Я постараюсь не предать твое доверие

Два года спустя. Очередной будний день Реджины. Она приходит на их домашнюю арену в Бостоне. Эмма радостно приветствует ее, чуть ли не бросаясь с обнимашками, отчего Миллс уже хочется скрипеть зубами. Она была немного не в духе с утра. Вчера гимнастка ушла домой в 8 часов вечера, опередив только Свон, воркующую с метателем ножей Крюком. Ее ноги уже слегка побаливали от перенесенной физической нагрузки, а ведь день только начался. Кто знает, каким ещё упражнениям подвергнет ее Уивер. Поэтому, когда она выходит на саму арену, она отнюдь не готова увидеть своего как обычно беспристрастного учителя в компании незнакомого мужчины. Мужчина уже одет в простое чёрное трико и чешки, даже не давая ей усомниться в том, что тоже он воздушный гимнаст. Она вопросительно поднимает бровь. — Это Робин Локсли. Теперь ты работаешь с ним. Разогревайтесь. — равнодушно бросает Уивер, и прежде чем она успевает хотя бы открыть рот, уходит в помещение под трибунами. Затянутая в строгую жилетку спина удаляется по коридору, оставляя за собой только мягкий стук трости на ковровой дорожке. Реджина бежит за ним. — Но, Учитель… Я же говорила, что не хочу работать в паре! — почти кричит она, и мужчина поворачивается. — Я не спрашиваю тебя, с кем ты хочешь работать, Миллс. — резко отвечает он, и ей ничего не остаётся, кроме как вернуться на арену. Робин насмешливо смотрит на нее, и она едва подавляет желание огрызнуться. Бросив на пол сумку, она расстилает свой коврик для йоги, и садится на шпагат, не обращая никакого внимания на его действия. Робин же тоже достает свой коврик (только серого цвета), и опускается рядом. Он спокойно растягивается, и Реджина скрипит зубами. Она понимает, что им все равно придется работать вместе, но прямо сейчас ей хочется, чтобы он был хоть на пару метров подальше. Они разминаются, разогревая мышцы, и он спрашивает: — Что, так и будешь молчать? — Если придется. — все-таки огрызается она, и он пожимает плечами: — Ну ладно. Пока они занимаются на полу, всё ещё нормально, но вот когда дело доходит до полотен, на Реджину находит настоящий ужас. Она не готова довериться Локсли — даже на высоте в метр от пола. Ее ладони мгновенно потеют, а в таком состоянии работать нельзя. Однако, мистера Уивера это не интересует. Он буквально силой заставляет ее взяться за полотна. Когда Робин кладет свои руки поверх ее, женщину в буквальном смысле тошнит. Она отталкивает его, и, не смотря на крики сзади, выбегает с арены. Она бежит к туалету, почти не разбирая дороги, и чуть не путает женский с мужским. Чудо, что помещение с раковиной и унитазом оказывается пустым. Вдоволь проблевавшись, она долго плескает холодной водой себе в лицо, пытаясь успокоиться. Сердце бьётся как бешеное, когда в дверь стучат. «Черт, лишь бы не Уивер или Локсли… Хорошо хоть, они не одного со мной пола…» Она тянется за бумажными полотенцами. За этим занятием ее и застаёт миловидная девушка с каштановым хвостиком. — Ой… Извини, я зайду попозже… — испуганно бормочет она, и Реджина оборачивается. — Ничего, Френч. Заходи, — говорит она, и юная дрессировщица слушается. Миллс смотрит в зеркало. Там отражается крайне бледное лицо, с тушью, потекшей на одном глазу, и темно-каштановыми прядками, вылезшими из пучка. — Ну и видок у меня… — не сдержавшись, фыркает она вслух. — Позвать врача? — забеспокоилась дрессировщица. — Ты не ударилась?.. Что вообще случилось? — Нет, нет, все хорошо, — Реджина быстро прервала этот поток вопросов. — Со мной все нормально. Меня немного затошнило, но сейчас мне уже лучше. — Как скажешь… — с сомнением посмотрела на нее Бель. — Ладно, я пойду прогуляюсь. Думаю, свежий воздух пойдет мне на пользу. — Конечно, — кивнула Френч. На улице Реджине и впрямь стало гораздо лучше. Она дошла до своей машины, радуясь, что хранит там косметичку и деньги, потому что сумка осталась на арене. За ней она заедет завтра, потому что без коврика и некоторых вещей она сможет обойтись, а вот встретиться с Уивером — нет. Женщина решила не испытывать судьбу, и забрала только кроссовки, стоящие в раздевалке. Быстро поправив макияж, она взяла пару купюр, и засунув их в карман просторной толстовки (ее она тоже захватила из раздевалки), вышла из машины. Прямо сейчас ее организм требовал только кофе.