Игнат дружил с Игорем, с начальной школы. Мяч погонять это завсегда, с гаражей прыгать – вперед, сбежать с урока – дайте два. Кота с дерева снимать это по части Грома, Бустер лучше выспросит и разузнает, какой бабке кота вернуть, и что за это будет. Может, что-то вкусненькое перепадет. Дядь Федя называл это командной работой.
Мама Игната, женщина не молодая и крупная, вечно журила сына за отвратное поведение и запрещала уводить Игорька с уроков. Она не верила, что половину побегов предпринимал сам Гром, подбиваемый окрыляющим чувством свободы, от того и закатывала глаза на оправдания сыночка. Другим матерям было невдомек, почему Валентина Михайловна глаза на их дружбу закрывает. А та всегда отвечала, с легкой отдышкой:
—А моё дело какое? Дружат и дружат. Хай вместе собакам хвосты крутят, чем по отдельности. Так хоть не пропадут. Да и папа-мент всегда пригодится.
Так они, по сути, и жили. Иногда, если к матери Игната ухажёры приходили – он ночевал у Игоря. Дядя Костя разрешал смотреть телевизор допоздна, правда, не всегда то, что мальчики хотели. Иногда ночевали в квартире друзей дядь Кости. Бустер подмечал много, и то, что дружны они, явно не только за столом, понял практически с порога.
Там можно поиграть в настолку и посмотреть, как вся семья общается. Да именно семья. Игнат балдел от их общения. Дядь Костя шутит постоянно, наглаживает кошку и варит отпадные макароны с сыром.
—Сарочка, ты шо заболела? Шо так часто к тебе скорая приезжает? – Говорил он гнусавым, картавым голосом.
—Костя... - Теть Лена закатывала глаза.
— Драсьте!? А если к тебе военные ходят, значит, война началась? – Он начинал хохотать и вместе с ним смеялся и дядь Федя.
—Костя, Федя! Они ещё маленькие для таких шуток.
—Теть Лена, да шо там непонятного то? К маме и соседке ротами ходють всякие.
Дядь Федя забрал их после первой попойки. Игорь натянул дядь Федин картуз, взял куртку и в первом ларьке, у продавщицы с жуткими синими тенями, купил две бутылки портвейна. Бустер не то чтобы был в «слюни», но на ногах стоял с трудом, а худенький и долговязый Игорек уехал быстрее. Лицо дядь Феди нужно было видеть, когда он застал их на площадке под грибком, хитрая улыбка озарила его кругленькое лицо. Глаза, с лёгким прищуром следили за парнями.
—Ну, что, касатики? Готовенькие?
—Ой, батяня... - Игорь икнул и улыбнулся.
—Уже батяня, пятнадцать лет был дядь Федей, а вдруг стал батяней. Вставайте, поросята.
—Вы только маме не говорите, а то она шухеру наведёт. И ору.
—Да не скажу, алкоголики малолетние. Кто продал-то?
—Одна красотуля! – пьяно хихикнул Игорь.
—Та она такая красотуля, аж страшно.
—Игнат, если есть пизда и рот, значит, баба не урод!
—Игорь! Чтоб я от тебя такой грязи больше не слышал! Не дай бог Ленка услышит, так всех выпорет. Даже Бустера.
—А меня за шо?!
—За компанию! Марш домой.
Теть Лена встретила их после первой командной драки. Всё было как в лучших боевиках, по скромному взгляду подростков. Стенка на стенку, 34 школа против 22 школы. Спортшкола, против Физмата! Битва была эпичной, но быстрой. Спортсмены одержали победу, счастливый Игорек с Бустером завалились к ним домой. Там никого не должно было быть, кто ж знал, что их встретит теть Лена с полотенцем на плече и с угрюмым лицом.
—А что это за клуб любителей бокса?
—Теть Лена, там такое было! – Игорь машет сбитыми костяшками.
—Игорь, какое? Игнат, ты кровью на пол капаешь. Марш в ванную! Оба.
—Простите, теть Лена. – Гнусавит Бустер.
—Так и что же там было? Стоило оно того?
—Конечно! Они огребли по полной. Залезли на нашу территорию, к нашим девчонкам клеились. Мы показали им, где раки зимуют!
—Игорь, будешь так светиться, лицо треснет. Хотя... - Осмотрела их побитые лица. – Уже треснули.
—Та ладно вам, теть Лена. Шрамы украшают мужчин! А братишку тем более!
—Особенно этот в виде молнии в брови, да Игорек?
Ласковые руки медсестры быстро справились с бойцами невидимого фронта. Чайник грелся, суп тоже. Её заливистый смех окружал парней, заставляя как-то приободриться и чувствовать себя значимыми.
Взгляды, фразы, улыбки всё это он видел, когда приходят к его матери разные мужчины. Только там грязновато и пошло (не в обиду маме), а здесь как-то всё плавно и приятно. Красиво, что ли. Хотя что может быть здесь красивого? Хотя теть Лена красивая. Она высокая и стройная, волосы светлые-светлые, а глаза горят каким-то светом.
Этот свет тухнет в мае, он был на похоронах дяди Кости. Стоял рядом с Игорем и держал его за плечо. Дядь Федя был бледным, на прощании он положил в гроб полупустую пачку сигарет, слегка мятую, вынутую из своего кармана. У него взгляд потерянный, холодный. От Игоря он далеко не отходит, как и тетя Лена. Та тоже как камень. Не плачет, ледяная, чёрную юбку мнёт, губы кусает.
После похорон и поминок Игнат утаскивает Игоря в старый бойцовский клуб, один из маминых ухажёров там тренер. На Игоря смотрят оценивающе, дают старые треники и выгоняют на ринг. Бустер тоже вышел. Болдарь, типа отчим заставил их размяться и гонял их часа четыре. Оба валяются без сил и тогда тихий разговор начался сам собой:
—Слышь, братик, а шо там Федор Иванович, твоему бате закинул?
—Сигареты.
—Зачем?
—Это их любимые. Только их и курили.
—Шо там дальше делать будешь? Куда теперь?
—Школу закончу и по стопам отца. В академию. А потом дядь Федя обещал помочь если что. А ты?
—А я и так красивый, без всяких этих ваших академий. Ты главное не забывай, с кем ты на матах валялся, одуванчик.
—Бустер... Знаешь, хочу подстричься. Пора покончить с детством.
—Братик, тебя попаяло?
—Хочу быть как он...
В итоге вечером его стрижёт Валентина Михайловна, причитая, что такое богатство стричь – просто кара. Ночевать он не остается, хотя все настаивают. Домой идти – наказание. Там пахнет кровью и смертью. Ноги несут к Прокопенко, но зайти страшно. Что ему делать? Как себя вести? Только хуже сделает.
Он сидит на детской площадке, на старой, скрипучей качели и трет коротко стриженый затылок. Ему так страшно и горько. Папы больше нет, теть Лена нервная и бледная, плачет в ванной, дядь Федя злится, зло сверкает глазами и сбивает кулаки. Игорю одиноко.
—Ну, и чего ты тут расселся, сынок? Забыл какой подъезд родной?
Игорь подскакивает от неожиданности, бьётся головой о перекладину и встает, возвышаясь над Прокопенко. Федор Иванович бледный, хмурый. Глаза его пустые, как будто стеклянные, под глазами тени. Игорю нехорошо. Мир вокруг схлопнулся и сжался до этой треклятой качельки. В груди так болело, что Игорь вцепился в собственную рубашку сжимая ткань до треска.
Ему больно, ему страшно, ему холодно. В этот миг Гром понял, что больше не будет приставки «младший», не будет улыбок папиных коллег, не будет подтруниваний. Последний кровный, родной человек пропал из жизни. Он остался совсем один. Жизнь пролетела так быстро и оборвалась слишком глупо. Все мелочи составляющие жизнь отца были одним большим тяжелым ключом. Ключом открывавшим дверь в тайны его мирка. А хотел ли туда заглядывать его сын?
—Дядь Федя, что дальше делать? – голос дрожал.
—Жить, сынок. Только это нам и остается.
—Как жить? Если в любой момент жизнь может оборваться.
—Ты, Игорек, запомни – не тяжело умирать, если ты прожил интересную жизнь
—Папина жизнь была интересной?
—Конечно. В ней было все. Драки, активная жизнь, любимая работа, любимый сыночек, любовь в конце концов. Пойдем домой, родной. Ленка заждалась, волнуется.
В квартире снова тепло и пахнет борщом, теть Лена нарезала хлеб. В её волосах все еще был черный платок, да и халат на ней был темный. Игорь горько икнул, замечая на обеих её руках, на безымянных пальцах по тонкому золотому ободу. Она подняла глаза, увидела Игоря и её перекосило, нож она швырнула в стол, так что тот встрял в разделочной доске.
—Гром Игорь Константинович! Ты где шлялся так долго?! Я уже собиралась всех друзей обзванивать.
—Не многих бы пришлось обзванивать. Из друзей только Бустер.
—Ты мне не бурчи! Я волнуюсь, родной. – Присмотрелась внимательнее, потом подошла, заставила его наклониться и с ужасом заговорила. – Это кто тебя обкарнал?! Ты же мой золотой!
***
Пора выпустить пар приходит внезапно. Где-то между четвертым преступником и третьим выговором за четыре дня работы. Кулаки чешутся, голова гудит, мышцы перекатываются и каменеют от напряжения. Или сорвет башню на очередном допросе, или нужно найти применение этой энергии.
Почему бы не загонять себя до полусмерти. Да так чтоб мышцы тряслись, пот рекой, а возбуждение льется через край. Конечно в обычном спортзале Игорь не получит того, что нужно. И он идет в старый добрый бойцовский клуб, где раньше Болдарь всем руководил, а теперь балом правил Бустер.
Лучший информатор, лучший друг, лучший тренер, лучший рефери. Всегда готов встретить, всегда готов навешать люлей. Ждет как родного, чуть ли не с распростертыми объятиями и крепким кофе.
Гром входит в зал и сразу натыкается на нового персонажа. Тот рисуется, на первый взгляд, но двигается легко и быстро. Каждое движение выверено, каждый удар четкий и профессиональный. Груша, под градом ударов, дрожит и раскачивается.
Новенький оборачивается, чует затылком острый взгляд. Игорь спотыкается на ровном месте под глубоким взглядом голубых глаз. Мужчина чуть ухмыляется и возвращается в обычный режим, а Гром шагает в раздевалку.
В самом зале душно, жарко, пахнет потом и почему-то пивом. Мужики приветствуют майора громкими возгласами и взмахами рук. Незнакомец снова зыркает изучающе, улыбается кончиками губ и возвращается к своему занятию. Игорь же разминается, встает рядом с другой грушей. Колотить её приятно, она хотя бы не орет и не пытается убежать. Сильный удар правой и груша раскачивается так, что одно из креплений не выдерживает и лопается.
—Гром, шо ты творишь?! От тебя убытку больше чем от того татарина. Одного поля ягоды.
—А татары причем? – Бархатный голос незнакомца прозвучал совсем рядом. – Мы нормальные парни.
—Тренер, и то так! Не трожь татар, охуенные мужики! – Проорал Азамат сидящий на лавке.
—Та к словам не цепляйтесь! Васек, замени крепления. Игорек, шуруй ка на ринг, там от тебя меньше вреда.
Мужики осмотрелись, проводили Игоря взглядом до ринга и сделали шаг назад. Все отвернулись и развели очень бурную деятельность. Только незнакомец остался рядом с тренером и оценивающе сощурился.
—Никто не составит ему компанию?
—Та он бешеный, как демон. Все ребра пересчитает. – Игнат скривился.
—А я попробую. Посмотрим какой он, этот Гром.
Мужчина перетек между канатов и оказался перед Игорем, легонько разминаясь, с энтузиазмом смотрел на мужчину. Они пожали друг другу руки, сделали шаг назад. Первым нападать никто не стремился. Внимательно следили за обоюдными движениями, присматривались. Два хищника, готовые вот-вот прыгнуть друг на друга.
Большинство мужчин бросили заниматься кто чем, и столпились вокруг ринга. Бустер стоял в первом ряду, поправляя цепь на шее, легонько скалясь. За такое зрелище нужно брать деньги. Лучше, чем кино.
Первым не выдержал Игорь, выпад, кулак почти соприкоснулся со скулой темноволосого, но мужчина увернулся и плавно ушел от удара. Ухмылка застыла на его губах, и он принял правила игры. Зал взорвался свистом и криками. Татарин зажал Игоря в захват, попытался повалить, но он выкрутился. И снова начались танцы.
—Ты ля как пляшут!
—Мужики, вы деретесь или ебетесь? Даёшь зрелище. – Проорал бородач.
Татарин на секунду отвлекся и этого хватило, что бы пропустить момент когда кулак Игоря прилетел в солнечное сплетение, второй удар пришелся по ребрам и рука оказалась в захвате, а сам мужчина на полу. Тяжко дыша он вывернулся, освобождаясь, и сделал удушающий ногами. Такой гибкости Гром не ожидал и даже потерялся на мгновение от недостатка кислорода.
—Пускай! – рявкнул Игнат.
Татарин откатился в сторону и вскочил на ноги, Игорю же понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя. Но он поднялся, растер шею.
—Еще разочек!
Игорь снова кинулся первым, опять захват, опять удушающий. И так по кругу, в конце тренировки насчитали ничью. Оба мужчины вымотанные и уставшие валялись на ринге, а Игнат стоя рядышком и пересчитывая деньги заявил:
—Ребятушки, вы мне сейчас столько прибыли принесли, я прям балдею.
—А наша часть? – Гром приподнял голову.
—А ваша часть в удовольствии, шо вы выручили с этого боя.
—Хорошая плата, жаль на счет в банке не положишь. – Пробормотал татарин.
—Слушай, сын степей, тебя как зовут? – Игорь перевернулся на живот и сощурился.
—Волков Олег Давидович. – Голубые глаза светились. – А ты Гром.
—Гром Игорь Константинович.
—Так мальчики, любезностями обменялись, а теперь шуруйте в душ. А то такое амбре.
—Ты сама любезность. Ну, что, Волчара, спинку тебе потереть? – Игорь усмехнулся.
—Ага и за ушами почеши, раз пошла такая пьянка.
***
Игорь стоял под козырьком и прятался от стены дождя. Лило с такой силой, что по улице стелился один сплошной поток. Майор прикидывал, как быстро он промокнет до трусов если выйдет прямо сейчас.
От мыслей его отвлек сигнал подъехавшей машины. Черный внедорожник остановился около входа, стекло опустилось.
—Запрыгивай, Игорь Константинович.
—Да как-то не по пути наверное...
—Садись давай. Такая погода, что скоро вплавь домой добираться будешь. Выпьем кофе. Давно так хорошо ни с кем не занимался.
Улыбка озарила лицо Волкова и Игорь снова потерялся. Это было что-то новенькое. Как завороженный он сел в машину. Запах кожи и хвои немного кружил голову. Откинувшись в кресле, Гром зевнул и посмотрел на настоящую бурю, что разыгралась. Помимо дождя начал срываться еще и град.
Олег нахмурился, голубые глаза резко выделялись на фоне черных бровей и смуглой кожи. Радио мерно бормотало, атмосфера была расслабляющей. Да и Волков, как будто красовался. Поза была расслабленной, рука на руле даже особо его не держала, по большей части лежала на нем. Игорю вспомнились строчки попсовой песенки: «Как же красиво он ведет машину...». На улице громыхнуло и все вспыхнуло молнией.
—Слушай, Олег Давидович, ты сильно спешишь?
—Да нет, а что?
—Погода такая, только ездить куда-то. Я живу здесь недалеко. Предлагаю заехать и переждать у меня.
—Дельный совет. Забей адрес в навигаторе.
***
К превеликой радости самого Грома, дома не текла крыша, нашлось полбанки заварного кофе и замороженные пельмени в морозилке, а еще сахар, сгущенка и печенье.
—Хм, видать теть Лена приходила...
—А? – Олег оторвался от турки в которой пенился кофе.
—Да так, ничего. Тетя моя приходила, сладкого натаскала. Любит это дело.
—Это же хорошо, когда есть кому позаботиться.
Олег выключил плиту, разливая кофе по кружкам. Движения его были такими же выверенными, как и на ринге. Чёрная водолазка плотно облегала его фигуру, правда рукава закатал, оголяя широкие предплечья. На правом Гром заметил странный, витиеватый ожог.
—Вкусный кофе варишь.
Волков улыбнулся, закрывая рот кружкой. Он не сводил взгляда с лица Игоря, что-то его цепляло. То ли взгляд серых глаз, то ли умилительно надломанные брови. Игорь тоже осматривал сидящего напротив. Широкие плечи, крепкие руки и грудь. Жутко ровная спина, словно аристократ, красивый, хищный профиль.
Грома окутало странное волнение, он поёрзал на стуле, после откинулся на спинку. Кофе шел хорошо, к скорому времени хорошо пошло и печенье, а после и пельмени.
Волков ушел только поздно вечером, обменявшись номерами и забившись на следующей неделе встретиться в спортзале снова. И может встретиться на неделе, ну, так, чисто для мужских разговоров.
