* * *
— Ты не устал? Всё в порядке? Может, отвезти тебя домой? — Юнги, воспользовавшись остановкой на светофоре, чуть развернулся к Джину, занимающему пассажирское сидение, чтобы убедиться, что он будет искренен в своем ответе и не станет геройствовать. Джин не торопился отвечать, а потом вдруг улыбнулся. — Всё отлично! На самом деле… — Он сосредоточенно насупился, взяв паузу. — Я чувствую себя почти здоровым. — Она убедила тебя, что ты больше не совершишь покушение на свою сестру? — Юнги улыбался, отчаянно радуясь за Джина, который теперь был задумчив, а потом улыбнулся самым приятным образом, переведя взгляд с дороги на Юнги. — Да. Ее слова вселили в меня уверенность, что я здоровый, который временно был болен, а не наоборот. И… Но я все равно хочу пройти всех врачей. Чтобы убедиться. — Джин опустил глаза. — И я. Совсем не буду против, если… — Такой был план. — Юнги уверенно кивнул, мягко входя в поворот, профессионально ловко выкручивая руль, и Джин против воли задержался на его руках. — Для этого мы теперь едем на работу и для этого я впервые за миллион лет решил взять отпуск. Чтобы посвятить все это время тебе. — Юнги задумался. — Нет, нам. Я хочу посвятить это время нам. Потому что мы с тобой слишком много времени потеряли. А еще ты обещал меня откормить. И вообще… Честно сказать, я очень надеюсь на санаторно-курортный режим, потому что изрядно поистрепался за это время. За тобой хоть ухаживала малышка Соль, а вот я всё это время... ждал твоего возвращения. — Я поставлю тебя на ноги, даю слово. Домашняя еда, режим сна… — Джин очень сосредоточенно перечислял, пока Юнги так же сосредоточенно кивал. — Режим секса. — Юнги произнес это очень невозмутимо, пока Джин уставился на него… с любопытством. Да, упоминание Юнги плотских утех не вызвало в нем негативный отклик. — Думаю, это самая важная часть. — Теперь я понял, почему ты пригласил меня жить к себе. — Джин перевел взгляд на дорогу, как-то многозначительно улыбаясь. — Будешь использовать меня. Для удовлетворения своих желаний. — Ну, Джинни, мы же с тобой взрослые люди. Разумеется, всё непросто так, я, может, и похудел и осунулся просто потому, что был… голоден… Ну, знаешь, был голоден тем голодом, который нельзя утолить тем, от чего поправляешься. Ну, только тем, от чего нагибаешься… — Юнги рассуждал задумчиво, но безысходно, поставив бровки домиком и поджав губки, и Джин, который смотрел на него прямо и даже не моргая, засмеялся, от чего на до этого обреченном тоской лице Юнги заиграла довольная улыбка. — Я просто хотел тебя повеселить и проверить адекватность твоих реакций. — То есть, на секс ты на самом деле не рассчитываешь? — Джин сдвинул брови, сосредоточенно смотря на Юнги, как-то слишком быстро выпустив в воздух весь смех, став серьезным. — Так, а вот это уже сложный вопрос. — Юнги начал лихорадочно соображать, но быстро пришел к логичному ответу. — Соа запретила тебе любые физические нагрузки. Поэтому, ответ очевиден. — Юнги пожал плечами. — Но мне всё равно. Я… — Она запретила физические нагрузки мне, а не тебе. — Джин смотрел перед собой, затем переведя сосредоточенный взгляд на Юнги, который задумался. — Ты большой начальник, и всегда должен быть сверху. На мне, как вариант... — Всё, ты выздоровел, родной. — Юнги в победном порыве хлопнул себя по коленям, успев заглушить мотор. — Железная логика, гениальные идеи… Такое доступно только здоровому сознанию. — И он отстегнулся, пока Джин с улыбкой наблюдал за ним. — Скорее всего, потому что я вспомнил, как сильно по тебе скучал. — Джин мечтательно улыбнулся, затем нахмурившись, когда Юнги вопросительно на него уставился. — Я не про секс! Хотя… Я теперь вспомнил наш первый раз. — И Джин посмотрел в окно, на здание казино, с теперь задумчивой улыбкой на лице. — До конца не верил, что ты реально решился. Юнги остановил свое стремление выйти из машины, развернувшись к Джину. — Скажи, а ты правда в сексе такой… ну, раскрепощенный? Джин смотрел на него серьезно, без тени какого-либо игривого и остроумного намерения, и Юнги улыбнулся. — Я и раскрепощенный — это как Чимин и работоспособность. Могу, но не практикую. — Юнги закатил глаза, затем прямо посмотрев на Джина. — Хотел произвести на тебя впечатление крутого парня. А потом… По тебе было видно, что ты в восторге от меня, потому я совсем потерял всякий стыд. — Я влюбился. — Джин мягко улыбнулся, опустив глаза, затем подняв их уже с легкой задумчивостью в устремленном на железное ограждение взгляде. — Скорее всего, еще до секса, но после него совсем пропал. — Ты влюбился после того, как я тебя первый раз поцеловал, потому что я потрясно целуюсь. — Юнги самодовольно улыбался, при взгляде на Джина пару раз задрав брови, и Джин рассмеялся, взяв его за шею и потянувшись к его губам, на которых не мог задержаться в силу своего положения, но даже это чувственно-сладкое касание получилось убедительным. — Но твои губехи ничего не переплюнет. — Мои твои. — Джин улыбнулся. — Потому что я целую только тебя. — Знаешь, мне так даже больше нравится. — Юнги было собирался поцеловать Джина, прежде проверив поднятый ручник, чтобы нечаянно, задев в романтическом стремлении руль не укатиться в бетон, но потом заметил подъехавшую машину, которую ему уже приходилось видеть до этого. Смутно. Смутно помнил, но точно видел. Джин теперь смотрел туда же, куда смотрел он, и между его бровей появилась напряженная складка. Он открыл дверь и вышел, аккуратно ее закрыв и оставив Юнги слишком мало времени, чтобы успеть за ним последовать. Двери подъехавшей машины так же открылись, и с пассажирского места показался Чонгук, который что-то быстро тараторил. И Юнги с облегчением заметил на лице Джина хитрую улыбку. — Эй, мелкий, где тачку взял?! Услышав знакомый голос, Чонгук тут же начал взволнованно вертеть головой, а потом, заметив Джина, тут же ринулся к нему, затем подхватил за талию и оторвав от земли, щекой прижимаясь к его груди. — Джин… Джин! Джин! Джин! Ты жив и здоров! Господи, как я рад! Живой и здоровый Джин теперь мягко упирался ему в плечи, чтобы дать себе чуть больше опоры, пока Чонгук, одумавшись, не поставил его на землю, затем опять заключив в объятия. — Эй, ты куда… — С водительского места, запутавшись в чем-то, буквально выпал Ючи, лишь в последний момент сумев сгруппироваться. Он искал глазами Чонгука, а когда нашел, поднял очки и протер глаза. А потом протер очки. А потом нерешительно двинулся в сторону отказывающегося отпускать Джина Чонгука, по дороге настигнув Юнги. — Это Джин, да? — Да, Чи, это Джин. — Юнги улыбался, любуясь трогательной картиной встречи двух названных братьев, старший из которых теперь начал с нежностью отпихивать младшего, но у младшего была слишком развита мускулатура. — Он здоров? — Ючи был очень сосредоточен, и Юнги посмотрел на него с сомнением. — Практически. Можешь не бояться — он не заразен. — Ай, вот ты! — И Ючи мягко ударил Юнги в плечо, затем направившись к Чонгуку и Джину. — Джинни! Я обещал два килограмма трюфелей, если ты проснешься! И только теперь Чонгук отпустил Джина, чтобы дать возможность своему парню получить и продемонстрировать немного любви, заботы и испытываемой скуки. И судя по довольному лицу Джина, на котором были теперь только какие-то нежные чувства, это было то, что нужно. — Мы очень беспокоились. — Ючи уверенно отстранился, теперь серьезно смотря на Джина, будто пытаясь удостовериться, что он действительно вылечился. — Мы даже успели тебя навестить. Случайно, когда травмировались на велосипеде. И подбодрить пытались. Джин взял Ючи за плечи, под другой рукой разместив Чонгука. — Да, сквозь дурман и страдания мне слышались голоса двух ангелочков. Но что вы здесь делаете? — У Гука первый рабочий день. И я приехал его поддержать. Ну и подвезти, да, пока мы не приобрели автомобиль для него. — Ючи оглянулся на Юнги, который не торопился прерывать идиллию. — Господин Мин, почему ты не сказал Джину, что Гук теперь твой заместитель и управляющий всеми делами? — Гук кто? — Джин растерянно смотрел на Чонгука, который теперь был очень горд собой, а затем обернувшись на Юнги, но Юнги там уже не было, потому что он возник перед Джином, выдернув его из рук Чонгука. Чонгука, который, уже вживаясь в новую должность, не стал сопротивляться, чуть склонив голову, двумя руками вытянутыми в сторону Джина показывая, что он не будет претендовать на место рядом с ним. — Пока Соль возвращала тебя к обычной жизни, я готовил Гука для новой должности. — Юнги теперь направлял Джина к каменному крыльцу, следя за тем, чтобы Чонгук не отставал, вместе с Ючи, которого он теперь держал за руку и что-то взволнованно тараторил. — Поговорил с Енсу, поразмыслил. Пообщался с Гуком на околопрофессиональные темы, дал разрулить несколько вопросов, связанных с организацией игр, а именно — с поставкой игрового реквизита… В общем, решил, что мне пора немного разгрузить свои плечи. Видишь, я отчаянно ждал твоего возвращения и начал готовиться к нему заранее. — Спасибо, Юнги. — Джин был так серьезен, что Юнги успел немного напрячься. — Я рад, что ты оценил его по достоинству, потому что Гук этого более чем достоин. — Я не сомневался. — Юнги пожал плечами. — Я безраздельно доверяю тебе, ты — Гуку, а значит, и я могу себе позволить доверять Гуку. — И Юнги, открыв для Джина дверь, обернулся. — Да, господин Чон? — Да, господин Мин. — И Чонгук с гордостью за самого себя улыбнулся, пока Юнги вновь обратился к Джину. — У него будет не так много обязанностей, но большая ответственность. А именно… Пока мы будем наслаждаться друг другом, он самостоятельно организует игру для членов нашего клуба. От начала и до конца. Мы все, и Тэхен в том числе, начинали сразу, без разминки, но что-то мне подсказывает, что я не рискну репутацией. — Гук справится. — Джин уверенно кивнул. — Я тебе верю, родной. — И Юнги полез за ключами от своего кабинета. — Сейчас быстренько передам ему дела, представлю официально коллективу, и мы отправимся к Тэ и Соль. Хороший план? — Да. — Джин уверенно кивнул. — Самый лучший! Он успел устать. Чувствовал не очень приятную ломоту в мышцах, сердце то и дело подскакивало в груди и начинало беспорядочно трепыхаться, ему было временами очень жарко, но Джин знал, что всё это теперь ему на пользу. Потому что он медленно, но верно возвращался к жизни. Активной и не привязанной к дивану. Хотя, в гостях у Тэхена ему по-любому придется вздремнуть.* * *
В спальне царил хаос. Полузадернутые тяжелые шторы, не позволяющие солнцу обосноваться на стенах, разбросанные по полу подушки, скомканное покрывало, живописно их дополняющее, поднос, который стоял на одном из прикроватных столиков, с парой пустых тарелок, чашек и каких-то оберток. На полу рядом с ним — ворох использованных салфеток и… не только салфеток. И на этой мысли на лице Тэхена появилась мечтательно-самодовольная улыбка. И он, прикрыв дверь ванной, тут же направился к кровати, готовый проводить раскопки, чтобы найти в одеяле Соль. Именно об этом он всегда мечтал. Именно так он представлял себе начало супружеских отношений и теперь надеялся, а точнее — поставил себе цель, чтобы они так и продолжались. — Тэ, выпусти меня… — Соль, которая лежала на боку, улыбалась, ощущая как по ее голому плечу начали скользить губы, пока чуть прохладные после воды руки пробрались под ее одеяло, так приятно охлаждая разгоряченную кожу. — У тебя постельный режим. — Тэхен наклонился к ее уху, заботливо освободив его от спутанных самым красивым и волнующим образом, чуть влажных волос. — Ничего не знаю. — Когда я соглашалась остаться на ночь, я не думала, что попаду в плен. — Девушка перевернулась на спину, обреченно застонав, когда Тэхен, ни секунды не сомневаясь, откинул одеяло, оказавшись на ней, между ее ног, предусмотрительно подставив предплечья, чтобы его жена могла дышать. — Сексуальное рабство. Ты принц, который не спас меня от дракона в башне, а превратился в него. — Скажи, что тебе не нравится. — Тэхен самодовольно улыбаясь, смотря в глаза Соль, теперь опирался лишь на одно предплечье, другой рукой начав чувственно медленный путь от ее тонкой шеи вниз, нарочно касаясь лишь кончиками пальцев, с особым удовольствием наблюдая, как менялось выражение румяного личика. — Скажи. Но вместо того, чтобы протестовать и настаивать на своем, Соль прильнула к нему, сжав свои длинные ноги на его бедрах и обхватив руками широкие плечи. И Тэхен, приняв это за хороший знак, приник к ее припухшим губам. Это было какое-то недоразумение. Что-то животное, необъяснимое, но при этом вполне естественное и волнующее. Это было просто — он не мог оторваться. Ни душой, ни телом, которое, проявляя завидную силу и выносливость, покорно следовало за желаниями, каждый раз способствуя их воплощению. Он был одурманен, сбит с толку, но совершенно не желал приходить в сознание. Как и Соль, которая по началу пыталась сопротивляться и воздействовать на его темперамент серьезными или же нежными уговорами, а потом всё равно сдавалась, покорялась, таяла, плавилась, впитываясь в горячее мужское тело, растворяясь в бесконечных ласках. Головокружение. — Тэ, мне нужно съездить к Джину. — Это был единственный мотив, который теперь мог остановить эту любовно-эротическую карусель. — Нет нужды. — Тэхен оторвался от ее шеи, чтобы посмотреть в глаза, тем самым, заставить поверить в серьезность и правдивость его слов. — Я пригласил их с Юнги к нам. Юнги сказал мне, что Джин прекрасно себя чувствует и не торопится к тебе возвращаться. А знаешь почему? — Увидев, что Соль теперь как по щелчку стала нетерпеливо серьезной, Тэхен вновь опустился губами к ее шее, пальцами заскользив по прижимающемуся к нему бедру. — Потому что он хочет, чтобы ты отдохнула. Потому что он знает, что мы женаты и что нам необходимо побыть вместе. Потому что я очень ценю его за такое понимание и при встрече обязательно расцелую. Но только после тебя. — Можно мне хотя бы сходить в душ? — Слова явно смогли ее успокоить, и она заскользила тонкими пальцами с плеч к шее, чтобы затем ласково обхватить лицо Тэхена, побуждая его прерваться. — Нет. — Тэхен улыбался, смотря на Соль прямо, и она поняла, что этот взгляд ее гипнотизировал. Поэтому она не могла сопротивляться. Он смотрел на нее как хищник на свою жертву, которую пытался склонить к добровольной покорности. И теперь это ее нисколько не пугало — скорее, наоборот. — Тэ, я последний раз видела воду часов двенадцать назад, а после этого… — Она засмущалась, и Тэхен улыбнулся, поцеловав ее в носик. — Если ты думаешь, что меня смущает или волнует то, как ты выглядишь или пахнешь... Ты теперь пахнешь как моя женщина. Полностью моя. Как женщина, которую я выбрал и которая выбрала меня. И именно поэтому я не могу оторваться. Потому что ты, Ким Сольджи. — Он низко наклонился к ее губам. — Сводишь меня с ума. И Соль потянулась за поцелуем. И Тэхен не мог ей в этом отказать. Не хотел. Он готов был делать все, что она захочет. Дать ей все, чего она только не пожелает. Все к ее ногам. И самому… Но вдруг зазвонил телефон. Его телефон. Он не хотел прерываться, но Соль сразу навострила ушки и повернула голову в сторону звука. — Возьми. Вдруг, что-то важное. Он не стал перечить и нехотя сполз с кровати, обнаружив телефон в ворохе одежды. Это был Юнги. — Алло. Дома. Что? Оу… Извини. Я просто на втором этаже и не одет. Две минуты. Очень извиняюсь. — Тэхен сбросил звонок и ловко поднялся под вопросительным взглядом Соль. — Юнги с Джином уже приехали. Пойду встречу. Услышав это, Соль замерла с выражением тихого и безысходного ужаса на лице. Которое Тэхен заметил, пока направлялся к комоду за парой шорт и футболкой. — Не торопись. Прими душ. Я всё объясню. — Он склонился на ней, поцеловав в лоб. — Это не повод переживать. — А … — Соль готовилась задать какой-то вопрос. — Возьми что-то из моего — весь гардероб в твоем распоряжении. И оставив на губах своей растерянной жены успокоительный поцелуй, Тэхен быстро оделся, не потрудившись надеть белье, и поспешил к двери. — Я дико извиняюсь! — Он начал оправдываться прежде, чем открыл ее. — И дико рад вас видеть! Пока Юнги взглядом пытался его убить с особой жестокостью, Джин смотрел на него с любопытством и чуть задумчивой улыбкой. И Тэхен, видя, что как будто только недавно сражающийся за свою жизнь Джин теперь румян и как всегда очень хорош собой, широко улыбнулся. И Джин ответил на эту улыбку, явно успев его вспомнить. — Джин! Тебя я особенно рад здесь видеть! Тэхен хотел было сделать шаг вперед для объятий, но Юнги раздраженно отпихнул его в сторону. — Ай, хозяин! Мало того, что заставил нас стоять на пороге, так еще и раздеться не дает. — Он ворчал это себе под нос, быстро избавляясь от обуви и пальто, чтобы поухаживать за Джином, который теперь улыбался и самостоятельно справлялся с раздеванием. — Ой ты дед! — Тэхен нахмурился, а затем вновь заулыбался, показывая всем свои видом нетерпение, ожидая, когда Джин будет готов для… родственных объятий. — Мы с Джином между прочим родственники! — Ну, тогда ты вдвойне хуевый хозяин. — Юнги надулся, пока Джин наслаждался родственными объятиями. Он не помнил, чтобы они были близки настолько, но теперь чувствовал только искренние эмоции и тепло, потому охотно отвечал на такое нежное проявление. — Соль скоро будет, а я пока угощу вас… Чем-нибудь горячим! — Он взял Джина за руку и потащил в сторону кухни. — Моя жена потом покажет тебе квартиру, хотя главная достопримечательность здесь — это она. — Подхалим. — Юнги закатил глаза, и Тэхен, разместив Джина на стуле, тут же бросился к нему, крепко обняв со спины, чтобы не наткнуться на сопротивление. — Ай, харе тут подлизываться! — У меня такое хорошее настроение, что я… готов петь! И даже танцевать, да-да. — Тэхен отпустил Юнги, нарочито громко поцеловав его в макушку. — Что вы будете, господа? Чай, кофе? — Кофе. — Джин почти умоляюще посмотрел на Тэхена. — Пока Соль не видит. Я умираю. — Вообще-то, вижу я. — Юнги нахмурился, и Джин перевел взгляд на него. И Юнги тут же смягчился, потому что сам не представлял себе жизни без кофеина. — Ладно, Тэ. По формуле десять частей молока и одна часть кофе. — Будет сделано, мой капитан! — И Тэхен тут же принялся за кофе-машину. — А пока, Джинни, расскажи, как ты себя чувствуешь? Я уверен, что Юнги тебя исцелил одним свои поцелуем, но мне нужно удостовериться. — На самом деле… — Джин серьезно задумался. — На самом деле исцелил. Я теперь чувствую себя практически здоровым. В голове почти полностью прояснилось, и несмотря на то, что всё… все болезненное я тоже вспомнил, мне спокойно. И это на самом деле было так. Джин не лукавил. Он специально старался вызволять из памяти травмирующие воспоминания, но не испытывал по их поводу страха. Ни страха, ни паники. Небольшое волнение, которое сразу успокаивалось осознанием, что всё осталось позади. — Живительная сила любви. — Тэхен сказал это очень серьезно, наполняя рожок арабикой. — Я говорил Соль, что тебе теперь нужен Юнги и что она уже сделала всё, что могла. Я ведь прав? — Тэхен повернулся к Джину с явным нетерпением на лице. — Да, ты прав. — Джин улыбнулся. — Соль должна жить с мужем. — Вот, а я… — Тэхен остановился. — Я не это имел ввиду! — Ой, да у тебя всё на моське написано! — Юнги закатил глаза, придвинув свой стул ближе к Джину, и Джин тут же обнял его, побуждая откинуться на свое плечо. — Но я согласен, что Соль должна жить с мужем. А Джин должен жить со мной. — Идеальный расклад, не находишь? — Тэхен внимательно следил за льющимся в чашке кофе. — Мы можем встречаться хоть каждый день. — Ну, это лишнее. Я не буду успевать за тобой соскучиться. — Юнги взял руку Джина, начав как будто от скуки перебирать его пальцы, потом встрепенувшись. — Лекарство! — О, точно! — Джин полез в карман джинсов, достав оттуда маленькую пластиковую коробочку. — Можно... — Один момент. — И Тэхен тут же организовал ему стакан воды. — Ну вот, скоро начнет тянуть в сон. — Джин проглотил три разноцветные пилюльки. — Ты не возражаешь, если… Джин немного растеряно смотрел на Тэхена, который теперь был очень серьезен, даже нахмурив брови. — Ты можешь здесь даже жить, если нужно, а уж спать… — Он махнул рукой. — Где тебе захочется. Но советую выбрать диван в гостиной. Он чудо. — Спасибо. — Джин улыбнулся. — Лишний раз убеждаюсь, что дав тебе добро, не прогадал. И очень рад, что всё сложилось именно так. — Знал бы ты, Джинни, как рад я… — И Тэхен мечтательно закатил глаза. — И Соль рада. Даю слово. — Чему? — Женский голосок раздался внезапно, и все находящиеся на кухне мужчины как по команде повернулись на его источник. А Соль сразу направилась к брату и, воспользовавшись тем, что Юнги выпрямился, оставив его плечо, обняла его со спины. — Как ты? — Она поцеловала брата в щеку. А потом еще раз. И еще, чтобы он наверняка понял, как сильно она его любит. — Готовлюсь ненадолго вздремнуть. — Джин положил руку на ее предплечье. — Оп, я с тобой! — И Соль выпрямилась, затем сделав шаг в сторону Юнги и поцеловав его в щеку, от чего тот, смутившись, улыбнулся. — Привет, Юнги. Рада, что мы снова все вместе! — Взаимно, госпожа Ким. — Юнги сразу заметил, что Соль теперь была одета в футболку Тэхена и тренировочные штаны Тэхена, которые ей наверняка пришлось сильно утянуть шнурком на своей талии. — Ладно, мы пойдем вздремнем. — Джин поднялся, почувствовав, что у него начали слепаться глаза. — Не расходитесь. — Пойдем, родной. — И Соль, подхватив его за руку, потянула их обоих в гостиную. — Очень удобный диван. Оооочень… Она подождала, пока Джин удобно устроился, а потом тут же нырнула к нему под крылышко, прижавшись к груди брата с особенным удовольствием. Она прекрасно видела, что от того Джина, который сбежал из больницы, теперь ничего не осталось. Возможно, в Джине еще была некоторая растерянность, но она была ничем по сравнению с тем, от чего ему удалось избавиться. — Соль. — Она услышала в его голосе волнение, и тут же подняла головку. — Извини, что я… Сделал тебе больно. — Не извиню. — Девушка ответила очень уверенно, как будто ждала этот разговор. — Потому что я на тебя ни секунды не обижалась. И знаешь… Если бы мне сказали, что это может помочь тебе выздороветь, вновь бы подставила шею. Она звучала уверенно, как будто до этого долго размышляла над этим и пришла к логичному выводу. И она крепче обняла брата, чтобы и у него не было сомнений. — Я попросил доктора Соа показать меня психиатру и психологу, чтобы больше такого никогда не повторилось. Потому что… Люблю тебя больше жизни. — Джин чувствовал, что глаза стремились закрыться, но он держался, и Соль улыбнулась, приподнявшись. — Джинни, ты наверное думаешь, что я тогда напугалась, стала тебя бояться и любить меньше, да? Поэтому хочешь, чтобы доктора убедили меня, что ты не опасен? Но я же знаю, что это был не ты. Поэтому я не собираюсь тебя бояться. Ты излечился, а я люблю тебя еще, возможно, больше чем раньше. Правда-правда. — Соль улыбалась, затем поцеловав Джина в уголок губ, будто побуждая тоже улыбнуться. — Ты самый лучший и самый любимый брат. Который поведет меня к алтарю, и я буду самой счастливой невестой. — Соль запнулась, вспомнив, что она говорила, что Тэхен ее муж. — Ну… пусть уже и жена. — Это всё формальности. Главное, что внутри. Ты уже большая девочка. Пусть и моя маленькая лисичка. И Джин закрыл, наконец, глаза. Внутри окончательно прояснилось, и стало не только тепло, но и светло. Он бы не справился один, но его окружали лучшие люди. Самые дорогие и любимые. Он был обречен на то, чтобы выздороветь. И теперь сделает все, чтобы как можно скорее отказаться от таблеток и вернуться к нормальной жизни. Ведь теперь поводов жить и радоваться было намного больше, чем раньше.* * *
— Заседание назначено на десятое число. — Тэхен отдал заваренный кофе Юнги, себе сделав чай. — Хоби звонил вчера, перед совещанием. Сказал, что я сам найду нужный момент, чтобы донести это до тебя. — И что с заседанием? — Юнги взялся двумя руками за чашку, прямо смотря на своего сосредоточенного друга. — Будет закрытым. Вердикт уже определен и все с ним согласны, в том числе, прокурор, судья и адвокат Сакаи. Чистая формальность. Двадцать лет без права досрочного освобождения. Похищение, покушение на жизнь, попытка применения сексуального насилия. В тюрьме будет находиться под другим именем, чтобы соблюсти договоренности с семьей Оомори по поводу секретности. И нам это только на руку. Что его имя не будет мелькать. — Это возможно? А как же документы? — Юнги нахмурился. — Всё возможно, господин Мин, если ты знаком с комиссаром. Тем более, его вина на самом деле доказана. Властям даже не нужно идти на сделку с совестью — только небольшие уступки. И да, после того, как он закончит отбывать срок, его тут же депортируют и запретят въезд в страну. Так что, мы его больше никогда не увидим. — Тэхен злобно ухмыльнулся, затем что-то вспомнив. — Адвокат Джина, который будет выступать от его имени и которого я позволил себе нанять самостоятельно, будет требовать денежную компенсацию в размере пятнадцати миллионов. — Увидев, как искренне удивился Юнги, Тэхен улыбнулся. — Это привет от дяди Дзиро. Он имеет доступ к счетам Сакаи и в любой момент готов выписать за него чек. — Ну, на попытку откупиться непохоже, при том, что племянничек будет гнить в тюрьме. — Юнги не знал как к этому относиться. — Наверное, это просто совесть взыграла, но насчет Дзиро Оомори мы все-таки не ошиблись. — В отличие от Сакаи. Хоби говорит, он очень подавлен. Как прилипший к подошве таракан. — И на лице Тэхена появилась полная злорадства улыбка. — И это он еще не знает, какой сюрприз мы ему приготовили. — Ну, я обещал превратить его жизнь в ад… Не жизнь, но те двадцать лет, что он будет сидеть, вряд ли будут отзываться в нем теплотой. План был гениален и прост. Нужный человек вовремя пустит в ход слух о том, что Сакаи приобщал к запрещенным веществам детей, пытаясь впаривать всякую гадость в школах. Это было гарантом того, что он не сможет найти сочувствующих, поддавшихся на его дар убеждения, ни среди заключенных, ни среди полицейских, которые будут следить за соблюдением им режима. Как бы не заполучил врагов… Но расчет был именно на это. Юнги оставил его инвалидом физическим, раз и навсегда лишив подвижности ногу, которую кое-как замазали в гипс, лишь бы только срослась и не отпала, а теперь еще и гарантировал моральные травмы. Которые, кто знает, может обернуться травмами физическими… Это было бы неплохо. — Как думаешь, можем сказать об этом Джину? — Тэхен выдернул Юнги из его вполне себе приятных размышлений о том, что месть это то блюдо которое нужно подавать холодным (когда Сакаи уверится в том, что самое страшное с ним уже произошло). — Я сам скажу, когда будет нужный момент. А что с теми двумя? — По десять лет. Пришлось скостить чутка за содействие следствию, потому что они очень подробно все расписали, особенно, роль Сакаи как организатора. Но Хоби уверил, что ты успел их достаточно напугать, чтобы после освобождения они не захотели больше с тобой встречаться. Да и Енсу сказал, что обведет красным в календаре дату, когда они выйдут на свободу. Говорит, что будет уже старый, и ни за что не упустит возможность… Поучить молодежь уму разуму. Последнее было сказано достаточно многозначительно, чтобы Юнги попытался в красках представить себе эти «нравоучения». — Всё, хватит о плохом, пусть оно и хорошее. — И Тэхен поднялся. — Мы будем ужинать? Если да, то нужно уже озаботиться заказом. Знаю одно место — они с удовольствием пришлют нам и официанта, помимо еды. А кормят там очень вкусно. — Ну, официант нам точно не нужен — ты на правах провинившегося хозяина дома за всеми поухаживаешь. — Юнги обезоруживающе улыбнулся, затем задумчиво прищурившись. — Но вообще, идея отличная, даже странно, что от тебя. — Да пошел ты. — Тэхен улыбнулся, затем потянувшись за телефоном. — Самое время изучить меню.* * *
— Это чудо — подарок от Чимина и Намджуна. — Юнги заметил интерес Джина к бонсаю, который он поставил на самое видное место. — Чимин привез его в тот день, когда ты пропал из больницы. Джун сказал, что это символ исцеления, хотели, чтобы у тебя глаз радовался. Штука дорогая, символичная, поэтому я забрал его себе, с уверенностью, что ты его обязательно увидишь. — Знаешь… — Джин опустился на диван. — С одной стороны, то что я пережил, похоже на трагедию. А с другой… Я вдруг понял, как много вокруг меня людей, которым я не безразличен. — Юнги опустился рядом, и на этот раз он сгреб Джина к себе, закутав в своих руках. — Это ощущение… Оно настолько ценное, что затмевает всё остальное. — Просто ты хороший человек, потому другие хорошие люди беспокоились о том, чтобы вдруг численность… хороших людей не сократилась. — Юнги улыбнулся. — У тебя теперь большая семья. Помнится, ты как-то сказал, что позавидовал тому, что у меня так много родственников, кровных и не очень, и вот теперь у тебя столько же. Но ты не радуйся сильно. Во время первого семейного слета ты поймешь, что всё не то, чем кажется. Ну, знаешь, гвалт, шум, смех… Устаешь… — Юнги сделал нарочито обреченный тон, и Джин улыбнулся. — Не терпится испытать это на себе. Мне нужно всех поблагодарить. — Главное — доблестного старшего инспектора Чон Хосока. Но его буду благодарить я. Возможно, настолько долго и упорно, что он однажды устанет и не захочет меня видеть. — Юнги звучал задумчиво, и Джин поднял на него удивленные глаза. — Ты потом об этом узнаешь. А пока… — Юнги улыбнулся, бережно убрав от лица Джина волосы, в который затем запустил пальцы. — Устал, да? — Устал. — Но Джин, кажется, был рад этому факту. — Это хорошая усталость. Я чувствую себя живым. Точнее, больше не чувствую себя больным. И очень жду тот момент, когда смогу отказаться от таблеток и перестану спать по часам, как младенец. — Уверен, на следующий же день Тэхен потащит Соль к алтарю. Точнее, ты поведешь ее, вместе с Ёнсу. Будешь такой важный, с мокрыми от слез счастья глазами… А я буду стоять в стороне и свои глаза закатывать. Потому что сам буду рисковать расплакаться от умиления. — Юнги тяжело вздохнул. — Ты сделал меня слишком чувствительным. — Так работает любовь. — Джин мог бы пожать плечами, если бы они не были в ласковых тисках, из которых совсем не хотелось выбираться. — И это ты виноват. Первым полез ко мне целоваться, хотя до этого собирался только покалечить. Джин надул губы, и Юнги рассмеялся, зарывшись носом в его волосы на макушке. — Давай пить лекарства, в душ и баиньки. Завтра у нас с тобой насыщенный день. — Юнги решительно отстранил Джина, уже думая о том, как хорошо им будет засыпать. — Пора наконец уже примерить тебе пижаму! Если ее в шкафу не съела моль. — Точно! — Джин тут же поднялся. — Я ведь ее даже не видел. — Признайся, это мысли о шелковой пижаме заставили тебя выйти из комы, а не наши разговоры и рыдания? — Юнги в сомнении сузил глаза, и Джин рассмеялся, взяв его щеки в свои ладони. Просто смех, но если Джин мог посмеяться над этим, значит… — Всё в совокупности. Ты забыл свой крошечный носик, который я однажды все-таки съем. — Если я не съем тебя первым. — И Юнги нахмурился, а потом крепко обнял Джина за шею. — Ну, как я тебе? — Джин вышел из ванной, и Юнги, который уже устроился в кровати, до этого расправляя одеяло, тут же поднял глаза. Черный шелк с серебряным кантом настолько эстетично сочетался с темными волосами Джина и его теперь очень аристократичной бледностью после лекарств, что Юнги затаил дыхание. Красивый как принц и родной как любовь всей его жизни. — Не буду лукавить — не терпится снять ее с тебя, но… — Юнги поднялся, чтобы встать рядом с Джином и иметь возможность оценить действительную парность их пижам. — Походи пока красотой. Джин взял Юнги за руку и потянул к зеркалу в ванной. — Мы с тобой шикарно смотримся вместе, не находишь? — Он держал Юнги за талию, с любопытством и реальным восхищением рассматривая их совместное отражение. — Как старая, но хорошо сохранившаяся супружеская пара. — Ты делаешь мне предложение? — Юнги невозмутимо посмотрел на Джина в отражение, самым невинным образом подняв бровки. — Мы слишком мало знакомы. Я серьезный парень. Меня сначала нужно завоевать. — Звучит как вызов, господин Мин. — И Джин повернул к себе Юнги, теперь остановив на его талии две руки, пока Юнги своими длинными пальцами и теплыми ладонями обрамлял, как произведение искусства, его шею. — Дождись, когда я окончательно приду в себя. И тогда… — Придется ловить букет на свадьбе Соль. — Юнги тяжело вздохнул. — Но ради тебя… Я и не на такое готов. — Господин Мин, мне кажется, или вы все-таки влюблены в меня? — Джин задумчиво смотрел на Юнги. — О, Джин, до тебя так долго доходит… Спишем это на то, что ты влюблен в меня больше. — Юнги самодовольно улыбался, затем притянув Джина к своим губам. — Не представляешь, как. Чертов Джин. С этими своими блядски пухлыми губами, которые его все-таки доканали. Чертов Джин. Самый любимый, самый родной и теперь необходимый. Жизненно необходимый. И теперь все будет по-другому. Потому что они оба это заслужили. И только теперь перспектива уютной, почти семейной совместной жизни не пугала и не раздражала своей наивностью, заставляя закатывать глаза, а волновала. Всё самое лучшее было впереди. И на этой мысли Юнги Джин прервался. — Люблю тебя больше, чем вчера, но меньше, чем завтра, господин Мин. И сердце замерло, чтобы затем начать биться в унисон с другим, таким же счастливым. Раз и навсегда.