январь, 2022 год, Карасукск
— А мы Малюту завалили! — Бледный, штопанный-перештопанный, но довольный Сева Тиронов позвонил Ярославе в первые дни нового года. — Тока никому, а то официально это несчастный случай на трене. Трое на одного. Ведь всем по барабану, что у Малюты шесть сил было. Она знала. Смотрела вместо «Иронии судьбы» колдосеть, пропустив все праздничные передачи. В этот Новый год у неё было особенное шоу: жуткая, отчаянная в своей обречённости Битва Ветров молодого Берзарина и Малюты Яхонтова. Они сошлись в Заглядово у слияния Вольхи и Темноводной. Во дворе загородного коттеджа Яхонтова расположились двенадцать костров по числу ведуний Балясны. Вещих привязали к шестам и готовились сжечь. Но прилетевший вихрем Берзарин привёл спецназ даждей и свою родню — дзергинских орлов-ветрогонов. Ярослава смотрела, как взмыл в небо Яхонтов, а следом обернулся ветром Берзарин. Храбрый бесшабашный парень с сорочьими глазами и копной иссиня-чёрных волос уходил от Яхонтова скользящим потоком, изматывал. Саша Яхонтова обманула отца: притворилась, что встала на его сторону, а потом обратилась против него. И Сева. Стрый Невгорода собрал волю в кулак и пошёл на смерть, отведя на себя внимание Вия. Нырнул вихрем внутрь гигантского смерча Яхонтова, поразил «глаз» бури. Отвлекал Вия на себя, тянул время, пока Берзарин набирал огромную скорость. Ярослава поняла, что парень хочет сделать. Хоть она и не летала, но в сторминге соображала. Развить такую скорость, чтобы намотать, точно на венчики миксера, смерч Вия. Дерзко и самоубийственно. Страшно. Саша улетела ввысь, откуда её бессознательную сбросил Сева. Чтобы спасти. Её подхватил один из дзергинских орлов. А следом Берзарин с чудовищной быстротой влетел в смерч Яхонтова, разорвав надвое. Глядя на распадающийся смерч, клочки закрученного рассыпающегося ветра, который сливался с облаками, Ярослава чувствовала странное спокойствие. В памяти всплыли её собственные слова: — Пойдут клочки по закоулочкам! А потом с неба полилась кровь. Хлынула алым дождём, смешанным со снегом. Лёд окрасился рудой, кровавое пятнище размером с курган расползлось по заливу, стекая в полыньи, растворяясь в воде. Сердце сжалось. Ярослава быстро остановила кадр — благо, в колдосети всё записывалось, чтобы пересмотреть потом острые моменты или использовать как доказательства. Сева был в центре Яхонтовского смерча. Берзарин что, развеял и Севу тоже? Прикрыв глаза, Ярослава откинулась на пол, утопая в ворсе любимого ковра. Мигала гирлянда, стояла глубокая ночь. Инесса умотала с одногруппниками к кому-то на хату, поэтому в Новый год Ярослава была одна. Впрочем, ничего нового. Айу в коме, Сева сгинул или серьёзно ранен, Генрих — женат. Не то чтобы обидно, но порой хотелось семейного тепла. А ведь сама ничего не сказала Айвазову... Ярослава поднялась, плеснула себе вина и медленно выпила, смакуя привкус сухофруктов. Малюта Яхонтов умер. Распался, ушёл в никуда. Женя Лащенко говорил, что род отрёкся от Вия. А Гамаюну стоило верить. Больше нет загребущих Яхонтовских лап, никто не сунется восстанавливать ГЭС: после ухода Эрлика и разрушения агрегата район признали сейсмически нестабильным и отозвали тендер на достройку гидростанции. «Яхонтартель» тоже загибалась: после того, как прииск «Золотая игла» провалился под землю вместе с заброшенной деревней Кедровкой, золотоносные жилы ушли куда-то вглубь материнки, и прибывшие на место после МЧСников геологи ничего не нашли. Эрлик забрал с собой всё золото Алтын-тобрак. То, что ему обещали пятьдесят тысяч лет назад. Не Полководец Отвага, так Малюта Яхонтов заплатил по счёту. Вий Балясны мёртв. Всеслав будет свободен. Айвазову не понадобилось лезть на рожон. Хотя Яхонтовских шестёрок-скоморохов он точно убил. Ярослава видела новость о смерти известных культурных деятелей столицы. Тех, кто участвовал в казни Всеслава и Ачи Айваседа. Скоморохи получили то, что им причиталось — смерть от руки чёрного шамана. И Всеслав теперь свободен. Айвазов отомстил за отца. Ярослава помнила, как Гур-Баба, улетая, вернул ей золотой нож, пока никто не видел. И правильно. Нечего другим знать, что Ярослава и Бабогуровы одной крови. И так уже Яхонтов в курсе. Был. Яхонтов... Берзарин-то молодец, не промах. Но... Что-то во всём этом было неправильно. Да, Сева отвлекал Яхонтова. Но Вий, пусть и отмороженный психопат, оставался отличным колдуном и прекрасным спортсменом. Не мог Берзарин, как бы самородком ни был, вот так его победить. Да ещё и руку зачем-то выставил, точно Супермен какой-то. Ярослава провела ладонью над зеркалом, включая запись. Отмотала на момент, когда Берзарин влетел в смерч. Приблизила и замедлила. Вот. В кулаке парень сжимал ком земли. Наверняка Аграфена Столетова присоветовала. Логично и до айнов просто: земля против неба, против прихвостня Макоши, твердь против Судьбы. Но... Опять же глупо полагаться на ком земли. Пусть и с памятного места, с благословлением покойной ведуньи Грибовской... Ярослава приблизила кадр на максимум, и мороз прошёлся по её спине когтями росомахи. В тот миг, когда ветер Берзарина вклинился в Яхонтовских смерч, с зажатого в кулаке кома земли сорвалось маленькое чёрное облако. Крутанулось, будто озираясь, и ринулось в потоки Яхонтова. А в следующий миг Вия развеяло. Осторожно убрав руку от зеркала, Ярослава нашарила бутылку и выхлебала вино из горла. Закашлялась. Совершилось. Всё сбылось, не правда ли, Малюта Златович? Развеян другим стрибогом Балясны, да так, что клочки пошли по закоулочкам. И стала ему земля смертью, а не пухом. Ярослава усмехнулась. Наташа тоже внесла свою лепту. Её проклятие стало второй составляющей Яхонтовской смерти. Сильная она шаманка. Скорая на гнев, яростная. Но несчастливая. Как и все ведуньи. Ну ничего, скоро у неё появится наследница. И всё лишнее отойдёт на второй план. Ярослава помнила, как родила Инессу — точно за хлебом сходила. Быстро, не больно, не порвалась, молока — вдоволь: Ярослава в роддоме ночевала у раковины. Так бы рожать и рожать. Но дочери Ярославе хватило с лихвой. А у Наташи ещё и сын караваном пойдёт. Наследник Малахитовых. Ярослава закурила. Ещё один воскресший род. Который надо как-то представить колдовскому шабашу страны, а дальше — Верховному. Это у шаманов всё решалось едва ли не на уровне родоплеменного строя. У небесных же колдунов была целая административная система, работавшая как обычно. И шестерёнки время от времени затягивали туда Ярославу. Решение пришло само вместе с письмом Михаила Ильича Памятова. Старый семаргл от лица Валерия Берзарина приглашал хозяйку земли Ярославу Ростиславовну Каргину на шабаш в честь вступления в должность нового Вия Балясны. А следом приглашение пришло Наташе. Памятов помнил, кто ходил за голубой травой.январь, 2022 год, Балясна
В ночь на Старый Новый год особняк графьёв Берзариных в Гиблово полнился народом. Еловые ветки, присыпанные нетающим снегом, оплетали колонны в античном стиле, вились по перилам лестниц и веранд. Огоньки светились под потолком, озаряли мягким светом отреставрированные стены. С портретов в позолоченных рамках на гостей сурово взирали Берзарины. Все точно Двое-из-ларца — высокие, стройные, черноволосые и светлоглазые, точно сороки. Хищные, заострённые лица навевали мысли о гончих псах. Те же собаки рассыпались созвездиями по небу, заглядывали в высокие витражные окна. Просторную залу занимали шведские столы, духи разносили напитки. Ярослава подхватила с подноса бокал шампанского и выцепила яблочный сок для Наташи. Не будучи любительницей пафосных светских вечеринок, Ярослава умела на них одеваться. Вот и сейчас вместо привычных рабочих костюмов и кам кеби на ней ловило свет огоньков синее платье. Спина оставалась открытой узким клином, такой же уходил через лиф к талии. Маленькая грудь скрывалась под атласом, убранные наверх чёрные волосы усеивали капли подвесок и синие перья. Туфли на шпильке, выгулянные только раз, прошлой весной, когда Ярослава стала «карасучкой года», удобно сидели на ногах. — Роскошно выглядите, Ярослава Ростиславовна, — улыбнулась Наташа. Она сидела на диванчике и пила сок. Ярослава старалась не оставлять уже очень круглую ведунью Низкого кряжа одну. Но Ярославу постоянно звали, и сейчас она, наконец, удрала от Вия Переярска Вовки Корундина, заливавшегося соловьём про то, как он во время тренировки на Алтае едва не помер от голода, но был спасён рыжей красавицей. Следом Ярослава наткнулась на Алтану Хопкогир, ставшую старшей дьахтар Якутии. — Хорошо сэбя чувствуэшь? — Ярослава испытующе поглядела на Наташу. — Меня пинают, — отозвалась Наташа. — И хочется в туалет. В светло-сером платье-ампир, с завитыми и собранными на одну сторону светло-русыми волосами, Наташа выглядела очень красиво и спокойно. Складки ткани ниспадали по выступающему, уже внушительному животу, разменявшему седьмой месяц. Наташа то и дело рассеянно его гладила. Тогда взгляд её малахитовых глаз становился особенно нежным и ярким. А в ухе Наташи тускло поблёскивало крупное медное крыло с неогранённым малахитом. Для не знающих род карасукских ветрогонов — просто занятное украшение, а для посвящённых — знак. Таких, как Памятов. Он разговаривал с Берзариным, и пока Ярослава до него не добралась. Ярослава внимательно поглядела на Валерия Берзарина. Пожалуй, несмотря на молодость, только такой отбитый на всю голову и мог стать новым Вием Балясны. Всё же пряжка главы Балясны — фактически бразды правления всем колдовским народом страны. Тем более, что Берзарин, по слухам, собирался рассказать про некие «чудачества относительно деторождения». Неужели небесные колдуны доросли до знаний о истинных-наречённых? — Добрый вечер, я диспетчер! Громкий возглас заставил Ярославу улыбнуться: на шабаш явился Сева. Стрый Невгорода был при параде: отглаженный серый костюм-двойка, белоснежная рубашка, галстук. Разве что хромал чуть-чуть. Больше ничто не напоминало пережитую им Битву Ветров. За собой Сева вкатил по воздуху в банкетную залу внушительный чемодан. Внутри оказались бутылки с плавающими тушками змей и жаб. — Не хотите секс на вечер? — задорно воскликнул Сева. Непостижимым образом он нашёл взглядом среди подтянувшейся толпы Ярославу и залихватски улыбнулся ей. — О-хо-хо! — загудел шабаш. — Сева, настойка с гадюками? Ты смерти нашей хочешь? — Я вам живую воду принёс, а вы, — зацокал Сева. — Ну раз принёс — наливай! — Всем по стописят! — провозгласил Сева. — Ну и Вию... Тоже. Вию грех за себя не выпить! Так, попрошу внимания, честная компания. Первый тост — за главу города. Валерий Николаевич, пьём за вас и только за вас. — Ура-а-а, за Вия! — заголосили гости как один. Бахнули один раз, после незаметного перерывчика — второй. Все заложили за воротник очень быстро. По-честному, из колдунов никто не скорбел по старому Вию. Но и нового вот так с ходу принимать не спешили. Особенно когда после пьяных поцелуев с Севой, Берзарин поднялся, пошатываясь, и провозгласил: — А сейчас я вам расскажу, откуда берутся дети! Захмелевшая Ярослава подобралась. Сообщать такие вещи — не шутки. Так же, как шатать многовековые устои. Или ломать ГЭС. Рядом затаила дыхание Наташа. Ведь это касалось и её. Зал же грянул хохотом, а Сева, сидя на почётном месте рядом с Вием, постучал ножиком по бутылке. — Послушаем, послушаем, очень интересно, Валерий Николаевич! — А дети, уважаемые собравшиеся, берутся от неба и луны! — заговорил приободрившийся Вий. — То есть, от Неба и Земли. Да. Так вот, в давние времена Небо и Земля были неразлучны... — И Берзарин, как на духу, выложил собравшимся легенду о проклятии Макоши. — Опять эти старые, всплывшие, как... сами знаете что, сказки! — С места поднялся собранный, намарафеченный скоморох — известный продюсер Мирон Фатов. Старший брат жены Яхонтова, убитой по осени мужем. — Где доказательства, дорогие колдуны? Ярослава ждала от Фатова выпада. Он довольно громко сетовал, что: «пригласили на шабаш кого ни попадя». В тот момент, когда Ярослава проходила к столу за закусками. При этом Фатов пожирал её взглядом болотно-зелёных глаз. Ульген ему судья. К шепоткам Ярослава привыкла. Гораздо хуже, если Фатов заведёт речь о неслыханной дерзости и революции. Спровоцирует несогласных, готовых бороться за традиции. И прольётся кровь не только перворожениц. Тогда Ярославе придётся его проклясть. — Вий Балясны — живое доказательство. Вий Цухрави — живое доказательство. Чего тебе ещё доказывать, Мирошка? — приструнил Фатова Сева. — Ты сам в пятом колене от Рукодайных получился. — И нашу пращурку сожгли за блуд с сыном колдуна, — вступила в спор ведунья Рукодайная. И тут встал, покачиваясь, Памятов. Накатив для храбрости, Михаил Ильич рассказал о своих трёх дочках, рождённых от наречённой. Фатов и другие скоморохи возмущённо накинулись на семаргла с обвинениями, что он спрятал или потерял сына, оттого и несёт чушь про наречённые пары. Ярослава уже была готова бить морды, как вдруг с места вскочил высокий красивый дзергин — дядька нового Вия. Его вдохновлённая речь снизила градус страстей и укротила поднимавшую голову ярость. А после песни, исполненной горными дзергинскими орлами, когда всех более-менее отпустило, взял слово Сева. Чуть побледневший, но счастливый, он объявил о том, что у него есть сын-хорз и внучка — Анастасия Столетова. В молодую ведунью вперились недобрыми взглядами, но она выдержала. А Берзарин, объявив её своей невестой, произнёс: — У каждого из вас есть пара! Вы обязаны искать её. Схема работает, и глупо отрицать её. Природа не заинтересована в том, чтобы терять женщин таким ужасным образом, просто вам стоит быть чуточку более ответственными в выборе партнеров. И я вам в этом помогу. — Вий поднялся с места. — Клянусь честью рода, если я, Вий Балясны, узнаю, что где-то в городе, — Берзарин шибанул кулаком по столу и зазвучал угрожающе, — в стране. Произойдёт случай смерти девушки от рождения колдовского первенца, глава этого рода будет иметь разбирательство со мной. Лично. И поздравьте нас. Мы с Настей ждём ребёнка. — Какой смелый парень! — произнесла Наташа, когда Берзарин начал раздачу слонов — посохов ведуний Балясны, отнятых Яхонтовым. Видеть, как сияют, точно самоцветы, глаза ведуний, было радостно и тепло. Наконец всё вернётся на круги своя. Станет так, как и должно быть. — Не побоялся вот так при всех сказать правду. Как его не растерзали? — Эсть тэ, кто думаэт, как он, — отозвалась Ярослава. — Нэмало. За Уралом особэнно. Твой дэд был таким. Твой сын — будэт. Просто нэ получится. Но начало положэно. — Если колдуньи перестанут погибать, это будет прекрасно. Но истинность не гарантирует любви. — По округлившемуся лицу Наташи пробежала тень. — Того, что наречённые будут вместе. Она разом сникла, а Ярослава даже растерялась. Казалось, что своё Наташа отплакала, но на деле на неё нет-нет, да накатывала тоска. А ведь четыре месяца прошло, как они с Адамом расстались. Положение спас вынырнувший из толпы Памятов. В подпитии, но держался, как и подобает историку. Угостив Ярославу шампанским, а Наташу — соком, Михаил Ильич произнёс: — Как хорошо сказал наш Валера. Герой. — В светлых от старости глазах семаргла промелькнуло напряжение. — Главное чтобы Верховный Шабаш положительно или хотя бы нейтрально воспринял эту весть. А колдуны поймут. Ведуньи — тоже. А шаманы, Ярослава, всегда знали. Балясна ведь тоже не сразу строилась. — И слэзам нэ вэрит, — кивнула Ярослава. Вот он, момент. — Узнаётэ, Михаил Ильич? Она тронула Наташу за плечо и мягко развернула открытым ухом с серьгой-крылом к Памятову. Мгновение Михаил Ильич соображал, а затем, посветлев, воскликнул: — Какая радость! Позволите? — Он осторожно обнял смутившуюся Наташу за плечи. — Какая радость, — уже спокойнее повторил Памятов. — Ярослава мне рассказывала, как вы приняли силу Низкого кряжа, Наталья. Жаль, что голубую траву вы так и не нашли, было бы крайне любопытно взглянуть на такое, не побоюсь этого слова, реликтовое растение. Но да Семаргл с ней! — Михаил Ильич вдохновлённо улыбнулся. — Осмелюсь спросить, вы уже носите наследницу Нехлюдовых? — Обоих родов, — тихо отозвалась Наташа, погладив чуть двинувшийся живот. — Небывалые вещи творятся! — Памятов растроганно вытер слезу с морщинистой щеки. — Но где же ваш истинный-наречённый? Ярослава говорила, что Белая вода подсобила вам в снятии нечаянного проклятия. — Он — дичок, — коротко ответила Наташа. — Михаил Ильич, давайте не будем об этом говорить. — Прошу прощения, Наталья. — Теперь смутился уже Памятов. — Так вот, о вашем втором роде — Малахитовых. После смерти Ефима Малахитова род считается угасшим. В животном мире требуется семьдесят лет, чтобы вид никто не видел, тогда его признают вымершим. У нас же всё проще и одновременно сложней. Берзарины сгинули сто пятьдесят лет назад. Но Валерия Николаевича сразу опознали по перстню. Другое дело, что признали не сразу. Но с вами сложней. Потому что вы — колдунья во главе рода. Более того, ещё и действующая ведунья. Пока что у нас всего один прецедент такого, чтобы колдунья возглавляла род, который её выбрал. Это — Александра Малютична Яхонтова. Поразительно, как вы в этом схожи. Поговорите с ней. — И Памятов откланялся. — И где Яхонт... — Наташа не успела договорить. Саша Яхонтова подошла к ней сама и приобняла, положив левую руку с сапфировым перстнем на плечо. Наташа подобралась, глянула на перстень и испуганно рванулась от Саши. Та же низко рассмеялась и произнесла: — Не кипяти, сис. Я не папа. — Саша была одета в сшитый под мужской фасон костюм. На её лице желтели сходившие следы новогодних побоев. — Так ты вторая колди виджи. — В узких медовых, совсем как у Яхонтова, глазах мелькнул интерес. — Ничего, если я папина дочь, к роду претензии есть, ты поаскай своих. — Нет, претензий нет, — выдохнула Наташа. Она заглянула Саше в лицо, задрав голову: Яхонтова была значительно выше. — Скажи, как мне легализоваться Малахитовой? — Наташа коснулась серьги. — Как у тебя получилось стать главой рода? Чтобы тебя признали? — Никак, — отозвалась Саша. — У тебя есть бумер, это всё признание. Там наверху олды всё за нас порешали. Обернувшись, Наташа, видимо, переглянулась с дедом. Кивнула. А Саша продолжила: — А если найдутся крысы, позовёшь род на род, и они перетрут за нас кто кому властелин колец. — Спасибо, — задумчиво кивнула Наташа, потирая живот. — И за то, что нас не оставила тогда. — За сестёр и двор стреляю в упор. И поздравляю с двойней. — Глаза Саши задорно блеснули. Подслушала, значит, разговор с Памятовым. — Спасибо, — оторвалась Наташа. — И тебя. Саша задумчиво поглядела на Наташу. Ярослава наклонила голову. Судя по мережке, Яхонтова беременна не была. Замужем или хотя бы с парой — тоже. В какие дебри будущего сейчас заглянула Наташа? А Саша тем временем снова заговорила о деле: — И вообще, сис, если кто на тебя месево покатит, мережкуй мне, я приду дать им пизды. — Саша улыбнулась успевшими зажить губами, ещё раз приобняла Наташу и уже хотела уйти, как вдруг обернулась. Её глаза загорелись Самохваловским зелёным огнём, и Саша выдала: — Не грусти, падра, всё срастётся. И перемелется, и промоется. Ярослава не стала спрашивать у притихшей, переваривавшей слова Саши Наташи, о чём Яхонтова ей сделала предсказание. И так было понятно, что про Адама. Как ни крути, Наташа грустила о нём. Хоть и давно не показывала этого. Выпив ещё, Ярослава глянула в окно. Шабаш весь перепился, началось обычное пьяное веселье. Можно и закругляться. Представительство они с Наташей осуществили. А ещё наврали Памятову насчёт голубой травы. Но это было общим решением: не рассказывать никому, что легендарная голубая трава — пальма. Чтобы никто за ней не ломанулся. Так все целее будут. Единственное, беспокоившее Ярославу сейчас, это то, что Айвазов пропал с радаров. Быть может, Рите о нём что-то известно?