***
июль, 2000 год, Карасукская республика
Жаркий вечер догорал в малиновом закате, затянутом удушливым маревом. Сибирские леса горели каждое лето, и дымный шлейф стлался по огромной равнине, заходя в пойму Ташсу. Рита, сидя на бревне, служившем походной лавкой, перебирала струны гитары и пела: ― Я один из тех, кто затерялся в толпе. И неведомо куда мою лодку несёт река. Так плыву я безучастно через время и пространство. Но я так бы хотел встретить живым две тысячи первый год! Медовуха плескалась в желудке, в кружке ждала ещё порция. Рита неделю назад выпустилась со специалитета, подала документы в аспирантуру Института геологии Невгорода и укатила со сборным отрядом геологов и археологов в Карасукскую республику. Денег на экспедиции не было, но душевный подъём скрадывал все невзгоды. А толстая плюшевая пчёлка на окне дома напротив обнадёживала, что заезжие учёные не умрут от жажды. Закат ложился на широкую гладь Ташсу, растворяясь в тёплой воде. Река петляла меж разбросанных по Сибирской равнине берёзовых колков и разливалась, подмывая Большой Яр коренного берега, в жёлто-красно-коричневых пластах которого обнаруживались кости мамонтов, шерстистых носорогов и большерогих оленей. Рита любила Мамонтовку ― деревню на севере Карасукской республики с населением в полтысячи человек, которая переживала упадок, но держалась за пшеничные поля. Недавно палеонтологи заинтересовались открытым здесь в пятидесятых годах кладбищем динозавров, и Рита питала слабую надежду, что ящеры привлекут птичьих потомков… Точнее, одну синеглазую птицу. Но мысли растворялись, а рутина и проблемы задвигали мечтания в дальний угол. Зачем такому, как Евгений Николаевич, Ритка-Два-Стакана? Он и не помнит её, поди. Рита оглядела товарищей, собравшихся во дворе арендованного дома местного пасечника. Генка Фурса уже устроился в разведывательную партию на Качурку. Лёшка Орлов после первого курса бросил геологию и сейчас с энтузиазмом показывал наловленных за день степных бабочек-голубянок. А Миша Генрих пил. Печально, что он развелся в мае именно из-за своих полевых пьянок. В городе Генрих клюкал только на праздники, но пропитая, заросшая экспедиционная рожа не нравилась Мишиной жене. С сыном он общался, но Балясна стала ему в тягость, и Генрих перебрался в Невгород, поселившись в общежитии при Институте археологии. Сейчас Генрих смотрел в кружку с медовухой и держал на коленях потёртую гитару, которую Рита помнила с первой практики, где они и познакомились. Генрих был в завязке, но прибытие студентов и предложение Риты выпить сорвали резьбу, и он пустился во все тяжкие. Сейчас Рите было стыдно, а тогда хотелось досадить мрачному и злому Евгению Николаевичу. Дым клубился за воротами, но не заползал в ограду. Рита скосила глаза на сидевшую по-турецки на тёплой земле Ярославу Каргину. Та не притронулась к медовухе, только покачивалась в такт музыке. Ярослава распустила волосы, и Рите мерещилось, что в чёрных прядях путался свет костра. На широком лице Ярославы застыло отрешённое выражение, будто она прислушивалась к чему-то, недоступному другим. А яркие чёрные глаза неотрывно следили за Генрихом. Рита знала этот взгляд. И то, что Ярослава впервые увидела Генриха неделю назад, хотя до этого они сосуществовали в Апраксинском историческом институте и как-то не встретились. Вот уж точно «поле» срывает городские покровы, обнажая дикую душу. Хотя у потомственной шорской шаманки всё это бурлило в крови. И готовилось прорваться на поверхность. ― Да. Это вам не медовуха на дуднике, ― произнёс Генрих, опустошив очередную кружку. ― Под такую надо истог`ии г`ассказывать, а не песни петь. ― Расскажи свою любимую историю о нашэм краэ. ― Голос Ярославы звучал удивительно мягко, в зрачках плясало пламя. ― Я люблю легенду пг`о Ледниковую Пг`инцессу, ― улыбнулся Генрих. ― Но зачем тебе пег`есказывать? Ты её и так знаешь. ― А я хочу послушать, как говоришь ты. ― Ярослава наклонила голову, став похожей на любопытную ворону. ― Это та история, в которой нашли захоронение девушки в Мамонтовских шахтах? ― встрепенулась Рита. Она на втором курсе проходила производственную практику как раз на этих выработках. И слышала от местных ту историю. ― Там же несколько версий есть. Что девушке пятьсот миллионов лет, что она ― инопланетянка, что все, кто её обнаружил, умерли загадочной смертью. ― Как и любая современная легенда, история успела обрасти противоречивыми фактами, порой настолько фантастическими, что воспринимать их серьёзно не выходило. ― Да, ― кивнула Ярослава и повторила Генриху: ― Расскажи. ― Ну, г`аз ты так пг`осишь, ― улыбнулся он, отставляя гитару и наливая себе ещё медовухи из огромной бутыли, в которой осталось меньше половины. ― Только учти: я г`ассказываю, что слышал и знаю. И не говог`ю, вег`ю я во всё это или нет! ― Он глотнул из кружки, глядя то в огонь, то на Ярославу, начал, на удивление почти не картавя: ― В середине этого века на Мамонтовских шахтах находили много костей ледниковых животных. Вот мы сейчас за каждую находку бьёмся и стараемся остановить строительство, а тогда подобные вещи были досадной помехой и палеонтологический материал выбрасывали тоннами. А если учесть, что Ташсу вымывает из Яра ничуть не меньше подобного добра… У каждого жителя деревни есть куча костей бизонов и зубов мамонта. Даже у нашего благодетеля Пал Палыча много всего лежит. Ярослава улыбнулась, а Рита вспомнила старый сервант, в котором хозяин дома ― шахтёр на пенсии и пасечник Пал Палыч, хранил «награбленное». В первый день он не отставал от геологов, подсовывая то обломок бивня, то кусок плечевой кости бизона и интересуясь, можно ли это дело кому-то продать. В местную музейную комнату Пал Палыч уже сдал достаточно. А Генрих продолжал: ― Когда мамонты почти закончились, случилось неожиданное: шахтёры обнаружили саркофаг из странного металла. О его цвете говорят разное, но самая первая история рассказывает, что он был серебристым, хотя и не похож ни на один известный металл. Сейчас мне кажется, что это был адамант… На металле не оставалось отметин, и саркофаг казался совершенно цельным. В какой-то момент крышка открылась, а внутри лежала невероятной красоты девушка с чёрными, как смоль, волосами. Генрих поглядел на Ярославу, а Рита подумала, что для Мишки с его соломенного цвета лохмами и тёмно-синими глазами эта девушка из саркофага была бы подстать. Инь и Ян. Никак не Ярослава с её жёсткими выгоревшими на солнце косами. Хоть и за версту понятно, что Каргина и Генрих успели влюбиться друг в друга по уши. ― Тело девушки было погружено в странную розовую жидкость. Когда эту жидкость попытались слить, тело начало чернеть, поэтому её залили обратно, и девушка снова стала прекрасной. На находку собрались посмотреть все жители окрестных сёл, кто-то сообщил в милицию. Практически сразу прибыли учёные, а следом прилетели товарищи в коротких пиджачках, которые забрали находку. Но ещё до этого появилось сообщение, что найденная девушка, которую окрестили Ледниковой Принцессой, перевернёт все представления об истории человечества, ведь ей по оценкам около пятидесяти тысяч лет. Все свидетели происшествия потом погибли: кто-то замёрз зимой пьяный, кто-то отравился, кто-то умер в драке, кто-то от болезней. И непонятно, то ли просто совпадение, то ли проклятие какое-то, то ли правоохранительные органы постарались. Или ещё кто-то. В газетах много версий. Вот недавно эту старую сенсацию снова достали и, расцветив по-новому, оживили до мероприятия, на которое мы попадём в конце месяца! Теперь у местных наравне с Праздником Мамонта, который почему-то справляется в один день с Иваном Купалой, есть ещё праздник Ледниковой Принцессы. ― Так если она Ледниковая и ей пятьдесят тысяч лет, то откуда взялись пятьсот миллионов? ― поинтересовалась Рита. ― Потому что для завлечения наг`ода г`овесница мамонтов ― это не так интег`есно, ― отозвался Генрих. Он еле сидел, и ему явно стоило перестать пить хотя бы на сегодня. ― Я шорка, но мнэ нравится эта лэгэнда, ― произнесла Ярослава. Она мягко, но настойчиво забрала у Генриха кружку, коснувшись натруженных лопатой рук. Всё же вскрывать огромные курганы в старой пойме Ташсу возле реликтовых болот нелёгкое дело. ― Она ― близкая и обнадёживаэт. Что осталась связь с тэм прошлым, когда шаманы танцэвали нэ украдкой, а по всэй зэмлэ. ― Она замолчала, не выпустив ладонь Генриха, а тот и не был против. ― Пойдём спать. Ярослава поднялась и повела Генриха в дом, поддерживая за плечи и что-то тихонько рассказывая. Глядя им вслед, Рита вспомнила, что в истории шахтёров саркофагов было два.***
сентябрь, 2021 год, Подбалясненская область
― Саркофаги забрали Дороховы ― отец и дед Павла, ― произнесла Тайга. В приглушённом свете веранды она совсем не походила на человека. Или Рита стала видеть больше. ― Среди подий страны они самые искусные и беспринципные уже много поколений. ― Так саркофагов всё же было два? Мне просто изначально такую версию рассказали. ― Рита решила поесть и никак не могла оторваться от тёплой до сих пор ватрушки. Точно сила земли грела сдобу. ― Кто был во втором? ― Великий Воевода страны подий Алтын-тобрак — Княжества-преемника Золотой Земли. Я его помню. Он владел силой воздуха и молний. ― Тайга прошлась босыми ногами по полу. Там, где она ступала, дерево оживало, выпуская крохотные листочки. Она смотрела на бор, а её голос звучал весенним ручьём: Очень давно от края до края обитаемого мира простиралась богатая и щедрая Золотая Земля. Жили на ней могучие шаманы — дети Бога Неба и Богини Земли. Владели они чародейством, были бессмертными, сильными и горя не знали. Не делились они, создавали союзы меж собой, ибо в жилах каждого текли крови и небесные, и земные. Богиня же Земли и Бог Неба предназначались друг другу и были неразлучны, подобно лебедям. Богиня Земля-Матушка выбирала себе служительниц из числа женщин с вещим даром. Ведовством владели и мужчины, что ныне редкость. Также по земле ходили люди-солнца — хорзы, непобедимые, неуязвимые колдуны, главным даром которых являлась сама жизнь, по крупице розданная Солнцебогом всем живым существам, но в хорзах нашедшая подпитку от их силы. Помесные жёны также обладали немалыми умениями, а мужи рождались здоровыми и счастливыми, находя себе пару по судьбе. Ныне такие люди зовутся шаманами. Но случилась распря Бога Неба и Богини Земли, и каждый сотворил своих собственных детей. Бог Неба — четырёх сыновей, что дали силу многим родам кочевников — небесных колдунов, звались которые мании. Опечалился Бог Неба на разлуку с Богиней Земли, дал каждому роду частицу себя и сгинул. Приворожившая же его Богиня Судьбы осерчала, что не стала единственной для Бога Неба, раздала нелёгкую долю всему женскому роду и распалась. Но прежде упросила высочайшее Небо дать живым смерть, как месть за его громового Бога, и в мире обрёл царствование Бог Смерти. От того все дети Бога Неба и Богини судьбы смертные. Богиня Земли же обратила множество духов лесов и полей в людей и нарекла их подиями. Общим детям Бога Неба и Богини Земли места в мире не осталось, многие лишились чародейских сил. Собрались они и ушли далеко на север, основав своё царство — Страну Городов, Калтысь. С ними же подались и некоторые дети Бога Неба. Но не о них сей сказ. Раскололась Золотая Земля, ушли шаманы, рассеялись мании, а между гор у границы наступающих льдов, сохраняя золото, самоцветы и тайгу, подии создали своё Княжество — Алтын-тобрак. Правили Княжеством брат и сестра — близнецы Княжич Дарах и Княжна Дария с одной силой на двоих — заклинать мертвецов и душить противников смерть-травой. Три дочери были у Дараха, и один сын у Дарии. Правили они мудро, в чародейском ремесле знали толк, были рачительными хозяевами. Однако скоротечно благоденствие. Разгневанной Богине Земли мало было знать, что Бог Неба исчах. Она возрадовалась явлению в мир смерти и напомнила подиям, что из-за маний лишились они широких степей и бурных рыбных рек, отошли от них могучие шаманы, знающие мир, как свой туур. И ютятся теперь подии и шаманы с ведуньями — любимыми дочерьми Богини Земли — на клочках некогда великой Золотой Земли. Разгневался Княжич Дарах, собрал огромное войско и повёл его на отродий Богини Судьбы, заселивших оставленные шаманами земли и живших новыми порядками своей матери: с дочерьми Земли не знаться под страхом смерти, а женщинам жизнь отдавать, рожая маниям первенцев. Налетели рати Алтын-тобрак на родовые кочевья маний, засверкало неодолимое оружие. Стойко бились небесные колдуны, развеивая противников ветрами, отгоняя проклятиями, поражая стрелами и мечами. Но сильны были подии, а Княжич Дарах искусен в военном деле. Ничего не оставалось маниям-кочевникам, как объединиться, чтобы отражать атаки. И собрал их вместе могучий воин ветра — Полководец Отвага. Он первым не убоялся смерти и признал Богиню Судьбы своей повелительницей, присягнув ей, и она вознаградила его покровительством. Отвага зажёг сердца маний, позвал их на битву, чтобы раз и навсегда покончить с вражескими порождениями Богини Земли. Трепетали подии от одного имени Полководца Отваги. Зря нагоняли природный ветер, когда показывался на горизонте огромный вихрь Полководца. Отвага шёл вперёд со своим войском и безжалостно сокрушал врага. Отступали подии, и Княжич Дарах каждый раз с болью в сердце оглядывался: за цепью Поясных гор осталась Алтын-тобрак. Видя смятение противника, Полководец Отвага решил завладеть богатствами Княжества подий. Только и оставалось отрезанному от родных Княжичу Дараху молиться Богине Земли, чтобы его сестра осталась жива. Княжна Дария и день, и ночь не смыкала глаз. Погибал её народ, хотя каждый подия дрался за десятерых. Видела Княжна Дария смерчи колдунов ветра, доносил её наречённый — Воевода Белояр, вести о победах противника. Княжна Дария стояла у бойницы в смотровой башне и глядела на город из гранита на широкой реке Томь. Рядом с Княжной Дарией стоял Воевода Белояр, а под окном ехали строем воины: охранять крепостные стены. Печалились оба: слишком много подий отправилось с Княжичем Дарахом и сложило головы на поле брани, и слишком мало осталось для обороны Алтын-тобрак. И каждый раз сердце замирало у обоих, когда на горизонте сверкали молнии и крутились смерчи приближавщегося войска маний. А где-то далеко с Княжичем Дарахом воевал их сын Светозар, едва вошедший в пору мужества. ― Моя госпожа, мы соберём ещё воинов: неодолимых и бессмертных, ― произнёс Воевода Белояр. — К Полководцу Отваге примыкают всё новые и новые рода ветра, любви, удачи и памяти. И сама Богиня Судьбы ему благоволит. — Я помогу тебе победить страх. ― Воевода Белояр сжал её покрытую шрамами руку. ― Мы объединим наши силы и сотворим воинов, которые смогут сражаться даже после смерти! ― Прости, мой наречённый! ― прошептала Княжна Дария. ― Я не смогла защитить наш дом. Чует моё сердце, что от зари до исхода дня падём мы с нашей армией. К худу оказались слова Княжны Дарии. Полководец Отвага, видя упорство воинов Княжича Дараха, призвал на помощь Бога Смерти, прельстив того золотом Алтын-тобрак. Бог Смерти соблазнился обещанным, обернулся Полозом и крушил врагов маний, выполняя уговор. И Земля дрожала от ударов хвоста Полоза, изукрашенного самоцветами. Увидел Княжич Дарах, что плохо дело, и принял бой, стремясь защитить сестру, принять удар на себя, а плечом к плечу с ним бился юный Светозар. Но хитрый Полководец Отвага разделил своё войско, и часть его во главе с жаждущим золото Полозом в тот же день напала на Алтын-тобрак. Пали последние рубежи, и решено было заманить врагов в гигантское болото. Собрали Княжна Дария и Воевода Белояр армию — последнюю тьму подий, заговорили их доспехи из неодолимого металла, и началась битва. До последнего, до единого. Храбро бились защитники Алтын-тобрак, но мании и Полоз сокрушили неодолимую армию. Воины прикрыли отступление Воеводы Белояра и Княжны Дарии, поклявшись защищать повелителей до последнего вздоха. Погибала Княжна Дария: не достала стрела до сердца два пальца. Не помнила, как выбрались с поля боя. Видела только знамёна врага ― руку, сжимавшую синий яхонт, самоцветы в чёрной чешуе Полоза и белое дыхание неодолимых воинов, потерпевших поражение. Обступил Княжну Дарию и Воеводу Белояра со всех сторон тёмный лес. А когда Воевода Белояр опустил Княжну Дарию на снег, она прошептала: ― Где мы? ― Мы дома, моя госпожа. ― Воевода Белояр открыл проход в каменной стене: они пришли к старой крепости в отрогах гор, где они дали друг другу обет любви. Холодно было в заброшенных покоях, но Воевода Белояр сотворил огонь в очаге. Лежала Княжна Дария на топчане и угасала. ― Не сумели мы остановить маний. Погибла наша Золотая Земля, ― прошептала Княжна. ― Пролилась алая кровь нашей армии. ― Не достало нам золота откупиться от Бога Смерти. ― В тёмно-синих глазах Воеводы Белояра, отразились печаль и огонь. Он взял Княжну Дарию за руку. Воевода Белояр всегда шёл до конца, даже когда становилось понятно, что победы и пощады не будет. ― Я умираю, ― произнесла Княжна Дария и залюбовалась своим нареченным. — Я знаю. ― Никогда Воевода Белояр не отрицал ясного. — Но я не дам вам умереть. Этот конец не станет для вас последним. Вы вернётесь. ― Это ― удел маний. ― Княжна приподнялась. ― Как ты хочешь умилостивить Бога Смерти? — Я буду молиться Богине Земли. — Подии не возвращаются, ― прошептала Княжна Дария. ― А мы вернёмся. Сотворил Воевода Белояр курган у самых гор и домовину из неодолимого металла. Уложил туда слабеющую Княжну Дарию, обрядил в похоронные одежды и наполнил домовину отваром огнецвета. Последние летние цветы Бога-Громовержца, собранные духами леса для Алтын-тобрак. ― До последнего, до единого…― Княжна Дария скользнула в пещеру Бога Смерти, принявшего её душу. И сжала оружие, которое вложил ей в руку Воевода Белояр. ― До встречи в другой жизни, моя госпожа, ― произнёс Воевода Белояр, когда его возлюбленная-наречённая скрылась под отваром огнецвета. Закрыл домовину горным хрусталём и неодолимым металлом, запечатал курган и спрятал его, чтобы никто не нашёл погребение и не потревожил покой Княжны Дарии. Горькие слёзы пролил Воевода Белояр на кургане, обратился к Богине Земли, веруя, что она не оставит своих чад. Взмолился, чтобы поговорила Богиня Земли с Богом Смерти, разрешила Княжне Дарии вновь родиться в срединном мире. За себя он и не смел просить. Собрал Воевода Белояр последних воинов Алтын-тобрак и принял бой с маниями Полководца Отваги. Долго бился Белояр с самим Отвагой, обуглил молнией правую руку могучему ветрогону, но и сам сложил голову в битве. Унесли оставшиеся воины Воеводу Балояра с поля брани и похоронили в том же кургане, что и Княжну Дарию. Собрали уцелевших подий в старой крепости и приготовились к осаде. Закручинился Княжич Дарах, когда узнал о гибели сестры и её наречённого. Понял он, что Полководец Отвага погубит всех подий. Пришёл он к Полководцу Отваге и присягнул на берегу темноводной реки, убедив оставшихся подий сдаться. И воззвал Полководец Отвага к своей покровительнице Макоши, дабы она решила судьбу подий. Преклонивших колено Макошь помиловала, а несдавшихся прокляла: не знать покоя в смерти и ходить по миру чудью белоглазой. Двинулся Полководец Отвага со своими бесчисленными ратями дальше, оставив в Алтын-тобрак Княжича Дараха наместником. Долго Наместник Дарах искал неодолимую армию и курган сестры, а когда нашёл, стенал и убивался. Последняя тьма Алтын-тобрак сгинула в болотах, а его сестра и её наречённый покоились в кургане. Ушёл Наместник Дарах ни с чем. Но видела Богиня Земли преданность Княжны Дарии и Воеводы Белояра. Повелела она им возвращаться раз за разом в срединный мир, пока не встретятся вновь. А в болоте лежит неодолимая армия и ждёт, когда повелители призовут их на битву возмездия… Что-то знакомое почудилось Рите в истории о Золотой Земле. Она узнавала мотивы льда и стены вековой тайги. Тайга… В памяти вспыхнул костёр, и голос Инессы Каргиной поведал: ― Давно, когда могучие льды только-только отступили, а зелёные леса освободились от холодных оков, жил в краю рек у берегов могучего Ионеси подия ― вещий и могущественный человек, силу которому дарила Мать-Природа. Едва отгремело эхо большой войны… Так вот, о какой войне шла речь в «Легенде о воронах»! Вот почему изменился мировой порядок, люди утратили волшебную силу, а богам пришлось заключить союз с райскими птицами. И снова золото. А Кощей-то и вправду над златом чахнет и Великий Полоз не миф… ― Это просто новогодняя сказочка какая-то. ― Женя вырвал Риту из мыслей и догадок. ― Выходит, что мы с тобой связаны давным-давно, а Генрих квасил и разводился, потому что никак не мог встретить свою Княжну Дарию — ныне Тамару? «Нет, он просто алкаш», — читалось в глазах Жени. ― Ага. ― Рита ответила на оба вопроса и чувствовала, как усталость навалилась грузом знаний и ответственности едва ли не перед всем миром. Безумно захотелось домой, к Еве. Забрать дочку из садика и целый вечер кататься с ней на самокатах у ботсада БГУ. Но сначала позвонить Ярославе. Она должна знать, зачем Кощею сдалось карасукское золото.