«Вечное утро, почему кто-то хочет остаться?»
С трудом укрепленные границы регулярно штурмуют незваные отряды «миротворцев», вооруженные последними шедеврами военной техники. Вспышки «помощи» гремят исключительно в ночное время. В кромешной тьме выстрелы пушек легко спутать с фейерверком. Из окон дворца, что находится в милях от границ, — это выглядит очень красиво, ужасно красиво. Чимин вдыхает морозный воздух, пропитанный ядом, дымом и сильнее всего кровью. Вдыхает и знает, что скоро настанет то самое утро, которое раскроет все тайны «праздника смерти». Настанет то, вечное утро, когда все вокруг станет прозрачным и мутным, когда кровавый туманный рассвет поглотит королевство, когда Чимин не ощутит даже стекающих по будто чужой серо-голубой и абсолютно бесчувственной натянутой коже пресных и совсем не прозрачных слез. Чимин вдыхает это наступающее утро и осознает, что хочет остаться, именно сейчас ему сложно расстаться… Сегодня, как и вчера, как и каждую ночь на протяжении последних месяцев шести-семи короля нещадно мучает бессонница. Удивительно, ведь сутки напролёт он хочет спать. Он старается, сдерживается, чтобы ночью его же собственное тело сжалилось над ним и позволило поспать хотя бы три часа. Но нет, в последнее время чудес не случается, и Чимин всё меньше в них верит. Всё началось примерно полгода назад: легкое головокружение, тошнота и боль в животе. Эти неприятные ощущения остались без внимания, Чимин попросту не придал тогда этому большого значения, мало ли чем он мог отравиться. Может быть, к обеду подали не слишком прожаренное мясо мраморной говядины, может овощи были уже не свежими, в любом случае ему должно было полегчать через пару суток. Но время шло, а набор болезненных симптомов постепенно лишь увеличивался. Появился навязчивый металлический привкус во рту, любой приём пищи превратился в апогей рвотного извержения. Спустя еще какое-то время организм полностью отказался от пищи, Чимин начал стремительно худеть. Король быстро уставал, его постоянно клонило в сон, но самым страшным для него стала потеря внимания. Занятия с Советником проходили все хуже и хуже. Чимин четко ощущал ослабление памяти и самоконтроля: его умственные способности совершили позорный оборот назад. Все часы, проведённые над учебным материалом, превращались в пустую трату времени. В глазах Чона можно было уловить раздражение, но он почему-то не срывался на короля, как это было заведено раньше. Он терпел отвратительное поведение, из-за чего Чимину становилось ещё хуже. Ещё спустя месяц изменился и цвет кожи. Она стала благородного прозрачно-голубого оттенка, - поистине королевская принадлежность. Волосы потеряли свой розоватый отблеск и, будто самовольно, окрасились в серебро. Тогда, стоя напротив огромного зеркала, совершенно не узнавая себя, Чимин, наконец, заметил коренные изменения в своей внешности. Его когда-то оправданная метка «золотой розы» превратилась в клеймо, растянутое на ярко светящихся рёбрах. Чимин умудрился вымученно улыбнуться тому, как всю свою юность боролся с лишним, по его мнению, детским жирком. И вот теперь, спустя два года жизни в прекрасном королевском дворце от него остались только кожа, да кости. Что ж, стоит отдать Вселенной должное, мечты действительно сбываются, а как, — это совершенно не имеет значения. Остаётся только благодарить за болезненно изящный изгиб талии, ярко выраженные острые ключицы, впалые щечки и скулы. Почему же получив все эти дары, Чимин по-прежнему считает себя недостаточно привлекательным. Неуверенность в себе и своём внешнем виде всегда ходили в ногу с принцем, но став Королём, — всё должно было измениться, по крайней мере Чимин в это верил. На деле же он стал хрупкой фарфоровой куклой без мнения и каких-либо прав. И правда, есть чему улыбаться, забавно сложилась его жизнь. Но, как бы король себя там не чувствовал, он твёрдо решил, что будет молчать. В конце концов ему удавалось делать вид, что все нормально: просто он немного глуповат, возможно решил сесть на диету и испытывает сезонную сонливость. Он молчал, молчал весь дворец. Может, потому что Чимин хороший актёр, а может потому что всем абсолютно всё равно на самочувствие и жизнь Правителя Королевства. К счастью или несчастью вышеупомянутого во дворце нашёлся тот, кого, оказалось, беспокоит происходящее.«Мне стоило помыть рот с мылом».
Чимин поднимается с постели полный уверенности, что сможет справиться с сегодняшними лекциями Чонгука. Торопливо завязывая повседневно шикарный ханбок, Чим выбегает из своей комнаты в сторону Великой Библиотеки. Сил хватает ровно на половину пути. Перед громоздко величественной лестницей он разрешает себе взять небольшой тайм-аут на то, чтобы отдышаться. Склонившись над перилами, он вдыхает кислород, стараясь свести панику на нет. Собственное опоздание вызывает дрожь кончиков пальцев, усиливающееся волнение распространяемся по всему телу, плавно доходят до губ и даже век. Скрывать подобное эмоциональное состояние становиться сложнее и страшнее. Нарушившийся ритм сердца становится контрольным ударом перед тем, как тьма полностью поглощает короля. Какое-то время Чимин бродит в лабиринтах неизвестности, он ищет зацепку, подсказку. Быть честным, ему не вериться, что его жизнь прервалась в столь «незначительный» момент. Ему вообще не верится, что пришёл его конец, что Вселенная отвела ему всего лишь 20 земных оборотов вокруг Солнца. Да, он не верит, да ему страшно, но он не удивлён. В последние месяцы всё стало слишком болезненным, а сил терпеть хроническую боль оставалось все меньше. Интересно только, как отреагирует его любимый Советник на известие о столь «неожиданной» кончине очередного короля? Чимину, конечно, очень хочется верить в то, что за эти два года ежедневного времяпровождения они стали хотя бы приятелями. И, может быть, поэтому Чон позволит себе пролить хотя бы пару слезинок. Лучше бы ни на показ, ни при всех, а когда останется в своих покоях и решит помянуть глупого короля бутылкой вина или соджу. Может быть, он мог бы даже поцеловать его хладные лоб перед тем, как проститься навсегда. Чимину жаль себя, но этих простых действий хватило бы для того, чтобы уйти спокойно. Но даже если Чон останется равнодушным, даже если он и вовсе обрадуется, то Чими все равно счастлив, что они наконец-то обретут долгожданную свободу. Так случилась "их" первая встреча. Сложно поверить в случившееся, да вот только, та картина до сих пор всплывает перед глазами в ночных кошмарах: Король лежит растёкшейся лужицей на парадной лестнице дворца. Его личико неестественным образом развёрнуто к железным перилам, тонкие ножки свисают с каменных выступов, посеревшие локоны разбросаны беспорядочным хаотичным рисунком, а когда-то румяная щечка окрасила плиты под собой в красный, кроваво красный цвет. Тот ужас, который охватил, буквально парализовал на несколько долгих минут все тело, нельзя описать словами. Страж не мог сдвинуться с места. Рот открылся в немом крике, плечи окаменели, сжимая грудь смертельными силками. Два года назад Тэхен впервые увидел самое красивое личико на свете. Это была их не только первая, но и единственная односторонняя встреча. Во время коронации, да бы избежать непредусмотренные казусные моменты, во дворец была согнана вся армия Королевства. Так, Тэхен оказался свидетелем несчастной, но божественной красоты. Все померкло на фоне блестящих от слез глаз. Все вокруг стало второстепенным и не важным. В ту ночь Тэхен и весь его полк подписали контракт о продлении службы. Они были наемниками, поэтому после смерти Короля были уверены, что взвод расформируют. Но Консельярий Чон продлил договор, настаивая на том, что сейчас как никогда и Государству, и новоиспечённому королю нужна защита. И Тэ вместе с приятелями были ему безмерно благодарен за это. Позже, он с друзьями выпивал, празднуя коронацию, и не было ни одного мужчины за столом, который не отметил бы пленяющую красоту Короля Пак Чимина. Колкая ревность не прожигала сердце, но в душе зародило единственное желание увидеть Его снова, хотя бы раз. Иметь возможность поклониться ему, может быть подать предплечье во время прогулки, но это, если уж совсем повезёт. Он был готов отдать годы службы за такой подарок судьбы. А теперь, когда Король … мёртв?! Тревожная мысль бьет по вискам. Страж срывается с места и мгновенно оказывается нависшим над сломленным телом. Пальцы тянутся к шее, но так и не решаются коснуться прозрачной кожи. Пересилив своё неуместное «смущение», Тэ проверяет пульс и с облегчением заключает, что Чимин жив. Что он должен сейчас сделать, почему дворец пуст? Тэхен редко бывал внутри, поэтому оказался абсолютно потерянным и беспомощным в эту чёртову секунду, когда нужен был Королю больше всего на свете. Но решаться на что-то нужно было срочно, взять ответственность за спасение на себя или бежать искать помощь? Кто вообще сотворил это с его Королём? На него было совершено покушение? Он упал? Почему у него такой болезненный вид? Ответ пришёл сам собой, будто Король ещё был в сознании и пытался ответить на все вопросы. Тэ приблизился к измученному лицу и, наконец, услышал не ясные бормотания: «Чон, Чонгхук». Глаза юного Правителя не открылись даже на мгновение, но он начал подавать звуки боли от падения на лестнице. Тэхен рискнул перевернуть тельце с живота прямиком на свои крепкие руки, уложив разбитую голову на своё правое плечо. Он медленно поднялся, отмечая неправильную легкость, совсем не ощущая вес тела. В голове вертелись варианты развития ситуации, но Тэ все же выбрал подъем по лестнице наверх. Ведь Чимин упал или был сбит по направлению к библиотеке, значит Тэ рискнёт искать помощь именно там. Как относиться к единственной подсказке, данной Королём, — тоже не ясно. Что значит, это его «Чонгук». Он звал Советника, а может, наоборот, он и есть преступник против короны? Ноги на автомате несли хозяина с его драгоценной ношей наверх. Рой мыслей прерывался на необдуманное, невинное любование маленьким окровавленным носиком и посиневшими пухлыми губами. Совершенно не так он хотел встретиться с Королём вновь. Но Вселенная всегда исполняет самое сокровенное. Бойся желаний своих, или будь готов к их последствиям.«Не буди спящего дракона».
Все сомнения о причастности Советника испаряются в туже секунду, как их взгляды пересекаются. Тэхен уверен, что именно так он сам выглядел со стороны минутами ранее. Леденящий пожар отражается в зеркалах души. Они полоны силы, страсти, жестокости, решимости, но ярче всего в это мгновение горит страх. Тот вид обреченного и беспомощного чувства, когда человеку остается лишь одно — биться насмерть. Тот, что навсегда лишает человеческое сердце любой надежды, возводя на её руинах два нерушимых столпа: Отчаяние и Месть. Глубокие темные глаза медленно наливаются кровью. Черный зрачок заполняет собой всё пространство, чтобы в следующее мгновение сузиться до узкого, словно режущего на кусочки. Чон в одночасье теряет человеческий лик. Теперь на самом верху лестничной укладки возвышается разбуженный смертоносный змей. Лишенный рассудка, он срывается к своему уже однозначно мертвому в ближайшем будущем противнику. От хладнокровной рассудительность, что в свое время прославила Чона младшего не осталось и следа, лишь пелена обреченности и ненависти ко всему сразу. Несмотря на всю устрашающую атмосферу и скоротечность событий, Тэхен успевает заметить ярко выраженную боль дракона. Так должно выглядеть глубоко раненное, но по-прежнему самое опасное и могущественное мифическое существо, летящее в последний бой. Страж даже готов поклясться, что увидел огромные костлявые крылья, перед тем как скатиться кубарем вниз. Он однозначно переломал себе N-ое количество костей ребер от столь гостеприимного приема, но остался жив. В мыслях мелькает надежда на спасение, но для полного осознания, что смерть миновала, Тэ достаточно одного взгляда на разрушенного хищника. Чон скатился на несколько ступеней, уложив своё сокровище на колени. Правая рука крепко держала Короля за предплечье, словно укрывая от всего мира, в то время как вторая рука дирижировала в воздухе, не смея прикасаться к телу. Глаза бегали сразу по всему, но не смогли найти покой и сосредоточиться на чём-то одном. Контраст происходящего выглядел невероятно жалко. Казалось, что от увиденного Чон сразу приступит к свершению казни, но вот он сидит, склонившись над чем-то поистине важным и беспомощно бормочет несвязные слова. Он бережно убирает слипшиеся кровью волосы с лица Чимина, проводит большим пальцем по пострадавшей щечке, жмется еще ближе, а потом возвращает испуганный взгляд на стража. — Пожалуйста, — это всё, что срывается с его губ. Тэ скорее не услышал, а прочитал по губам. Чимин определенно точно знал, кого нужно звать на помощь. Тэ медленно, показательно снимает ножны с ремня, тут же поднимая руки ладонями вперед. Чонгук верно считывает жест мира, поэтому тут же возращает свое внимание к Королю, нежно гладя, и что-то нашептывая тому куда-то в висок. — Я приведу лекаря, я приведу помощь, Господин Консильярий. — Тэ ощущает на себе липкий страх, перешедший от советника. Пару метров он еще пятится спиной назад, совсем не обращая внимание на острую ноющую боль в боку. Найти врачевателя оказалось совершенно не просто, главным образом из-за того, что Тэ совершенно не ориентировался во дворце. Ему казалось, что он около часа бегал по лабиринтам, пока не наткнулся на стражников, которые в свою очередь и провели его в нужную сторону. К тому моменту, как он угрозами убедил абсолютно незаинтересованного лекаря пойти за ним, двери палаты были выбиты ногой Советника. Лицо Чон снова излучало привычную холодность и силу, в его чертах ни осталось и следа от пережитых эмоций. Острый взгляд пронзил лекаря насквозь, заставляя его испуганно передернуться и спрятаться за стража. Чонгук не произнес ни слова, прежде чем тот судорожно начал носиться по комнате, готовя необходимые инструменты и медицинские принадлежности. Словно нехотя, Чон уложил Короля на постель, особенно бережно придерживая перевязанную лоскутом своего одеяния голову короля. Прежде чем окончательно вернуть самообладание он внимательно всмотрелся в маленькое личико, будто убеждая себя, что теперь можно выдохнуть, что всё будет хорошо, что беда миновала. Чон сделал тяжелый шаг назад, а потом медленно развернулся к стражу, лекарь же, наконец, начал выполнять свою работу. — Ким ТэХён, мой Господин, я — старший лейтенант тринадцатого наёмного полка. — Ким склонился в почтительно-покорном поклоне, выказывая своё полное подчинение. — Ну что ж, лейтенант, нам с вами предстоит очень долгий и неприятный разговор в пыточной камере. Я очень надеюсь, что мы сможет договориться. — Чон умудрился пренебрежительно хмыкнуть, словно подобные вещи веселят его. — Я хочу сразу же предупредить вас, что подобный поступок изрядно разозлил меня, поэтому вероятностью в сто процентов сегодня вам будет очень больно. Разумеется, после всего, вас ожидает публичная смертная казнь за покушение на жизнь Короля Пак Чимина, всё ясно? — Холод голоса резал не хуже меча, остриё которого уже вовсю терзало горло Тэхена. Поверить в то, что убитый горем мужчина с «лестницы» и этот вершитель судеб один и тот же человек — невозможно. — А ты, — будто, между прочим обратился уже к лекарю Чонгук, — к моему возвращению, постараешься найти объяснение тому, что кровь Короля обладает неестественным, столь едким металлическим привкусом. И если сегодня же я не узнаю причину столь хорошо спланированного «отравления», ты будешь тем, чья голова полетит следом за головой лейтенанта Кима, договорились? — В тот же миг лицо врача стало мертвенно бледным. Его руки застыли над окровавленным виском Чимина, спиртовая тряпка чуть было не выпала, но была вовремя поймана судорожной хваткой. — Ммм, как интересно получается, значит, кому-то известно чуть больше, чем второму лицу государства. Вырисовывается очень грустная картина, — в то время, как на лице Чона вырисовывается гадкая наигранная улыбка сожаления. — Я разочарован. Неужели ты мог скрыть что-то подобное от меня? — Лекарь уже не скрывал дрожь в теле, а из глаз стекал жгучий страх, но не раскаяние. — Ну и что же ты разрыдался, разве у тебя получится привести Короля в чувства, если твои заплывшие жиром глаза будут вдобавок залиты слезами. Чего же ты так расклеился? — Пожалуйста, помилуйте, я ведь всего лишь следовал приказу не вмешиваться. — Лекарь осел на пол, прижимаясь к носку обуви Советника. — А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста. — Это было последним, что услышал Тэхен перед оглушительным ударом.