Мельница

      Это были странные поминки без похорон. С прощанием, но без покойного.       По официальной версии Малюта Яхонтов поехал на снегоходе по вольхскому льду, провалился, и течение его унесло. Рита не представляла, сколько Саше Яхонтовой пришлось заплатить, чтобы с огромного пятна крови, расползшегося по замёрзшему разливу, не взяли образцы на экспертизу.       Новостные паблики полнились истеричным шокирующим контентом. Вышедшие запускать фейерверки первого января знатно охренели, когда обнаружили кровищу. Чтобы спастись от безумия, даже придумали версию, что это так праздновали Новый год гости из Средней Азии, баранов резали. К Яхонтову стучаться соседи побоялись, только вызвали полицию. Те всех успокоили и замяли дело. А тело так и не нашли.       Почтить память Малюты Яхонтова собрались сотрудники «ГосПара», активисты из горожан, экологи, волонтёры, спортсмены. Явилась почти вся администрация города и области во главе с одетым во всё чёрное губернатором Дороховым.       Павел Константинович постоял у мемориала с портретом Яхонтова, перечёркнутым траурной лентой. Возложил белые хризантемы и уступил место Рите, на миг встретившись с ней взглядом. Чуть опустил ресницы. Дорохов всё понимал.       Глядя в упрямые медовые глаза с прищуром, Рита повела плечами. Собравшиеся искренне скорбели по Яхонтову. Для них он был благодетелем, меценатом, обустраивал город, помогал ремонтировать школы, детские сады, НИИ. Вложился в ботсад БГУ, поспособствовал сохранению кадров в смутное время оптимизации. Спонсировал геологоразведку на Качурке, создавал рабочие места.       Да что говорить, сама Рита многим была обязана Яхонтовским грантам. Докторскую она написала по месторождениям адаманта. И Женя на свои холодные раскопки тоже катался на средства «ГосПара». А Ева ходила в построенный им же садик.       На душе скребли кошки. Рита знала, что скрывалось за маской доброго дядюшки. Поработивший пятерых стрибогов, в том числе собственного сына, ветрогон. Псих, подмявший под себя ведуний города. Поэтому легко было отличить в толпе скорбящих колдунов. Те, во главе с продюсером Мироном Фатовым убивались натурально, но с холодом в глазах. Саша Яхонтова стояла особняком, и Рита отлично видела на её широком грубоватом лице желтеющие синяки. Рядом с Сашей маячил дух Владислава Скопидомова, от которого веяло чем-то мрачновато-знакомым, точно Рита уже встречала сына Яхонтова в этой ипостаси. Не Владислав ли был лиловым десятируким монстром, с которым Саша прилетела в ботсад? Скорее всего.       Рита на автомате отошла от мемориала, возложив стандартные красные гвоздики, и с кем-то столкнулась. В нос ударил замаскированный мятой и вишней запах перегара.       Подняв голову, Рита встретилась взглядом с Адамом. Тот коротко сжал её предплечье, точно придерживая, и направился с букетом пёстрых гвоздик к портрету Яхонтова.       Расценив этот жест, как просьбу подождать, Рита мигрировала к накрытому столу, расположенному в соседнем зале Ледового дворца «Северный лёд». Который тоже обновлял Яхонтов.       Рита ела кутью, когда к ней подсел Адам. Выглядел он неважно: симпатичное прежде лицо приобрело землистый оттенок и нездоровую одутловатость. Под глазами собрались мешки, в причёсаных, но отросших волосах прибавилось седины. Да и в целом Адам ссутулился и сник.       — Я тебя с сентября не видела, Адам Евгеньевич, — аккуратно начала Рита. — Ты как в целом-то?       — Ты меня видишь сейчас, Рита Алексеевна, — с горечью отозвался Адам, нервно поглядывая на коньяк. — Сама что скажешь?       — Что ты пьёшь не просыхая. — Раз Адам настроен на самоиронию, с ним можно поговорить без танцев и красивых слов.       — Так было в сентябре. Потом я вернулся на работу. Меня потеряли и едва не уволили. Хотели выговор в трудовую вкатить с двумя горбатыми, но пожалели.       Рита кивнула. Она через Женю знала, что это похлопотал Дорохов. Видимо, воспринял просьбу Наташи вытащить Адама из обезьянника по-своему.       — И что ты теперь делаешь? — Рита налила себе и Адаму сок.       — Подбухиваю вечерами и с пятницы на воскресенье, — усмехнулся Адам. И добавил: — Ты не знаешь... как там... Наташенька? — Он отвернулся.       — Она в Карасукске. Живёт с родителями, работает на кафедре ботаники. В декрет скоро уходит.       Было жаль Адама. И Наташу. Как бы он ни намудил, всё равно любил её. Но так, как было, оставаться просто не могло.       — Она как уволилась, так я больше про неё ничего не знаю, — произнёс Адам. — А позвонить боюсь. И ей, и Николаю Фёдоровичу. Скажет, зачем я ей такой нужен — старый алкоголик. И будет прав.       — Адам Евгенич, ты бы это, завязывал, а. — Рита взяла Адама за руку.       — Надо, — отозвался он, не глядя на неё. — А как?       — Возьми себя в руки.       — Я вытекаю сквозь пальцы.       — Тогда тебе поможет хороший нарколог.       — Это синоним «горбатого только могила исправит»?       — Вовсе нет. Я серьёзно. Ты же любишь Наташу.       — Я не уверен, что она меня тоже. Теперь.       — Не любила бы, не пошла бы за голубой травой. Да, ты повёл себя как конченный мудак. Она тоже закусила удила. — Рита не стала расстраивать Адама и говорить, что в ту ночь Наташа приходила к нему, но его уже не было дома. — Ты приди к ней. Поговорите. Помиритесь — хорошо. Нет, значит, так тому и быть.       — Да значит да, — дёрнул ртом Адам. — От идущего ко дну не убудет, ведь так?       — Вот и оттолкнись ото дна. БГ об этом не пел, но подразумевал. Чёрт! — Взглянув на часы, Рита ругнулась. Она уже опаздывала. Быстро попрощалась с Адамом и полетела к стоящему на забитой парковке «Феату».       В «Иронии судьбы» провожали Павлика, Рита и Женя — Илью. Он прилетал на каникулы в Балясну и теперь собирался домой в Невик.       Рита знала, что Илья убил Яхонтова и тех культурных деятелей из скоморохов. Даже если бы Ярослава не рассказала. Рита чувствовала, что в Илье что-то изменилось. Он успокоился. Отомстил. И собирался летом на Качурку к своей невесте.       Что чувствовать по поводу того, что Илья убивал, Рита не знала. Женя тоже убивал на Востоке, но она не думала об этом. Это другое. Страшное. Как и здесь. Для неё они оставались близкими и дорогими людьми.       — Илья, ты разве не должен принять главенство рода? — поинтересовалась Рита, когда они с Ильёй вышли покурить в отведённую зону аэропорта Домовнуково.       — После того, как Яхонтов сдох, перстень Бабогуровых достался горному орлу — дядьке нового Вия, — ответил Илья. — Он храбро сражался и не зассал перед Яхонтовым. Отец теперь служит ему. А я остался не при роде. — Он выпустил невкусный дым «айкоса».       — Что-то ты везде в колдунстве облажался, — «подбодрил» Илью вышедший к ним Женя. — Смотри, семейную жизнь с карьерой не изгадь.       — Постараюсь, — буркнул Илья. — Лучше скажите мне, как Гамаюн, Евгений Николаевич, куда девалось моих полсилы в декабре? Я чуть не откинулся, хорошо, что портвейн заранее хлебнул.       — А вас теперь двое в срединном мире, — сообщил Женя. — Чернобогов. Был зачат ещё один. Ты Хозяина Смерти очень подставил, он тобой недоволен. Вот и на второго с кем-то договорился. Хвала Небу, это не Яхонтов.       — Его чёрная косточка где-то лежит, — напомнила Рита.       — В любом случае, он унёс эту тайну с собой в могилу, — махнул рукой Женя. — Не знай я, каким пидорасом он был, пожалел бы. Он немало лаб у нас в Институте от сокращений спас.       — Уродом был, уродом сдох, — упрямо произнёс Илья. — У меня в детском доме горшки с логотипом «ГосПара» были. Благотворитель, о сиротах заботился. Я же не благодарен по гроб жизни.       — Меньшей гадостей Гасящему бы наговорил, может, простил бы, — назидательно одёрнул Илью Женя.       — А ты его, когда он Великим Полозом обернулся, вообще Гамаюном заклевал! — вступилась за Илью Рита.       Женя мог измываться над аспирантами. А Илью сильно трогать не надо. Он уже многое понял.       — Заклевал, — кивнул Женя. — Мы с ним там договорились. Это я только недавно вспомнил. Гасящий же не мог нарушить договор с Дороховыми. Вот и пришлось импровизировать.       Объявили посадку на рейс «Балясна — Невгород». Илья спрятал «айкос». Покосился на Женю и, получив утвердительный кивок, обнял Риту. Она обхватила его за плечи и легко поцеловала в щёку. Илья вспыхнул, как маков цвет, но лицо его осталось по-эрски непроницаемым.       — Преподавателям не хами, — напутствовал его Женя, протянув руку. — Я не отмажу.       — Спасибо, — ответил Илья. — Вам обоим. Вы меня приняли. Когда у меня будет дом — приходите.       Илья развернулся и уже хотел идти, как вдруг из-за поворота вынырнула делегация «ГосПара». Они опаздывали на рейс до столицы Качурки — Кагыргына. Во главе собранных, торопившихся сотрудников широко шагала Саша Яхонтова.       Короткие сиреневые волосы она перекрасила в каштановый, спортивку сменила на элегантный чёрный костюм, скроенный под мужской, в котором была и на похоронах. Поверх Саша набросила бежевое пальто. Она шла быстро и в какой-то миг столкнулась с замешкавшимся Ильёй, который убирал «айкос».       Саша опустила взгляд — Илья был на добрую голову ниже. Хмыкнула и пошла прочь, задев Илью полами пальто. Илья же только проводил Сашу поворотом головы и долгим напряжённым взглядом, затем отправился на посадку.       — Я думал, они сожрут друг друга, — признался Женя уже в машине. Балясна снова стояла в пробках. — Так смотрят на тех, кого хотят трахнуть или убить. Или и то, и то.       Рита кивнула и посмотрела на медленный поток машин за окном. Успеть бы забрать Еву вовремя. Дети не любят быть последними. Но раз они всё равно ждут, стоит поговорить.       — Жень, — Рита тронула мужа за руку, — что мы с тобой теперь делать-то будем?       — За Евкой в садик поедем, — ответил Женя. — Купим еды и домой.       — Я не про то. — Рита повернулась к мужу. — А про волшебство. Что теперь делать с этими знаниями?       — Пасти Тайгу, чтобы не выкинула какой фортель. Мы ведь божьи глаза, — отозвался Женя. — Но если серьёзно, то понятия не имею. Я бы не хотел, чтобы в жизни нашей семьи были ветрогоны, ведуньи и прочая нечисть.       — Мне закинуть Ярославу в чёрный список? — усмехнулась Рита.       — Я в целом. Не хочу на седьмом десятке перестраивать свою жизнь. Интегрироваться в волшебное общество. — Жене удалось проехать метр. — Так вам! Тем более, что мы вообще с непонятным статусом. Как я понял из растерянности Ярославы, чародеи не представляют, как систематизировать райских птиц.       — Сделаем вид, ничего не было? — Рита протянула Жене купленный ещё в аэропорту кофе. — Я не смогу.       — Своих не бросим, к чужим не полезем. Какая гадость! Обдираловка... — отхлебнул кофе Женя. — Куда лезешь! Вот гандон! Ты в курсе, что Евка Ярославиных духов видит? И домового нашего. Они друганы.       — Я сейчас даже не представляю, что с этим делать, — откинулась на спинку сиденья Рита. — Она вряд ли ведунья. Наверное, подия-природница.       — С Дороховым потом поговорю. — Жене удалось прорваться. — Надо было на метро ехать.       — Надо, — согласилась Рита.       Душа потихоньку успокаивалась. Всё вставало на свои места. Беда отведена, они вместе. Можно возвращаться домой.       Прикрыв глаза, Рита вспомнила разговор с Адамом. Она всем всегда помогала. Но здесь Адаму придётся справляться самому, если Наташа и дети ему дороги.       Наташа. Как она там?