Равный брак

Кассандра знала, что птицы Вариса бились с людьми Бейлиша за право ее охранять, однако птицы слишком громко щебетали, и она старалась как можно быстрее от них отмахнуться. Те махали крыльями, напевали веселые песни, улетали, а потом усаживались на плечо ее дам и внимательно смотрели за тем, как она ходит и какие слова говорит. Это удручало, — Кассандра готовилась к чему-то более изощренному, но не раздражало. Постепенно Кассандра начала понимать, как было небезопасно в Королевской Гавани — всюду были воры, готовые огреть ее острым концом камня на рынке, везде были странные люди, глазевшие на нее одним глазом, готовые дернуть ее за подол и убежать, всюду был злачный воздух, круживший голову, но вовсе не от удовольствия, а от тошноты. И все-таки, как это было не похоже на ее Дредфорт, в котором она бегала по коридорам, стараясь, чтобы ее никто не услышал. Пребывание в Гавани было веселым. Да, именно так; каждый день ее ждало новое приключение, новое открытие, и каждый раз Кассандра была твердо уверена — она сможет выйти сухой из воды; Бейлиш пообещал ей, что ее не тронут, и он держал свое обещание. Она не старалась давать ему причин для исполнения его обещания, но когда на нее чуть не опрокинули корзину с персиками, и фигура в темном плаще успела ее отдернуть в самый последний момент, а повозка чуть не сбила ее фрейлин, и те вовремя исчезли в грязном переулке, Кассандра улыбнулась. Она могла поклясться, что богатое воображение лорда мастера над монетой подкинула ему легенды о спасении дамы из беды, но как изящно он это делал! Разумеется, Кассандра понимала, что рано или поздно перед ней разверзнется дорога выбора, и она снова будет обязана ходить по узким тропинкам, стараясь выгадать для себя выгоду и пару золотых монет. Все это было и повторялось из раза в раз девятнадцать лет, и не было дня, когда все стало бы вдруг по-другому. Кассандра понимала, что одна из дорог приведете ее к власти, к сокровищницам всей Гавани, к мужу, который вполне возможно станет ее любить и не будет докучать, да и в целом совсем будет несравним с Рамси. Каким наслаждением будет просто зажить, не думая о том, что принесет завтрашний день, ведь быть невестой наследного принца, не короля, так хорошо и славно. Быть в тени и оставаться при почете, носить роскошные платья и смотреть на то, как люди склонятся в трепете, стоит только золотому шелку зашелестеть по коридорам замка. Кассандра была тщеславной и не скрывала этого — ведь если это было позволено королям, то почему нельзя было позволить и ей? Но что сулила другая дорога? О, это было так трепетно и романтично. Всего лишь человека, которого она любила и любила, вероятно, больше всех. Кассандра выложила этот довод, и он потух, как погасли серебряные браслеты в горе изумрудов и алмазов. Что даст ей эта любовь? Только слабость. Всем известно, что Бейлиш любил только семейство талли, как бы Кассандра не старалась себя уверить, что в последнее время его взгляды на этот счет поменялись. Бейлиш не любил ее, он любил игру в нее саму. Ему нравилось сражаться с ней, нравилось гадать, какой ход она сделает дальше, ему нравилась ее загадка, но что стало бы, исчезни последняя? Она бы наскучила ему так же, как Лиза Аррен, и Семеро знают, чем закончился бы этот союз? То, что Кассандра питала к нему чувства, перестало бы быть секретом на первый же день их брака, за нее все сказал бы взгляд. Этот ужасный, глупый, овечий взгляд. Кассандра бы наверняка еще могла заблеять; ох, как славно бы тогда посмеялся бы Бейлиш. Нет, любви ему было дать нельзя, та превратилась бы сразу в смерть и обернулась против Кассандры. Она могла принять его предложение, ведь то было хорошим и выгодным — леди Харренхолла и леди Севера, — и она приняла бы его. Не появись наследный принц. — Так мы теперь с вами сестры, дорогая Кассандра? — рядом с ней прощебетал голос Маргери, и Кассандра постаралась улыбнуться. Она не доверяла молодой леди Тирелл, а та не доверяла ей — полная гармония. Однако Маргери нравилась ей гораздо больше Серсеи. — Я ведь смогу вас так называть? — Доброе утро, Ваше Высочество, — улыбнулась Кассандра, но Маленькая Королева только отмахнулась. — Перестаньте, пожалуйста, — голубое платье красиво трепетало на ветру, и Кассандра позавидовала юной розе — ее-то черный бархат заставлял ее чуть ли в обморок не падать из-за жары. — Я так устала от этого титула! Кассандра многозначительно кивнула головой, и через минуту по саду прокатился звон колокольчиков — Маргери смеялась, будто пела. Непосредственность была в ее крови вместе с розами, и за это Серсея ее не могла простить; все, что делала Маленькая Королева, она делала с изяществом и простотой, однако без вульгарности. Полная противоположность Серсее. Маргери легко оправила юбки и присела рядом с Кассандрой. Легкий жест рукой, и стол словно сам по себе придвинулся к ним; по саду запахло лимонными пирожными. Где же была Санса? — Не буду скрывать, быть королевой наверняка приятно, — доверительно шепнула Маргери Кассандре. — Это так увлекательно носить корону! — Вы уже примеряли ее? — стараясь поддерживать интерес, спросила Кассандра. — О, да! — с восторгом воскликнула невеста короля. — Она такая красивая и такая тяжелая. Кассандра прекрасно знала эту манеру — сообщить ничего не стоящую чепуху таким тоном, будто говоришь о великой тайне. И как же человек будет счастлив услышать этот глупый секрет, который в сущности и секретом-то и не был, как он станет раздуваться от важности и считать себя главным поверенным, ведь только ему об этом и сказали! Кассандра все это прекрасно знала. — Вес власти тяжел, — степенно ответила Кассандра. Разыгрывать умудренную матрону становилось не так уж и сложно. — Однако я с нетерпением жду вашей свадьбы. Что-то темное пробежало по лицу Маленькой Королевы, и улыбка на мгновение превратилась в судорогу. Разумеется, сказания о нраве Джоффри перекатывались с Севера на Юг, но все сходились в одном — в его удивительной жестокости. Что могло предстоять Маргери, Кассандра примерно представляла — прожила же она с Рамси. И могла только посочувствовать. — Да, да, — сияющая улыбка снова вернулась к леди Тирелл. — И я тоже! Вы не видели мое свадебное платье? — Полагаю, это можно только самым близким вашим друзьям, — в тон ей улыбнулась Кассандра. — Но вы же скоро станете моей сестрой, — лукаво нахмурилась Маргери. — Ведь так? Кассандра покачала головой и постаралась сдержать усмешку. Разговора о свадьбе не было, но по смущенному лицу Томмена и разъяренному — Серсеи, можно было сказать, что все к этому шло. Примерно еще неделя, и юный принц сказал бы ей о своих намерениях. Но вот слухи… Кассандра была уверена, что распускал их сам Бейлиш. Конечно, ведь ему было это выгоднее всего. О какой, интересно, должности он собирался попросить ее после венчания в Септе? Никак иначе, как Десницы. — Леди Маргери, боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, — с привычной лжи начала Кассандра. — Принц Томмен добр ко мне, но это вовсе не говорит о его особом расположении. Уверена, в Королевской Гавани найдется немало девушек из достойных семей… — она не успела договорить. — Прошу вас, перестаньте. Маргери смотрела на нее со странной усмешкой. Кассандра не сомневалась в том, что все это время она знала о лжи Кассандры, но в этом и было основное правило игры в Гавани — неважно, лжешь ты или нет, важно, насколько хорошо, и нет ли у тебя улик, подтверждающих неверность твоих слов. Все врали, все выводили фальшивые мелодии на сломанных инструментах, и только Маргери вдруг решилась нарушить эти правила. Кассандра холодно смотрела на нее. Чего хотела Маленькая Королева? Правды? Искренности? Тогда зачем она приехала сюда? Не лучше бы отправиться на суровый Север, чтобы там слушать слова правды? — Прошу прощения, леди Маргери? — Бабушка говорила, что вы лучше всех в Королевской Гавани, — отстраненно проговорила Маленькая Королева. — Она говорила, что вы носите свой траур и скорбную улыбку, как латы, — Кассандра выпрямилась; это было даже лестно. — Она сказала, что вас не сможет разгадать даже этот паучий клубок. — Лорд Варис? — О, — презрительно фыркнула Маргери. — Я говорю о дворе королевы. — Интересное название, — это все еще могло быть ловушкой. Кто мог обещать Кассандре, что в следующий момент из-за лимонного дерева не покажется человек в золотом костюме и не бросится доносить Королеве-консорту? — Я понимаю, — кивнула Маргери. — Вы не верите мне. Я тоже никому здесь не верю. — Это единственный способ здесь выжить. — мрачно отозвалась Кассандра; вокруг них начали сбираться фрейлины в красных нарядах, и она налила чаю в чашки. Прекрасная картина — юная королева и уже вдова говорят о трудной жизни. — Кто вам сказал, что принц желает сделать меня своей женой? — Разве об этом нужно говорить кому-то? — усмехнулась Маргери. — Стоит только взглянуть на лицо этой злыдни. — Вы про лорда Бейлиша? — подмигнула ей Кассандра, и обе они рассмеялись. — Вы могли стать моей сестрой гораздо раньше, — вздохнула Маленькая Королева. — Могли бы жить в Хайгардене, купаться в розовых реках, нежиться под солнцем. Жаль, что так не случилось. — Поверьте, я ни о чем не жалею, — Кассандра пододвинула чашку Маргери. — На этот поступок я пошла осознанно. — Мы все слушали слухи о вас с нетерпением, — искренне выговорила Маленькая Королева. — Надеялись, что вы выживете в этом браке. А потом приехал лорд Бейлиш, удивленный и даже гордый вами. — Гордый? Вот этого Кассандра точно не могла ожидать. — Да. — Какая честь для меня. — Как вы усмиряли лорда Болтона? — резко переменив тему, спросила вдруг Маргери. Кассандра не удивилась. Она ждала этого вопроса. Пока что лиловых разводов на руках леди Тирелл еще не было видно, она не носила высокие, богато украшенные воротники, но, зная нрав Джоффри, этого стоило ожидать на следующий после свадьбы день. — Никак. Она могла бы рассказать сказки о том, что доброта и любовь побеждают всякий дурной нрав, могла бы пообещать, что красота и обаяние растопят любое сердце, но ведь это была неправда. А после откровенности Маргери лгать уже было неприлично. — Совсем? — Маргери провела рукой по горлу и нервно улыбнулась. — Неужели нет никаких способов? — Если только найти ему любовницу, которую он станет мучать вместо вас. — Какая прелесть, — улыбка у будущей королевы была светящейся, будто Кассандра сообщила ей о том, что дарит весь Север в пользу Тиреллов. Санса должна была многому научиться у этой леди. — Но ведь такова наша жизнь, — ободряюще рассмеялась Маргери; кого она старалась подбодрить, Кассандра не знала. — У тех, кто избрал особый путь, жизнь не так легка. Она не ждала подбодрений, не жлала помощи, она просто говорила о том, что знала, и от этой сухой, горькой правды у Кассандры стало легче на душе. Наконец-то хоть перед кем-то не надо было разыгрывать скорбь к самой себе и начинать ужасных бесед о том, что ее молодость загублена. Как же хорошо и спокойно было говорить о своих делах, как о медленных передвижениях по клеткам, с тем, кто играл в ту же игру. — Думаете, я справлюсь? — рвано вздохнула Маргери и поудобнее устроилась в кресле. — Я смогу его развлекать и дальше? — Полагаю, что вам будет легче с ним, чем кому-либо, — сурово ответила Кассандра. — Не думаю, что он станет вас пытать и мучать на глазах у ваших родичей, к тому же вы ему действительно нравитесь, искренне нравитесь, как только это возможно с таким человеком. — Ваша кузина ему тоже нравилась, — со смертельным спокойствием заявила Маргери. — Но все мы видели, сколько синяков у нее на руках. — За Сансу было некому вступиться, а после заявлений моего дяди, лорда Эддарда, она и вовсе чуть не стала его личным врагом. Я не стану врать вам, Маргери, — повернулась она к ней и серьезно посмотрела на нее. — Если скажу, что в ваших родных и есть одно спасение. Король не посмеет вас тронуть рядом с вашей бабушкой, в это вы можете поверить. — О, — коротко рассмеялась леди Тирелл. — Бабушка и правда может вселить страх в кого угодно. Только вы ее не боитесь, кажется. — на ее лице снова показалась лукавая улыбка, и Кассандра улыбнулась в ответ. — Поверьте, боюсь. На мраморе фонтана показалась чья-то тень в пышном платье, и леди Лайне-Болтон выпрямилась. Слуги Королевы-Матери были, конечно, расторопны, но не слишком умны, а потому увидеть их совсем не составляло труда. О чем могли говорить две юные дамы, одна уже потерявшая мужа, а другая — только мечтавшая его обрести? — Полагаю, пять бантов слишком мало для вашего платья, — непринужденно налила чаю Кассандра, и Маргери, не мешкая ни секунды, отвечала ей приветливо. — Да, я тоже так думаю, но бабушка уверяет, что больше уже будет казаться вульгарностью. — Но тогда, я полагаю, стоит отделать воротник рубинами. У вас будет длинный шлейф? — О, да! Бабушка говорит, что он будет тянуться по всем ступеням Септы. — Великолепно! Что вам нужно? — мягкость в голосе исчезла, когда Кассандра быстро повернулась и уставилась немигающе на фрейлину королевы. Будь она немного моложе, Кассандра бы ее еще пожалела — сколько неопытных, запуганных девушек со всех Семи королевств прибывало сюда, при дворец, и под страшными проклятиями Королевы шли шпионить за всеми, кто не нравился матери короля. Но эта; Кассандра презрительно оглядела женщину, чуть старше Лизы Аррен, которая подозрительно озиралась по сторонам. Ненависть к Маргери во взгляде была от Серсеи. Сколько таких дам стращали юных принцесс, остальных леди, знатных дам; скольких они рассказывали страшных историй, и постепенно они доходили до настоящей власти, принцессы и дамы говорили их голосами и боялись этих уродливых старух, вдруг что донесут королю? Однако Кассандра не боялась. — Я отчитываюсь только Его и Ее Величеству, — прошипела фрейлина, злобно смотря на Кассандру и Маргери. — И не собираюсь это делать перед другими. — Как вы можете так говорить с невестой Его Величества, — голос Кассандры мог звенеть от гнева, когда ей это было нужно. — Как вы смеете ее так оскорблять? — Я не говорила с невестой Его Величества, — напора у старухи стало меньше, но она все еще не сдавалась. — Я говорила… — Вот именно, — теперь на них смотрело множество глаз, но Кассандре это было только на руку. — Вы даже не сделали реверанса! А ваше обращение к леди Тирелл недостойно! — К тому же, — мягко улыбаясь, вступила Маргери. — Вы говорите с невестой Его Высочества, так кто же дал вам право разговаривать с ней таким тоном? — Я не собираюсь делать реверанс каждому, кто возомнил себя невесть кем! Определенно, теперь был слышен голос Серсеи. Глупая, глупая королева! Неужели она не понимала, что так лишь быстрее призовет к себе немилость? Ведь король многое не любил, но больше всего не выносил сомнений насчет своего выбора. А Маргери и Кассандра и были выбором Его Величества. Кассандра могла вступить в словесную схватку, могла фыркнуть и отвернуться, но эта женщина шпионила за каждым ее шагом, она скользила за ней невидимой для остальных, но весьма заметной для Кассандры, тенью; она доносила каждое ее слово. И не сказать, что это смущало Кассандру — она привыкла к этому, но ей это надоело. А потому… — Стража! — несколько Золотых плащей повернулись к ней. — Эта женщина оскорбила невесту короля! — копья промаршировали к ним. — Схватите ее! — Что? — завопила женщина. — Нет! Вы не смеете! Не из-за этих продажных женщин! У вас нет никого, кто подтвердил бы мою ложь! — Вы ошибаетесь, леди Ричрелл, — около них послышался знакомый мягкий голос, и Кассандра вздрогнула. А не могло ли это быть все ловушкой Бейлиша? Вдруг это он и поставил эту женщину следить за ней? — Я все слышал, и как вы непозволительно общались с леди Лайне, и как оскорбили леди Тирелл, — лорд Бейлиш поклонился и улыбнулся им. — Стража, отведите ее в темницу, а если надо будет доказать ее вину, позовите меня. — Да, лорд Бейлиш. Лорд Бейлиш никогда не делала чего-то просто так. Его улыбка всегда напоминала ядовитый цветок; хочешь — любуйся издалека, а попробуй подойти поближе, так ожидай, что он может плюнуть в тебя ядом. Правда, ядом Бейлиш плевал избирательно, он как и все был подвластен своим тайным желаниям. Была ли в них Кассандра? Вопрос оставался без настоящего ответа. — Благодарю вас, лорд Бейлиш, — Маргери тоже не таяла под этой улыбкой; жизнь с Джоффри приучила к переменчивости последней. — Вы настоящий рыцарь, милорд. — Ваша благодарность излишняя, миледи, — склонился в поклоне Пересмешник, и Кассандра почувствовала на себе внимательный взгляд. — Служить Короне — мой первый долг. — Как мало осталось таких людей, — прожурчала Маленькая Королева, — Таких верных, настоящих, преданных своему долгу. — Для меня большая радость понимать, что все мои деяния направлены на благо Семи Королевств. Кассандра почувствовала, как внутри снова стало тепло и немного тошнотворно — она была в привычной стихии лжи и неправдивых слов, однако и та стала так надоедать, что иногда хотелось закричать волком и броситься в синюю воду. Но теперь, пожалуй, это было совсем невозможно, ведь Кассандре следовало стать женой принца, сидеть в Тронном зале неподалеку от Короля и вкушать пищу от него по правую руку. — Леди Кассандра, вы слишком бледны, — его голос мог быть сладким, как захмелевший мед. — Ваше платье достойно Севера, но тут, у нас, в Гавани вы можете упасть замертво под грузом бархата и меха. В легких тканях вам было бы гораздо легче. Я знаю одного продавца из Браавоса, он мастер шить наряды из шелка, совсем под стать вам. Угроза или предупреждение? Кассандра прищурилась, вглядываясь в лицо Пересмешника, но то было непроницаемо. Исключительная забота. — Благодарю вас, лорд Бейлиш, вы очень добры, но так чту память мужа. Солнце припекало все сильнее, и Кассандра почувствовала, как по спине проползли капли пота. Слишком она затянула с этой игрой в благочестивый траур, и теперь все действительно верили в ее искреннее желание чтить память даже неверного Короне мужа и смотрели с неподдельным сочувствием. Как раз когда игра затянулась, все ей поверили, а Кассандра уже видеть себя не могла в этом черном наряде. Совсем как ворона. Легкая накидка из газа, прохладная ванна, легкий полумрак комнаты и мягкая постель — вот, что ей было нужно теперь. И она почти ушла, поклонившись Маргери, когда ее окликнул все тот же Пересмешник. Как странно она привыкла жить с любовью к нему и его голосу. — Леди Кассандра, прошу вас, погодите! — Лорд Бейлиш, — она резко повернулась, и полы платья заклубились вокруг нее. — Что вам угодно? — Меня прислал Его Высочество принц Томмен, — никто бы не заслышал фальши в этом голосе. — Он желал видеть свою невесту. То есть, вас, леди Кассандра. Как непонятно он смотрел на нее. Во взгляде мешалось все — и гордость, и интерес, и злость. Злость не на нее, а, скорее на этого мальчика, что посмел увести из-под его носа такую очаровательную игрушку. Злые огоньки шевельнулись, и на дне Кассандра разглядела что-то похожее на страсть. Его интересовала только игра, и теперь та начиналась заново. — Благодарю вас, лорд Бейлиш. Я навещу принца, как только смогу. — Насколько я смог понять, Его Высочество желали видеть вас как можно скорее. И снова этот изучающий взгляд. Чего ты хочешь больше, Кассандра? Любви или короны? Какой глупый вопрос. Конечно, последнего. Она почти падала от того, как ей было жарко, все плыло перед глазами, но повернуться и уйти было невозможно. Каким бы не был милым Томмен, он все еще был принцем, и она не могла просто вздернуть голову в ответ на приказ, так похожий на просьбу. — Хорошо, — с усилием она улыбнулась кустам и фрейлинам, и септам. — Проводите меня до покоев принца, лорд Бейлиш. Далекая земля плыла перед глазами, и Кассандра почему-то подумала о едва знакомо Дорне, о котором она так много слышала, но так никогда и не видела. Если она упадет прямо тут, то, наверное, уже никогда не встанет. Ее руку вдруг кто-то взял в свою, и она с удивлением заметила, как ее медленно куда-то ведут. Кассандре не нравилось быть ведомой, и с силой открыв глаза, она остановилась. Не было больше жары, надоедливого шума фонтана, была только тишина и прохлада Тронного зала, куда завел ее Бейлиш. Она взглянула на него и не увидела привычной насмешки. Искренняя тревога, откуда ей только было взяться в этом человеке? — Я не враг вам, Кассандра, — вдруг тихо произнес он. — Но и не друг. — Я — игрок, который уважает другого игрока, — улыбнулся Пересмешник и поклонился. — Признаться, наверное, первый раз за всю свою жизнь я обескуражен и не знаю вашего следующего хода. Они медленно шли по Красному Замку; как странно, что она никогда не ощущала себя здесь чужой. такое же поле битвы, что и Дредфорт. Кажется, теперь она чувствовала себя лишней только там, где царили веселье и радость. — Отчего же? — бархат платья неприятно бил ее по ногам. — Полагаю, слово Его Высочества — только формальность, Его Величество уже решили все за нас. — Полагаю, вы сделаете жизнь лорда Томмена счастливой, — улыбнулся Бейлиш, и в его глаза мелькнули опасные огоньки. — Бедный мальчик так мало знал ласки. — Как и я. Слова Кассандры стали внезапностью, что для Бейлиша, что для нее самой. Она как-то не задумывалась, но в этом они с принцем были похожи; он все время страдал от своего деспотичного брата, она — от супруга с интересными предпочтениями. Боль временами сильно связывала, особенно, если каждый мог слушать. А Томмен был прекрасным слушателем, Кассандра была в этом уверена. — Уверен, вы сможете вырастить из него прекрасного короля, леди Лайне. — Семеро храни Его Величество, да правит он долго, — громко выкрикнула Кассандра, и Петир подхватил ее. — Да правит он долго! Она замерла, когда они вдруг подошли к опочивальне. Как было ей легко с Рамси — там ждало ее сражение, и она была готова обрядиться в латы, как должно было быть легко с Петиром — то же сражение, но несколько слаще, приятнее, а этот принц… Совсем мальчик; что же она могла ему рассказать о своей жизни, чтобы не напугать это воистину летнее дитя? — Вы еще можете все переменить, Кассандра, — горячее дыхание обожгло ее шею; аромат мяты, тонкий, приятный, заставлял ее судорожно искать спасения. — Вы знаете, как дороги мне, как мне дорого ваше счастье. — Тогда вы не станете мешать моим честолюбивыми планам, — выпрямилась она и холодно взглянула на Бейлиша; тот улыбался совсем не осуждающе. — Можете выбирать себе должность по вкусу. — Меня бы устроила одна, — сказал он, когда она повернулась к покоям принца, и его рука накрыла ее. — Вы сами знаете это звание, леди Лайне. Кассандра не удивилась, когда они вдруг оказались у темных стен, скрытых от ненужных глаз вышитым гобеленом. Она ждала этого — и его губ на своих, и рук, обвивавших так сильно, как уже она давно мечтала. Сколько раз она отказывалась от этого поцелуя, зная, что это станет ее падением, но сейчас; о, сейчас Кассандра поднялась к облакам, и ничто не могло ее свергнуть оттуда. Партия вничью была заключена. Кассандра не увернулась, когда поцелуй вдруг стал не терпеливым и не небрежным; ледяное ущелье разошлось под ее ногами, вот только теперь ее крепко держали и не давали упасть вниз. Она чувствовала мяту на своих губах, странная сладость позволила чужим рукам прижать себя еще сильнее. Когда-то она считала, что из двух глыб льда нельзя было высечь ни единой искры, но тогда почему она чувствовала под своими руками, обвивавшими его шею, удивительное тепло. Еще несколько ходов, и ничья окажется чужой победой. Кассандра отстранилась первой, стараясь не смотреть в потемневшие глаза. — Так вам стоит переменить свое решение, лорд Бейлиш. — он еще улыбался, когда она взглянула на него холодно. — Это последний раз, когда вы позволили себе эту вольность. Теперь я не ваша. Альков взметнулся за ее платьем, когда она постучала по двери легко, стараясь унять стук сердца, и в ту же минуту она открылась, будто все это время ее ждали там. Стражник почтительно поклонился, и они вошли в покои принца. Кассандра никогда не была в этой комнате, залитой солнцем, светлой и совсем не похожей на королевскую; о том, что здесь обитал наследный принц нашептывал только длинный-предлинный балкон, да и постель с вышитым львом и оленем на балдахине. Томмен радостно подскочил, когда Кассандра вошла и поклонилась ему, и поначалу нерешительно взглянул на Пересмешника. — Ваша Милость, — придворной улыбкой просиял тот. — Я привел леди Кассандру, как вы и желали. — Ваша Милость, — улыбнулась Кассандра искренне; так, как улыбалась брату и родителям. — Вы оказали мне честь своим приказом. — Но это не приказ, — смущенно заговорил Томмен. — Это просьба, я не желал приказывать вам. Лорд Бейлиш, — он взглянул на мастера над монетой, и впервые после того случая в Септе в его глазах показалась твердость. — Боюсь, вы неправильно поняли меня. У котенка начали показываться когти, и Кассандра не знала, кто был удивлен больше — она или Пересмешник. На одну секунду в его лице пронеслось замешательство, но она моргнула, и там снова была учтивая маска служения. — Прошу меня простить, Ваше Высочество, я не желал оскорбить ни вас, — помолчав, он сверкнул глазами в сторону Кассандры. — Ни леди Лайне. — Благодарю вас, — смягчился Томмен и нерешительно затоптался на месте. — Я бы желал поговорить наедине с леди Лайне… С моей невестой, — вдруг добавил он, и Кассандра вздрогнула. Даже в опасных мечтах она не уносилась так далеко. — Как вам будет угодно, Ваше Высочество. — в легком поклоне она успела заметить злость — Бейлиш ненавидел делиться тем, что считал своим. А за долгие годы Кассандра будто бы стала уже его. — Леди Лайне. Дверь за ним захлопнулась; приятный ветер разнес мятный запах по покоям, и Кассандра поежилась. Ей вдруг захотелось крикнуть: «Простите, Ваша Милость, я не гожусь вам в жены!» и сбежать. Ведь, что ждало бы ее тут? Интриги, угрозы, коварство, блюда то с ядом, то с искренними пожеланиями здравствовать. А там, в Харренхолле, с Пересмешником, все было бы по-другому. Но как? На это Кассандра не могла ответить. Ситуация повторялась — она снова просила его увезти ее с собой, но слова рассыпались пеплом на ее губах. У нее другая доля. — Прошу вас, леди Лайне, — робко произнес Томмен, аккуратно касаясь руки. — Снимите вашу накидку, вам в ней должно быть очень жарко. — Вы очень добры, Ваша Милость. — Кассандра и правда едва держалась на ногах. — Благодарю вас. Томмен принял черное бархатное котарди и бережно положил его на кресло. Кассандра застыла на месте, не зная, куда ей податься, однако Томмен так же робко махнул рукой и присел на краешек кровати. — Пожалуйста, зовите меня Томменом, — застенчиво проговорил он. — Мне очень не нравится мой титул. — Пожалуйста, — улыбнулась Кассандра, присаживаясь рядом с ним. — Я буду только рада. Тогда и вы зовите меня по имени, — принц кивнул, и она увидела, как он улыбнулся. — Но почему же вам не нравится ваш титул? — Он дурацкий, — помедлил с ответом Томмен. — Я — никто при дворе. Просто какой-то наследный принц, которого нужно куда-то деть. От меня никакого толка, я только мешаюсь. Против воли у Кассандры сжалось сердце. Она помнила себя в этом возрасте, хоть это и было пять лет тому назад; пять долгих, сложных лет тому назад. Кажется, тогда-то она и прибыла в Королевскую Гавань в первый раз, пряча самонадеянные планы в длинных рукавах платья. — Ну это вы зря так говорите, — она прибавила своему голосу уверенности. — Вы уже совсем взрослый, теперь вы — надежда и опора своему брату. — Томмен вскинул голову и коротко рассмеялся. — Вы серьезны, терпеливы, умны; я уверена, что ваш дедушка вами гордится и восхищается. — Только от этого никакого проку. — понурил голову принц. — Мой брат терпеть меня не может, вы сами это знаете, а жить он будет долго, — сердито проговорил он, и Кассандра приложила палец к его губам. — О, я вовсе не… — испуганно начал он; Лайне улыбнулась. — Со мной вы можете быть искренным, я — ваша жена и не побегу докладывать о ваших словах королю, — они оба рассмеялись. — Но говорить о таком нужно либо ночью, либо в толпе, чтобы никто ничего не заподозрил. Томмен слушал ее, слегка приоткрыв рот, видимо, только сейчас понимая, во что он ввязался одним фактом своего рождения. — Уверена, ваш дедушка был бы рад, если бы вы попросили себе место в Совете, чтобы слушать и понимать, как создаются законы. — говорила Кассандра, вспоминая свое правление в Дредфорте. — Вам нужно будет каждый день выходить в город, слушать людей, понимать, чего они хотят, и о чем они просят. — Там так много голодных, — прошептал Томмен. — Я так хотел бы облегчить их участь, накормить их. — Мы можем начать с вами хоть с завтрашнего утра, — деловито сложила руки Кассандра, пытаясь вспомнить, когда открывался рынок. — Мы выйдем к народу, и вы поймете, с чего нужно начать. Томмен тихо кивал, что-то обдумывая про себя, а когда Кассандра встала, боясь, что утомила его своими наставлениями, он вдруг нерешительно взял ее за руку так, словно вся она была сделана из стекла, и он боялся, что та разобьется в его ладонях. — Мне придется когда-нибудь править, Кассандра, — медленно сказал он. — И я бы желал, чтобы вы правили вместе со мной. Кассандра улыбнулась. Светлый, милый, добрый мальчик, разве она могла его калечить своей болью, своими кошмарами и ужасными воспоминаниями? Но, с другой стороны, кто бы достался ему вместо нее? Вокруг него было столько интриганов, желающих воспользоваться этой невинностью, куда они его могли привести? — Железный трон знает только короля, мой лорд, — ласково улыбнулась Кассандра и положила руку ему на голову. — Он не знает королев. — Значит, я это изменю, — с неожиданным напором заявил Томмен и вскочил с постели. — Леди Кассандра, — взволнованно заговорил он, сжимая ее руку. — Я знаю о вашей жизни многое, знаю о том, за какого человека вы были выданы замуж, сколько боли он смог причинить вам, — она даже не успела согнать удивленное выражение с лица. Откуда в этом мальчике было столько прыти? — Я все это знаю. — Лорд Томмен, — было начала она, но он мягко перебил ее. — Поверьте, я стану вам хорошим мужем, я не обижу вас. И другим не позволю, — с непривычной мрачностью заявил он. Нельзя было допустить ни доли чувства, ни одного сантимента, но в этом мальчике Кассандра вдруг увидела хорошего друга, которого она уже любила. Нет, не как мужа, тут она понимала, что сердце ее было отдано, к сожалению, Бейлишу, но как своего родного брата. А за него Кассандра была готова умереть. — Спасибо, мой принц, — она легко поцеловала его в лоб. — Клянусь вам, что в мне вы обретете верного друга и соратника. Не короне, — добавила она. — А вам.