Неудобная правда

Джехен - человек упорный, целеустремленный и старательный, отдающий себя достижению цели целиком и полностью. В школе его любили практически все, дома тоже, хотя порой парень и сомневался в чувствах отца к нему, а друзья, пусть и были немногочисленны, но зато милы и верны. Этого Джехену хватало с головой, ведь почти все свое время он отдавал учебе и тренировкам, не оставалось времени даже на самые банальные увлечения, вроде пения, сил не было. Но если прежде силы он просто черпал из чистого упорства и привычки, то сейчас, когда тело познало ласку мужчины, желания делать что-либо не возникало совершенно. Наступила некая апатия, выражающаяся в еще большей замкнутости и упадке успеваемости, да и на тренировках Чон уже далеко не блистал. Прошел уже практически месяц, когда он видел Доена в последний раз, и встреча эта была не самая приятная для всех троих. Он до сих пор никак не может выкинуть из головы этот потерянный взгляд, печаль, которая в нем скрывалась, заставляла сердце сжиматься, и больше всего Джехен ненавидел чувство беспомощности. Мог бы он хоть как-то помочь Доену избавиться от этого чувства? Мог бы это сделать Джонни? Или же Ким настолько закрыт, что никого не хочет пускать в свою и так закрытую жизнь? Насколько Джехену было известно из собственных наблюдений и разговоров с Хэчаном, жила семья Ким уединенно, лишь вдвоем, не было в их жизни ни каких-то женщин, ни мужчин, ни даже родственников. будто все разом покинули их обоих, и это удручало. Разве так жить не одиноко? С Хэчаном теперь Джехен виделся чаще обычного и общался тоже теснее, поскольку таким образом ему казалось, что он может хоть как-то коснуться жизни Доена. Джонни же вел себя так, словно ничего не произошло: ходил на занятия, общался с друзьями и знакомыми, привычно был приветлив и улыбчив, и Чона это откровенно бесило. Джехен придвигается по-странному близко, будто пытаясь невзначай коснуться Хэчана плечом, и тот неловко пытается отодвинуться вместе с подносом от друга поближе к Марку. Они незаметно переглядываются, совершенно не понимая поведения Чона, но тот только натянуто улыбается, пытаясь казаться вежливым. - Расскажи что-нибудь, мы давно не болтали, - на щеках напряженно сверкают ямочки, а глаза пристально разглядывают негодующее лицо юноши, и становится еще более неловко. - Мы ведь только вчера вечером разговаривали по фэйстайму? Тон получается, скорее, вопросительный, чем утвердительный, потому что обычно наглого и непробиваемого Хэчана начала пугать эта резкая заинтересованность друга его жизнью. - Да, но я уже соскучился. Разве тебе не нравится со мной общаться? - Ты похож на маньяка, конечно, мне не нравится! Ким похож на возмущенного воробья, крепко сжимая пальцами ложку, и Марк кладет ладонь ему на плечо, чтобы остудить пыл, однако Джехен лишь удивленно приподнимает густые брови и упирается подбородком в руку. - Ты такой смешной, Хэчан. Я ведь просто хочу пообщаться, наша дружба просела с тех пор, как я начал все силы отдавать учебе и тренировкам, не думаешь? - Так-то оно так, но разве у вас не матч скоро намечается? Чон задумчиво протягивает, выглядя при этом как-то даже легкомысленно: - Намечается, но я не собираюсь в нем участвовать. Тут уже вклинивается Марк, состоящий с ним в одной команде: - Что? В каком это смысле? Красивое лицо Джехена искажается странной болезненной гримасой, а обычно аккуратно уложенные волосы пушатся, отчего он становится похож на одуванчик в свете солнечных лучей, проникающих сквозь окна столовой. Этот печальный вид заставляет Хэчана и Марка взволноваться, ведь даже уставший Джехен был всегда мил и приветлив, полон энергии и позитива, но сейчас было явно что-то не так, и это пугало. - Мне это уже неинтересно. Какой смысл добиваться каких-то высот, если он этого не увидит и не оценит?.. После этих слов он снова поворачивается к друзьям, мило улыбаясь, и продолжает: - Джонни ведет себя так, словно ничего не произошло, мистер Ким не хочет больше меня видеть, а мой отец замечает только мои заслуги. Так ли я нужен людям? Ким и Ли ничего не успевают ответить, как Джехен резко поднимается на ноги и стремительно покидает столовую. Кажется, что Чон впал в какую-то бездну из собственных удручающих мыслей - закрытые прежде мысли о чувствах отца к нему, о чувствах Доена, о Джонни, о самом себе начали накладываться друг на друга, и это одновременно злило и заставляло ощущать себя беспомощным. Они никуда не уходили, не хотели покидать ни на секунду, и порою Джехен думал и о том, почему же никто никогда не воспринимал его всерьез. Ведь он личность, такой же человек, да, пусть и не такой взрослый, как Доен или же отец, но у него были мечты, цели, желания и чувства, и это все никто из этих самых взрослых не хотел воспринимать должным образом. Любил ли его отец, как полагается родителю, был ли Доен хоть на одно мгновение честен в своих намерениях и словах? А, может, Джехен просто игрушка в их руках? Отцу он нужен, чтобы реализовать неисполненные мечты, а Доену, чтобы удовлетворить неизменные потребности. Джехен просто хочет закрыться от всего мира, от людей, которые вечно ожидают от него идеального образа, идеальных результатов, но даже дома, в месте, где он должен чувствовать себя в безопасности, ему никак не найти покоя. Отец вечером устраивает скандал, и обычно терпеливый Джехен срывается, что пугает родителей. Он кричит так, словно это последний раз, когда он может вообще что-либо сказать, и безмерный ком обиды, и нереализованного гнева выплескиваются наружу. Чон швыряет вещи со всей яростью, разбивая коллекционные отцовские статуэтки и бесчисленные рамки с грамотами и дипломами за прилежную учебу и поведение, а также ломая собственные спортивные награды и мебель. Мама плачет, видя своего добродушного мальчика в таком неуправляемом состоянии, а отец покрывает ее собой, стоя у самой стены с шокированным лицом. - Я и так делаю все, как ты говоришь!!! Я делаю все, как ты говоришь, я только и живу твоими приказами и ожиданиями!!! Я и так уже сделал достаточно для каждого из вас, для всех окружающих, которых я даже не знаю!!! Что еще вы от меня хотите?!!! Что еще вы от меня хотите?!!! Последние предложения Джехен кричит настолько отчаянно, что слезы вырываются наружу, и он воет, схватившись за волосы и падая на колени посреди разрухи, совсем не волнуясь о том, что может поранить ноги острыми осколками. Ему и так больно, и теперь абсолютно плевать на все. Отец пытается коснуться его плеча, но для Джехена это похоже на удар током, и он резко подрывается с места, уносясь из дома как можно дальше. Он бежит и бежит, задыхаясь то ли от переизбытка чувств, то ли от длительного скоростного бега, он чуть не попадает под машину, когда бежит на красный, но если бы смерть настигла его, сожалел бы хоть кто-нибудь? Джехен не помнит, сколько провел на улице в одной форме посреди октября, но тело дрожит, а колени подгибаются от бессилия. Он стоит около какой-то многоэтажки, совершенно не в силах вспомнить, где он находится и как сюда прибежал, но стоит ему услышать этот удивленный мягкий голос со стороны, как все встает на свои места: - Джехен? Что ты тут делаешь? Доен выглядит испуганным, когда замечает замерзшего парня около дома без вещей, верхней одежды, с заплаканными глазами и порезами на коленях и руках. Сердце щемит от одного этого вида, и Ким только бережно обхватывает юношу теплыми руками, совсем позабыв о пакете с продуктами. - Все хорошо, слышишь? Идем, тебе нужно согреться, - он шепчет это ему на ухо, и Чон льнет всем дрожащим телом к мужчине, которой был одной из причин этой бездны. И почему он не может его разлюбить? В квартире тепло, даже горячо. Джехен отмокает в горячей ванне, пока Доен готовит ему чай и еду, и ему бы от этих мыслей согреться изнутри, однако в голове сплошная пустота. Нет ни сил, ни мыслей, ничего. Доен дает ему какую-то пижаму с флисовым подкладом, а затем усаживает за стол, заставляя выпить две чашки чая и запихнув в парня несколько ложек сырного супа. Это было его любимое блюдо, приготовленное Кимом, и, неожиданно для самого себя, парень усмехается этой мысли. - Ешь, и я позвоню твоим родителям, они, должно быть, беспокоятся. Приедут за тобой, а потом... Доен поднимается на ноги, однако его останавливают ладони Джехена. Его взгляд такой испуганный и потерянный, сейчас Чон как никогда похож на ребенка, и Доену становится стыдно за свои прошлые мысли и отношение к этому мальчику. И почему он такой бессовестный? - Не надо им звонить, пожалуйста, - голос очень хриплый, будто Чон безостановочно кричал несколько часов, и Ким нежно касается кончиками пальцев его мягких щек. Юноша ластится, прикрыв глаза, и судорожно вздыхает. - Я сбежал из дома, мы поссорились. Можно я переночую у Вас? - Конечно, оставайся. Поспишь в комнате Хэчана, он сегодня у Марка ночует. Хочешь еще поесть или попить чего-нибудь? Джехен медленно мотает головой, и Доен ведет его в спальню, где стелит чистое белье под апатичный взгляд парня. Ким молчалив, ласков и мил, обычно он горяч и безудержен, и Джехену прежде не удавалось увидеть эту его сторону. Выглядело до ужаса интимно, будто Ким решился показать это только ему, и поэтому он подходит к мужчине, прижимаясь сзади. Доен застывает, выпрямляя спину, и едва слышно выдыхает, осторожно обхватывая холодные ладони парня своими теплыми. Так страшно видеть Джехена таким, но еще страшнее думать о том, что это может быть из-за него. Парень стоит так, уткнувшись лицом ему в основание шеи, и вдыхает любимый запах, будто успокаиваясь и приходя в сознание. Доен его не любит, не любит Джонни, никого не любит, кроме себя, но одно его присутствие приносило покой и умиротворение сейчас. И это заставляет сердце затрепетать от любви еще сильнее. - Я Вас люблю, - слезы сами рвутся наружу, и и так уставший Джехен никак не может их остановить, пока прижимается к мужчине только сильнее с каждой секундой. Ким молчит, плотно сомкнув губы, а глаза становятся мокрыми. Сердце ноет, хотя прежде подобное даже не трогало его. Он слишком привык к признаниям в любви, но Джехен... Джехен будто делал его уязвимым. - Это так больно - любить. Вы поэтому никого никогда не пускали в свою жизнь? Если ответ таков, то я понимаю Вас и прощаю за то, что мне так больно. Но я... я не знаю, как мне справиться с самим собой. Помогите мне, прошу... Доен разворачивается в крепких объятиях и ласково обхватывает лицо юноши ладонями, вытирая крупные слезы. Он смотрит и смотрит, его брови изгибаются в сочувствии, и это не может не радовать. Доену не все равно. - Я помогу, конечно, помогу. Прости меня, прошу, за все, что я с тобой сделал. Ты не представляешь, как мне жаль за то, что с тобой сейчас происходит. Просто доверься мне в самый последний раз, хорошо? Джехен тянется губами к нему, и неуверенно целует мягкие губы, ощущая, как внутри постепенно теплеет, будто оттаивает, заставляя его вновь почувствовать что-то, кроме усталости и боли.