Мельница

сентябрь, 2021 год, Балясна

      — Я-то думал, что Тайга — сказочная помощница, которая всё объяснит, силушек богатырских отвалит, волшебный девайс подгонит, чтобы мы одной левой одолели негодяев из страны негодяев! — саркастически пожаловался Женя.       — Кто она вообщэ такая? Тайга эта. Тундра, блядь! — угрюмо шмыгнула носом Инесса.       Она позвонила под ночь, как раз перед тем, как Ева дала температуру тридцать девять, поэтому Женя съездил и забрал её. Инесса нарезала круги вокруг особняка Яхонтова в Петрово. Издёрганная и в слезах, она рассказала, что они с мамой хотели освободить Адама, но не вышло. Теперь Ярослава в плену, а Инессу окружали мрачные тёсы наизготовку, которым приказали никого не подпускать к дочери эмдеги. Но Женю они забоялись моментально. «Глаз самого» был им не по чину и не по зубам.       — Очень древний дух леса, — пояснила Рита. — Существовала ещё во время Золотой Земли шаманов. До разлада Неба и Земли. А может, и раньше.       — Подозрительно себя ведёт этот дух леса, — прищурился Женя. Вскинул голову, прокрался на цыпочках к двери комнаты Евы, сунулся в щель и негромко произнёс: — Спит, наконец-то.       — Спасибо Ясиным тёсам, что сгоняли в аптеку, — отозвалась Рита. Тёсы услужливо выполнили просьбу райских птиц и теперь караулили одновременно «дочь эмдеги» и «птенца с шестого неба».       — Почему Тайга вообще на нас вышла? — Женя присел и отхлебнул кофе. Инесса свернулась пледовым калачиком с грустными серыми глазами на другом конце дивана. — Я вспомнил, что к нам пришёл Вадим-Леший, умолял помочь отбить Алконоста, я послал его в жопу. Он оказался настойчив. Взял меня на слабо. Дебил. Не он, я. Повёлся потому что. Надо было сразу с лестницы спустить. И не потому что он с тобой встречался. Нет. Потому что нарушил наш покой. А я только нервы восстановил! Хоть Евка и подарочная. Эх, дурак, надо было сразу после поля в девяносто шестом тебе звонить... Кстати! — Женя подлетел с дивана и заходил по комнате. — А какого хера Вадим с тобой встречался? Когда это было?       — В две тысячи одиннадцатом, — стараясь говорить спокойно, ответила Рита. Она понимала, к чему клонит Женя, но кусочки пазла никак не желали складываться. — Я тоже тогда удивилась. Леший сказал, что «повенчан с Тайгой». Это цитата. Но он так усиленно ухаживал, что прямо всё у меня ёкнуло и встрепенулось.       — А с занятыми ты ни-ни, — кивнул Женя. — Мне Генрих по пьяной лавочке тем летом разболтал, что ты напоила его и выясняла, женат я или нет. Типа мол, не будешь даже пытаться, если я не свободен. Пойдёшь и убьёшься головой об камень.       — Типа да. — Рита вспомнила, как ярилась и глотала злые слёзы у потухшего костра за земляным валом вокруг лагеря, пока проигравший забег в ширину Генрих гладил её по голове и успокаивал, что Евгений Николаевич не женат. А в браке нет ничего хорошего, потому что его, Михаила Александровича, только попрекают водкой.       — Вот мне интересно, — зловеще протянул Женя, словно задавал каверзный, не предусмотренный уговором вопрос на защите диссера. — Как такая собственница Тайга — ты же видела, как она за своих ведуний-покойниц и за земельку радеет, отдала какой-то Рите, пусть и Сирин, целого хорошего мужика! А ещё про голубую траву мне интересно.       Рита кивнула. Сказать, что она была в шоке от рассказа Наташи про пальмы на Алтае, значило ничего не сказать. Теперь Рита не собиралась верить вообще никому и сто раз проверять факты. Поэтому ответила Жене:       — Вот у Тайги и спроси.       — Езжайте, — подала голос Инесса. — А я с Евой посижу. С тёсами мы отобьёмся, эсли что.       — Голубая трава росла в горах Золотой Земли пятьдесят тысяч лет назад. — Полуденное солнце сентября жарило неистово, высвечивало древесную пыль, витавшую в Аксёновском доме Тайги и Лешего. Матушка-Хозяйка сидела за прялкой, а льняные нити вились в её ловких пальцах. — Для духа природы это почти вчера.       — Но для нас, смертных, это окаменелые пальмы, у которых Наташа потеряла время.       Рита пристально разглядывала Тайгу, и всё сильнее убеждалась, что та никогда не была человеком. Даже антропоморфная на двести процентов оболочка не могла обмануть. Скорее рассеивала заблуждение. Зелёные глаза с золотыми каплями больше походили на взгляд дерева или камня, если бы они могли смотреть. В движениях не было ничего даже звериного, как будто по комнате текла вода. А хриплый голос, точно у заядлой курильщицы, складывал подслушанные слова, но не передавал ими и сотой доли истинных чувств духа леса.       — Не моя печаль. — Лён вился в изуродованных шрамами от эхиноцистиса руках. Словно немой укор всему человечеству, оставлявшему следы на теле земли.       А мне вышивать оливковый лён, слезами ронять монистовый звон. Строки песни Хелависы пришли на ум, а вслух Рита произнесла:       — А что твоя печаль?       — Тебе надобно это знать? — Тайга подняла голову и встретилась с Ритой взглядом. В глубине зелёно-золотых глаз притаились чертями печаль и безысходная боль.       — Да. — Рита вспомнила Лешего и его взгляд в ту далёкую августовскую ночь десятилетней давности. Тогда ей показалось, что Леший никогда никому не говорил о своих тяготах. Сейчас она чувствовала то же самое с Тайгой.       — Моих ведуний погубили Константин Дорохов и Злат Яхонтов. Ведуньи — женщины из числа шаманов, детей Неба и Земли, были любимыми дочерями своей Матери. Она заронила в них вещий дар и завязала на избранных родах благополучие земли. Есть ведунья — процветает земля, духи довольны. Нет — сама видишь. — Тайга повела иссечёнными руками. — Жена Константина — Ирина — предсказала появление Алконоста. О чём я знала давно. Райские птицы всегда должны быть воплощены в срединном мире. А Константин грезил вернуть подиям права и славу. Здесь, у слияния Вольхи и Темноводной, находится поле древней битвы. Золото доспехов подий и маний, упокоившихся пятьдесят тысяч лет назад, стало бы хорошим залогом для Гасящего. — Тайга усмехнулась. — Самонадеянный глупец рассудил, что раз мании одолели подий с помощью Великого Полоза, то и наоборот получится.       — Разве поле древней битвы не в Карасукской республике? Хотя... Леший же говорил мне, что мы ходим по костям... — Рита смутилась, вспомнив обстоятельства того разговора и могучий торс Ильина. — И зачем тогда Константину был нужен Алконост? Если он заключил сделку с Гасящим?       — Позорный договор между подиями и маниями был подписан здесь, — с нажимом ответила Тайга. — При мне. Предатель Дарах, вместо того, чтобы драться до последнего, сдался Отваге Яхонту. Алконост же был нужен Константину как оружие. Только представь: вся мощь Перуна, не нашедшая пристанища в маниях после распада их отца, собралась в Алконосте. Такая игра стоит свеч. Константин и начал: хотел со мной договориться, да я не лыком шита. А Константин никогда не был дураком, хоть и выпивоха. Подговорил Злата Яхонтова, который тогда управленцем был, чтобы ГЭС построить: надобно наукоград в Дубровне питать электричеством. Злат очаровал Ваську, а она, дура, повелась. Уж какие у меня ведуньи были, какие пловчихи! Точно сами из воды вышли. Рыжие, как ты. — Тайга внимательно поглядела на Риту и продолжила:       — Васька раньше времени плод скинула, да Злат её за это и убил. Наречённой она его оказалась, вот и не померла родами. А сын её выжил. Догадываешься, кто это?       — Малюта. — У Риты всё похолодело внутри. — А что стало с матерью Василисы? С Олесей?       — Злат развеял Леську над Темноводной. Так, что даже капли крови полетели по ветру и растворились. Если бы хоть одна до земли долетела... А посох сгинул в закромах у Константина, как знак выполненной сделки. Подкосил он меня, но не сломал. Не дала я им ГЭС построить. А как понял Константин, что про Алконоста я ничего не скажу и просто так не дамся, затаился и подослал ко мне через несколько десятилетий своего сына. — Лицо Тайги исказили усталость и боль. — Но Павел ничего не добился. Только погубил мать. Константин снова остался без ГЭС. Сама понимаешь, Гасящий был недоволен. Ну а когда Константин обманул Того-Кто-Гасит-Свечи и в третий раз — в прошлом году, Гасящий наказал его. Как ведь было:       Макошь прокляла подий, что Мать их не примет, и они будут скитаться вечность чудью белоглазой. В людских легендах сказано, что прокляли только несдавшихся. А на деле Судьба повлияла на всех подий. Кто сколько зла сделал, столько и будет существовать. Константин слишком много наобещал Гасящему и истлел мгновенно, обратившись чудью. По ночам он ходит вокруг стационара по росному лугу, студенток пугает.       — Мне жаль твоих ведуний, — негромко произнесла Рита.       — Они мне как дочери были, — с горечью произнесла Тайга. — С самого начала. Никого роднее у меня не было. А с Лешим у нас детей не случилось. До него я не любила, а сейчас без ведуний и после проклятия Дорохова у меня недостаточно сил, чтобы дать жизнь.       — Так ты простила Лешего за его отношения со мной?       У Риты ком встал в горле. Она понимала эту любовь. И сокрушения о невозможности стать мамой. Не то чтобы она после расставания с Женей об этом думала, но мысли нет-нет, да проскакивали. Особенно когда коллеги по цеху уходили в декрет в режиме «пост сдал — пост принял».       — Мне не за что его прощать. — Тайга поправила катушку. — Потому что это я велела Лешему очаровать тебя.       — Что-о-о?! — У Риты глаза на лоб полезли. Вариантов, почему Тайга так поступила, не было никаких.       — А что мне ещё оставалось делать? — горестно воскликнула Тайга. — Я узнала в тебе Сирин. Я не видела воплощения райских птиц со времён заключения ими договора с Солнцебогом и Чернобогом. Двуличный змей! Я не могла упустить шанс заиметь в союзники такую силу. Сама я тебе показаться не могла, ты бы не поверила, вот и отправила Лешего. Ведь страсть ведёт за собой не хуже злата. Но и это не главное. А то, что я почуяла отголоски магии Воеводы Белояра! Я искала их! Я ждала пятьдесят тысяч лет, пока они найдут друг друга! Могла бы подождать ещё человеческую жизнь.       — Чего?! Кого?!       Рита опешила и разозлилась. Получается, что Леший был с ней не по велению души, а потому что ему так сказали! Подложили к ней! Это всё объясняло, но, черт возьми, как же обидно! А она, дура, ещё сожалела, что и здесь не судьба!.. Была бы птицей, точно поклевала бы, лютики из бороды повыщипывала!       — Чтобы нашлись Белояр и Дария! — Тайга бросила лён и горячо заговорила: — И тут появляешься ты — Сирин, в окружении которой есть воплощение Белояра! Леший пригласил тебя весной и ты, конечно, привезла друзей. Я увидела Белояра! Ты знаешь его как Михаила Генриха. О, как я радовалась! Но нужно было ещё найти Дарию, поэтому я стала ждать. Воплощение Княжны можно было приманить только на Воеводу, ведь где она ходит — неизвестно.       — И зачем тебе Княжна и Воевода? — Рита понимала, что Тайга изливает ей душу. Сколько же всего дух леса держала в себе?       — Чтобы возродить величие подий! — всплеснула руками Тайга и схватила горячими пальцами Риту за ладони. — Мать-Земля сотворила их из духов природы, ты же знаешь! Они и наши дети!       — Но ведь того же самого хотели Дороховы? — возразила Рита. Черт возьми, она снова играла роль психолога и жилетки! — Но ты их остановила.       — Не позволю, чтобы величие подий возрождали потомки предателя Дараха! — вскричала ястребом Тайга. — Подии должны возродиться руками Дарии, стоявшей до последнего, до единого! Потому я и разбудила райских птиц, чтобы не дать Дороховым получить Алконоста, с помощью которого они развязали бы войну с маниями.       Рита во все глаза смотрела на Тайгу, а в памяти разворачивались события прошлой весны. Как она, разбуженная духом леса, поняла, кто такие Тамара и Генрих, как уговаривала их поверить, привела к Тайге и настояла, чтобы они выпили отвар огнецвета. А потом билась с ними на берегу Темноводной плечом к плечу. Или крылу?       — На стороне некромантов бились чуди белоглазые, — осторожно произнесла Рита. — Многих ты сожгла. Но ведь, по твоим словам, чуди, это те, кто отказался присягать маниям.       — Я нарочно сожгла чудей, — изрекла Тайга. — Бедняги не сдались и истлели. Я подарила им долгожданную смерть.       — И неодолимая армия тоже ушла, — пробормотала Рита. Но Тайга её услышала и вспыхнула не хуже торфяника:       — Я рассчитывала, что Тамара и Генрих — потомки Светозара, сына Дарии, ринутся в бой с маниями, но они отпустили армию! Поступили по своему усмотрению! Даже не подумали, что их народ ныне влачит жалкое существование на задворках чародейского мира. И лишь такие нечестивцы, которым только в чуди дорога, выбиваются наверх! Теперь уже армию не вернуть, а Мать-Земля отняла у Белояра и Дарии ныне возможность перевоплощаться раз за разом.       — То, есть они в старости просто умрут и всё?       Теперь происходящее встало на свои места. Тайга рассчитывала на свержение маний руками Тамары-Дарии и Генриха-Белояра, но вмешался человеческий фактор, и Тайга осталась у разбитого корыта. И угораздило же Риту снова применить свой «дар», когда в разговоре собеседник сам собой выкладывал всё, что ей нужно было знать.       — И всё, — сокрушённо отозвалась Тайга. — Теперь придётся ждать другой удобный случай. Может, Алконост мне поможет, когда встанет на крыло. Может, нет. У меня много времени.       — Если ты хочешь привлечь к свои планам Алконоста, почему нам память стёрла? — Этот волновал Риту больше всего.       — Чтобы вы своим богам не донесли, — криво усмехнулась Тайга. — Глупо, да. Им всё равно до срединного мира, только золото и истинную любовь подавай.       — И для чего Гасящему истинная любовь? — Хозяин Смерти с каждым разом открывался всё с новой стороны, поразительным образом сочетая невиданное самодурство и мудрость древней хтони.       — Для новой жизни, для чего же ещё. Без неё смерти нет. — Тайга опустила голову, и в густых волосах закачались ястребиные перья.       — Выходит, что отец-подия из «Легенды о воронах» — это Княжич Дарах, — нарушила затянувшееся молчание Рита. Важно было раз и навсегда закрыть вопрос с прошлым. Ей, может, это и ни к чему, а вот Ярославе будет интересно. Когда ещё с Ритой так разоткровенничается дух леса? — Когда ты рассказывала про Золотую Землю, то говорила, что Полководец Отвага, он же Колдун-Левой-Руки, посадил Дараха наместником в бывшем Алтын-тобрак. Почему Полководец Отвага не казнил его и не уничтожил под корень род вражеских правителей? Ещё и сына Дарии Светозара в живых оставил.       — Тот договор был подписан кровью Дараха и Отваги, — сурово произнесла Тайга. — Отваге было важно, чтобы кровь его и Дараха осталась живой, мало ли что случится в будущем. Чтоб чернила не перевелись, Рита.       — Подии были сильно измотаны войной, у них не осталось сил, — загрустила Тайга. — Иначе они бы не склонились перед маниями. И потом это же Отвага. Он приближал сокрушённых врагов, чтобы держать их на виду и вечно напоминать о проигрыше. Помню, Отвага часто ходил по берегу Темноводной со Светозаром и приговаривал: «Я убил твоего отца, но посмотри на мою руку! Вообрази, что она есть, хотя её нету. А ещё Ясен Солнцедар погиб, но прежде убил твою мать. Это война, сынок. Я сам чудом не погиб». Отвага приручил Светозара болтовнёй и поставил у ноги. Потому что мог. Правда, потом его сын Гром напоролся на засаду подий-повстанцев, организованную втихаря Светозаром, — весело и зло добавила Тайга. — Так что натурально Светозар взял виру за родителей. И никто об этом не узнал.       «С Ильёй у Яхонтова так же получилось, — мрачно подумала Рита. — Хоть бы Илья, как и Светозар, сумел поквитаться с негодяем».       Одна печальная мысль потянула за собой другую. Что станет с Евой, если Яхонтов доберётся до Риты и Жени? Сумеют ли Ярославины тёсы защитить её? И достанет ли у Евы сил потом отомстить?.. Чтобы отвлечься от нахлынувшего беспокойства, Рита спросила:       — Дараха Отвага тоже поймал на дочерей?       — Если бы, — усмехнулась Тайга. — Дарах сам предложил Отваге свою младшую дочь в жёны. Тот не отказался. Думал, что от подии — дочери некроманта, можно получить чернобога. Но нет, не сложилось, это только с ведуньями работает.       — Но ведь младшая дочь была наречённой князя-ворона! — удивилась Рита.       — Так и Дарах предложил, а не пообещал, — возвразила Тайга. — Раньше словами не разбрасывались так, как теперь. Горислав — так звали князя-ворона, забрал свою нареченную Гурдеву в место, где теперь Балясна. Отвага, помню, сильно расстроился, что у него из-под носа увели невесту. Вспомнил право первой ночи, но дело было сделано. Я помогла Гурдеве найти голубую траву, она освободила Горислава, а Отвага отпустил их на все четыре стороны. Но не просто так. Он не отступился от мысли заиметь в роду чернобога. И коль с Гурдевой ничего не вышло, Отвага пошёл на Страну Городов, чтобы получить наследника от матери князя-ворона — заодно разжиться кровью шаманов Калтысь. Всё потом при встрече задирал Горислава, приговаривая: «Выкуси, дружок, я поимел твою матушку и вот тебе единоутробный брат. Похож?» А потом и Отвага помер от падучей, сын его, Гром, свёз останки отца в бывшую Алтын-тобрак и подхоронил в курган Ясена Солнцедара.       Тайга замолчала, а Рита отвернулась к окну, переваривая услышанное. На веранде курили и о чём-то беседовали Женя и Леший. Можно было попробовать представить, что они просто приехали поведать друзей, но гнёт правды о прошлом давил на плечи. Казалось, будто за этой историей кроется нечто важное для Риты и Жени. Не просто же так она сейчас услышала о делах давно минувших дней.       Вернувшаяся к прялке Тайга казалась вылепленной из полуденного зноя и, как знать, может она умеет оборачиваться таким же вихрем, как полуденница в Приазовье. Может, там Рита и Женя встретили ещё одного древнего духа? Сколько их бродит по срединному миру?..       — Так голубая трава действительно пальма? — Рита была готова биться головой о стену. Заболталась и забыла о главном! А Наташа там, бедная, извелась, поди, вся.       — Пальма, — негромко ответила Тайга. Рассказ и воспоминания отняли у неё много сил. — Чёрная пальма. Вы зовёте такие меланистами. Она поёт и ночью, и днём, крушит железо и сталь. Срежьте её золотым ножом, коль он у вас есть. Подложите Яхонтову свинью. Пусть помнит о духах леса и подиях. Мир чародеев ждут перемены, и коснутся они всех. А тебе, Сирин, могу только пожелать удачи, на это у меня довольно сил.       Рита попрощалась с Тайгой и вышла из дома. Быстро спустилась с крыльца, не желая оборачиваться. Дух леса в глубокой депрессии и поддерживающий её наречённый-Леший, который ради своей Тайги соблазнил Риту. Думать об этом было неприятно, поэтому Рита спросила у кашлявшего за «Фиатом» Жени, выкурившего слишком много сигарет с непривычки:       — Что будем делать?       Женя усмехнулся. В этот миг он походил на вошедшего в кураж шкодливого мальчишку:       — Мы пойдём в ботсад. По темноте. Чтобы никто не возбухал, что мы почикали ножичком редкий кустик.