Равный брак

Коляска тряслась по дорогам несколько дней, пока лорд Морей развлекал ее рассказами о своем славном прошлом и его подвигах. Эллиан, так и не отказавшаяся отпустить свою бывшую воспитанницу одну, тряслась рядом с Кассандрой на бархатном сиденье, сурово сдвинув брови, и равнодушно смотрела на дорогу. Кассандра и сама начала уставать от всех рассказов рыцаря, но успокаивала себя одной мыслью — скоро они должны были взойти на корабль, а там ей стало бы так плохо, что эти минуты показались бы ей раем. Лорд Морей без устали расписывал все прелести столицы, рассказывал все о новых платьях и модах, а Кассандра, старательно скрывая интерес, делала вид, что ее это нисколько не интересует. Вообще жизнь вдовы в Дредфорте была гораздо интереснее. Замок располагался на отшибе, но зато Кассандра никогда не должна была изображать из себя кого-то другого. Там никто не скрывал радости из-за того, что их хозяина больше не было, она почти что не носила траур и жила обычной жизнью хозяйки поместья — занималась хозяйством, читала, вышивала и мечтала о том, что выедет в столицу. Однако мечты были гораздо прекраснее, когда были только мечтами. Она по-настоящему боялась. Справиться с Рамси было сложно, однако она смогла и получилась свою награду, а теперь ей предстояло сразиться с еще одним его подобием, только наделенным гораздо большей властью. Джоффри мог отнять ее замок и земли, а она даже не могла запротестовать. И пусть лорд Морей уверял ее в том, что в Гавани ей будут рады, Кассандра чувствовала, что едет на очередное сражение. А вообще хотелось отдохнуть и зарыться поглубже в свою нору. До Белой Гавани они добрались достаточно быстро, даже не останавливаясь ни в одном трактире. Их спутник пытался было предложить остановиться, однако Эллиан непреклонно помотала головой и заявила, что «благородные леди на постоялых дворах не останавливаются». Кассандра не возражала — ей все равно не хотелось спать, к тому же следовало обдумать свое поведение, чтобы не выглядеть слишком льстивой и слишком заносчивой. — Поверьте, леди Лайне, вы поплывете на самом красивом и быстром корабле, который только есть в Вестеросе. — заверял ее Морей. Она кивала головой и молилась, чтобы корабль не потонул. Была тихая ночь, когда они сели на корабль. Волны покачивали деревянный дом так мягко, что ее ни разу не замутило, и Кассандра не взглянула в окно, чтобы увидеть далекую столицу. Что могло ее там ждать — об этом она даже старалась не думать. Она знала, что на нее могут налететь многие в поисках добычи, но об этом ей стоило волноваться потом, когда Дредфорт окончательно будет в ее руках. Кассандра лежала без сна на широкой кровати и смотрела на деревянный потолок. Ее одеяло было залито лунным светом, луна даже села ей на ресницы и нос, а она все не могла заснуть, и мысли скакали от одной к другой. Разумеется, надо будет сразу сесть в реверансе и громко проговорить, как она счастлива служить Его Величеству. От этих слов ей уже стало нехорошо, но всю искренность она оставила дома, как и наказывала леди Лайне. Быть скрытной и незаметной — вот ее правило. В ее комнате стало душно, и Кассандра, завязав халат, вышла на палубу. Город уже блестел вдалеке своими тусклыми огнями, откуда-то доносились глухие голоса и крики чаек. Одна из них села на борт корабля и внимательно присмотрелась к Кассандре. Говорили, что эти птицы несли несчастье для обычных людей и счастье — для моряков. Что ж, в каком-то смысле она тоже была моряком, постоянно плававшим из края в край. Ее волосы завивались от морской воды, и одна прядь пружинкой упала ей на глаза. Птица склонила голову набок, а потом, крикнув в глубину, вдруг села ей на плечо и клювом убрала волосы за ухо. Кассандра улыбнулась и осторожно пригладила перья птицы. Она была моряком, не обычным странником. И удача была с ней. Никто не получит то, что ее, а она возьмет и приумножит то, что было чьим-то. Кассандра еще раз поглядела на город, видневшийся за ночными облаками и посильнее оперлась о крепкий трос. Она знала, что сказать. Она знала, как склониться в реверансе. Знала, как поглядеть на всех придворных и на короля. Ночью все для нее становилось яснее, ночью можно было приоткрыть свои настоящие мысли, не бояьс, что их кто-то увидит, а потом спрятать в укромное место. Или выкинуть в море — то могло поглотить все. Кассандра повернулась к чайке — та все еще сидела на бортике и вертела своим клювом. — Знаешь, у меня есть секрет, — прошептала Кассандра; птица дернула крыльями — ее голос нежно разнесся над гладью моря. — Я собираюсь победить. Она не знала, понимала ли ее чайка, или ее воображение слишком устало, но ей показалось, что в черных глазах птицы промелькнуло нечто знакомое, жесткое острое, что иногда появлялось и у нее. Но ведь если существовали драконы, если за Узким морем была еще одна Королева, которая понимала их и могла ими управлять, то почему чайка не могла понимать ее? Птицы всегда прекрасно хранили чужие секреты, особенно те, чьи перьи были самыми неприметными. Она представила, как белая птица унесет ее тайну на своих крыльях туда, где она еще ни разу не была, и ведь найдется кто-то, кто узнает о чаяниях Кассандры Лайне — бедной девчонки, из всего богатства имеющей только неуемную гордость и гордыню, заставлявшую ее спотыкаться на каждома шагу. Когда ей стало спокойно, Кассандра заставила себя зевнуть и зашла обратно в каюту. Завтрашний день перестал казаться таким пугающим. *** Скрип двери ее не разбудил. Кассандра стояла на полу, рассматривая свои платья, и старалась утянуть корсет так, чтобы платье на ней не болталось слишком сильно. Септа, конечно, его подшила, но то все равно смотрелось на ней не так впору, как было раньше. А ей нужно было выглядеть хорошо. Скорбно, грустно, но хорошо. Можно было, разумеется, надеть зеленое платье, но это было не так удобно. Вряд ли ей позволили бы носить откровенный траур, но при этом все бы придворные обсуждали, что Кассандра Лайне не почтила своего мужа должным образом. — Входи, Эллиан, я уже не сплю, — бросила она, встряхивая свои платья. — Я хотела сказать, миледи, что мы уже подплываем. Септа вошла в каюту и отодвинула тяжелые занавеси. Кассандра огляделась — она провела на этом корабле две ночи, но даже не успела заметить ни стола у окна, ни кованых сундуков у изголовья кровати. Она думала только о том, чтобы добраться до суши и оказаться побыстрее в этом проклятом замке. Чем быстрее эта пытка закончится, тем будет лучше. — Да, Эллиан, знаю, я видела в окне башни замка. — Какое платье вы наденете? Кассандра замерла у кровати и растерянно поглядела вокруг. Ее наряды лежали вокруг нее пестрой лужей, и все же она не знала, какое из них следовало выбрать. В черном она выглядела как ворона — это стоило признать. Другое дело, если бы у нее были рыжие волосы или золотистые, но с ее черными ей шли только светлые цвета. И все равно; нашептывал ей тихий голос, следовало соблюсти правила и надеть темное платье. У нее вроде было было что-то из синего шелка. Кассандра ринулась к другой луже шелка и вытянула оттуда матовую ткань, на свету отливавшую темно-вишневым. С высоким воротником, с длинными рукавами, касавшимися земли и вышитой лисой на поясе, оно требовало нескольких нижних юбок, иначе ее бы не отличили от колоды, но те сразу же оказались в руках Эллиан. — Я в нем выгляжу слишком мрачно, — пожаловалась Кассандра, когда септа расправила платье на ней. — Напоминаю птицу в вороньих перьях. — Миледи, траур не должен быть красивым, — назидательно заметила Эллиан и застегнула пуговицы на спине. — Да и сидит оно на вас очень хорошо. Да, — удовлетворенно уперлась она руками в бока. — Очень хорошо. — Спасибо. Будьте добры, подайте мне обруч, — она нахмурилась и внимательно погляделась в зеркало. Красавицей она и правда не успела стать, ее неизменно называли «очаровательной», но, возможно, в этом и было ее достоинство. Ей уже было девятнадцать лет, и она успела овдоветь, а в черном цвете к ней не так бы лезли с хвалами и балладами. — Хотя вы правы, Эллиан. — септа вопросительно посмотрела на нее. — Я — северянка, а не столичная леди. — Кассандра вытянулась и высоко подняла голову. — Только строгость и сдержанность. — Да, миледи. С агатами? — Да. Эллин аккуратно открыла шкатулку со всеми драгоценностями и тут же спохватилась: — Миледи, а как же ваша прическа? — Я заплела косу, Эллиан, не хочу сложных причесок. Лучше наденьте правильно обруч. Эллиан просияла и бережно уложила украшение на голову Кассандре. Тот сдавил виски, и она поморщилась — тяжесть власти приходилось носить с трудом, но ей это нравилось. Корабль стало покачивать сильнее, и черная вуаль обернулась вокруг нее, когда она чуть не упала на дощатый пол. Теперь они были в Королевской Гавани, и Кассандра незаметно выглянула в окно и улыбнулась сама себе — солнце светило по голубой воде, отчего та становилась совсем прозрачной, и она видела всех рыб, которые цеплялись хвостами друг за друга. Черепица домов сливалась в единую красную дорогу, ведущую прямо к королевскому замку. Тот высился над всем городом своими белыми башнями, и те светились, как бриллиантовые. В дверь каюты постучали, и Эллиан быстро поправила платок на голове и встала около Кассандры каменным изваянием. — Войдите. — сказала Кассандра; дверь распахнулась, на пороге показался лорд Морей. — Мы в Королевской Гавани, миледи. — он поклонился, и перо на его плаще коснулось его сапог. — Позвольте вас проводить до кареты. Кассандра кивнула и позволила взять себя за руку. Они быстро прошли по коридору, и она зажмурилась, когда вышла к лестнице у причала. Солнце светило так ярко, птицы пели так громко, а воздух был таким соленым, что на секунду ей захотелось оказаться на родном Севере. Тишина, снег и непроглядный туман — вот, где было ее сердце. Даже Дредфорт ей показался приятнее, чем столица. Все это новые впечатления и тоска по тому, что у нее могли отобрать, не больше, сказала себе Кассандра, и, выпрямившись, спустилась на брусчатую дорогу. Ей просто следовало привыкнуть. Лорд Морей подвел ее к карете, и Кассандра тоскливо оглянулась на длинные улицы. После такого путешествия ей больше хотелось пройтись по воздуху, и она даже почти что повернулась, чтобы сказать — она пойдет одна, но Эллиан и тут ненавязчиво потянула ее за собой в карету и устроила на мягких подушках. Когда Кассандра посмотрела в окно, увидела странную фигуру, едва видимую, так быстро мелькнувшую около колес, что никто ее даже не заметил. Еще одна птица Вариса или Бейлиша поскакала во дворец докладывать о ее прибытии. Ничего, она и к этому была готова. Карета медленно двигалась вдоль загруженных улиц, и Кассандра хотела было открыть окно, но лорд Морей, встревоженно улыбнувшись, посоветовал ей этого не делать. Кто знает, какие здесь бродят люди. Самые обыкновенные, хотела ответить она, но не стала возражать и попыталась представить, как пройдет ее появление в тронном зале. Она не боялась оступиться, не боялась шагнуть на чей-то шлейф, даже не боялась гнева короля. Самое главное — хранить на лице безмятежность, граничащую со слабоумием. Карета куда-то повернула, а потом так резко встала на месте, что Кассандра едва не свалилась с сиденья. Приехали. Лорд Морей вышел первым, и она медленно закрыла и открыла глаза. Дочь лорда Лайне, племянница лорда Старка, жена лорда Болтона — всех этих женщин не было. Осталась одна Кассандра, которая воспитывалась сама по себе, двигала фигуры по доске и мечтала, чтобы ее приняли всерьез; ей бояться было нечего. В дверь тихо постучали, прежде чем ее открыть, и она твердо встала на каменную дорогу перед собой. Замок стоял над ней, заставляя склоняться всех, кто пришел к его ступеням, но она только выпрямилась и прислушалась к стуку железных набоек на сапогах. Тик-тик, она вошла на ступени и села не в низком реверансе. Тик-тик, она улыбнулась горожанам и уловила свое имя в чужих голосах. Тик-тик, она оперлась на руку лорда Морея и прислушалась к лязгу тронных дверей. Ни страха, ни пиетета, ни ужаса. Отмеренная необходимость. Все ровно так же, как она шла замуж за Болтона. Они остановились у дверей, и Кассандра прислушалась к тому, как стражники громко произнесли: «Леди Кассандра Лайне». Что-то коричневато-красное задвигалось, зашумело, а, сделав несколько шагов, Кассандра увидела в этой толпе людей. Все придворные были в шелковых нарядах ржавого цвета, мужчины — в расшитых дублетах, женщины — в шелковых платьях. Они шумели, но Кассандра, освободившись от поддерживающей руки, шла, смотря вперед. Она видела Железный трон впереди, мальчишку, сидящего на нем, и Королеву-мать около него. Оставалось еще несколько шагов до ее внезапного реверанса, когда она заметила Сансу, стоявшую с мужчиной старше ее, крепко державшему ее руку. Санса испуганно глядела на нее, но Кассандра не дрогнула и когда оставалось несколько шагов до ступеней, она замерла, а потом присела, позволив юбкам взметнуться и лечь вокруг нее. По залу прошел ропот, и из-под ресниц Кассандра увидела, как король недоуменно заерзал на своем троне, а потом вдруг заговорил. Голос у него был неприятный, слишком высокий, чем-то напоминавший Рамси. Она не могла сказать, что была сильно привязана к своей кузине, но услышав, как говорил Джоффри, Кассандра порадовалась, что Санса не вышла замуж за Болтона, ей хватило и одного жениха. — Встаньте, леди Лайне и подойдите. Точно Рамси с золотыми волосами предстал перед ней. Только тот был заперт на Севере и не успел стать лордом Дредфорта, а больше различий не было. Такая же усмешка на лице, такой же злобный взгляд, такая же обида на весь мир и избалованность. Кто мог в здравом уме выйти за такого человека? «Только при здравом расчете за такого и выходят» — ответил внутренний голос, и Кассандра согласилась. — Я рад видеть вас в Королевской Гавани, леди Лайне, — провозгласил король. — Жаль только, что без вашего мужа. Он рассмеялся, и зал подхватил его смех. Выдерживать это представление было гораздо труднее, чем Кассандра могла представить. Вероятно, она не успела порядком отдохнуть от Болтона — ей так и хотелось запустить своим обручем в голову этого малолетнего идиота. Но стоило начинать комедию. — Я хотела выказать вам свою благодарность, Ваше Величество, вы были бесконечно добры, благосклонны к моей семье и ко мне. — приятно мелодичным голосом сказала Кассандра, и в зале снова воцарилась тишина. — Я надеялась, что Дредфорт мог послужить Короне на благо. — Да, да, — уже с меньшим интересом отмахнулся Джоффри. — Мы были рады увидеть ваши дары. Приятно, что Север в лице вас признает истинного правителя Семи Королевств. — Это было очень неожиданно, — поддакнула Королева-мать, кисло улыбаясь, и Кассандра улыбнулась в ответ. — Хоть зима нам пока и не грозит, но ваша преданность не может не радовать. «Как же преданность, думайте больше.» — Для меня счастье и честь служить на благо Семи Королевствам и его благородному правителю. Все ходы были совершены правильно, и все-таки Кассандра ждала приговора. Король снова заерзал на сидении, переглянулся с лордами, послышался шепот, и он поглядел на нее. Кассандра низко поклонилась, и ее волосы коснулись темно-синего шелка. — Я буду только рад, если у Короны появится достойный союзник. Но ведь, — он вытянулся вперед и сделал знак рукой, что ей можно встать. — Вы остались вдовой. Дредфортом тяжело управлять, особенно, женщине. Вот оно, началось. Кассандра знала, что ее будут сватать, но не думала, что во время представления ко двору. Она склонила голову и сцепила руки в замок. Безмятежность и глупость — больше ничего. — Вам надо найти нового мужа, кто смог бы управлять всем этим хозяйством, — король откинулся на спинку трона и посмотрел на свою невесту — Маргери Тирелл Кассандра заметила только сейчас. — Кого-то сильного, надежного и умного. — Но ведь траур еще не окончен, — прокряхтел мейстер Пицель; о нем Кассандра слышала со слов отца. — Леди Лайне лишилась мужа всего месяц назад. — По изменнику траура не носят! Или же вы его хотите пожалеть? — резко крикнул Джоффри, и зал вздрогнул. — Я найду вам нового мужа, леди Лайне. Например, моего дядю, лорда Тириона. Джоффри снова засмеялся, и в общем гуле смеха потонул вздох Кассандры. Она начинала терять терпение. Шутки этого идиота начинали выводить ее из себя. А если учесть, что каждую шутку он мог превратить в быль, то ее и вовсе могло затрясти. Кто угодно, но только не эта семья. Она уедет на Север, запрется в замке, но не допустит Ланнистера к себе в лисью нору. — Милость Вашего Величества не имеет преград, — проговорила Кассандра. — Я приму любой ваш выбор, ведь знаю, что ваша забота и доброта безграничны. Вероятно, ответ пришелся королю не по вкусу, и он нахмурился, поманив кого-то к себе рукой. Около Кассандры послышались шаги, она почувствовала знакомый запах мяты; Пересмешник встал около нее, едва не касаясь рукавом дублета ее подола. — Лорд Бейлиш, — он встал на одно колено. — Вы проявили немалое участие в соединении домов Тиреллов и Баратеонов, полагаю, вам не составит труда найти кого-то, в ком я буду уверен. — Я почту за честь, Ваша Милость. — знакомый мягкий голос отозвался с такой готовностью, будто не было большего счастья для лорда Бейлиша служить бастарду Ланнистеров. Кассандра усмехнулась; издалека это можно было принять за улыбку. — Вот и отлично, — отмахнулся Джоффри; все это ему уже надоело. — Будьте желанной гостьей в Королевской Гавани, леди Лайне, — улыбнулся он ей, вставая с трона. — Надеюсь, вы проявите себя лучше, чем ваша кузина. Все встали, когда король под руку со своей невестой пошел по мраморному залу. Маргери успела улыбнуться ей, и Кассандра просияла в ответ. Маленькая Королева вызывала в ней уважение, даже симпатию, но о дружбе, конечно же, думать было нельзя. Кассандра стояла, выпрямившись, пока все знатные лорды и леди собирались в одну кучу, чтобы поглазеть на нее. Она знала, что выглядит отлично от них, знала, что черный мрачно развевался над красным и синим шелком, но ей это нравилось, и она твердо решила, что не поменяет прически. Королевы уходили и приходили, косы развивались, и локоны трепал ароматный ветер; ее Север оставался в ее косе, болтавшейся за спиной. Бейлиш стоял около нее, Кассандра чувствовала его взгляд, но не повернулась к нему, а пошла через толпу к выходу. Ей нужно было поскорее очутиться на воздухе, пока корсет не лишил ее последнего дыхания. — Кассандра! — послышался знакомый голос, и рыжие волосы взметнулись в воздухе. Она улыбнулась, на этот раз искренне. — Санса, — она позволила себя обнять. — Ты прекрасна как весеннее утро. — Ты тоже, — покраснев, начала было кузина, но запнулась, заметив ее траур. — Мне жаль, что ты лишилась мужа. А ей не было жаль. Она была счастлива. — На то была воля богов, дорогая. Прости, — обруч слишком надавил на виски, и ей показалось, что она упадет. — Но мне хотелось бы выйти на балкон. — Конечно, конечно, — заворковала кузина. — Ты же еще останешься тут, правда? — толпа расступилась, когда они пошли по залу. — Мы так давно не виделись! Я столько хотела рассказать тебе, у меня ведь тут почти что никого нет. Почти никого, — она осеклась и посмотрела назад. — Разумеется, у нас будет время на разговоры. Стараясь не пошатываться, Кассандра вышла под ропот из зала на каменный балкон. Тут все так же грело солнце, но от соленого ветра ей стало будто бы лучше, и тугие усы корсета перестали вдавливаться в ребра. Странно, ее жилеты из пруточков были не менее жесткими, но все тело от них так не болело. Значит, ей найдут мужа. Кассандра присела на скамью и повернулась к морю. То искрилось и шумело, но мыслей не успокаивало. В принципе, этого стоило ожидать. Никто бы Дредфорт ей так не отдал. Оставалось одно утешение — мужа ей станет искать Бейлиш. Кассандра усмехнулась — представить его в роли сводни было не так уж и сложно. Ему всего-то нужно было найти еще одну повозку с золотом. Ей был нужен хороший муж, который бы жил в своем замке, а она — в своем. Или же ей был нужен сам Пересмешник. Она услышала его шаги, когда двери плавно распахнулись, и золотая цепь на его дублете мелодично прозвенела. Она не стала оборачиваться, только подложила руки под щеки и присмотрелась к городу внизу. Если повезет, она еще успеет пройтись по лавкам и купить бархат и шелк за медных драконов. Шаги замерли около нее, и Кассандра представила несколько драконов в ее руке. Деньги как-то всегда грели ее руки. — Вы все еще в трауре? — послышался мягкий голос. — Вам очень… — Кассандра перебила его комплимент. — Можете не говорить приятных слов. Я знаю, что в черном напоминаю ворону. — Скорее, — он присел на скамью, и она снова почувствовала мяту. — Горного сокола. — Ваши сравнения как всегда изящны. — И все же, — Кассандра слышала в его голосе улыбку. — По кому вы так скорбите? Разве вы кого-то потеряли? Она быстро обернулась. Ни капли сожаления или скорби — Пересмешник глядел на нее весело, и в глазах были все те же огоньки, что и в прошлый их разговор. Кассандра попыталась представить его своим мужем; как ни странно, но это было бы куда естественнее, чем все ее прошлые кавалеры, заваливавшие ее золотом и камнями. Они были слишком похожи, и это могло бы ее напугать, не люби она так это сходство. — Нет, но могла. — она посмотрела прямо на него. — Нет, но могу. Титул леди Дредфорт слишком хорош, чтобы с ним прощаться. — Вы так привязаны к замку, миледи? — он улыбнулся, и она едва не улыбнулась в ответ. — Разумеется. Он удивительно крепок, не то что Харренхолл, который наполовину сгорел. Его только нужно проветрить от гнили. Бейлиш коротко рассмеялся и оглянулся — за ним было то же море, и его корабль покачивался на голубой воде. Когда-то все это уже было, подумала Кассандра и прищурилась. Точно так же она сидела на этой скамье, только тогда около нее была ненавистная вышивка — она рисовала нитками каменную крепость, увитую плющом. Угрюмая девчонка, терявшая свой дом, отчаянно желавшая уехать с человеком, который поверил в нее. Шахматы; ничего не изменилось — изящный стол с золотыми фигурами все так же стоял вдалеке, и Кассандра вспомнила, как приняла первую ничью. Бейлиш поймал ее взгляд, и ее рука внезапно оказалась снова в его. — Королевская Гавань делает меня слишком сентиментальным, — она позволила ему сесть поближе. — Я вдруг вспоминаю события прошлого. — Вот как? И что же за прошлое? — Как одна угрюмая девушка решила взять то, что принадлежало ей по праву, — от пристального взгляда ей стало тепло. — Она не побоялась выдвинуть свою ладью и разыграла восхитительную партию. — Пока один черный конь не выдвинул ничью. — О, он всего лишь хотел часть этого запала, — Кассандра почувствовала прикосновение губ к своей руке. — Я восхищаюсь вами, Кассандра, — и на этот раз в его голосе не было усмешки. — Восхищаюсь, как не восхищался никогда и никем. — Какие прекрасные слова, милорд, — она расправила платье и улыбнулась. — Действительно хочется в них поверить. — Поверьте. Иногда союз ладьи и коня может быть удивительным. Кассандра рассмеялась. Воистину лучшего предложения ей никто и никогда не делал. Она прищуренно взглянула на него и чуть не отшатнулась — этот взгляд раньше принадлежал только Сансе, и то, лишь часть его. Огоньки разгорались сильнее, и Кассандра напомнила себе совет матери. — Станьте моей женой? — Женой? Зачем? Мне хватило и прошлого брака. — она разгладила рукава и оперлась на спинку скамьи. — Не думаю, что я смогу кого-то еще полюбить. — Любовь не обязательно получать в браке. — Конечно. Но искать бастардов по всем Семи королевствам — не та свобода, которой я ищу. — Не желаете почтить этим память о нашем славном короле Роберте? — Слишком велики опасения, что меня неправильно поймут. Он усмехнулся, и лучи солнца блеснули на его броши. Бейлиш наклонил голову; ее вуаль спустилась с обруча и легла ему на колени. — И потом в браке можно получить и другие удовольствия. — Правда? — она недоверчиво подняла брови и мотнула головой. — Боюсь, я вам не верю. — Однако я прошу вас мне поверить! — его улыбка показалась ей теплее, но она не улыбнулась в ответ. — Доверие, уважение, поддержка; равный брак для того и создан. — Как убедительно вы говорите, — луч солнца упал на ее обруч, и она сняла его. — Лизе Аррен вы говорили то же самое? — Лиза Аррен сама говорила себе глупости и сама же верила в них. — Как, однако, вы жестоки, милорд. Она повернулась к нему и едва не отпрянула — рукав его дублета был непозволительно близок к ее подолу. Она сняла обруч с головы и рассмеялась, когда увидела, как один из камней пропустил радугу. Агат — самый темный камень, и тот все равно пускал свет. Она знала, что Бейлиш уважал ее, знала, что ей ничего не грозит в браке с ним, но соглашаться на его предложение слишком быстро означало поражение. Ей была нужна ничья. — Разве я жесток, — его голос раздался совсем рядом; он бы мог поцеловать ее, если бы она это позволила. — Напротив, я мягок. Мягок, как… — Ваш кинжал, — он рассмеялся, и она провела рукой у его глаз. — Нет, милорд, в вас есть жестокость, и кроется она тут. — она отдернула руку, прежде чем та оказалась в его. — И все же я прошу вас стать моей женой. — И вас не пугает мой характер? — Он… — Подождите, — махнула рукой Кассандра. — Только не говорите, что он прекрасен. Это было бы глубоким разочарованием для меня — услышать такую вульгарность от вас. Оставьте эти нежности рыцарю Цветов. — Он ужасен, но я обожаю его. — Браво, милорд, — она хлопнула в ладоши, и птицы испуганно слетели с каменной ограды. — Вы превзошли самого себя. Я даже едва не поверила вам. Но есть одно препятствие. — Какое же? — Лунная дверь. — она провела каблуком по камню и не поморщилась, когда услышала неприятный звук. — Сколько у вас замков? Пять, десять? — лукавство появилась в его глазах. — И, наверное, в каждом подобный кошмар. А я слишком сильно боюсь дыр в полу. Да и ветер вряд ли будет попутный. А пока летишь, можно и вовсе простудить уши. Нет, лорд Бейлиш, — она притопнула ногой и встала. — Пока не залатаете дыры в доме, даже не думайте об этом. — Но я же не боюсь слишком крутых стен в Дредфорте, — он встал за ней. — А падать с них еще страшнее. Кассандра остановилась и улыбнулась. Да, пожалуй, можно было выйти замуж только хотя бы для того, чтобы продолжить эту игру. — Видите, лорд Бейлиш, вся беда не в моем характере и не в вашей привязанности к семье Талли, — огоньки загорелись еще ярче, и она чуть не отступила назад. — Наши дома стоят не так крепко. — Дома можно разрушить, — его голос звучал вкрадчиво; Кассандра постаралась помрачнеть. — Земли можно соединить, — шаг за шагом он подходил к ней ближе. — Все можно воссоздать, если только брак будет равный. Она могла коснуться его лица, могла провести рукой по щеке; на минуту Кассандра задумалась — какими были поцелуи лорда Бейлиша? Рамси целовал ее, но тогда ей хотелось только одного — вырваться и закрыться на три замка. А Пересмешник был другим; он мог сладко целовать, когда ему хотелось чего-то. Сейчас ему больше всего хотелось Кассандру Лайне и ее титулы, а ей — безопасность и надежность. Их дороги будто бы расходились, но она знала, что в результате они снова встанут друг напротив друга. — Я не Лиза Аррен, лорд Бейлиш. — она снова надела обруч и хватилась вуали. — Вам не получится так легко избавиться от меня. — Мир без вас был бы слишком скудным, моя милая леди, — он подкинул легко вуаль в воздух, а когда Кассандра поймала один конец, другой не выпустил. — Мы могли бы избавиться друг от друга еще гораздо раньше, но я здесь, — он слегка потянул вуаль на себя, и Кассандра переступила каменную плитку. — А вы стоите совсем рядом со мной. Воспоминания делают меня слишком сентиментальным, — голос его становился едва слышным. Она могла бы поддаться, могла позволить себя поцеловать, но все это разрушило то, к чему они так долго шли. Тот поцелуй случился только потому, что им больше некуда было отступать, а сейчас оставалась еще вся Королевская Гавань. Она могла выйти замуж за любого. Даже за Петира Бейлиша. — Вы правы, воспоминания слишком сентиментальны, — она откинула голову назад и внезапно дернула ткань; он усмехнулся, и эта усмешка была похожа на поцелуй. — И я начинаю вспоминать. Помните, что я сказала вам в Королевской Гавани? — Что вы сумеете сыграть другими фигурами? — она шагнул вперед, она сделала шаг назад. — Не совсем. — Что вы не любите цветы? — Как мило, что вы помните. — за ее спиной была стена, но стоило сделать шаг вправо, и она оказалась бы в прохладном зале. — Но я не об этом. — Я теряюсь в догадках, миледи. — Я попросила вас найти мне мужа, Петир, — огоньки в его глаза вдруг вспыхнули огнем, и Кассандра ступила на порог тронного зала. — Найдите мне мужа, лорд Бейлиш, и я поговорю с вами о равном браке.