было неожиданностью. — А как же… Нет, ты не подумай, это не потому, что он не доверяет мистеру Хонгу. Просто хочет сам убедиться, чтобы спокойно спать по ночам. — Я понимаю. — И Джин уже думал, как это может повлиять на прописанный ими до этого сценарий. — А ты почему поприсутствовать не хочешь? — У меня работа. — Иори вздохнул. — Сократил издержки на рекламу, взвалив ее на свои плечи. Плюс скоро будет новая поставка, и мне нужно будет красиво увести нужные ингредиенты. У Джина даже сердце болезненно взволновалось в груди. — Когда? — Возможно, это волнение было заметно, потому что Иори посмотрел на него с некоторым сомнением, затем, правда, вновь став усталым и подавленным, чем Чимин опять же мог бы гордиться. — На днях. Там ничего сложного, но документация… — Вы кого-то заинтересовали на производстве? — Ожидать, что Иори назовет фамилию, было бы слишком наивно, но Джин теперь был рад любой информации. — Думаешь, это так просто? — Иори ухмыльнулся. — Дополнительные денежные затраты, а я планировал накопить капитал, а не просто выйти в ноль. Хватит того, что нам понадобилась крыша. — Хорошая крыша, это важно. — Джин поднял указательный палец, и Иори улыбнулся. — Хорошая, хорошая. Я своими глазами видел, как старший Ким сник, когда мистер Хонг заговорил. Честно сказать, не думал, что найдется человек, который сможет поставить Кима на место. Все-таки, он производит сильное впечатление… — Просто они были знакомы с Енсу до того, как Ким Хичхан оброс связями и стал бизнесменом. Поэтому Енсу знал его еще… другим. Вообще, зря вы отказываетесь от его помощи — у него работают толковые ребята. — Попытка — не пытка, но Иори только усмехнулся. — Это тоже стоит денег. Мы пока справляемся своими силами. Джин мог бы теперь сказать, что парни Енсу поработают за бесплатно, просто потому, что им, то есть Джину и Юнги, за которым стояла вся корпорация Ким, нужна информация, но это было бы слишком подозрительно. Подозрительно, что тот, кто за денежку обеспечивал крышу, вдруг займется благотворительностью и отдаст своих людей в работники за спасибо. Можно было бы сказать, что это входит в пакет услуг, но… Оплати у нас крышу, и пару рабов ты получишь в подарок. Пробный период в пару недель, а потом за денежку. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Грустно, что Джин продолжал находиться в изоляции, и теперь он особенно остро ощущал потребность в близких. Их было немного, но они все были настолько самоценными, что… Чонгук… Он скучал по болтовне Чонгука и его аппетиту. И по его Ючи тоже скучал, потому что эти голубки, когда собирались вместе, неминуемо заставляли Джина улыбаться. И теперь ему нельзя было думать о Соль и Юнги, потому что это было совсем тяжело. Потому что на данный момент, это… слишком дорогие люди. Хорошо еще, что он мог без опаски контачить с Енсу, но на фоне всего остального… Слабое утешение. — Слушай, а чем ты занимаешься целыми днями? — Иори прервал размышления Джина вполне адекватным вопросом. — Пока ничем важным. — Джин пожал плечами. — Ты лишил меня работы у господина Мина, и Енсу пока не подкинул мне что-то стоящее, на чем можно было бы хорошенько заработать и что нельзя было бы поручить кому-то другому. — Я тебе завидую. — Кажется, Иори вполне удовлетворил этот ответ. — Ну, чисто теоретически, я бы мог тебе с чем-то помочь… — Джин теперь тоже откинулся на деревянную спинку скамейки, с задумчивостью смотря мимо Иори, который развернулся к нему. — В штат Фармакода меня вряд ли примут, а вот со всем остальным… — Ты уже помогаешь мне. — Иори улыбнулся. — Тем, что оказываешься рядом тогда, когда нужно. Я ценю это. Джина теперь очень… очень-очень-очень подмывало спросить о доверии, о том, почему Иори ничего ему не рассказывает и явно намеренно держит всё в тайне, но это было бы слишком в лоб, при том, что Джин привык действовать наверняка, филигранно запутывая в своем обаянии. Хотя теперь, вариант с тем, чтобы просто привязать Иори и начать его пытать, не казался ему таким уж бесчеловечным. — Мне несложно, а тебе приятно. Всё сошлось. — И Джин только пожал плечами, затем посмотрев на часы. — Кажется, у тебя скоро заканчивается обеденный перерыв. И Иори повторил его движение с часами, тяжело вздохнув. — Да. Пора. Но первым поднялся Джин. — Пожелаю тебе хорошего рабочего дня, а сам, пожалуй, пойду пообедаю в какое-нибудь приятное место. А потом поеду домой, упаду там на диване и буду пялить в телевизор, пока не усну, пуская слюни в плед. Приятное место, в котором есть вайфай и которое позволит ему отправить для Юнги проникновенное электронное послание. Такими темпами, Джин станет писателем, и не дождавшись, когда история с японцами закончится, начнет творить остросюжетный роман. В котором Иори и его дядюшку прибьют в самом начале, чтобы они не мешали развитию любовной линии главных героев. — Ты очень жестокий человек, Джин. — Иори также поднялся. — Будь я жестоким, тогда, когда ты храпел после своей отравы, обязательно бы тебе отомстил, не дожидаясь, когда мстя остынет. — Джин самодовольно улыбнулся, и Иори, вопреки ожиданиям, ответил на эту улыбку. — Я уж думал, что ты забыл. — Не надейся. — И Джин ободряюще потрепал Иори по плечу. — Пиши, звони, не пропадай. И он двинул к выходу с территории завода, затем достав телефон, чтобы найти какое-нибудь тихое местечко с сетью и вкусной кухней. А потом, не успев выйти за шлагбаум, резко обернулся, заметив, что Иори смотрел ему вслед. Воздушный поцелуй. Возможно, Юнги был бы против даже такого проявления, но Джин уже не знал, как еще воздействовать на воображение японца, без морально-этических жертв, чтобы развязать его язык. Нет, Джин знал, как можно развязать его язык, наверняка, но это было неприемлемо и ненужно. Он таким образом будет развязывать только один язык. Умелый, ласковый, сладкий… Интересно, Юнги икал теперь?..* * *
— Я нагрузил нашего дракона, запертого в башне с принцессой, работой. — Чимин очень вальяжно устроился в кресле, в своем рабочем кабинете, смотря теперь на так же расслабленно раскинувшегося на диване Юнги, который пересек порог буквально пару минут назад. — В конце концов, у него есть интернет и телефон, а значит, он вполне может решать свои…. Мммм….как бы это назвать…. — Чимин закусил карандаш, задумчиво закатив глаза к потолку. — Представительские задачи. Как меценат и благотворитель. Вот, например, скоро в Центральной галерее планируется биеннале. Он эту центральную галерею… Хотя, не он, а дядя Хан, но это считай он… так вот, он ее реставрировал, расширял, а значит, имеет непосредственное отношение к любому мероприятию, там проводимому. Потому что его имя вспоминают с интимным придыханием, восхищаясь и боготворя. Вот пусть поинтересуется, что там да как. А еще вот, например… — Джин прислал письмо. — Юнги сосредоточенно смотрел на экран своего телефона, пока Чимин весь обратился вслух, теперь заинтригованный настолько, что в неловкой попытке опустить ноги и придвинуться к столу, скатился со стула, со спокойно-драматичным матерным воскликом, вновь забравшись на кресло. — Начинается оно со слов «Посвящается великому и ужасному Пак Чимину, почти доведшему неосмотрительного японца до слез и членовредительства». — Читай! — Чимин скомандовал очень уверенно, и по мере того, как Юнги посвящал его в очень художественно описанные Джином подробности, он самодовольнее углублялся в кресло, вновь вернув ноги на дорогую столешницу. — Слушай, Пак Чимин, а ты страшный человек… — Юнги цокал языком, пока Чимин торжествовал, потирая ручки и очень ехидно злорадствуя. — Мне кажется, он теперь пересядет на велосипед или самокат, настолько будет бояться хулиганов. — Между прочим, это Джин подсказал мне все эти шутки, так что если и есть среди нас страшный человек, то он, очевидно, Сакаи утешал… И от этого стал еще страшнее. — Ты доволен? — Юнги поднял на него спокойный взгляд, затем широко улыбнувшись. — По роже вижу — не напрягай голосовые связки. — Не по роже, а по лицу! — Чимин поднял вверх свой указательный палец, став теперь мерно раскручиваться на кресле. — Влиятельному лицу! — Я не буду спорить — не хочу потом мыть руки машинным маслом. — Юнги улыбался, затем став серьезнее. — Завтра вместе с Енсу прибудет японский дядя. — Не хочешь посмотреть на него? — Чимин, сполна нарадовавшись и продолжая радоваться внутрь себя своему отмщению, хищно сощурился в сторону Юнги. — Я хочу посмотреть на готовящийся спектакль — Зайка уже начинает входить в роль, чтобы завтра стать лучшим актером второго плана. — Зная его темперамент и артистизм, он затмит собой дядю Хана. Мне даже страшно представить, что он творил, когда был помоложе… — Чимин задумчиво улыбнулся. — Его боялись больше, чем Хана. Он был эксцентричен, беспощаден, но справедлив. — Не буду представлять, в каких местах успела побывать его трость… Боюсь, не смогу ночью заснуть и придется заставлять Джуна петь мне колыбельную. — Чимин покачал головой. — А это такое себе, я должен признаться. — Ты любишь его не за голос. А за накаченные ляхи и интеллект в глазах. — Юнги что-то набирал на экране своего смартфона — очевидно, ответ, пока Чимин мечтательно улыбался. — Спасибо, теперь я знаю, на что однажды клюнул ты. У него намного больше достоинств. — Да, и большое достоинство. — Юнги был все также задумчив и почти полностью погружен в электронную корреспонденцию. — У Джина? — Чимин с интересом наблюдал за тем, как брови Юнги все ближе сходились на переносице, от сосредоточенности и захваченности ответом. — Я не помню, какое достоинство у Джина. Это слишком сильное и болезненное воспоминание, а я хуй знает, сколько он еще будет шпионить и избегать меня. — И Юнги трагично вздохнул. — Если ты продолжишь воздерживаться, японцы будут в большей опасности, чем если Тэ просто возьмет их за яйца и потрясет, чтобы выведать все секреты. — Чимин задумчиво качал головой. — Мы ведь уже знаем, что у них обоих рыла в пушку, почему бы… — Откуда ты знаешь? Джин сказал. Придешь к ним, достанешь из штанов писюн, чтобы начать угрожать, а они будут растерянно лупать глазами и говорить, что всё это досадное недоразумение. — И Юнги вновь тяжело вздохнул, отложив телефон. — Нужны веские основания. В идеале — место производства, чтобы, нагрянув туда, прикрыть разом всех. Вместе с Хоби, для надежности. А мы пока не в курсе, где они все это производят. — Какие сложности… — Чимин надул губы. — Значит, не такой Тэ всемогущий. — Слушай, еще проще было бы их просто прибить, но с такими методами работы не видать правительственных контрактов и высокопоставленных друзей, как своих ушей. — Через полторы недели будет объявление победителя государственного тендера. — Чимин придвинулся к столу, приняв человеческое положение ногами к полу. — Он поедет на оглашение? — Разумеется. — Юнги ответил решительно и не задумываясь. — Хватит ему уже прохлаждаться. — Он не прохлаждается, а пытается завоевать прекрасную принцессу. — Чимин строго нахмурил брови, затем многозначительно улыбнувшись. — Знаешь, увидев Соль и то, как она морозится, я сразу понял, что именно такой и представлял себе его жену. Не упакованной, тупо и бездушно улыбающейся блестящей пигалицей, с которыми он дружил до этого, а пугливой, осторожной лисичкой, которая одинаково талантливо может и согреть тебя своим пушистым хвостом, и откусить член своими острыми зубками. — И Чимин стал серьезнее. — У нее есть характер и интеллект. В сочетании с длинными ногами это убийственное комбо. — А еще у нее есть болезненный жизненный опыт. — Это не недостаток. — Чимин покачал головой. — А в случае с Тэхеном, это скорее… Повод. Лишний повод проявиться не просто альфа самцом, а личностью. Которую предыдущие особи женского пола в нем явно не видели. Из-за толстого кошелька и бьющего изо всех щелей тестостерона. — Ты как всегда прав, мой маленький мстительный дружок. — Юнги поднялся. — Сейчас схожу к старшему Киму, и, думаю, мы сможем вместе отобедать. — Поверить не могу, что мы так быстро разгреблись со всеми делами, и как же приятно вновь вернуться в размеренный рабочий ритм, с обедами, неторопливыми совещаниями… Давай, я буду ждать тебя. А пока сделаю несколько ленивых звонков и неразборчивых записей в ежедневнике. — И Чимин придвинул к себе находящиеся перед ним бумаги, лишь взглядом проводив Юнги к выходу их своего кабинета.* * *
Джин смотрел на своего гостя, потом посмотрел на часы, потом посмотрел на себя, и только после этого сказал… — Привет, а в чем дело? — Наверное, ему бы стоило сразу проявить гостеприимство и впустить Дзиро Оомори, который теперь лучезарно улыбался, но Джин просто был немного ошарашен. — Доброе утро, Джинни. Решил, что тебе стоит составить мне компанию на встрече с Кимом. — Он поджал губы. — Страшно, знаешь ли. Вдруг попадусь под горячую руку… По его лицу было понятно, что мотивации у этого решения были другими. Возможно, он хотел здесь и сейчас изменить правила на игру, чтобы затем посмотреть, как разрешится разговор в новых условиях. В условиях импровизации, потому что появление Джина было неожиданностью, и если он так или иначе связан с Кимами, будет шанс это распознать. — Проходи. — Джин отступил, пропуская японца в квартиру. — Сколько у меня времени? — Приятно, что ты не упорствуешь. — Дзиро скинул ботинки, решив остаться в пальто, которое просто распахнул. — У тебя десять минут. Успеешь привести себя в порядок, хотя, ты даже теперь в порядке. — Спасибо за столь неприкрытую лесть. — Джин направился на кухню. — Угостить тебя кофе? — О, не откажусь! — Дзиро тут же оживился, проследовав за Джином, которые уже принялся за металлический рожок кофемашины. — Честно сказать, я на самом деле волнуюсь, и так как виски или коньяк теперь явно придутся не ко двору, спасаюсь кофе. — Не переживай. — Джин подставил чашку по ароматный горячий напиток, повернувшись к Дзиро, вальяжно опираясь на кухонную столешницу — он не должен показывать то, что внезапное приглашение выбило его из колеи. — Енсу всегда встанет между тобой и Кимом. Главное, чтобы Ким не притащил Зайку, потому что Зайка… Отбитый мужик. — Зайка? — Японец почти удивленно, на грани интеллигентного испуга округлил глаза. — Кличка. Прозвище. Как угодно. Самый свирепый из них. Енсу говорил, что в лихое время даже Ким Хичхан имел на него мало влияния. Меньше, чем хотелось бы, постоянно вынужденный доказывать свою власть на кулаках. Кажется, Дзиро побледнел. — А чего же он с ним… — Дружба. Или мазохизм — я не знаю, чем они занимаются за закрытыми дверьми. — Джин пожал плечами, затем протянув Дзиро кружку. — Ну, я пошел. — Телефон оставь. — Японец, пусть и был теперь озадачен и даже слегка напуган, все же не забыл о предосторожности. — Как скажешь. — И Джин покорно выложил телефон на стол. — Он незапаролен, так что можешь порыться. Джин тщательно соблюдал все меры предосторожности и всегда был готов к тому, что телефон выпадет из его рук и попадет в другие, любопытные и так и норовящие уличить его в измене. И теперь он направился в спальню, чтобы принять человеческий вид. В принципе, то, что он появится на встрече, не так страшно. Он будет молчать или поддакивать, не встревая в разговор и не привлекая к себе лишнее внимание. Зайка его прекрасно знал, а значит, сможет подыграть, а старший Ким… Его удивление будет смотреться вполне органично. Незнакомое лицо. Что естественно, то не вызывает подозрений, и Джин открыл шкаф, решив, что именно сегодня он будет выглядеть не шикарно и не роскошно. Не привлекая внимание, хотя... Совсем чуть-чуть вызывающе. Черные прямые, слегка зауженные джинсы и темно-синий, на черных пуговицах кардиган из ангоры и мягкой шерсти мериноса, который он наденет прямо на голое тело. Как знак протеста. И часы. Золотые. На этом всё. — Слушай, Джинни, ты классный парень, почему у тебя нет друзей? — В руках Дзиро теперь был оставленный для него телефон, и он совершенно не стеснялся того, что теперь очень глубоко сунул в него свой нос. — Я смотрел детализации. Там только твоя тетушка и Енсу. Всё. В чем подвох? Дзиро смотрел на Джина с любопытством и с каким-то теплым чувством, издали похожим на готовность посочувствовать или что-то такое, что Джин явно не ожидал увидеть. — Жизнь научила, что никому в этом мире нельзя доверять. — Джин улыбнулся. — Звучит банально, но не тогда, когда у тебя не было заботливых родителей, чтобы объяснить, защитить и утешить. — Оу… — Дзиро Оомори сразу стушевался, заерзав на стуле. — Вот в чем дело. Извини. Вопрос снимается. — Я всегда был одиночкой. И работу выбрал такую, при которой вполне можно оправдывать свое отшельничество корпоративной тайной. Можешь спросить у Енсу, если не веришь. Тетя — не родная мне по крови. Просто эта женщина… — Джину нужно было красиво и убедительно завершить свой проникновенный спич, чтобы Дзиро стал сдерживать слезы. — Она любит меня не за красивые глаза. А я ценю ее не за то, что мы родня. Когда растешь на улице, начинаешь дорожить добрыми руками, как голодный пес, который не знает, что получит, вставая от безысходности на задние лапы перед каждым встречным. — Эй, прости, что заставил говорить об этом. — В голосе и взгляде Дзиро было теплое сочувствие, и он, поднявшись и оставив чашку в раковине, положил руку Джину на плечо. — Я даже захотел познакомиться с этой самоотверженной женщиной. Удивительно, как Дзиро Оомори сначала совершенно искренне проявлял дружеское участие, а потом вдруг заставлял Джина вспомнить о том, что он по сути находился под колпаком. Не ровен час, он захочет узнать, что это за тетушка, и тогда возникнут трудности. Джин, разумеется, по первости будет иметь полное право отпираться и не соглашаться на это знакомство, и это будет восприниматься вполне нормально, но вот если он будет упорствовать дальше… Это вызовет подозрения. Значит… Они будут еще реже созваниваться с Юнги. Полностью прекращать общение нельзя, но эти звонки должны походить на что-то будничное, без системы и конкретной привязки, чтобы каждый раз когда Дзиро получал распечатки, его глаз не мог зацепиться за какую-то закономерность. — За ее плечами неудачный брак, так что… — Ох, понял-понял. — Дзиро поднял руки вверх, рассмеявшись. — Это объясняет, почему в первую очередь она увидела в тебе сына, а не любовника. Хотя…. — Дзиро хитро сощурил глаза. — Ты не уточнил, какие между вами отношения, и это совершенно не мое дело, так что вопрос с тетушкой пока закрыт. И нам пора выдвигаться, чтобы мистеру Хонгу не пришлось нас долго ждать.* * *
— Эээ… Соль, если честно, я представлял себе это немного по-другому… — Тэхен стоял в растерянности перед закрытой дверью, за которой Сольджи теперь…. Рисовала его портрет. — Мне разве не нужно позировать? — Тебе нужно мне не мешать и не отвлекать меня. — Голос Соль, который продолжал раздаваться из-за закрытой двери, немного раздраженно звенел, и Тэхен представлял, что в этот момент она выводила особенно тонкие штрихи. — Хочешь, я заварю тебе чай? — Тэхену не терпелось попасть в свой кабинет, в котором Соль закрылась вместе с мольбертом, холстом и всем остальным, что было приобретено до этого. — Хочу. Спасибо. — Девушка ответила спустя пару мгновений. — Ты очень любезен. Крикни, когда будет готово. — Я принесу. — Нет, я сама приду на кухню. — Соль звучала очень решительно, и Тэхен, обреченно опустив голову, лишь тяжело вздохнул. — Но я хочу посмотреть… — Посмотришь, когда я закончу. — Даже строгость в ее голоске, похожем на бойкий, пробивающийся среди камней и травы ручеек, звучала очаровательно. — Скажи, почему я тебе не позирую? — Тэхен устроился напротив Сольджи, которая грела руки о чашку, заметив на ее пальцах черные разводы. — Потому что я не люблю рисовать портреты с натуры. Портреты друзей и родных людей. — Соль смотрела на Тэхена спокойно, явно, говоря о своей будущей профессии, настроившись на очень деловой лад и не смущаясь слишком пристального и прямого взгляда Тэхена. — Почему? Я не знал, что портреты можно рисовать не с натуры или не с фотографии. Это очень оригинально. — Всё просто. Если я рисую незнакомых мне людей — я рисую с натуры, и в этом случае мою кисть направляет мое вытренированное мастерство, а не вдохновение. Вдохновение, по крайней мере у меня, возможно только тогда, когда в работу я вкладываю что-то личное: чувства, эмоции, что-то, что принадлежит только мне. И вот когда рисую знакомых и близких, я ориентируюсь именно на те эмоции, что они вызывают. И поэтому рисую по памяти, чтобы руку направляло вдохновение, а не умение изображать объемы на плоскости. Так получается уникальный портрет и именно «Я художник — я так вижу». — Вау… — Тэхен даже рот приоткрыл от подобного объяснения. — И какие чувства я у тебя вызываю? Девушка на этот раз все же смутилась. — Не чувства, скорее… Это впечатление. Мое общее впечатление, которое я успела сложить после общения с тобой. Оно положительное, разумеется, но я хочу, чтобы его нюансы уложились на холст. Так проявляется истинный талант — когда ты можешь в нужной и правильной манере на плоскости изображать то, что заполняет тебя изнутри. Изображать так, что другой человек сможет уловить не только смысловой посыл, но и настроение. — Это как? — Ты видишь женщину на лошади — это смысловой посыл. А потом замечаешь, что вокруг тучи, собака, которая бежит рядом с ней, поджав хвост, невдалеке сожженное дерево, а глаза наездницы блестят, при сжатых губах. Страх — это настроение. — Божечки… Я хочу сходить с тобой в музей. Потому что Юнги и все остальные обычно только угукают, как совы, и кивают, как китайские болванчики. — Теперь глаза Тэхена горели. — Пообещай мне, что ты сходишь со мной на какую-нибудь выставку! Срочно пообещай! — Обещаю, обещаю. — Девушка явно была польщена реакцией Тэхена. — Только не могу обещать, когда именно, потому что мне еще нужно будет вернуться и закончить обучение, и… — Я готов ждать сколько угодно. — В этих словах и подернутом глубоким чувством взгляде не было ни капли дружеского, и как бы Тэхен не старался изобразить на себе игривую невозмутимость, всё было очевидно. Нужно было разрядить момент. — Сегодня папа встречается с Енсу. Услышав это, девушка тут же стала выглядеть взволнованнее. — Ох, надеюсь, что все пройдет хорошо… — Она стала неосознанно перебирать и заламывать свои длинные пальцы. — Хотя, дядя профессионал, а… — Мой папа — великолепный актер. Не переживай. Юнги нам потом все расскажет, когда узнает сам. — Тэхен улыбался с теплотой, затем поднявшись. — Ладно, пока ты творишь, я займусь делами насущными, здесь, на кухне, потому что в моем кабинете ты, кажется, успела устновить свою атмосферу. — Тэ! — Девушка неожиданно окликнула Тэхена, который тут же, как по команде, остановился и развернулся к ней. — Давай пригласим Чонгука и Чи? Я… соскучилась очень. — Без проблем. В любое время. — Тэхен пожал плечами. — Тебе стоило предложить это раньше. Я бы не был против. — Спасибо. — Сольджи просияла. — Просто раньше мы... не были друзьями. Она хитро улыбнулась, а Тэхен подумал про себя о том, что до этого ему не приходилось испытывать радость от того, что девушка считала его другом. Но с Соль всё было по-другому. От начала и... Всё.* * *
— Хан, тебе не хватает мебели в кабинете, что ты решил усадить меня в углу? — Юнги с сомнением обдумывал перспективу участвовать в переговорах. — Енсу приедет с японцем, ты будешь с Зайкой, а я буду пятым колесом. — Пятый не лишний, кот, пятый — запасной. — Зайка многозначительно вздернул брови, затем Юнги подмигнув. — Я доверенное лицо бати, а ты — его сынка, на которого не стесняются раззявлять хавальники. Будешь отвечать за него, если придется. Ну, или разнимать нас… — Так, никаких отступлений от сценария. — Юнги сурово погрозил ему пальцем, пока Ким Хичхан поднялся, задумчиво развернувшись к окну. — Это не шутки. — Не шутки, не шутки, с хуя ты хвост сразу распушил? — Зайка поднял вверх сразу две руки. — Сделаю все в лучшем виде, не подъебешься. Не обещаю, что буду на подпевках, но все будет уместно. Японец будет доволен шо пиздец, а ты потом, если что, извинишься за меня перед Хонгом. Хан, ты хули такой пришибленный? — В роль вхожу. — Ким Хичхан махнул в его сторону рукой. — Меня сейчас будут убедительно обрекать на забвение и тюремный срок. Я должен быть несчастным и прибитым. — Когда будет пиздец как сложно сдерживать смех, смотри на кота — у него вот охуенно постная рожа. — И Зайка, заметив, что Юнги до сих пор не испытывал воодушевления от предложенного ему участия в этой истории, загоготал. — Ладно, харе ржать! Совсем расслабились. — И Зайка решительно поднялся из кресла, до этого хлопнув себя по коленям, успев подхватить трость и глянуть на часы. — Готовность десять минут. Давайте, финальная репетиция. — К старому другу — только без стука. — Енсу бесцеремонно распахнул дверь кабинета, без приглашения уверенно ступив за его порог. — Добрый день, господа. — Прекрасный день, чтобы до кого-нибудь доебаться. — Зайка выпрямился, покинув угол стола и убедительно опираясь на трость. — Скучал по мне? Можешь просто сказать — не нужно плакать. За спиной Хонга, который теперь весьма снисходительно улыбался, возник японец, а затем и Джин. И Джин, без подготовки, предупреждения и какой-либо страховки, краем глаза заметил Юнги, теперь отчаянно пытаясь не подавать виду, что он признал в этом кабинете кого-то, слишком дорогого его сердцу. Которое начало рваться наружу, каждый раз совершая сальто мортале из груди в пятки и обратно, к горлу. Неожиданный поворот, и Джин покрепче сцепил руки на груди, натянув тонкую шерстяную ткань и еще больше обнажив проглядывающие из широкой V-образной горловины ключицы. — Так, ты чо, любовника с собой припер? Чтобы прикрывал тот обрюзгший тыл? — Зайка усмехнулся, сделав шаг вперед, все еще убедительно прихрамывая, переведя на мгновение взгляд на удивленного японца, затем вновь вернув его Джину. — Я не расслышал, что ты сказал. Подойди ближе. — Джин спокойно улыбался, но по его прямому и не мигающему взгляду, который был направлен из-под угрожающе нависнувших над агрессивно узкими глазами черных бровей, было понятно, что он не будет говорить, сразу перейдя к действиям. — Воу, красавчик, полегче. — Зайка, поднял вверх обе руки, в том числе ту, в которой была трость. — Не смотри так, нето уже я расплачусь. — Хонг, кого ты привел? — Хан не поднимался, очень эффектно занимая кресло главы компании и головы финансовой элиты города. — Спроси у своего пёсика, который теперь томится в углу без косточки. — И старший Ким на этих словах Джина, посмотрел на Юнги, который не сводил теперь с Джина свой многозначительный и явно глубокомысленный взгляд. — Что, господин Мин, даже не обнимешь меня? Джин безупречно отыграл снисходительную улыбку, смотря на Юнги из-под ресниц, игриво приподняв брови, пальцем проведя по нижней губе, в самой чувственной манере ее смяв. Юнги помнил этот взгляд. Помнил этот жест. С этого всё однажды началось, и теперь… Всё окажется немного сложнее, чем он думал.